Держи меня за руку

      «Время лечит», так говорят. Кажется, что тот, кто это сказал, был конченным идиотом и абсолютно ничего не соображал. Либо он в это высказывание вложил какой-то свой странный смысл и речь шла про физическое, а не душевное. Время не лечит, нихрена не лечит. Потому что стрелки двигаются, дни мимо проходят, недели, а реально нихера подобного не происходит. Все как будто на месте застряло, колом встало, потому что гребаное чувство внутри, кажется, разрывает на куски. В клочья, от спокойного прошлого ничего не оставляя. А оно раньше действительно было спокойным, и парень мог теперь на собственной шкуре убедиться в этом. Он сейчас от каждого упоминания одной особы вздрагивал, буквально, потому что не отпустило. Нихера. Хотя по сути-то и не было ничего, не на что было надеяться, никаких планов строить, а оно вот как обернулось. Злую шутку сыграло и вылилось в неконтролируемый цирк, про который разве что слухи только еще не ходили. Вадим самим собой больше не был, это все уже заметили. В тот день когда Алина сообщила ему о том, что они только лишь брат и сестра, так все и поменялось. В него как будто демон вселился, тот, который безумного одержим девчонкой с русыми волосами, а она не его. Никогда не была и не будет, потому что неправильно, не должно быть.       Но гребаные мысли о девчонке набатом в голове бьют так, что хочется уже оглохнуть, потому что ну просто невозможно уже. Как бы Вадим не пытался стопорить себя последние несколько недель с того дня, у него это получалось не то чтобы плохо, просто отвратно. Отец и Алинина мама уже начали что-то подозревать, потому что Романович младшая практически не бывала дома, избегая брата, а потом и вовсе уговорила мать на то, что немного погостит у Лены. Какой-то там крутой проект по языкам готовили они к концу четверти и одному только богу известно, говорила Аля правду или же лгала, чтобы избежать встреч с новоиспеченным родственником. Петр Ильич неоднократно пытался вывести сына на разговор, только что толку? Вадим как был упрямым бараном, так им и остался. Ну и, собственно, Аля тоже маме ничего не говорила, когда та задавала вопросы.       Да уж, с тех пор не только у Вадика были нервы на пределе, но и у Алинки тоже. Она всячески пыталась убедить себя в том, что поступает правильно, что так и должно быть, что все, что она делает, необходимо для их общего блага и скоро она успокоится. Успокоится, ее отпустит, она наконец-то сможет вернуться обратно к Ване и жить спокойно. Ах да, вы ведь еще не в курсе о той увлекательной истории, когда Алина сказала Мельникову, что им нужно сделать паузу в отношениях. Она свой поступок объяснила большим загрузом на уроках, что много пропустила и надо нагонять. И знаете, что было потом? Парень не то чтобы злился, да он в бешенстве был. Кричал на весь школьный двор, что она чокнулась, что все это какая-то ересь и она не всерьез. Устроил самый настоящий скандал, от которого Романович потом еще долго в себя приходила. Ванька тогда напился и приперся к Ленке, требовал новый адрес Алины, но та не сдала подругу и послала парня на три веселые буквы. Хотя девчонку она все же предупредила, что возможно не удастся избежать незваных гостей. Позже парень успокоился, пытался в школе с девушкой поговорить, она старательно его избегала.       Ну и раз о Мельнике уже известно, то и Свету тоже упомянуть стоит. Как бы Вадим себя пересилить не пытался, все-таки пришлось с ней расстаться. Он просто физически не мог рядом с собой никого видеть, потому что уже давным-давно понял, что место это только одной принадлежит, которая с ним никогда быть не сможет, потому что не хочет. Тищенко, разумеется, не могла это так просто в покое оставить, потому что догадывалась из-за чего ее бросили и даже однажды это высказала однокласснице. Алина тогда в таком шоке была, что даже кровь от лица отлила, она белее мела была, буквально, но как потом она ответила. На это весь класс охренел, чтобы Аля так могла ругаться, всегда предпочитая решать проблемы мирным путем. А там она прям хорошенько так по Светке прошлась, что та заткнулась и свалила по-быстрому, затаив на Романович не хилую такую обиду.       