У природы нет плохой погоды

Чонгук, ей-богу, не собирался следовать совету Чимина. Во-первых, потому, что Чимин просто обожает всякие мистические истории, вычитанные в малоизвестном журнальчике и становящиеся причиной глазозакатываний каждого, кто попадает под болтливый паковский язык. А во-вторых, так уж вышло, что именно Чонгук дружит с этим человеком последние пятнадцать лет, и это именно та причина, по которой он не должен был идти на поводу у воодушевлённого тона, вещающего, что уж это ему точно поможет. — Не попробуешь, не узнаешь, — Чонгуку даже не нужно было поднимать голову и отвлекаться от экрана макбука, чтобы понять, что глаза Чимина, собирающего по полу банки из-под энергетиков и скомканные листы, горели уверенностью. — Ты же помнишь, как на свадьбе нуны неожиданно засветило солнце, хотя до этого был недельный ливень? Ты правда думаешь, что это обычное совпадение? Да, Чонгук так думает. Или, по крайней мере, думал. В конце концов, сила убеждения у Чимина всегда была на высоком уровне, так что неудивительно, что несмотря на весь свой скепсис, собирающийся складками между нахмуренных бровей, он всё-таки выполз из своей тёплой и сухой квартиры в центре Сеула и теперь стоит в промокших ботинках перед дверью, разукрашенной в радужные цвета. — И что я тут делаю? — тяжёлый вздох вырывается сам по себе, и Чонгук, отодвинув огромный чёрный зонт немного назад, запрокидывает голову и всматривается в свинцовое небо. В нос ему тут же прилетает жирная капля. Что ж, вот он, собственно, и ответ. Он возвращает зонт на место и на пробу шевелит пальцами ног, с неудовольствием отмечая, что ботинки настолько полны воды, что если бы не непрекращающийся шум дождя вокруг, то он бы обязательно услышал неприятное хлюпанье. — Может, стоит уйти, пока не поздно? — рассуждение вслух — давняя привычка, которая вызывает настороженные взгляды от незнакомцев, но сейчас вокруг него никого, кроме серой завесы дождя, странной цветастой двери с надписью «У природы нет плохой погоды» и продрогшего комочка, бережно прижимаемого свободной от зонта рукой к груди. Так что Чонгук чувствует себя довольно свободно, когда большим пальцем проводит по мокрому ушку и спрашивает: — Эй, ты знаешь тех, кто здесь живёт? Большие зелёные глаза сначала смотрят на него вопросительно, а затем, будто осознав вопрос, меняют настроение взгляда, отвечая слабым, но уверенным «мяу». Чонгук ещё какое-то время смотрит на котёнка в своей руке, а потом, буркнув «ну мяу, так мяу», делает небольшой шаг вперёд, преодолевая противную дрожь, пробежавшуюся по спине из-за хлюпанья в обуви, и решительно жмёт на дверной звонок. Но ничего не происходит. Нахмурившись, он снова вдавливает кнопку до упора, даже прижимается ухом к двери, чтобы услышать трель по ту сторону, но в ответ получает всю ту же тишину. Придя к логичному выводу, что звонок, должно быть, не работает, он сжимает между рёбрами и предплечьем рукоять зонтика и уже менее решительно стучит окоченевшими пальцами по двери, особо не надеясь, что ему откроют. Но его ожидания здесь, похоже, никто не собирается оправдывать. — Мультиварки не интересуют, — широкий зевок скрывается за маленькой бледной ладонью, а пока ошарашенный резким открыванием двери Чонгук пытается сообразить, о каких мультиварках идёт речь, парень в длинных шортах и огромной футболке, сползающей с худого плеча, продолжает через второй зевок: — Роботы-пылесосы, холодильники, стиральные машины и утюги — тоже. Видя, что не продравший глаза паренёк собирается захлопнуть дверь прямо перед ним, Чонгук быстро ставит носок ботинка между ней и косяком. — Я не продаю холодильники и мультиварки, — успокаивает он, чувствуя, как из-за немного съехавшего в бок зонта дождевые капли стекают ему за шиворот. — Я здесь по другой