- Джексон Ван, как ты посмел?!

В кабинете тяжело пахло феромонами альфы. Запах крепкого коньяка кружил голову даже собственному обладателю, из-за чего виски колотило ещё сильнее. Джексон заработался. Он так устал, что даже не помнил, какой по счёту день он безвылазно проводил в своём кабинете. — Босс, его привели, — постучавшись и приоткрыв дверь, сказал ему подчинённый. У Вана не было сил даже лишний раз сказать что-то, поэтому он только махнул рукой, мол, заводите. Клан отнимал всё его время… Честно говоря, он был весьма благодарен судьбе, что ему не приходится заниматься ещё и их легальным бизнесом. Его плечи уже затекли под тяжестью всех тех обязанностей, что свалились на него после смерти дяди. Омега, которого за локоть ввели в кабинет, источал приторный запах какой-то сладости, Джексону, на самом деле, не было никакого дела до этого. На запахи омег он перестал вестись ещё двадцать лет назад. На молодом парне была надета какая-то полупрозрачная блуза и приталенные джинсы с дырками, а ещё много цепей и чокеров, словно он какая-то стойка с украшениями в магазине не очень элитной ювелирки. — Чем я заинтересовал главу клана синего дракона? — омега говорил с придыханием, чем раздражал Джексона ещё больше. Альфа не был омеганенавистником, скорее… Однолюбом. И, наверное, поэтому попытки омег (за исключением одного единственного) соблазнить его он воспринимал как дешёвый фарс и цирк, который сразу выдавал в них отсутствие мозга и собственного достоинства. Потому что ни один уважающий себя омега не будет прикидываться дурачком, дабы угодить альфе, ради того, чтобы лечь под него… Если только он не манипулирует альфой, однако манипулировать Джексоном Ваном не мог никто (кроме). — Я слышал кое-что, — начал Джексон, сильно зажмурив глаза, а затем открыв их, чтобы зрение наконец приобрело хоть какую-то чёткости. Он поднял взгляд на омегу, что стоял перед его столом, неестественно выпятив грудь и покачивая бёдрами, и усмехнулся. Марк тоже был проституткой. Однако он был проституткой по принуждению… Очевидно, этот омега был проституткой по призванию. И так сильно отличался от той картинки, которую он видел когда-то давно, что даже становилось смешно. Он пытался соблазнить Джексона, и у него, очевидно, не получалось, в то время как шестнадцатилетний Марк Туан даже не думал об этом и всё же пленил сердце альфы далёких двадцать лет назад. Джексону тогда было девятнадцать, он готовился к поступлению в главный университет Гонконга, мечтал заниматься адвокатурой, защищать невинных, когда в один вечер дядя повёл его в бордель… Который принадлежал банде Вана. Тогда ещё только мелкой банде, крышующей пару соседних районов. Дядя Джексона забрал его из детдома, куда его направили после смерти родителей, и назвал своим сыном и своим преемником. Ван Чжао верил, что Джексон продолжит его дело и сделает так, что их фамилию и род будут уважать и бояться. Однако Джексона преступный мир не притягивал, а наоборот, отталкивал. До встречи с ним. В борделе, куда ходили многие из банды Вана, половине омег не было и шестнадцати. Но Марку было. Марку было как раз шестнадцать, и он был в буквальном смысле затрахан настолько, что никто уже и не помнил его родного омежьего запаха. От него несло только приторными проститутскими феромонами, которыми пахли почти все продажные омеги, поскольку именно эти ароматизаторы были самыми дешёвыми в аптеках. Джексон увидел его, пока дядя разговаривал с главным администратором — что-то насчёт дополнительной охраны, Джексону, на самом деле, было плевать, поэтому он просто оглядывался, рассматривая место, в котором оказался впервые. Именно в тот момент мальчик с выбеленными перекисью волосами и с яркими засосами на шее выглянул в главный зал из