В общем, с тех пор все окончательно запуталось и это, по-моему, напрягало не только Алину и Вадима, но и всех остальных, кто к ним хоть какое-то отношение имел. Это надо же, вроде, как и не дети малые, уже и Альке шестнадцать было, да и Вадику дай бог за двадцать, а вели себя как в детском саду. Разговаривать друг с другом нормально отказывались, какие-то глупые обиды друг на друга таили. Одним словом, устраивали всем вокруг веселую жизнь. Но стоило младшей Романович съехать к Лене, как все более-менее успокоилось. Они не встречали друг друга по утрам в кухне, не пересекались по вечерам в общей ванне. Никто никого своим видом не раздражал, не хотелось ни на кого накинуться и придушить то ли от ненависти, то ли от большой любви. Им обоим время успокоиться было просто необходимо. Алина решила, что поживет у Лены до конца четверти, а потом домой вернется, все же так ей спокойней станет, а Наталья Викторовна и не возражала, понимая, что для дочери так лучше гораздо будет.       Время пролетело невероятно быстро. До конца четверти еще почти три недели. Начало марта. Международный женский день выпадал на выходные, поэтому Вадим приперся к Алининой школе в пятницу. Он прекрасно знал, что дома сестру не застанет, передавать подарок через родителей было как-то не комфортно, да и курьером тоже. Поэтому и решил сам.       К тому времени, пока Романович младшая отсутствовала в доме, он многое уже успел переосмыслить и убедил себя в том, что сможет справиться. Без Алины дома было ужасно скучно и пусто, потому что она за короткое время пребывания там успела привнести что-то такое, что делало дом домом. Тарасов видел, как грустила Наталья Викторовна без дочери, ей не хватало ее, но и от мужа она ведь уйти не могла, поэтому и давала дочери свободу выбора. А что Вадик? Он готов был лезть на стену, потому что ужасно скучал без этой маленькой занозы в заднице. Да, он полюбил ее, но от того, что ее не было рядом, сердце буквально разрывалось. Ну и, наверное, именно по этой причине парень решил засунуть свою гордость в задницу, выкинуть из головы мысли об Алине, как о девушке и оставить только мысли о ней, как о сестре. Зарекся, что даже не посмотрит на нее в этом плане и будет оберегать от собственных нападок, лишь бы она вернулась домой.       Именно поэтому сразу из цветочного парень и отправился к школе, где училась его ненаглядная. Конец занятий уже скоро, а вроде бы сегодня ничего дополнительного у Альки не было. По крайне мере так помнил Вадим. Он малость плохо соображал, потому что решил припереться к ней в школу с букетом цветов, в школу, где куча народу и ещё больше сплетников, которые могут невесть что про неё подумать. Да, она разозлится, но и пофиг уже парню было. Он хотел вернуть ее домой и время пришло. Дальше ждать, равносильно только если кота за яйца тянуть.       Тарасов сидит в машине, окно наполовину опущено. Он ждет, когда прозвенит звонок и студенты повалят во двор, спеша быстрее унести ноги домой. Пять минут и через открытое окно Вадим слышит звонок, а потом буквально через пару минут начинают выходить из дверей ученики. Парень выходит из машины, цветы все еще на переднем лежат, там пусть пока и остаются. Вадик задницей на капот машины опирается, руки на груди складывает, весь в черном, да еще и очки пафоса добавляют. Этакий Брэд Питт собственной персоной. Глаз с выхода не сводит, ждет, когда уже Алька на горизонте появится, да только вместо той, кого он ждал, появляется Света. Ну не могла она просто так мимо пройти и не поговорить с ним.       — Вадь, привет! — кажется, девчонка внутренне ликует, потому что думает, как будто он к ней приехал. Тищенко совсем близко подходит и хочет парня в щеку поцеловать, да только не тут-то было. Он вовремя понимает намерения и тут же уворачивается, чтобы сразу до бедняжки дошло. — Что, мне даже нельзя поцеловать тебя в щечку после всего, что между нами было?       — Свет, мы же договаривались. У нас все давно закончилось, так что не нужно лезть, я тебя очень прошу, — парень напрягается, потому что не хочет светиться рядом со Светкой перед Алей. Он сюда пришел за другим, а влип вообще непонятно во что.       — А, ну все понятно, пришел к своей сестричке, — ядовито выплевывает девушка. Ну все, сейчас начнется. — Я смотрю, вы времени зря не теряли. Она бросила Мельника, а ты меня. Что, небось уже давно трахаетесь, даже несмотря на то, что ваши родители женаты. Вы бы хоть не палились так у всех на виду, а то знаешь, люди в наше время злые, мало ли какие слухи пустить могут.       За всем этим спектаклем парень пропустил момент, когда появилась Алина и, кажется, она все слышала своими собственными ушами. Тарасов не успевает среагировать, потому что его сестричка буквально несется к однокласснице и чуть с ног ее не сбивая, с размаху влепляет по лицу. Ну уж нет, не так все должно было быть, далеко не так.       — Да ты выжила из своего чертово ума, шлюха?! — Тищенко хватается за щеку и с ненавистью смотрит на Алину.       — Заткнись, сука, иначе я тебе все твои пакли, которые ты называешь волосами, повыдергиваю, — Алина снова собирается кинуться на девчонку, но наконец-то вмешивается Вадим, перекрывая ей путь. — Ты еще какого хрена здесь встал, свали!       — Аль, остановись, пока не поздно, — пытается утихомирить сводную сестру Вадик. — Ты потом жалеть будешь.       — Хрена с два я буду жалеть. Эта тварь мне все нервы уже вытрепала! Ты хоть знаешь, что она мне устроила, когда ты ее бросил? — Алина была просто в бешенстве, внутри все так и бурлило. Ей уже было наплевать на зевак, собравшихся вокруг, на то, что кто-то уже снимает все это на камеру, да вообще на все плевать. — Это все ты виноват! Убирайся!       — Да щас, так я и ушел, — Тарасов уже сам весь на нерве, еле держится, чтобы не начать орать матом, а после последних слов так и вовсе сильнее заводится. Он не позволит так себя песочить, да еще и на глазах у кучи народа. Не для чужих глаз этот разговор, что им предстоит. Так что отсюда надо сваливать и поскорее.       Вадим вдыхает поглубже, а потом быстро так, чтобы никто очухаться не успел, наклоняется и закидывает Алинку на плечо. А она, разумеется, вырывается, вопит и бьет его, что есть сил. Но Тарасов не отступится. Он тачку обходит, открывает дверь и закидывает сестру на заднее сиденье, а потом тут же ее блокирует, чтобы не выскочила никуда. Плюет уже на то, что все подумают, что там у Светки с лицом, сел в машину и по газам, чтобы как можно быстрее отсюда убраться подальше, туда, где свидетелей нет. Романович на заднем сиденье вопит и дерется, матерится на брата, а ему плевать, он как-нибудь потерпит, лишь бы девчонка успокоилась. Потому что этот концерт ни в какие ворота не лезет.       Парень везет ее в секретное место, совсем недалеко от школы, так что девушка даже успокоиться не успевает и как только машину тормозит и двери с блокировки снимает, то она тут же выскакивает и деру дает. Вот что за наказание на его голову! Тарасов быстро вылезает из авто и следом за ней, а она быстрая такая, что приходится напрячься. Но все-таки ловит ее. Ловит, в капкан из своих рук загребает со спины, удерживает, чтобы не бросилась снова куда или на него самого. Алина попытки предпринимать не устает, кричит на него последними словами, едва ли не кусает, но, когда злость из нее выходит, она сдается.       Вадим меньше всего этого ожидал, а точнее даже не предполагал, что такое возможно. Но как только Аля успокаивается, через несколько секунд он слышит всхлип. Этого еще не хватало ему. Он отпускает Романович всего на несколько секунд и та, пользуясь случаем, сразу же закрывает лицо ладошками, по новой всхлипывая. Парень в шоке. Он не этого хотел, да даже предположить не мог, что так сегодня все закончится. Но это так и теперь ему разгребать. А что он хотел, собственно говоря? Обходит девушку и останавливается прямо перед ней, боясь снова что-то не так сделать. Даже притронуться страшно.       — Алин, ты чего? — Вадим переживал за девушку, и такая реакция была для него чем-то необъяснимым. Думал ли он, что она плачет из-за него? Конечно, только об этом он и думал, а поэтому даже не представлял, как лучше сейчас себя повести. — Аль, ну ты из-за меня что ли плачешь? Успокойся, пожалуйста.       Парень пытается отнять ее руки от лица, не настойчиво, но кое-какую силу все-таки приложив. И спустя несколько секунд ему удается. Он опускает руки сестры вниз, а потом пальцами касается ее подбородка, приподнимая. По щекам девушки бегут дорожки из слез и туши, а у Тарасова внутри все сжимается, как будто это он заставил ее плакать. Но нет же, он не хотел. Никогда не хотел, чтобы она плакала, чтобы расстраивалась из-за него, не хотел ничего из всего этого. Но получилось то, что получилось, а значит ему и исправлять.       — Алинка, ну пожалуйста, перестань. У меня сердце кровью обливается, когда вижу, что ты ревешь. Ну прости ты меня дурака! Я не думал, что все так получится, тебя ждал, хотел с наступающим праздником поздравить, а здесь Светка пристала, как банный лист, — Вадим пытается оправдаться, как только может. Да, он действительно оправдывается, хотя в произошедшем вины его хрен да маленько, а Свету за язык никто не дергал. Правда, наверное, стоило ее сразу стопорнуть, еще когда расходились они. Хотя разве не так было? Конечно, он битый час убеждал девчонку в том, что это не из-за Алины, а она за свое.       Романович молчит и ее состояние еще больше пугает парня. Она слушает его внимательно, каждое слово впитывает в себя, а потом просто не выдерживает и прислоняется к нему лбом, прямо в грудь утыкается, и еще сильнее всхлипывает. И Вадим теперь уже просто обнимает ее, не удерживает насильно, как ранее, а просто обнимает, к себе малышку прижимает, губами макушки касается, какие-то успокаивающие слова ей нашептывает, потому что больно. Он знает, что ей больно, а ему еще больнее, потому что такое состояние Алинки допустил. Прижимает еще крепче, гладит по волосам, а сам думает о том, как со стороны это выглядит. Да и похрен как. Ему плевать.       — Алин, посмотри на меня, — может, зря он это делает, но ему нужно. Не для нее даже, а для себя больше. Потому что эгоист. Не хочет чувствовать себя виноватым. Ждет терпеливо, не торопит, и все-таки дожидается, когда сестричка глаза заплаканные на него поднимает. Этот зрительный контакт, пожалуй, единственный такой в своем роде, потому что она так проникновенно на него смотрит, как будто в душу заглядывает. Тарасов теряется. Взгляд бегает по ее лицу, от блестящих от слез глаз то полураскрытых красных губ, которых коснуться хочется невероятно сильно, так, что до трясучки прямо. — Послушай меня. Я больше никому не позволю так с тобой разговаривать, поняла меня? Клянусь, любой, кто хоть посмеет, будет иметь дело со мной. Уничтожу просто, но ты плакать больше не будешь никогда, гадом буду.       Девушка хлопает глазами, вероятнее всего представляя, что ей померещилось. Но то, что она слышала, не ее галлюцинации, а чистая правда. Вадим это сделает, можно даже не сомневаться. Только зачем? Неужели все ради нее? Неужели потому, что ее слезы заставляют его страдать? Она, может, пока не до конца все понимает, поэтому шепчет лишь тихое «спасибо», а потом на носочки привстает и целует парня в щеку. Он сегодня заслужил, вон как сильно за ее состояние переживал, надо же. Даже наобещал кучу того, что наверняка уже завтра забудет. Только то все не правда. Не то, что пообещал, а то, что забудет. Нифига уже не забудет. А еще он знает, что по-прежнему уже тоже не будет. Он Алину в обиду никому не даст больше и себе не позволит, и не важно, какие отношения будут между ними теперь.       — А я тебе цветы купил, — Вадим немного отстраняется от девушки и теперь уже берет ее за руку, ведя обратно к машине. На это пару минут точно уходит, потому что убежала Алька далековато, спортсменка блин. — Не знал, какие ты любишь, поэтому взял самые красивые, какие там только были. Ты, наверное, даже не заметила их в машине, пока буйствовала на заднем сиденье.       — Знаешь, у меня было как-то не то состояние, чтобы разглядывать твою машину, — уже более-менее бодрым голосом пытается ответить Аля и вытерла тыльной стороной руки щеки. — У тебя в машине салфетки влажные есть? Я, наверное, выгляжу ужасно.       — Ты выглядишь отлично, и я даже не преувеличиваю, — отвечает парень, когда они наконец-то к машине подходят. Вадим отпускает руку сводный сестры и открывает переднюю дверцу, вынимая оттуда огромный букет из разных цветов, среди которых Тарасов знает разве что только розы с пионами. — Вот, это тебе. С наступающим 8 марта, конфетка.       Если бы Алина была сделана из снега, как Снегурочка, то она бы растаяла прямо вот сейчас. Она ошалело поглядывает на букет в руках сводного брата и теперь еще больше не уверена в реальности происходящего. Это что, ей? Такой большой букет? За какие такие заслуги? Неужели за то, что бегала от Тарасова почти месяц? Как же, едва ли.       — Алин, я искренне прошу у тебя прощения за свое поведение и надеюсь, что мы к прошлому больше возвращаться не будем, а начнем все с чистого листа. Как ты на это смотришь? — надежда в глазах парня сейчас сияла огромным солнцем, так что он, вероятно, послал бы все к дьяволу, если бы Алина его не простила. Крепко так обняла в ответ и по спине погладила, как будто и не ссорились они никогда, как будто не было всего этого дурного времени, когда они «воевали». — Ну что, поехали домой?       — Поехали, только сначала заедем к Лене. Успокоим эту женщину, а она точно заведена из-за случившегося и тебе, определенно, грозит расправа. А еще вещи ведь нужно свои забрать, — Романович согласна вернуться домой, она скучала по маме, да и по Петру Ильичу тоже. А вот от Лены сейчас точно выслушать придется не хилую такую браваду.       Домой они возвращаются уже поздно вечером, уставшие, но счастливые. Лена все-таки устроила сцену, потому что жутко переживала за подругу и когда узнала, что брат ждал ее в машине, не поленилась спуститься вниз и еще и ему высказала все, что о нем думает. Было не очень приятно, конечно, но парень стойко все выслушал и даже слова не сказал. Правда, уже потом, когда Аля вернула подругу домой, чтобы та помогла с вещами, то рассказала ей обо всем, что произошло после стычки у школы. Ленка, конечно, хоть и злилась, но выслушала все до последнего слова, а потом задала главный вопрос, который, Алина, наверное, самой себе задавать боялась.       — Ну и что, вы теперь начнёте встречаться? — Коваленко оставалась собой в любой ситуации, поэтому напрямую спрашивать не стеснялась. А чего стесняться, когда уже и так все всем ясно?       — Я не знаю, — Алинка глаза в пол опускает и густо краснеет. — Понимаешь, Лен, мы об этом не говорили ещё, но он таких слов мне наговорил, которые никогда не слышала ещё. Ваня никогда так не говорил, никогда так не переживал за меня. Я ведь просто плакала, понимаешь, а он чуть ли не обещал убить любого, кто меня обидит.       — Помнишь, мы говорили с тобой после свадьбы твоей мамы? Мне ещё тогда было ясно, что ты втюрилась, но ведь никто никогда не слушает Лену, зачем. Как ты не поймёшь, вы ну просто созданы друг для друга, это же дураку даже ясно, — втемяшивает в голову подруги девушка. — Плюнь на все и на всех, будь счастлива, живи одним днём. Какая разница, кто что скажет? Думаешь, не будет больше таких, как Светка? Будет ещё хуже, но, когда вы есть друг у друга вам все по плечу. Просто отпусти себя и позволь событиям течь в своём ритме, и тогда будешь вознаграждена. Плыви по течению, а не против него, подруга.       — Лена, почему ты у меня такая умная, а до сих пор без парня сама, а? Надо это исправлять, — Романович улыбается, глядя на подругу.       — Да не дождешься. Сначала вас всех до ума доведу, а потом и за себя возьмусь, — Коваленко смеется вместе с Алиной и обнимает ее. Теперь-то она может быть за подругу спокойна. Главное сейчас, чтобы Вадим не тупил и не косячил, и тогда точно все хорошо у них будет.       Дом встречает их тишиной. Удивительно, но родителей дома нет, хотя время позднее уже, они давно должны были закончить работу. Так что Тарасов звонит отцу, решив не рассказывать по телефону о возвращении сестры в дом, поэтому только лишь спрашивает, когда они будут дома и почему задерживаются. Ответ оказался не таким, как ожидал парень, поэтому он только просит позвонить позже, как станет что-нибудь известно и кладет трубку, а потом смотрит на испуганное лицо Алинки.       — Что случилось? Где они? — девушка напугана, потому что реакция брата неоднозначна совсем. Неужели что-то случилось, пока они были в городе?       — Так, спокойно, расслабься, конфетка. Все хорошо. Они улетели, у отца командировка, а Наталья Викторовна с ним, так что все в порядке. На сколько поехали, не сказал, потому что пока сам не знает. Обещал позвонить на днях, — объясняет парень и тогда Аля выдыхает спокойно, как будто груз с плеч свалился. — Ну и чего ты так напряглась, а? Завтра позвонишь маме и расскажешь, что дома, ей так спокойней будет, хотя не уверен, хочет ли она, чтобы мы вдвоем дома были.       — Я удивлена, что она не предупредила меня, — объясняет девушка, а потом вникает в саму суть слов, сказанных сводным братом. А ведь точно, они же будут жить в доме вдвоем. И если учесть то, что наказала Ленка, то все будет… Неопределенно.       — Голодная? Есть хочешь? — решает сменить тему парень, чтобы Алю не смущать еще больше. — Пошли, отнесу твои вещи наверх, а потом здесь что-нибудь соображу из еды. Сам ужасно голоден.       — Ага, — только и способна сказать девушка, поэтому просто тащится за родственником наверх, и неловко переступает с ноги на ногу, когда он ставит сумку на кровать и на секунду задерживается.       — Как будто в первый раз, когда я тебе показывал спальню после свадьбы. Помнишь? — он смотрит на девушку с высоты своего роста и не торопится уходить, ответа ждет.       — Еще бы, как такое забыть, — она мягко улыбается. — Ты напился и хотел уехать на машине.       — Ты не дала. Маленькая самоотверженная конфетка, возможно, спасла меня от плохих последствий, — парень улыбается, вспоминая тот день, когда увидел ее в платье и не мог взгляд отвести.       — Знаешь, по-моему, кто-то собирался сообразить что-то перекусить, — усмехается Аля. — Это не ты был, случайно?       — Понял, сваливаю, — Вадим выходит, прикрывая за собой дверь, а Алина выдыхает. Да, она явно не думала о том, как вести себя будет, оставшись в доме наедине с парнем. Надеялась, что он проявит благосклонность хотя бы в первое время и не станет выкидывать свои дурацкие шуточки, а то глядишь еще, как она снова сбежит. Он же не хочет этого.       Пока Алина раскладывает вещи, братец успевает переодеться и уже на кухне во всю орудует. Он нашел в холодильнике уже готовую еду, которую оставалось только нагреть, так что, к тому моменту, когда сестренка спустилась вниз, все уже готово. Они ужинали и говорили о том, что нового случилось в их жизни за прошедший месяц. Романович рассказала про большой проект в школе, а Вадим про институт и предстающую курсовую. Впереди у них сложное время, но если будет поддержка, то все точно пройдет хорошо, в этом никто сомневаться бы даже не стал.       После ужина ребята вместе посуду моют, совсем как раньше, а потом расходятся по своим комнатам, неловко пожелав друг другу спокойной ночи. Аля сегодня слишком устала, поэтому ее клонит в сон, а Тарасов не противится, все понимает. Он не давит на девушку, не пытается заводить с ней прошлые разговоры, что всегда плохо заканчивались, потому что не нужно все это, лишнее. Он для себя тоже кое-что сегодня решил после сцены в школе и в его тайном месте. Теперь все будет по-другому и парень искренне надеялся, что оно пойдет на пользу им обоим.