Ночная охота

- Я выследил! – восторженным шепотом сообщает Не Хуайсан старшему брату. Тот смотрит скептически, но кивает. Да, мол, охоться… только вот… - Уверен? – мрачновато интересуется Минцзюэ, неприкрыто сомневаясь в способностях своего младшенького самостоятельно завершить ночную охоту. Хуайсан кивает – быстро-быстро, оживленно. Облизывается. Это его азарт. Едва ли не впервые – собственный. «Много,» - думает Минцзюэ, - «как много ему нужно было, чтобы повзрослеть…» Чтобы пить азарт и жажду крови так же, как старший брат пьет ее – делит ее - с Бася, единственным и вернейшим оружием. - Он один! – шепчет Хуайсан. – Он один, он заблудился, он пахнет страхом, он ранен, он пахнет кровью, той самой, которая… самая вкусная… По мнению Минцзюэ, не самая азартная добыча. Но братцу как первая – подойдет. - Покажи. Человеческая фигура в черном на поляне и впрямь выглядит неазартной добычей, хотя что-то тревожит Не Минцзюэ. Но до того, как он успевает понять, что именно, Хуайсан срывается с места, вылетает, с предвкушающим вскриком… …опускает саблю мимо отпрянувшей тени. Мужчина в пропитавшейся тягучим и вязким одежде в последнюю секунду уходит от удара, словно ждал его. Так не двигаются раненые, так не двигаются смертельно напуганные. Так – мертво, в пустоту, сосредоточенно и равнодушно – не смотрят живые люди. Мертвые, впрочем, не смотрят тоже. Хуайсан – наивный, не понявший ребенок – бросается вперед. Снова. Слишком точно. Минцзюэ сам учил. Минцзюэ взвивается из засады, понимая, что не успеет, если тень воспользуется длинным и по-своему прекрасным ножом в руке. Нож уходит за спину, а в грудь Хуайсану метит свободная рука. Пальцы в черном мареве, безразличная улыбка, сосредоточенный мертвый взгляд. Впрочем, лезвие сабли вспарывает не руку в черном мареве, а сталкивается со сталью кинжала. - Бестолочь! – обрушивается Не Минцзюэ, успевший уже попрощаться с младшим никчемным, трусливым… любимым братом. – Пахнет кровью и пахнет страхом – не равно «пахнет кровью испуганного до смерти»! Хуайсан заикается, пытается что-то сказать, но отступает. За спину. Ну хоть чему-то учить не нужно. Минцзюэ смотрит на чужака в своих угодьях. И не торопится возвращать Бася в ножны. - Что забыл солнечный охотник в угодьях ордена Не? – зло, но вежливо интересуется Минцзюэ. – Вы правда преследовали добычу от своих земель? Если и впрямь так, то конфликт исчерпан. Граница совсем недалеко. Если добыча была хороша… Чужак в черном молчит. Отзывает черное пламя, убирает в ножны кинжал. И впрямь выглядит как нежелание обострять конфликт. Неужели один? Ишь, а говорят, солнечники - неазартные, неувлекающиеся, но изобретательные в пытках охотники… - Заблудился, солнечный? – грубее интересуется Не Минцзюэ. – Так укажем дорогу, успеешь к своим вернуться до… - Глава ордена Не снова зол как некормленый доберман, а мы всего лишь гуляли, - весело поправляет Минцзюэ юношески беспечный голос. Вот теперь впору ругаться или хохотать. На самом деле, Вэнь Сюй совсем ненамного младше главы самого азартного ордена из ночных охотников. Вот только Не Минцзюэ уже официально признанный лидер, а Вэнь Сюй – пока что молодой правитель в тени отца. Наверное, он завидует. Но вряд ли дозволит себе показать, и тем паче – другим увидеть. Бася раздраженно шипит, сдирая щепу с края ножен. Самой лакомой добычи – крови другого охотника – она сегодня не отведает. - Гуляйте ближе к своему Безночному городу, - невежливо огрызается Минцзюэ. – Забери своего пса, пропах весь добычей, страхом, кровью, – желанием, - в следующий раз его жизнь возьму в уплату свободного пути. Вэнь Сюй жует травинку и чуть ли не мальчишески беспечно закидывает руки за голову. - Да можете и сейчас попробовать, глава Не. Вы возьмете его жизнь, а я возьму вашего младшего брата. Кровь смоется кровью, страх - вожделением и азартом. Ну как, меняемся? Минцзюэ ругается так, что Хуайсан даже закрывает уши ладонями. А Вэнь Сюй хохочет. Долгие прогулки – увлекательное занятие, надо отметить. Сюй любуется исподтишка, косится, хоть и недолго, на сопровождающего: Чжулю стоит, замерев, соединив перед собой руки, словно собрался поклониться, да так и замер на мгновение. Но движение не завершится поклоном – ни через секунду, ни через две, ни через десять. Сюй даже задумывается, а услышит ли его мужчина, если окликнуть… или все внимание без остатка поглощено соколом на запястье. Первый наследник Вэнь, зная довольно беспокойный