коридора. Они встретились глазами и не смогли больше отвести взгляд. Джексону тогда было девятнадцать и он готовился к поступлению в самый лучший вуз Китая. Ему было девятнадцать, когда один босой омежка с растоптанной душой ворвался в его жизнь и собственными руками, раздвинув рёбра, забрал из груди его сердце. И, кажется, оставил себе. — Ты спишь с главой серых ящеров? — вывернувшись из воспоминаний, обратился к омеге Джексон. Молодой парень поджал губу, задумываясь и хмуря выщипанные брови (альфе было противно от мысли, что этот омега не мог вспомнить одного из своих любовников — неужели так много их было?). Марк всегда плакал, когда речь заходила о тех двух годах его жизни в борделе, когда каждый день его заказывали ни по одному разу, тех годах, когда Джексон ещё не пришёл за ним и не забрал к себе. Омега помнил каждого своего нежеланного любовника в лицо и даже по имени, если тот считал нужным сообщать его омеге (Марк говорил, что у многих из них был фетиш на то, как он в слезах хрипел их имена, задыхаясь, пока они трахали его против воли. У Джексона тогда сердце сжималось от слов Марка, и одновременно с этим сжимались кулаки). Марк осиротел в тринадцать, а в четырнадцать брат его отца продал его в бордель. Чтобы забрать омегу оттуда, Джексону пришлось пообещать дяде, что он примет в наследство его банду и бизнес… И навсегда отречётся от мечты занимать место в правоохранительных органах. Даже сейчас, спустя почти двадцать лет, Джексон ни разу не пожалел, что согласился на условия дяди. Потому что благодаря этому Марк остался с ним. — Да… И честно говоря, этого глупого Чжаня зря нахваливают, он не особо умелый в постели, — наконец, ответил омега на вопрос главы. Джексон силой воли остановил себя от закатывания глаз, потому что знал, что это сломает весь его образ… А ломать свой образ властного главы мафиозного клана он всегда мог только перед одним человеком. — А также, мне известно, что ты спишь с моим человеком, — продолжил Джексон. Ему, честно говоря, не доставляло никакого удовольствия копаться в грязном белье этого омеги, главы серых ящеров или своего подопечного… Но случай был особый. Мафиозные разборки стирали границы личного, вступая в этот опасный кровавый бизнес, каждый должен был знать, что это коснётся всех аспектов его жизни. Согласившись на предложение дяди, Джексон забрал омегу в их семейный дом… Марк даже не сопротивлялся, он месяцами молчал и ходил никакой, бесцветный, буквально прозрачный и физически и морально… И лишь изредка разговаривал с младшим Ваном. Дядя Чжао долгое время не мог понять, как его крестник мог из всего многообразия омег, вечно окружавших молодого сильного альфу, выбрать именно этого «заморыша» (потом Марк по-доброму смеялся вместе с дядей Ваном над этим прозвищем, которое прицепилось к нему). Джексон хотел оградить омегу от этого преступного мира… Но как он мог, если этот самый омега был его частью с четырнадцати лет? Усталость в глазах Марка говорила, нет, кричала о том, что его уже ничем не напугать. И от этого сердце Джексона, которое уже давно принадлежало Марку, обливалось кровью. Кстати именно это сердце омега так долго не мог принять и отдать своё в ответ. На это ушло почти полтора года — лишь тогда, когда в свою восьмую течку в доме Вана Марк начал звать его, омега понял, что, возможно, попробовать всё-таки стоит, потому что Джексон ждал. Как верный сторожевой пёс ждал — под дверью во время течки; обнимая, пока у Марка был очередной срыв; по ночам у его кровати, когда снился новый кошмар в старых декорациях — всегда комната борделя, всегда замасленные подушки и нестиранное постельное бельё. — Если вы о Тэо, то да, иногда он приходит ко мне, — хмурясь, вспомнил омега и поднял глаза на альфу за массивным