причине. — По другой? — парень наконец открывает свои лисьи глаза и осматривает его с ног до кончика зонта, останавливая взгляд на широкой груди с прижатым к ней мокрым комочком. — Домашние животные тоже мимо, многоуважаемый. Чонгук понимает, что закатывать глаза — это невежливо, но ничего с собой поделать не может. — Я по объявлению, — паренёк приподнимает брови, и Чонгук, кое-как преодолевая смущение и мысленный вопль здравомыслия «это так глупо!», уточняет: — Здесь живёт тот, кто разместил объявление «Погода на заказ»? — О, — незнакомец оставляет попытки закрыть дверь и распахивает ту, отходя чуть в сторону. — Вы по адресу. Проходите. Сложив зонт и немного отряхнув его, Чонгук неловко прошмыгивает в узкую прихожую, пахнущую теплом и заваренным рамёном. Парень с лисьими глазами за его спиной закрывает дверь на один оборот и копошится в небольшом шкафчике для обуви, после чего перед Чонгуком оказываются забавные мохнатые тапочки в форме крокодилов. — Думаю, если я их надену, то просто намочу, — признаётся он, но парень, посмотрев на его ноги, только отмахивается. — Сейчас принесу полотенце, подождите немного, — и скрывается за одной из дверей, за которой предположительно находится ванная. Чонгук же продолжает тупо стоять в полутьме, в одной руке сжимая зонт, а в другой удерживая неожиданно завозившегося котёнка, и думать, что в последний раз ему было так же неуютно, когда в старшей школе он перепутал раздевалки и нечаянно забрёл к переодевающимся девушкам-третьегодкам. Пока впустивший его парень, судя по звукам, переворачивает всю ванную в поисках полотенца для его ног, в конце узкой прихожей, откуда всё это время лился желтоватый свет и звуки новостей по телевизору, появляется ещё одна мужская фигура со всклокоченными каштановыми волосами. — Юнги, если это снова пришли с мультиварками... — но, увидев замершего изваянием Чонгука, уставившего на него в ответ, незнакомец останавливается, так и не договорив, и глупо хлопает ресницами. — Ой, а Вы с котёнком, а не с мультиваркой. Чонгук хочет ответить, что получается, что так, но из ванны вываливается паренёк, названный Юнги, и сам отвечает своему приятелю: — Ага, а ещё он может подхватить какое-нибудь воспаление лёгких, если сейчас же его ноги не окажутся в тепле и сухости, — он нашаривает где-то на стене, обклеенной различными рисунками и поделками, выключатель и подаёт зажмурившемуся от внезапного света Чонгуку небольшое полотенце. — Зонт можете оставить у двери, плащ повесить на вешалку, а котёнка давайте сюда. Чонгук без возражений передаёт спокойного кота Юнги, который, сморщившись, вручает животное стоящему позади себя парню. — Это же Дождик! — восклицает тот и подносит мяукнувшего в знак согласия Дождика к своему лицу, после чего переводит искрящийся взгляд на Чонгука, с отвращением отставляющего от себя мокрую обувь и стягивающего с похолодевших ног не менее мокрые носки. — Где Вы нашли Дождика? — Он сидел возле ступенек, ведущих на крышу и ваш дом, и выглядел слишком жалобно, чтобы я просто мог пройти мимо и оставить его под дождём, — он присаживается на выступающий порог и принимается вытирать ступни, одновременно сжимая и разжимая пальцы в попытке согреться. — Дождик всегда там сидит, — грустно вздыхает парень, прижав к себе котёнка. — Но если бы не вредный кое-кто... Чонгук замечает, как возвышающийся над ним Юнги закатывает глаза. — Я не вредный, а здравомыслящий. Ты о себе-то позаботиться не можешь, а тут ещё и кота завести хочешь. — И всё я могу... — буркают в ответ, но Юнги игнорирует. — Ты рамён заварил? — кивок. — Иди ещё один завари. И найди чистую пару носков. Отреагировав на просьбу тихим вздохом, парень вместе с котёнком скрывается в другой комнате, откуда и слышатся голоса ведущих с федерального канала и