Я ненавижу запах грушевого цвета

      С того дня, как еще совсем молодой, только-только занявший должность лорда вершины Байчжань Лю Цингэ одержал победу над своим шисюном Шэнь Цинцю, что-то пошло не так. Да, если подумать, все началось именно с того дня. Сначала он потерял сон и практически перестал есть. Это походило на болезнь, но для его уровня духовных сил было странно вот так вот внезапно чем-то заразиться, а энергии как раз было хоть отбавляй. Никогда не относившийся к своему здоровью чересчур ответственно Лю Цингэ решил увеличить интенсивность занятий самосовершенствованием, чтобы та самая энергия не пропадала зря. Но долго такой темп он не продержал, в один момент свалившись без сил буквально во время тренировки, по счастью, не представ в таком плачевном виде ни одному из адептов. Волна кипучей энергии сменилась слабостью, и, хотя не было сил даже подняться с постели, сон по-прежнему не шел. А еще он отчего-то начал чувствовать в воздухе аромат грушевого цвета. Прошло не меньше месяца, прежде чем Лю Цингэ догадался связать его странное состояние с тем фактом, что на протяжении всего этого времени у него не выходит из головы Шэнь Цинцю. И действительно, с чего бы вдруг так много думать о нем? Шисюн казался таким озлобленным, проиграв ему, как будто от этого сражения зависела его жизнь и честь. Лю Цингэ раз за разом прокручивал в голове их схватку: тонкие изящные пальцы оплетают рукоять меча, растрепавшиеся волосы падают на красивое лицо, искаженное оскалом азарта битвы, ветер приподнимает края одежд в прыжке перед ударом, его собственное тело прижимает Шэнь Цинцю к земле в решающей атаке, а рука останавливает меч, направленный в смертельном ударе… И, кажется, тогда тоже был этот запах — грушевые деревья в цвету обрамляли поле сражения. Что за человек этот Шэнь Цинцю? Он производит впечатление такого мелочного и завистливого, честолюбивого гордеца, готового в любую минуту продать своего брата. Такие тонкие пальцы, должно быть, их прикосновения невероятно нежны. Интересно, каково это, почувствовать их… Лю Цингэ сам удивился внезапной пришедшей мысли и обнаружил, что все это время как-то по-глупому улыбается. Да что это с ним? Ему что… нравится думать о Шэнь Цинцю?! Лю Цингэ никогда никого не любил и даже не задумывался над таким понятием, как любовь. Он рассматривал женитьбу как нечто само собой разумеющееся и обрести спутницу на тропе самосовершенствования, наверное, планировал, но когда-то еще не скоро, и думал о ней, как о неком бесплатном и не очень-то нужном приложении. А по правде говоря, он и вовсе не думал ни о каких спутницах. А уж тот факт, что влюбиться можно в человека своего пола, вообще выходил за пределы его картины мира. Все это было неправильно. Он не хотел думать об этом человеке, но мысли продолжали возвращаться к нему. Сложив два и два, Лю Цингэ понял наконец, на что стоит списать его состояние. И принял решение устранить эту заразу на корню. Можно сказать, что у него почти получилось, благодаря духовным тренировкам и медитациям приступы слабости наконец прошли, во время редких встреч с Шэнь Цинцю он вел себя как прежде, боевые навыки его тоже не ослабли, только вот мысли продолжали возвращаться к шисюну совершенно бесконтрольно. И еще этот запах цветов груши. Откуда он взялся? В один из дней случилось нечто странное. Проснувшись утром, Лю Цингэ обнаружил на подушке несколько маленьких белых лепестков. В воздухе стоял уже успевший надоесть запах. Лю Цингэ зашелся кашлем, а во рту появился непонятный привкус, будто что-то мешало. Выплюнув наконец эту дрянь, Лю Цингэ покосился на пол, и глаза его расширились от ужаса. Это были нежные белые лепестки, такие же, как те, что он нашел утром, и от них исходил тонкий аромат грушевого цвета. Зараза уже внутри него. Лорд не знал, что за демон мог сотворить с ним такое проклятие. Он принял решение направиться в пещеру Единства Душ для совершенствования тела и духа, надеясь разом найти там избавление ото всех терзающих его недугов. Но вместо этого Лю Цингэ постигло искажение ци. Надо же было свалиться на него такому количеству несчастий разом. Лю Цингэ действительно думал, что умрет в этой пещере тогда, он метался на краю сознания, судорожно сжимая Чэнлуань, желая пронзить мечом кого-то, а в крайнем случае самого себя, когда перед его