Любить себя, ценить поступки и близких твоей душе людей. Не нарываться на неприятности и не резать руки в потоке плохих мыслей. Не черкать мелом по асфальту осенью и не одеваться свободно в холод. Брать с собой зонтик.
Ночь всегда обладала большими привилегиями, нежели день. Она рисует серебром на тёмном полотне неба созвездия и те самые желания, которые остаются навечно тайными. Она раскрывает чувства и распаляет чужие сердца, заставляя душу греться, либо же покрыться очередной коркой льда, закрыться от людей на семь самых сложных и коварных печатей мира. Но Кит открыт, его душа впервые за долгое время спокойна, и ураган внутри него не бушует. Лэнс читает Кита словно книгу: аккуратно перелистывает страницы, держась за самый край, боясь навредить. Нутро Кита на самом деле болит, и сам юноша дышит тоской, выпуская ту самую боль вместе с сигаретным дымом. Но Лэнс уже привык к запаху табака и готов держать Кита за руку, потому для него это означает целый мир, который он хочет сохранить. Хочет сохранить и смотреть, как один за одним распускаются внутри надежда, любовь, радость, а вместе с этим и улыбка на лице. Ведь нет ничего лучше, чем улыбка дорогого тебе человека. Сегодня они одни, не считая запаха ночи и лёгкой дымки, но даже она не портит атмосферу доверия и нежности. Сидят на крыше своего трейлера, а рядом пара баночек с энергетиками, и Лэнс уже скорее по привычке укладывает голову Кита на своё плечо, а тот и не против. Наоборот, жмётся плотнее и спокойно выдыхает, понимая, что он всё-таки дома и всё на своих местах. – Правильно ли мы поступаем? – тихо задаёт вопрос Лэнс, запуская пальцы в волосы Кита, а тот прикрывает глаза. – О чём ты? – спрашивает Кит, делая очередную затяжку. – Мы никого не предупредили толком, просто уехали, и город далеко. Аллура и Широ, наверное, волнуются, – легко произносит шатен, перебирая тёмные пряди. – Волнуются. Но почему волнуешься ты? – интересуется Кит, не поднимая взгляда, но обнимая Лэнса за талию. – О, ну, может быть потому, что это безответственно? – Лэнс издаёт нервный смешок, а Кит его легко тыкает в бок, на что шатен тихо негодует. – Не безответственно, а спонтанно, – оправдывается Кит, потушив скуренную сигарету об крышу фургона. – Ты такой спонтанный, – шуточно отзывается Лэнс, благодаря судьбу за то, что сигарету тушат о крышу, а не о кожу бледных запястий. – Неужели ты забыл, как я посреди ночи сорвался в Уоррен? Я прожил там неделю чисто на том, что веселился с ребятами из местной группы, – с лёгкой улыбкой говорит Кит, – Чёрт, я тогда почти бросил курить! – А ещё это был сочельник и мы тебя вместе с Широ и Аллурой искали! – возмущается Лэнс и хмурит тонкие брови, – Я думал, что Широ тебя по стене размажет! Не соскребли бы потом! Кит заливается громким смехом, а Лэнс чувствует, как у него от смущения горят щёки. Лэнс ждёт этот праздник из года в год и радуется словно ребёнок, хотя детство осталось давно позади, и парню уже даже не восемнадцать, о чём он изредка жалеет. Этот праздник наполнен волшебством, ребячеством, запахом сладостей, корицы и имбиря. В гостинной слышится треск камина, а в комнате стоит запах ели, пока в кромешной темноте мерцают огоньки гирлянд, будто напоминая, что совсем скоро будет всё хорошо. Ёлочные игрушки на секунду переносят туда, в прошлое, когда все были молоды и с трепетом и восторгом бежали утром к праздничному дереву в поисках своего имени на открытках, перебирая пёстрые коробки, пока в каждой из них находилось чуточку радости, желаний и ребяческих мечтаний. В этот праздник все становятся добрее друг к другу, а за окном разносится звонкий смех, мороз заставляет кутаться в тёплые свитера и согреваться объятиями. Но прошлый год они провели в тревоге и волнении, и Лэнсу было страшно даже смотреть в сторону Широ, ведь у того была настолько негативная аура, что, кажись, рождественская ель сбросила свои иглы, а все стеклянные шары побились. Ту неделю все звонили Киту каждый день по десятку раз, но ответил беглец только на пятый день. Лэнсу навсегда запомнился строгий тон Широ, которым он разговаривал с Китом. А ещё Лэнс запомнил, как Кит стряхивал с чёрной макушки снежинки и выглядел до безумия счастливым с красными от мороза щеками и носом. Блеск задорных глаз, который Лэнс видел не так часто, как хотелось бы видеть, вызывал в душе у кубинца нежные и тёплые чувства. И Лэнсу хотелось этим поделиться, поэтому по возвращению Кита домой тот был задарен крепкими объятиями, какие только мог дать Лэнс, потому что он действительно скучал и волновался. – Но ведь всё в порядке. Мне вообще иногда кажется, что я из любой ситуации выберусь целым, – отвечает Кит и убирает голову с плеча Лэнса, – Прокаченный навык. – У тебя прокаченный навык, а у нас нервные клетки не вечные. Думай иногда хотя бы, что будет потом, – Лэнс снова пытается воззвать к совести, но Кит его игнорирует, допивая свой энергетик. – Я думаю. Я не дурак бросаться сломя голову на край света, – отвечает Кит, пожимая плечами. – Правда? Последнее время ты только и делаешь, что бросаешься сломя голову на край света, – передразнивает Лэнс, за что получает слабый удар в плечо. – Хватит тебе. Если ты поддержал меня, значит тебе нравится это, – говорит брюнет и спрыгивает с крыши на землю. – Ты бы умер без меня, – отвечает Лэнс, смотря на Кита с крыши, а после и спрыгивая следом. – Конечно же, – усмехается Кит, закатывая глаза. – Куда мы вообще едем? – Лэнс подходит ближе к своему спутнику и смотрит, как тёмное небо затрагивают золотистые лучи. – Как тебе вариант «счастливое будущее»? – Кит искоса смотрит на Лэнса, замечая, как его губы трогает улыбка.Наше общее будущее.