дубовым столом, — но причём тут это? Обретя новую жизнь, Марк не мог заниматься любовью ещё очень долго. Он даже не мог позволить альфе коснуться себя — от одного неверного движения его тело прошибала дрожь и мурашки, а на глазах выступали слёзы. Они боролись с этим ещё почти год после того, как Марк наконец открылся альфе. А затем провели вместе течку и на свет появился Лукас. Тогда и только тогда омега согласился выйти за Джексона — он не хотел, чтобы ребёнок рос без отца, а альфа наконец полностью оправдал его доверие, когда с радостью воспринял новость о беременности. — Кто-то сливал информацию ящерам, — глава клана дракона блеснул глазами, заставляя омегу сжиматься под напором своего тяжёлого феромона, — мой человек признался, что рассказывал тебе о поставках оружия, и уже был за это наказан. Теперь я разговариваю с тобой. Если признаешься сам, то я, возможно, даже не буду слишком жесток. Омега сглотнул. Джексон вновь сравнил его с Марком — тот никогда не боялся альфу, не поддавался действию его феромона, даже когда обоняние и собственный запах вернулся к нему. Ван помнит, как это случилось — однажды утром он открыл глаза и чуть не заплакал от счастья, потому что весь их дом пропах чем-то сливочным, ненавязчивым и прекрасным. Идеально сочетающимся с запахом коньяка. Вместе их запахи создавали удивительную комбинацию, которая пьянила и манила сладостью одновременно. Омега тогда не выходил из своей комнаты ещё два дня, пускал к себе только их экономку-омегу, который носил ему еду и лекарства. Ну и доктора, которого Джексон чуть ли не поселил в их доме в первые месяцы пребывания там Марка. Дядя тогда в шутку говорил, что если бы Джексон был бы готов сделать столько для их бизнеса, сколько он делал для этого безродного омеги, они бы давно разбогатели… А Джексон не знал, что ответить, потому что ради Марка готов был убить и умереть — настолько омега пленил его разум. — Джексон, дорогой, я ничего не сливал, я клянусь! — омега упал на колени, наверняка знал все те слухи, что пускали про главу Вана. Альфа устало сжал переносицу. Слухи не были беспочвенными, однако их зачастую приукрашивали. Просто однажды, когда он ещё только становился на ноги в качестве нового главы, один альфа из клана волков позволил себе лишнего. Встретившись на заброшенном складе с бандой волков, чтобы обсудить новую сделку по поставкам кокса и прочих лёгких наркотиков, Джексон как обычно не отпускал от себя далеко Марка (омега сам настоял, что хочет присутствовать на всех важных переговорах, поскольку Ван тогда ещё толком не разбирался ни в чём, а Марк подмечал спорные моменты и нашёптывал альфе на ухо — именно так он заработал славу верного и мудрого омеги при сильном альфе). Тогда один из не очень умных альф обратился к мужу Джексона: — Эй, куколка, кажется, мы с тобой встречались, не помнишь? Омега нахмурил брови, пропустив мимо ушей неуместное обращение, и вежливо ответил, чувствуя, как сжимается на его талии рука Вана: — Я веду несколько бизнесов покойного главы Вана, возможно, мы с вами пересекались на одной из встреч по поводу… — О не-ет, мы с тобой встречались при совершенно других обстоятельствах, — прервал его альфа, похабно улыбаясь, — помнится, на тебе тогда было куда меньше одежды, чем сейчас, и стоял ты не прямо, а в коленно-локтевой… Мда, не знал, что новый глава дракона якшается с бывшими проститутками. Марк потом говорил, что Джексон поступил неправильно. Однако Джексону было без разницы, как это оценивается с точки зрения морали, ему в тот момент было физически необходимо пустить пулю в лоб этого человека. Омега не вскрикнул, даже бровью не повёл (он плакал тем же вечером в руках Джексона на полу в гостиной их дома). — Кто-то ещё? — спокойно спросил