затуманенным взором возник он. Пронеслась мысль, что сейчас Шэнь Цинцю проще всего убить его — ему даже делать ничего не надо, он может просто уйти и оставить его, и тогда Лю Цингэ точно умрет от такого мощного приступа. Может, это даже к лучшему, его уже достала эта борьба с самим собой. А потом боль внезапно отступила, и по телу начало разливаться приятное тепло. Лю Цингэ не мог поверить своим глазам. Шисюн вливает в него духовную энергию! Он его спасает! После того дня лорд Байчжань понял, что шутить с его недугом больше нельзя. Он переборол себя и обратился к Му Цинфану, взяв с него сперва клятву никому не рассказывать о его состоянии. Лекарь и сам был озадачен: ему еще никогда за его долгую практику не приходилось встречаться с чем-то похожим. От цветов не веяло и малейшим намеком на демоническую энергию, это Лю Цингэ уже давно и сам выяснил, и на проклятие они не походили, а вот ещё одна выявленная особенность в очередной раз повергла в шок: цветы, оказывается, были внутри и забивали легкие, а росли они прямо вокруг сердца.  — Не происходило ли с вами сильных эмоциональных переживаний за последнее время? — спрашивал Му Цинфан. Лю Цингэ отмалчивался и врал. Родом его переживаний он бы не поделился даже под страхом смерти. И все же шисюн Му нашел способ замедлить недуг, духовную практику, не искореняющую заразу, но позволяющую её держать в узде. Лю Цингэ смог жить как раньше, никто и не подумал бы, что гордый лорд хоть немного переменился, он все так же гонял учеников и заслуженно слыл непревзойденным воином. Вот только в его голове накрепко поселились мысли о лазурных одеждах и длинных пальцах, казалось, созданных, чтобы держать веер искусной работы… Но с мыслями он смирится. А Шэнь Цинцю в последнее время сильно переменился. Это было заметно невооруженным глазом: буквально все гадали, то ли в него вселился демон, то ли отшибло память. А Лю Цингэ не знал, хорошо ли это или плохо, но так радовался выпадающим чаще прежнего возможностям увидеть его — казалось, душащие цветы отступают, когда он рядом. У лорда Цинцзин появился любимый ученик. Парень определенно подает надежды. Если бы Лю Цингэ мог предвидеть последующие события. Никто не знал, что произошло во время Собрания союза бессмертных, Шэнь Цинцю говорил, что его ученик трагически погиб, сражаясь с демонами, при этом сам запираясь ото всех и горько переживая утрату. А Лю Цингэ ловил себя на ужасной мысли, что ему не жаль ученика, что он как будто даже рад. И Шэнь Цинцю нуждается в утешении… Это ужасно, омерзительно, неправильно. Сейчас все в его жизни неправильно. Как посмотрел бы на него шисюн, выскажи он свои мысли? Если бы к нему явился человек и заявил что-то подобное, он бы, не задумываясь, спустил его прямо с лестницы, ведущей на хребет Цанцюн, а если тот еще останется жив, прекратил бы всякое общение, считав себя глубоко оскорбленным. И Шэнь Цинцю, несомненно, поступит так же, и будет совершенно прав. А потом он, корень всех бед, Ло Бинхэ, он вернулся. Вернулся с подлыми, мерзкими намерениями. Шэнь Цинцю отдал жизнь за своего ученика, а тот похитил его тело с бог весть, какими гнусными планами его использования. Лю Цингэ думал, что он не выдержит такой боли. Казалось, земля ушла из-под ног и небо накрыло его всей своей тяжестью. Пусть бы его сотню раз разорвали изнутри проклятые цветы, только не это, только бы он был жив. Злость была единственным выходом, помогающим заглушить боль. Раз за разом он бросал вызов Владыке демонов, раз за разом проигрывая и снова остервенело вступая в бой, как будто, если он остановится, в тот же миг оборвется его жизнь. Он видел, как Ло Бинхэ обнимает тело. И пусть он вслух обвинял того в непристойных омерзительнейших намерениях, он знал, что демон и пальцем не тронет своего учителя. Потому что он видел в этих глазах отражение своей собственной боли, которая была ничуть не меньше. И именно это злило еще сильнее. Он знал, что даже если сможет отобрать тело Шэнь Цинцю, у него самого не хватит духовной энергии поддерживать тело в первозданном состоянии. Знал, и все равно шел биться, не чтобы победить, а чтобы не сойти с ума от боли. И вот, спустя пять лет лорд пика Цинцзин воскрес. Просто взял и воскрес. Впервые услышав об этом, Лю Цингэ почувствовал злость: злость на Шэнь Цинцю за то, что заставил его