От судьбы не уйдёшь, но ты всё же можешь стать хитрее её.
Дворец Кларинса наполнен слухами. В коридорах слышны шёпоты дворецких и горничных. Все на ушах. Пару дней назад на территорию дворца проникли чужие и напали на всеми любимую лекаршу с красными волосами. Шираюки оставалась в медицинском крыле всё это время, врачи никак не хотели рассказывать кому-либо о её состоянии. Даже Зен оставался в неведении, поэтому нервный срыв был чуть ли не на пороге разума серебристой головы. Когда второй принц проходил по коридору, все разговоры прекращались, ибо боялись потревожить его величество. Зен быстрым шагом шёл по коридору. Стук от туфлей эхом расходился по всей части дворца. А торопился парень в палату к своей возлюбленной. Гаррак прислала служанку, чтобы та сообщила о том, что принц может навестить девушку. От волнения Вистериа сжимал пальцы, кусал губу, тёр подбородок и шею руками. Наконец, он дошёл до той самой двери, за которой лежала раненая девушка. Из палаты вышел Рю. Мальчик заметил принца и поднял голову. — Вы можете пройти, Ваше Величество, — как-то грустно сказал мальчишка. Рю прижал папки с бумагой к груди, сжал края в пальцах и убежал. Блондина это поведение сильно напрягло. Дверь была открыта. Синеглазому оставалось сделать лишь шаг вперёд, чтобы увидеть Шираюки, но он лишь застыл в дверях. Не поднимая взгляда, Зен слушал тяжёлое дыхание и постанывания девушки. «Это всё из-за меня…» — подумал второй принц и сжал пальцы в кулаки. — Зен?.. — прошептала девушка едва слышным голосом. — Да, это я, — парень вошёл в палату. У стены стояла кровать, а на ней лежала Шираюки. Талия и грудь почти полностью были обмотаны бинтами, но сквозь них всё равно проступали красные пятна. — Зен… — продолжала Шираюки. — Здравствуй, любимая… — сказал Зен, сев на стул возле кровати и положив руку на красные волосы девушки. Но она ничего не ответила. Шираюки и не слышала его. А имя принца — единственное, что прорвалось сквозь глубокий обморок девушки. Вистериа хоть и знал, что ей сейчас очень тяжело, но всё равно верил, что она слышит его. Поэтому он продолжил разговаривать с ней о том, как волнуется, скучает и как любит её. Поглаживая красные волосы возлюбленной, Зен положил руку на кровать и взял горячую, маленькую ладошку. Взгляд сразу упал на тумбочку, на которой стояла папка. На папке написано:«Шираюки». — Рю держал в руках такие же папки, — с диким интересом, а Зен встал на ноги, подошёл к тумбочке, не сводя глаз с возлюбленной, и взял папку. Парень сразу открыл её. Где не описывался ход лечения, а затем и заключение. «Яд, » — увидел Зен. Он как никто другой знал всю тяжесть отравления, поэтому вздрогнул. Лицо блондина перекосилось от пары слов: «Противоядия нет. — Ваше Величество! — в палате появилась Гаррак, — Вам нельзя это читать! — женщина забрала зелёную папку. — Что значит противоядия нет?! Как это его нет?! — переходя на крик, спрашивал Зен. — Мне жаль, принц Зен. Но Шираюки не выкарабкается, — Гаррак отвела взгляд и прижала к себе папку. — Не может быть. Не может всё так закончиться! — Зен схватил главного лекаря за плечи и начал трясти, — приготовьте противоядие! Найдите его! — Господин, я понимаю Вас… — начала женщина, но принц не дал ей договорить. — Нет! Не понимаете. Я виноват в этом. Я должен был защитить её! Это я должен был получить дозу! — со слезами на глазах кричал парень. — Зен! Ты чего творишь? — Митсухиде проходил мимо и, услышав крики, ворвался в комнату. Зеленоволосый крепко схватил блондина за плечи и оттащил от Гаррак. — Ваше Величество, я понимаю, как вам больно, но… Мы не можем ничего больше, — лекарша присела