Ван, перезаряжая свой револьвер — наследие от дяди, дорогой и старинный, не такой удобный, как современные пистолеты, но весьма внушительный, он нравился даже Марку. Это было первое убийство Джексона. Но ему было плевать на это, потому что тот говнюк впервые за пять лет заставил Марка дрожать от страха и отвращения вновь, как когда-то давно, когда омега ещё только отходил от борделя. За такое альфа был готов разорвать горло любому голыми руками. Тогда Марк уже был беременен их вторым ребёнком, а Лукасу исполнялся третий годик. В его кабинете назойливо тикали огромные напольные часы, которые остались в комнате ещё после его дяди — была у Ван Чжао любовь к старинным вещицам. В тишине они пробили девять часов вечера. Джексон бросил взгляд в окно — было уже достаточно темно, снег, который тонким слоем покрывал тротуары, блестел под жёлтым уличным фонарём — альфа вспомнил о Лукасе и Гуаньлине. Однажды он пообещал сыновьям, что каждый год с первым снегом они всей семьёй будут улетать куда-нибудь в тёплое место, ведь их папа так не любил холода. Однако они не уезжали из Гонконга все вместе уже долгое время. Было больно каждый раз, когда Ван думал о детях и муже… Казалось, он не видел их всех вместе уже так давно, его поглотила работа, разборки и расправы… У него было четыре секретаря и с десяток помощников, но даже все вместе они не смогли бы управиться с тем, с чем приходилось управляться Вану. — Тогда почему же глава ящеров так часто с тобой видется? Не потому ли, что ты ему подкидываешь последние сплетни моего клана? — будто бы размышляя, заговорил Джексон, приковав внимательный взгляд к омеге. — Оу, — закусив губу, вздохнул омега, и вдруг посмотрел на него в ответ, — вообще-то, он видится со мной часто, потому что я чертовски хорош в постели. Ван устало прикрыл глаза. На следующей неделе Гуаньлиню исполнялось пятнадцать… А Лукас не переставал трещать о том, что хочет заниматься делами вместе с отцом — пареньку нравилось копаться в отчётах, неважно каких — будь то отзывы на их легальный музыкальный бизнес или списки по поставке оружия. Японцы терзали его с договором на продление сотрудничества уже третий месяц. Ещё чуть-чуть и он был готов сам лететь в Токио вместо помощников и разговаривать с главами Якудзы. Он не мог спать ночами, потому что слишком многое зависело от него. Этой зимой он справлял юбилей — пятнадцать лет он провёл в качестве главы клана. — Вы всё неправильно поняли, глава, — томно шептал омега, поднимаясь с колен и приближаясь к Джексону, обходя его стол. Альфа, впрочем, не замечал этого, размышляя о своих проблемах. Когда же омега развернул его стул на колёсиках на себя и плюхнулся на его колени, растягивая галстук на мужской шее, Ван устало вздохнул. — Я могу показать, почему глава ящеров так меня любит, — шептал ему на ухо молодой паренёк, — далеко не за информацию, которую я приношу ему. Джексону через пару месяцев исполнялось тридцать девять, но это не мешало ему быть красивым и завидным альфой. Однако ему совершенно не нужно было омежье внимание — достаточно было лишь взгляда одного конкретного человека, чтобы понять, что он всё ещё чего-то стоит. Что он всё ещё не старик, а самый настоящий властный и сильный альфа, способный покорить мир… Ради него одного. Дверь распахнулась стремительно, ударяясь о стену с оглушительным треском. В кабинет влетел статный омега, раскидывая пакеты с покупками по всему полу и направляясь прямиком к столу альфы. Он остановился прямо напротив замершего Джексона и омеги на его коленях, нетерпеливо упирая руки в свои бока. — Джексон Ван, как ты посмел?! — вскрикнул он, однако это не звучало истерично, скорее, обиженно. Марк Туан (хотя вот уже как восемнадцать лет Марк Ван) был самым величественным и