лёгкий аромат лапши с сырной добавкой. Когда Чонгук наконец просовывает ноги в тапочки-крокодилы и следует за вновь зевающим Юнги, постоянно поправляющим сползающую футболку, он видит, что эта комната является и кухней, и спальней, и гостевой одновременно. Напротив входа находится небольшой кухонный гарнитур и холодильник, по центру стоит столик, у стен два шкафа и многочисленные коробки, повсюду висят различные безделушки и сувениры, а под потолком качается люстра в виде рыбки-кои. Чонгук уже довольно давно не бывал в таких домах или квартирах, поэтому не успевает скрыть своего удивления и любопытства во взгляде, которые Юнги понимает по-своему. — Тут беспорядок, Вы уж простите, — он наклоняется и шустро поднимает с пола тетради, лежащие прямо перед Чонгуком. — Обычно мы всегда приходим к клиентам домой, а не наоборот. — О, так Вы к нам за помощью? — стоящий у кухонный плиты парень оборачивается с широкой улыбкой и пачкой вскрытого рамёна в руках. Дождик трётся о его оголённые икры и выглядит вполне счастливым, хоть и мокрым — наверное, он стоек к воде, не зря же у него такая кличка. — Можно на «ты», — исправляет Чонгук, всё ещё не зная, куда себя деть и невольно подмечая, какая у парня необычная и красивая улыбка. — И простите за внезапный визит, наверное, не стоило... — К нам домой впервые заявляются с просьбами о работе, но работа — на то и работа, так что не стоит извиняться, — Юнги выуживает из шкафа дополнительный коврик и стелет тот перед низким столиком. — Надеюсь, ты не против рамёна из Seven-Eleven. Тэхён, где носки? Залив в открытую пачку кипяток и отставив ту к двум другим на гарнитуре, Тэхён переступает через Дождика и достаёт из маленького комода шерстяные носки с изображением корги. — Вот, мои любимые, — он протягивает те Чонгуку. — Может, тогда не стоит?.. — Бери-бери, — Тэхён буквально всовывает ему эти носки в руки и удивлённо округляет глаза, чувствуя, какие у него холодные ладони. — Ты что, час перед нашей дверью стоял? Чонгук не отвечает, ограничившись лишь пожиманием плечами, и всё-таки натягивает на себя предложенные носки, которые и правда оказываются невероятно тёплыми и удобными. После двухминутного торга Юнги с Дождиком за сосиску, которая в итоге оказывается порезана и презентована коту на маленькой тарелочке, они втроём усаживаются за низкий стол перед дымящейся лапшой быстрого приготовления и пожаренными сосисками в виде осьминожек, окруживших жареные яйца. — Итак, какое из заявлений твоё? — Юнги откусывает одно из щупальцев осьминога и с интересом всматривается в свой телефон с открытой вкладкой запросов в «Погода на заказ». — «Сходить с любимой девушкой на свидание в парк аттракционов»? Или «прыгнуть с парашютом»? — Кто-то просит солнце из-за свидания? — удивляется Чонгук, втянув в себя лапшу и мысленно отметив, что она не так плоха, как он думал. В последний раз он ел подобное года два назад и уже успел позабыть вкус рамёна из пачки. Сидящий по левую руку Тэхён издаёт смешок. — Как-то раз меня попросила о солнце трёхлетняя девочка, потому что её новая кукла ещё ни разу не пила чай на лужайке, — он осторожно перекладывает яйцо на свою лапшу. — Причины у всех людей разные, и для каждого из них они важны, а моя задача просто сделать их более счастливыми. Чонгук замирает со сложным лицом. — Так это ты управляешь погодой? Тэхён неловко улыбается с набитым лапшой ртом. — Да, а фто? — Ты думал, что это я? — Чонгук переводит взгляд на усмехнувшегося Юнги. — Нет уж, увольте. Чудаковатые способности чудаковатым людям, а я просто секретарь. — Нахлебник, — поправляет Тэхён, пальцем стирая соус с уголка рта. — Между прочим, если бы не я, ты бы так и не додумался зарабатывать на своей особенности. — Ну, тут не поспоришь, — Тэхён забирает у приятеля телефон