вынести все это, на Ло Бинхэ за то, что именно он первым узнал о возвращении учителя, но больше всего на себя за то, что ему совсем не наплевать, как бы он ни хотел показать это своим видом. И даже отступление боли не радовало — за столько лет он успел привыкнуть к ней, привыкнуть жить в таком ритме, а сейчас все поменялось, и нужно приспособиться к этим изменениям. Главным было, пожалуй, то, что шисюн начал отвечать его злейшему врагу взаимностью. Подумать только, как все оказалось просто: гордого и надменного лорда Шэнь Цинцю можно было взять измором. Ло Бинхэ избрал этот путь, и он, как ни странно, сработал. Лю Цингэ не мог представить себя, ползающего у ног Шэнь Цинцю и слезно вещающего о своих пламенных чувствах, попутно не забыв объявить о них всему миру. Лучше уж провалиться прямиком в мир демонов. Ло Бинхэ, однако, успел сделать и то, и другое, причем, весьма успешно. Лю Цингэ видел князя демонов ночью под окнами его учителя, когда Шэнь Цинцю притащил его на хребет Цяньцюн, несмотря на то, что появляться Ло Бинхэ здесь было запрещено. И уже тогда его сердце прорезала вспышка боли, а в горле встал мерзкий цветочный запах. Лю Цингэ выловил из реки полуживые тела Шэнь Цинцю и Ло Бинхэ, переплетенные в такой позе, что не оставалось никаких сомнений, чем они могли заниматься. Этот упрямый лорд пика Цинцзин смог остановить жестокого демона, спасти его душу от одержимости, предотвратить смертоносное бедствие, которое влекло за собой объединение миров людей и демонов, и, в конечном итоге, ушел с ним. Ушел. С ним. Потерян навсегда. Лю Цингэ только сейчас это осознал. Они плавали в одной лодке с князем демонов, только у того в груди не росли цветы, в этом лорд был почему-то уверен. Когда Шэнь Цинцю был мертв, Лю Цингэ жил ради сражений с демоном, отнявшим его жизнь. Ради чего ему жить теперь? У него был Ян Исюань — лорд наконец смог выбрать и воспитать достойного ученика, пожалуй, это единственное, чем он мог гордиться в своей жизни. Такому преемнику бы Лю Цингэ смог доверить вершину Байчжань.  — Шиди, ты соблюдаешь все предписанные духовные практики? — Му Цинфан обеспокоенно сводил какие-то таблицы после осмотра лорда Байчжань.  — Конечно. Все как обычно, — сухо отозвался Лю Цингэ.  — Что-то не так, кажется, эта зараза снова начинает разрастаться. Шиди, боюсь, тебе придется увеличить число тренировок, и, знаешь, — лекарь достал из рукава мешочек, распространяющий пряный запах трав, — попей-ка отвар вот из этого. И непременно приходи через неделю.  — Сделаю. Лю Цингэ все чаще чувствовал боль в легких, и временами ему казалось, он не может больше сделать вдох, потому что в груди как-будто нет места. Каждое утро он находил на подушке те же ненавистные белые лепестки. Но ему уже было все равно. Боль? Пусть будет боль. Пусть эти цветы хоть разорвут его изнутри, может, хоть так они остановят поток его мыслей. Наверное, последней каплей стало то, как Шэнь Цинцю притащил на пик Цинцзин ребенка, в которого превратился Ло Бинхэ из-за искажения ци. Именно в этой трогательной заботе шисюна о демоне, только казавшемся маленьким и беззащитным, Лю Цингэ увидел любовь, для которой он был слишком горд, но которую так жаждало его сердце. Он смотрел, как его соперник вырастает во второй раз, как будто заново переживая все прошедшие годы. Видеть их вдвоем было неприятно и больно, но когда выпадала редкая возможность встретиться с Шэнь Цинцю наедине, Лю Цингэ казалось, что он вернулся в прежние времена, и в сердце трепетала радость. А потом он вспоминал всю ночь эти длинные пальцы, благородно сжимающие рукоять веера, и надменное величественное лицо, вдыхая окутывающий аромат грушевых цветов. Его ученики, будто сговорясь, преследовали Ло Бинхэ в теле ребенка. Лю Цингэ не препятствовал, но и не настраивал молодежь на это опасное занятие: за то, что демон еще не прибил их, ему уже нужно сказать спасибо. А еще его беспокоила прогрессирующая болезнь. Шисюн Му день и ночь искал новые лекарственные травы и изобретал духовные практики, настаивая на том, что следует непременно дать знать Юэ Цин Юаню и остальным лордам, чего делать Лю Цингэ наотрез отказывался (чертов упрямец!), но, несмотря на все старания лекаря, эти цветы распространялись все сильнее, мешали дышать, упорно грозя задушить сердце. Ло Бинхэ вернул прежнюю силу, и