прекрасным омегой, каких только видел Джексон в своей жизни. И не только благодаря своей внешности он был таким… Казалось, омега хранил в своих глазах ответы на все вопросы, был не по годам мудр (за это его уважал даже покойный дядя Ван) и обходителен, обладал манерами английского принца и всегда был поддержкой для своего альфы. Джексон Ван не боялся умереть в любой момент, потому то чувствовал, что выполнил своё жизненное предназначение — обеспечил Марка и их детей хорошей жизнью. — Что случилось, душа моя? — скинув со своих колен опешившего от такого поворота событий омегу, Джексон вскочил на ноги и подлетел к упавшему в кресло для гостей Марку. Он знал, что его мужу не было никакого дела до шлюхавистого омеги, секунду назад сидевшего на коленях альфы, — степень их доверия была так высока, что, даже застукав Марка в постели другого альфы, Джексон бы не поверил, что его омега способен ему изменить. Он присел на корточки напротив мужа и нежно сжал в своих руках его ладонь, пока Марк пытался успокоиться, устало прикрыв глаза. — Ты же знаешь, что я не молодею, да и ты тоже! И вообще, — опять завёлся обычно спокойный омега, выдёргивая свою ладонь из пальцев альфы и тыкая в его грудь, — ты думал о бизнесе?! У нас десятки компаний и ещё дочерние, а ещё твои мафиозники и разборки, а потом ещё через пару месяцев совет пяти кресел, а ты всё ещё главный претендент на свободное и… Марк замолчал, не зная, что ещё сказать. Он был чертовски взволнован, казалось, не мог дышать ровно и, что пугало Джексона больше всего, дрожал в руках альфы. — И Лукас с Линем подрастают… — тише добавил омега, кладя руку на плечо альфы, а затем ведя ей вдоль шеи к затылку, взлохмачивая волосы пальцами, — тебе надо подстричься, запишу тебя в парикмахерскую на неделе… — Марк, ради бога, что случилось? — Джексон старался не повышать голос, чувствуя, в каком состоянии был его муж, однако тревога, нет, даже паника, поднималась в его груди огромной волной, сносящей всё на своём пути. Честно говоря, ещё одной причиной усталости альфы в последние месяцы было поведение Марка… Нет, он не истерил, упаси боже, они в принципе редко ссорились, не приставал и не мешал с работой… Просто вёл себя странно. Часто уезжал посреди дня из дома, возвращаясь домой с какими-то покупками, резко начинал мыть полы, хотя у них были экономки, принимался разбираться в бухгалтерии, бормоча что-то о том, как они её запустили… А однажды, пару месяцев назад, Лукас пожаловался отцу, что папа полчаса доставал его с вопросами о том, что это за омежка, которой сын всё время пахнет… Не то чтобы Джексону было неинтересно, просто сын так убедительно говорил, что никакой омежки у него нет и не было, что стало понятно — Марк был точно не в себе. — Пару месяцев назад я узнал, — начал было Марк, но остановился, взглянув на своего мужа, и уже глядя ему в глаза продолжил, — узнал, что беременен. Джексон почувствовал, как эти слова выбивают воздух у него из лёгких. Это был уже третий раз в его жизни, когда он их слышал, но последний… Последний раз был так давно, что и не припомнить… Тогда они с Марком ещё не занимались всеми этими делами, не вели бизнес, не разгребали завалы документации, оставленные дядей. — Почему? — Джексон не чувствовал ничего — он точно не был разочарован, но также пока ещё не мог почувствовать счастья в полной мере, потому что не понимал, — почему ты скрывал это от меня? — Ты был так занят, дорогой, — грустно усмехнулся омега, с готовностью отвечая на его вопрос, — я знаю, как тебе осточертели эти японцы, как тебя завалили эти, — он мотнул головой в сторону всё ещё шокированного омеги, оставшегося сидеть на кресле Джексона, — разборки и предательства… Мир меняется, в нашем мире тоже всё не стоит на месте. Я