и пробегается взглядом по заявкам. — Ну, так что, какое из них твоё? — Его там нет, — честно признаётся Чонгук. — Ты не оставлял запрос? — уточняет Юнги, отпихивая от себя ластящегося Дождика. — Тогда услуги Тэ будут стоить дороже, потому что очередь, парень, очередь. Отвергнутый Дождик, напоследок цапнув не уважающего его человека за подушечку большого пальца левой ноги, забирается к хмурому Тэхёну на колени и сворачивается на них почти обсохшим клубочком. — Юнги, не перебарщивай. — Я заплачу, сколько скажете, — заверяет Чонгук, выпрямив спину. — Деньги не проблема. Юнги, оставшись довольным его ответом, засасывает в рот побольше лапши. — Неужели причина, по которой тебе так необходимо солнце, настолько важна? — Тэхён, не спрашивая, подкладывает ему оставшегося осьминога из сосиски, на что Юнги обиженно морщится, но вслух претензий по поводу предательства не высказывает. Из приоткрытого на проветривание окна доносится методичное постукивание дождевых капель о подоконник, и Чонгук, сжав между пальцев ткань собственных брюк, коротко кивает. — Да, мне нужно это для работы. — И кем же ты работаешь? Продавцом цветов? — Юнги осматривает его чёрную рубашку и останавливается на дорогих часах на запястье. — Владельцем цветочного рынка? — Я что, похож на цветочного мальчика? — Ну, внешность у тебя нежная и утончённая, к тому же, кем тебе ещё быть в твоём возрасте? Чонгук приподнимает бровь. — Мне двадцать девять в сентябре. Тэхён, набравший в рот лапши, давится. Дождик обеспокоенно приоткрывает один глаз. — А на вид так и не скажешь... — он прокашливается. — Спасибо, передам моему косметологу, — не известно почему, но сидя за этим маленьким столиком, одну ножку которого подпирает какая-то дощечка, уплетая то, что в последний раз он ел на квартире у Чимина, у которого дома вечно нет ничего нормального, и находясь в компании совершенно незнакомых людей и кота, Чонгук впервые за последний месяц чувствует себя расслабленно. Дело ли в тёплых носках или в разноцветных стёклышках, подвешенных у окна и издающих приятный слуху звон, но даже треклятый дождь, доводящий его до скрежета зубов, не может пошатнуть его спокойствие. — Я писатель. Глаза Тэхёна загораются любопытством. — Ого, а известный? — он пододвигается ближе и смотрит так любопытно и открыто, что Чонгук невольно засматривается на его чистую кожу и длинные нижние ресницы. — Ну, довольно известный в узких кругах... — Да? Скажи какое-нибудь название, может, я читал что-то из твоего. Чонгук призадумывается и невольно скользит взглядом по стенам позади Тэхёна, неожиданно даже для самого себя обнаруживая забавную вещь. Он усмехается и кивком указывает на нужную полку: — Там есть две мои книги. Тэхён в недоумении оборачивается. — Но это полка с книгами Юнги, — поясняет он, на что сам Юнги согласно мычит, вновь заняв свой рот рамёном. — А он очень придирчив в плане литературы... Уловив намёк, что его считают не настолько крутым, чтобы аж целых две книги оказались на полке великого Юнги, Чонгук не сдерживает маленькой усмешки. — Я же так и не представился, — он аккуратно встаёт и по всем правилам приличия сгибается в поклоне. — Меня зовут Чон Чонгук, рад знакомству. На несколько секунд повисает такая сильная тишина, что даже дождь, кажется, заканчивается. — Что?! — Тэхён и Юнги вскрикивают одновременно, от чего Чонгук вздрагивает, резко выпрямляясь, а шокированный ультразвуком Дождик подскакивает и шипит, встав на дыбы. — Как ты можешь быть Чон Чонгуком?! — Юнги выглядит так, будто вот-вот готов схватиться за голову, в то время как Тэхён смотрит на него настолько выпученными глазами, будто он не человек, а призрак, причём очень уродливый. Чонгук пытается улыбнуться, но выходит как-то криво, и он оставляет эту затею, ограничившись тяжёлым