нрав своего воспитанника, сам настоял на том, чтобы у помощника были защищены обе руки – так сокол уже и прогулялся, и крылья распахнул… Если бы марионетки умели восторгаться, Чжулю сейчас бы выглядел завороженным и восторженным. А так – просто немного более живым. - Да Цинхэ Не от зависти на смолу изойдут. Лучше янтарную, хоть польза, - продолжает Сюй прерванный разговор. А они точно изойдут: виданое ли дело, ночную охоту днем провести, да не с собаками, а с парой обученных на крупную добычу соколов… Вкусно. - А дразнишь зачем? – со смешком интересуется Сюй, заметив откровенно неслучайное движение рук Чжулю: чуть вниз и вверх, сокол насторожился, крылья распахнул, что-то возмутился на своем в отношении неустойчивого дерева… - Тысяча извинений, первый молодой господин. Он… тяжелый. Сюю смешно. - Не умеешь лгать, так не берись, хотя звучит мило, - фыркает он. – На крылья любуешься? Чжулю кивает. - Ты прав, красивые крылья. Шикарные, - соглашается Сюй, протягивает руку, поглаживая слегка приспокоившуюся птицу. – Ты мне еще на хозяина клюв раскрой, ишь… скоро, скоро, - тихо говорит он. – Скоро поохотимся. Не сказать, что охота идет как-то не так, как планирует Сюй – но слишком долго, слишком упоенно, слишком уж добыча защищает друг друга. Сюй цыкает, выбирая старшего своей целью – а Чжулю кивает на троицу малолеток. Сбегут, проблем не оберешься. Хоть и где им в лесу выжить, а все равно неприятно. - Понял, - невыразительно отзывается тот. Впрочем, Вэнь Сюй все равно ищет его потом – присмотреть за выполнением. С того памятного разговора с Цзинь Гуаншанем не идет из головы надоедливая, язвой ноющая фраза о том, что клан Чжао – не клан охотников изначально, но умная и изворотливая добыча, умудрившаяся выгодно лавировать меж двумя мирами. Каким бы равнодушным слуга ни выглядел, но вдруг додумается… Нет, Сюю совсем не хочется думать, что Чжулю его ослушается. Лучше думать, что он убьет быстро, так проявляя к соплеменникам остатки милосердия и сострадания. Такой же, как и они сами. Интересно, о чем думает?.. …острый и пряный запах паники и смерти ударяет в нос вместе с порывом ветра, Сюй ускоряет шаги, стараясь идти совсем уж бесшумно. Вот если уж совсем честно, он бы предпочел видеть, как Чжулю копает могилы для человеческих детенышей. Или трупы камнями обкладывает, чтобы звери не добрались. Все хоть в чем-то логика, пусть и отравленная сладкими речами главы Цзинь. - Что ты делаешь? – интересуется первый наследник Вэнь, ступая на небольшую полянку и нескрываемо сглатывает: вкусно. Сладко. Терпко, пряно, тепло. Два развороченных тела чуть поодаль выглядят так, словно изнутри что-то выбиралось, выламывая ребра против направления из привычного положения. А Чжулю что-то делает с последним. Сосредоточенно так. Даже не отвечает сразу. Сюй пожимает плечами, выбирает место почище и садится смотреть: за движениями помощника и любимца он может наблюдать долго и с удовольствием, чем бы тот ни занимался. Неспешно так. Уверенно. Сильно. Даже если это совершенно непонятное для Сюя стремление распотрошить спину агонизирующей добычи, зачем-то заводя руки глубоко в плоть, под лопатки. Звук у ломающихся костей и рвущихся мышц совсем не приятный. Зато хоть становится понятно, как предыдущие два были превращены в такое месиво с торчащими обломками. Вывороченные кости торчат над спиной странными обрубками, Сюй даже затрудняется сказать, это отвратительно или в какой-то степени красиво. - И что это такое? А, Вэнь Чжулю? Черная ткань, оказывается, залита кровью вдоль правой стороны: мужчина пытается отереть руку, чтобы взять кинжал, но рука так и остается мокрой и грязной. Чжулю хмурится, отирает о левую половину. Забирает оружие, о рукав отирает лезвие от земли и прочей грязи. - Крылья, - ровно информирует он. – Первому молодому господину ведь нравятся крылья? Да уж, смешно настолько, что даже слегка жутковато. Сюю, конечно, нравятся. Но целые и с мягким оперением. А не «кровавый орел» в извращенном своем варианте… Впрочем, да. Первому молодому господину нравятся крылья. - Оставь, я волков видел, - тянет Сюй, поднимаясь. – Сожрут… хочешь, прогуляемся немного? Тут совсем недалеко до границ угодий наших соседей. Тех самых, которые на смолу от зависти изойдут. Чжулю равнодушно кивает. Сюй, если совсем честно, еще не помнил, чтобы на его фразу, начинающуюся с «хочешь…» спутник ответил отказом. Ну максимум – недоумением. Но отказом – еще никогда.