знал, что, если бы ты узнал, ты бы бросил всё и стал бы носиться вокруг меня… Я не хотел мешать тебе. — Ты бы никогда не помешал мне с этим, — только лишь выдохнул альфа, сжимая руку омеги, которая всё ещё лежала на его плече. — Но я не об этом сейчас, — сглотнул омега, большим пальцем проводя по тыльной стороне ладони мужа, — я просто не понимаю, как ты вообще умудрился, — усмехнулся он. — Что? — вновь нахмурился Джексон, тряся головой, — Марк, я сейчас ничего не понимаю. Вообще ничего. Говори яснее. — Да куда уж яснее, Джексон Ван! — громче продолжил омега, у которого за секунду настроение из грустного сменилось на весёлое (беременный, что с него взять), — как ты в свои сорок умудрился зачать мне омежку?! Да ещё и не одну, а сразу двоих! Джексон удивился настолько, что не удержал равновесия на корточках и грохнулся на пол. Образ мафиозного главы был разрушен окончательно — непоколебимый альфа из клана синего дракона сейчас сидел на заднице перед собственным омегой, который истерично смеялся ему в лицо. — Ты сейчас не шутишь? — Какие уж тут шутки, альфа, — весело хмыкнул Марк, приподнимаясь и скидывая с себя объёмное пальто, — вставай давай, познакомься с плодами собственного трудолюбия. Джексон не понимал, что делал, но согласно кивнул и быстро оказался на ногах возле омеги, под его чутким руководством прикладывая ладонь к чужому животу. — Боже мой… — наконец, стало доходить до альфы, когда он почувствовал, что живот его супруга и правда округлился, — это что же получается… — Да, — кивнул в ответ Марк, даже не дослушав его фразу, — тебе придётся брать отпуск. — И… — И делать ремонт в доме, — продолжил за него омега, накрывая ладонь альфы на своём животе собственными пальцами. — А может…? — Переедем? — вновь понял без слов Марк, взглянув на не до конца отошедшего альфу. — Да… Куда-нибудь… Ближе к побережью… — Хочешь оставить Гонконг? — нахмурился омега, всё ещё наслаждаясь ласковыми поглаживаниями живота, альфа кивнул, — тогда нужно искать поверенных, набирать директоров в компании, чтобы без верхушки не остались… И клан… — Клан справится сам, — прервал переживания омеги Джексон, убирая ладонь и опуская свитер Марка на живот, — не маленькие же они, тем более, я достаточно натренировал Джейби. Нам давно пора было уехать за город, Лукас и Линь жалуются на смог. И я не хочу, чтобы омежки росли в окружении мафии… — Ты прав, — согласился омега, забирая с кресла своё пальто, — ты долго сегодня? Я хочу суши. Альфа взглянул на наручные часы — время было около половины десятого вечера, обычно он уезжал глубоко за полночь, но сегодня (да и на протяжении всей следующей жизни) ему хотелось быть рядом со своим мужем и детьми. — Я уже закончил, — альфа быстро подобрал с пола брошенные Марком пакеты и забрал своё собственно пальто с вешалки, — позвони Лукасу? Пусть хватает Линя и едет к нашему любимому ресторану. — Нет, пусть уж лучше тогда берёт водителя, — возмутился Марк, доставая из кармана телефон, — я одного его-то на мотоцикле видеть боюсь, а тут ещё и с Линем? Я тогда точно прямо там рожу. — Ладно-ладно, не звони тогда, я отправлю Югёма, чтобы он забрал их, — Джексон начал писать смс-ку своему подчинённому, пропуская мужа на выход из кабинета и выходя сам, выключая свет, — ты хочешь как обычно или тебя опять потянет на креветки в клубничном джеме? Дверь в кабинет захлопнулась, автоматически запираясь. — Это было один раз, эй! — возмутился в ответ Марк, — и я тогда вынашивал Лукаса, а твой первенец был привередой! Их голоса удалялись по мере того, как они уходили по коридору, и только оставшийся в кабинете омега всё ещё не мог прийти в себя. Когда он понял, что остался один, он шокировано открыл рот и пробормотал: — Чтоб мне так альфами вертеть… Конец :)