вздохом. Именно поэтому он и не любит распространяться о себе. — То, что я Чон Чонгук, не делает меня особенным, — пытается он успокоить подорвавшегося Юнги, ходящего по маленькой комнате вокруг стола и сидящих за ним людей. — Офигеть, — наконец подаёт признаки жизни Тэхён, промаргиваясь. — В нашем доме настоящая знаменитость... — Я здесь потому, что мне нужна твоя помощь, а не потому, что я знаменитость. Но Тэхён, будто не услышав его, продолжает бормотать что-то о том, что сам Чон Чонгук сейчас сидит в его любимых носках и что теперь те станут ещё более любимыми. Сам Чонгук уже успевает пожалеть о том, что вообще пришёл сюда, но тут наматывающий круги Юнги резко останавливается и впивается в него восторженным взглядом. — У нас дома сидит сам Чон Чонгук, которому от нас нужна помощь, а это значит... — на его лице расползается хищный оскал, от которого даже ушедший в астрал Тэхён приходит в себя, — что мы сдерём с него в десять раз больше! Только что успокоившийся Дождик вновь начинает шипеть. — Юнги! — возмущённый Тэхён встаёт на ноги в намерении пнуть друга по обнаглевшей заднице, но тот вовремя отскакивает к холодильнику. — Мы не можем этого сделать! — Почему? — искренне недоумевает Юнги, уворачиваясь от кинутого в него тапка. — Он же богатый! — То, что он богатый, не значит, что мы должны его обворовывать, — Тэхён с виноватой гримасой поворачивается к опешившему Чонгуку. — Извини его, хён, у него просто мозг подстроен только под деньги. — А вот и неправда, — не соглашается Юнги, удачно минуя выставленную в атаке руку и проскальзывая к полке с книгами, с которой он стаскивает два тома с чёрной обложкой. — Вообще-то, я ещё автограф хотел попросить. … — Не можешь писать, когда идёт дождь? — удивлённо приподнимает брови Тэхён спустя двадцать минут юнгиевых душеизлияний по поводу сюжетных поворотов и офигенности персонажей, которых Чонгук, как оказалось, убил без всяких сожалений, из-за чего Юнги готов был повысить цену за их услуги в двенадцать раз. — Да, — Чонгук отставляет чашку с горячим зелёным чаем на стол и поворачивает голову к окну, непроизвольно мрачнея. — С детства ненавижу дождливую погоду. — Значит, у тебя поджимают сроки в написании чернового варианта, а синоптики прогнозируют ливни до конца месяца, — вслух рассуждает Юнги, подперев щеку ладонью. Чонгук просто кивает. — Хреново. — Знаю, — он поджимает губы. — Но ничего с собой поделать не могу. Если сажусь писать в такую погоду, то получается одно дерьмо, которое мой редактор потом собирает по всем черновикам и пытается убедить меня, что всё нормально, — в памяти невольно всплывает удручённый взгляд Чимина, в очередной раз обнаружившего его в зомбиподобном состоянии перед макбуком. — На самом деле, я не очень-то и верю во всю эту магию с управлением погоды и разгоном туч с помощью мыслей, но в данной ситуации я готов прибегнуть даже к танцам с бубнами. Тэхён кидает на него лукавый взгляд и склоняет голову к плечу. — А если моя магия и сила мысли прогонят тучи, то напишешь в своей новой книге несколько слов благодарности для меня? Чонгук жмёт плечами. — Да хоть поменяю имя главного героя на твоё, главное, чтоб сработало. Юнги издаёт фыркающий звук, а пухлые губы Тэхёна сами собой расползаются в широкой улыбке, глядя на которую Чонгук понимает, что влип. Не совсем ясно, во что или в кого, но что влип — это определённо. — Пошли. — Куда? — не понимает Чонгук, но послушно встаёт, слегка задевая столик коленом, от чего чай в чашке расходится кругами к керамическим бокам. — Увидишь, — Тэхён вытягивает из шкафа фиолетовую толстовку и быстро просовывает в неё голову, после чего выуживает на свет ещё одну и кидает ту в Юнги. — Будем показывать тебе магию. Дождь на улице ни замедлил свой ход, ни усилился. Стабильное серое