ничто уже не держало его и учителя на хребте Цанцюн. Лю Цингэ не прощался, но он стоял, невидимый глазу, и наблюдал за отъезжающей повозкой. Неизвестно, встретятся ли они вновь. В этот вечер дышать было особенно трудно, но Лю Цингэ продолжал упорные тренировки в пещере Единства Душ до поздней ночи. Больше делать он ничего не мог, это было единственным, что могло притупить боль. Он даже не хотел тренироваться на общем поле, боясь, что ученики заметят его состояние. Внезапно Лю Цингэ почувствовал острый укол в сердце, выбивший дух, и опустился на землю, схватившись за грудь. Не успел он отдышаться, последовал очередной укол, кажется, еще более сильный, а после Лю Цингэ зашелся в приступе кашля. Легкие будто придавило камнем, а изо рта вылетали белые цветы, окрашенные кровью. Лорд стремительно бледнел и задыхался. Цветы уже были повсюду, окружали его, душили невыносимым запахом. В этом была какая-то жуткая красота: одетый в белое гордый изящный заклинатель, окруженный целым морем нежных белых цветов, источающих тончайший аромат, и окропленных кровью, будто кто-то брызнул яркую краску на ослепительно чистое полотно. Лю Цингэ оперся на меч и попытался встать. Просто выйти отсюда, встретить кого угодно, попросить помощи, неважно, пусть узнают. Он чувствовал себя сейчас словно в могиле. Но едва он сделал пару шагов, его подкосил очередной приступ кровавого кашля, сбивая с ног. По глазам текли слезы, он не мог вдохнуть, постоянно выплевывая цветы. Лю Цингэ увидел где-то далеко впереди Шэнь Цинцю, и, как всегда, следовавшего за ним Ло Бинхэ. Ну надо же, галлюцинации. А ведь они красиво вместе смотрятся. Ло Бинхэ действительно любит его ничуть не меньше и может подарить ему счастье. Почему это должен быть Ло Бинхэ, а не он? Был слишком горд, опоздал, так и не нашел в себе силы признаться. Хотел ли он увидеть лицо Шэнь Цинцю сейчас, еще один последний раз? Зачем? Чтобы сказать, чтобы причинить боль, чтобы тот, кого он любит, всю оставшуюся жизнь испытывал чувство вины? Это было бы слишком эгоистично. Но он больше всего на свете сейчас этого хотел. Цветы, цветы, повсюду цветы. Он уже очень долго не мог сделать глоток воздуха из-за них. В груди ощущалась резкая боль, будто кто-то вонзил меч. Но он все еще боролся за жизнь, пытался встать, выйти отсюда, не провалиться в это забытье. Перед глазами предстало такое знакомое лицо, перекошенное страхом. Очередное видение. Тонкие пальцы потянулись к нему. Кажется, Шэнь Цинцю что-то кричал. Лю Цингэ улыбнулся в последний раз. Цветы перестали сыпаться изо рта, они уже задушили его сердце. Лорд вершины Байчжань был мёртв.  — Учитель, шишу Лю Цингэ тайно наблюдал за нами, пока мы выезжали, а теперь оправился в пещеру Единства Душ. Думаю, вам стоит это знать, — сказал Ло Бинхэ.  — Что? Лю Цингэ? Тайно наблюдал? На него это совсем не похоже, — Шэнь Цинцю это удивило. И как же только этот демон смог разглядеть лорда, сам Шэнь Цинцю ничего подозрительного не видел.  — Мне тоже это показалось странным, учитель.  — В пещеру… Погоди, нет, только не снова! Ло Бинхэ, отправляемся в пещеру Единства Душ! Еще издалека слышались какие-то странные звуки, похожие на кашель, а когда двое, ориентируясь на них, зашли в нужный проход, перед их глазами предстало поистине ужасающее зрелище. На земле стоял на коленях заклинатель, мучительно кашляя кровью, окруженный огромным количеством белым цветов, кажется, грушевых. Это был Лю Цингэ, а цветы… они высыпались из его рта! Сколько он уже тут пробыл?! Шэнь Цинцю в ужасе бросился к нему. Он подбежал к шиди, выкрикивая его имя, намереваясь передать духовную энергию — чем бы ни было это страшное проклятие, силы Лю Цингэ уже на пределе. Когда в глаза ему бросилось лицо Лю Цингэ, Шэнь Цинцю похолодел от страха: лорд Байчжань улыбался. Шэнь Цинцю протянул руку, направив мощный поток духовной энергии, но она, казалось, прошла сквозь воздух. На лице застыла последняя улыбка, тело Лю Цингэ осело и повалилось на землю. Опоздал! Он опоздал. Он все же не смог его спасти. Шэнь Цинцю сидел за земле, неверящими глазами смотря на покоящееся на его руках тело. Ло Бинхэ тихо опустился позади, сжимая его руку. Что это за цветы? Как давно шиди был подвержен этому проклятию? Что скрывал все эти годы всегда встающий на его сторону гордый лорд вершины Байчжань Лю Цингэ?