на стул, склонила голову и взялась за неё рукой. Хотя Митсухиде не слышал целый разговор этих двоих, но всё же сразу понял, в чём было дело. Он находился в таком же шоке, но мог совладать с ним. Стараясь оттащить младшего Вистериа за дверь, он не выпускал его из рук, но тот вырвался и дрался. Блондину удалось вырваться, а голубоглазый подбежал к Шираюки и взял её руку в свою. Сжимая её всё сильнее, Зен прикоснулся к ним губами и стал что-то шептать. Он молил её о прощении, молил, чтобы она не оставляла его, чтобы она проснулась и дальше дарила всем согревающую улыбку. Как только Зен не смог почувствовать пульс на запястье девушки, он встал на колени и в последний раз уткнулся в густые красные волосы возлюбленной. Тело становилось холоднее. Хотя парень не мог этого почувствовать из-за короткого времени, он знал, что потерял её.***
Через пару дней состоялись похороны. Все, кто знал Шираюки приехали, чтобы проститься. Кихал, Горные львы, принц Рэйджи и его младшие брат с сестрой, парочка людей из Тамбаруна, с кем красноволосая когда-то были соседями. Да даже без этих гостей на дворцовой кладбище собралось немало народа. Митсухиде, Оби, Кики, Гаррак и Рю — они все стояли на церемонии прощания под дождём и сдерживали дрожь в руках. Даже Изана пустил слезу. Искреннюю слезу, что исходило из тоскующего сердца. В тот день каждый потерял частичку души. Ведь ушёл тот самый лучик света. Их покинула девушка, что каждый день дарила им добрую улыбку и любящий взгляд. Зен же потерял всё. Смысл его жизненного пути, быть с Шираюки вместе был потерян. Человек, с которым он мог проводить каждый час своего свободного времени и не уставать от этого, ушёл. После момента как все разошлись, Зен остался стоять перед портретом красноволосой девушки. Чёрная лента обвивала уголок рамки. Он стоял молча, не шевелясь, не моргая. Но в итоге, нервы сдали и он упал на колени перед картиной. — Почему все это происходит? Чем я провинился перед Богом? — блондин закрыл руками лицо и опустился лбом к земле. Оби, Митсухиде и Кики стояли на балкончике и смотрели на страдающего парня внизу. Каждый из них молчал. И каждый винил себя так же, как и второй принц. Но никто из них не мог подумать, что горе доведёт их господина до ручки. С того самого дня Зен не покидал свою комнату. С документами он разбирался в два счёта, словно бездушная машина, а после продолжал молча смотреть на портрет красноволосой, что по приказу был повешан в его комнате. Изана не мог прикопаться к брату, ведь вся работа была сдана в срок, а то и наперёд. Но несмотря на это, всех начало волновать поведение блондина. А однажды, спустя месяц, когда Зен вышел из комнаты, в коридор, Митсухиде застыл в ступоре. В тот день зеленоволосый дежурил и был обязан следить за комнатой принца, чтобы тот ел и выходил, а с ним была охрана. Но вид Вистериа не обрадовал: мешки под глазами, которые были пустыми, пластыри на пальцах, что вероятно закрывали ранки полученные от бумаги. — Зен… — прошептал Митсухиде и блондину, чтобы хоть как-то поддержать его. — Забери со стола документы, — сказал Зен и отстранился, — я пойду прогуляюсь.***
Зен зашёл на кладбище, где уже как месяц стояло надгробие с именем его возлюбленной. Он всё так же любил её и скучал, что было вовсе неудивительно. Парень не мог сдержать слёз, поэтому вновь сел на колени перед её портретом и заплакал. — Господин, — за спиной принца встал Оби, — бог забрал её в лучший мир. Я думаю, ей больно из-за того, что вы так себя обвиняете. — Теперь я не уверен, что я верю в бога. Я верю лишь в то, что она все ещё слышит нас… — на автомате проговорил Вистериа.