покрывало, накрывшее город три недели назад и даже не думающее отступать. За эти три недели Чонгук уже потратил столько своих и чиминовых нервов, что когда Пак на полном серьёзе посоветовал странный сайт «Погода на заказ», то он просто согласно кивнул и пришёл к дому с радужной дверью. — Он же простудится. — Не, таким его не возьмёшь, — заверяет Юнги, стоя в проёме открытой входной двери и удерживая Дождика, в любой момент готового кинуться на улицу. — Он ещё в детстве стал невосприимчив к дождю. Чонгук, стоящий в двух метрах от двери под своим огромным чёрным зонтом, решает это никак не комментировать. Он возвращает взгляд на впереди стоящего человека, который находится под проливным дождём без какой-либо защиты уже как пять минут и не вызывает в Чонгуке ничего, кроме желания закинуть того себе на плечо и затащить в сухость и тепло. Особенно сильно это желание подогревают оголённые стройные ноги, лишь слегка прикрытые свободными шортами и обутые в малиновые кроксы, уже полностью наполнившиеся водой. — Кому он там молится? — в негодовании шипит Чонгук, невольно раздражаясь. Что за детские игры с «замри под дождём и стой так, пока какое-нибудь чудо не произойдёт»? Если Тэхён разыгрывает весь этот спектакль ради денег, то Чонгук готов отдать ему их просто так, пусть только уже уйдёт с этой крыши и перестанет испытывать своё здоровье. — Он разговаривает с богами дождя, — всезнающий тон Юнги позади отвлекает его от гипнотизирования широкой спины с прилипшей к ней тканью толстовки. — Так что прекрати бубнить — он же сказал тебе вести себя тихо. Ты вроде такой большой, а простых вещей не понимаешь. Это его что, сейчас отчитал какой-то худощавый пацан с испорченными осветлением волосами и с вырывающимся котом на руках? — Да где твоё уважение... — Готово! Чонгук вздрагивает от слишком неожиданного крика и в непонимании смотрит на Тэхёна, который вытягивает руки над головой и выглядит так, будто вот-вот пустится в пляс. Юнги рядом облегчённо вздыхает. — Что-то долго он сегодня, — он наконец отпускает Дождика и беспрепятственно позволяет тому выбежать на улицу, прямо под дождь, который совершенно точно не закончился. Чонгук разочарованно хмурится. — Он точно о том просил богов? В конце концов, на что он надеялся? Неужели он и правда с чего-то вдруг решил, что этот паренёк, беззаботно скидывающий с себя ненужные кроксы и подхватывающий на руки подбежавшего к нему кота, может подарить ему солнце и время для работы? — Эй, — Юнги кладёт руку на его плечо, — убери свой зонт и взгляни на небо, атеист. Чонгук без задних мыслей и возмущений по поводу атеиста послушно опускает зонт, тут же потрясённо замирая. Пускай дождь пока ещё и не прекратился, но в области неба, прямо над их головами, в абсолютно сером покрывале грозовых туч вдруг появляется брешь, расширяющаяся с каждой секундой и позволяющая доселе спрятанному солнечному свету упасть на поверхность крыши прямо перед носками потёртых ботинок, которые Чонгуку заботливо сунули перед выходом. Постепенно шум дождя прекращается, а вся область вокруг дома с радужной дверью и табличкой «У природы нет плохой погоды» заливается ярким утренним светом, переливающимся в стекающих с крыш каплях и с непривычки слепящим чувствительные глаза. Чонгук чувствует, как от шока не может пошевелиться. — Ну так что? — Тэхён улыбается так, будто это не он тут промокший с головы до ног. — Великий Чон Чонгук умеет держать свои слова? Тот кивает, всё ещё не отойдя от потрясения. Ему кажется, будто сейчас не просто разошлись тучи и засияло яркое летнее солнце, а открылся портал в новый, ранее неизведанный никем мир, где правит босоногий король с белозубой улыбкой и мокрым котёнком в руках. — Тогда запоминай, — этот король кидает на него торжествующий взгляд и по-прежнему улыбается: — Ким Тэхён — это новое имя для главного героя твоей будущей книги! … — Чонгук, ты видишь это? Это чёртово солнце, Чонгук, это солнце! Сжимающий руль Чонгук морщится и кидает недовольный взгляд на телефон в подставке. — Я всё вижу, линзы же не забыл купить в этом месяце, а ещё я прекрасно слышу, так что прекращай орать, — на светофоре загорается зелёный, и чёрный мерс, на который пришлось откладывать несколько лет, плавно трогается с места. — Тогда где тебя черти носят, раз ты всё видишь? — Чимин на том конце провода шуршит чем-то прямо в динамик, совсем не придавая положительного настроя своему подопечному, застрявшему в пробке. — Я, значит, просыпаюсь, вижу за окном прекрасную погоду, не поевши несусь к тебе через весь город, потому что на работающего тебя любо-дорого смотреть, и что я обнаруживаю? Лишь холод и одиночество в каждом уголке твоей холостяцкой квартирки. — Слушай, может, ты с таким красноречием и сюжетными поворотами сам писателем станешь? — усмехается Чонгук, следя за навигатором — дом Юнги и Тэхёна располагается в малоизвестном для него районе, поэтому выехать из него оказывается той ещё проблемой. — А то чего добру в лице тебя пропадать за проверкой моих писулек? — Твои писульки приносят мне в дом еду и интернет, так что пока я и мой талант можем потерпеть сияние твоей славы, — слышится хлопанье шкафчиков и разочарованный вздох. — Судя по всему, твои писульки только мне в дом еду приносят. Ты когда закупался продуктами в последний раз? — В последний раз продуктами для меня закупался ты. — Это было две недели назад. — Именно, — Чонгук выруливает на улицу, на которой, если верить гугл-картам, нет пробок, и по которой до его квартиры можно доехать за десять минут. — Если найдёшь пачку снеков в последнем ящике, то даже не вздумай их есть — им около двух лет, — в динамиках раздаётся звук отплёвывания. — И да, кстати. Спасибо тебе за совет, Чимин-хён. — Какой совет? — не понимает тот, будучи занятым, судя по звукам, очищением своего языка. — Ты пару дней назад рассказал мне про «Погоду на заказ», и я сегодня съездил проверить правдивость того, что они написали у себя на странице. Результаты моей проверки ты уже увидел. Какое-то время Чимин молчит, а потом недоверчиво уточняет: — Подожди, так это сделали люди из «Погоды на заказ»? — Не люди, а один человек. И чего ты так удивляешься вообще? Ты же сам сказал, что на свадьбе нуны тучи не просто так рассеялись. — Ну, возможно, что я соврал, — признаётся Пак. — Я увидел это объявление случайно и не думал, что оно настоящее, потому что кто вообще может управлять погодой, ах-ха-ха, это ж бред полнейший... — Тэхён может, — голос Чонгука невольно теплеет, когда он вспоминает смеющегося парня, которого Юнги заталкивал в ванную и который перед его уходом вручил ему пакет с мокрой обувью и заверил, что ему не жалко даже своих любимых носков и пары старой обуви для того, кто всё-таки заплатил им в десять раз больше изначальной цены. — Кстати, врунишка-хён, имя главного героя в моей книге меняется. Теперь его будут звать Ким Тэхён. — А, окей... Так, стоп. Подожди. В смысле меняется?! Какой ещё «Ким Тэхён»?! — И снеки я покупал в прошлом месяце. — Чонгук, ты маленький говнюк! Ты... — Заеду в мак и куплю тебе чикенбургер и макфлури. — …манипулятор, которого я очень люблю. — Буду через минут пятнадцать, — он заворачивает к мак-авто и становится в очередь из трёх машин. — Но про Ким Тэхёна, я, кстати, не пошутил. Крылья носа Чимина наверняка гневно раздуваются, когда он шипит прямо в динамик «Чонгук-и», но Чонгук не дослушивает, отключая звонок. Решив купить хёну ещё что-нибудь из детского меню, он утыкается подбородком в руль и смотрит на чистое голубое небо, невольно улыбаясь. Давно он не был так вдохновлён.