венера в тельце

      1. я разучился смотреть на тебя как-то иначе. В возрасте двадцати одного года Тобио смотрит на Куними Акиру со всей тяжестью взгляда на мальчика (с несколькими дополнительными характеристиками, как то: мальчик-студент, красивый мальчик, мальчик-ровесник) и со всем молчаливым благоговением взгляда на пейзаж. Он не уверен, когда именно зрительный контакт с Куними перенёс его туда, к горе Дзао летом, в его четырёхлетнее тело на плечах дедушки, напоминающее черноволосого птенчика. Там, в прихожей между небесами и всем, что под ними, широкий палец указал невидимым лазером на круглую бездонную бирюзу кратерного озера Окама. Что в четыре, что в двадцать один, Тобио тащит в себе детскую тоску бесконечных размеров, как синяя кальдера, когда-то переставшая быть вулканом, или как коридор стадиона со сводчатыми потолками, или как секунда внимания Куними, обращённого на него.       2. я смотрю как ты танцуешь и в моей груди что-то переворачивается как кручёная подача или нож или руины во время оползня. В один из моментов между выпуском из старшей школы и отбором в основной состав японской сборной Куними берёт лицо Тобио в свои ладони и целует его впервые (порозовевший, улыбающийся в своей короткой футболке, до пустоты в голове пьяный в ночном клубе Шибуи). Освещение меняется с синего на пурпурный, и мыслей у Тобио недостаточно, чтобы предотвратить свой ответный поцелуй. Пурпурный меняется на фиолетовый, и две фигуры встречают друг друга, чтобы идеально сойтись в темноте — нос к носу, плечо к плечу, талия к талии. Фиолетовый мимолётно меняется на абсолютный мрак, и два тела отталкивают друг друга с испугом, как от резкого пробуждения. Весь оставшийся вечер Тобио посматривает на Куними украдкой, делая вид, что не чувствует себя с ног до головы обугленным. На следующий день, посреди подачи в прыжке Тобио приземляется на задницу во время тренировки Орлов. Конечно, другие люди могли бы приземлиться на задницу посреди подачи в прыжке и притвориться, что ничего не случилось, но не связующий национальной команды основного состава, не звезда Мияги, оттолкнувшаяся от земли пять раз подряд, чтобы все пять раз заработать подачей очко против Франции в Рио. Кагеяма Тобио, чудо-мальчик почти ста девяноста сантиметров ростом, не приземляется на задницу посреди подачи в прыжке. В ту ночь что-то поменялось на этой планете, потому что другого объяснения быть не может. Так говорит Хошиуми в шутку, но Тобио действительно немного в это верит. Ну, может, вся почва и весь цемент в Японии за ночь поменяли на невидимый пол из песка, достаточно грубый, чтобы сбить Тобио с опоры даже через резиновую подошву его Mizuno Wave Lightning Z4, пробить через твёрдый блестящий линолеум токийского зала, через каждую стену и железную дверь, закрывшуюся между ним и всеми остальными. Так, случайность их губ создаёт трещину в земле. Так, изображение Куними в самом центре видения Тобио стряхивает с себя своё мальчишество. Так, Тобио смотрит теперь на Куними и видит синеву кальдеры, которую ему довелось увидеть лишь раз в жизни, в июле того года, когда он чувствовал себя любимее всего. Так, и что.       3. я до сих пор не понимаю как на одном уверенном выдохе произносить и правду и твоё имя. И всё же. Если Тобио до конца честен с собой, скорее всего, так было всегда с того самого момента, когда его робкий взгляд впервые зацепился за Куними на первом курсе в Китагава Дайичи. Зацепился, а потом так ни разу и не отцепился. В средней школе Тобио весь состоял из длинных конечностей и неуверенных рук, и в нём не было никакой осмотрительной грации связующего. Куними в средней школе весь состоял из беззвучных шагов, глаз с нависшими веками и волос с пробором посередине, выглядящих очень, очень мягкими на ощупь, может быть, наверное, если бы он только позволил Тобио запустить руку в их темноту хоть раз, один лишь раз.       4. под лунным светом мы придумываем собственные ритуалы. Это случается в доме с бассейном, имя владельца которого уже было забыто, полном блестящих незнакомцев и синих неоновых светильников. Плейлист, в котором слишком много зацикленных песен Мики Мацубары на фоне, наполняющий воздух мелодиями восьмидесятых и приятными томными голосами. Тобио не похож на Ромеро или на Хошиуми, в громкости таких мероприятий чувствующих себя, как рыбы в воде, и принимающих личные поздравления с победой от всех присутствующих на вечеринке. У него нет их уверенных ртов, их не требующих усилий улыбок, их простых диалогов. Но Тобио всё равно старается подыскивать слова, очень старается, ведь этого ждут от знаменитого связующего Орлов. Эти упражнения утомляют больше изнурительных тренировок. Найдя Куними, уединившегося в кухне, Тобио чувствует облегчение, потому что знает, что он такой же. У них договорённость не заводить разговоров «ни о чём», которую они никогда не обсуждали. Тобио до невозможного успокаивает эта мысль. Куними обыденно сутулится, опираясь на мраморную столешницу. Маленький прозрачный камушек пирсинга в носу блестит под кухонным светом — вот что ещё поменялось со времён старшей школы. Он всё ещё прижимает бокал к губам, когда поворачивается к Тобио. Куними поддерживает зрительный контакт, делая глоток, и продолжает его поддерживать, затем отставляя бокал в сторону. Даже неторопливые движения Куними каким-то образом становятся изящными, будто ему и не нужно смотреть, вовсе не нужны старания. Куними не тратит энергию на смену выражения лица, идеально нейтрального, кроме крохотного намёка на улыбку в одном приподнятом уголке губ. Молча и неспешно Куними приближается к Тобио, легко проводит рукой по его запястью и делает ещё шаг мимо него. Тобио пару секунд изучает удаляющуюся спину мальчика. Он знает, что никому не превзойти Куними в нахождении самых лучших тихих уголков в любом месте. Или это тишина следует за Куними, словно он полон тайной силы притяжения. Тобио хранит тишину. Он тоже следует за Куними.       5. однажды ты пришёл с кассетами мики мацубары которые когда-то были мамиными и они звучали классно но ничего из того что ты приносишь не бывает более классным чем твой голос за дверью. Тобио опускает голову на кожу дивана, к которому привёл его Куними. Он не очень-то пьян, но лёгкий гул победы и шочу щекочет под кожей, как тёплая вода. Куними почти сидит на его бёдрах, коленями упираясь в диван по обе стороны от талии Тобио, прижимая его к спинке одним своим видом. От такого я тоже могу опьянеть, думает Тобио чуть отстранённо. Так вообще можно? Другие люди тоже сидят на коленях своих друзей на вечеринках? Они тоже льнут к их прикосновениям, какими бы редкими они ни были? Тобио кладёт руки на бёдра Куними, большими пальцами слегка поддевая отверстия для ремня на его джинсах. Они где-то на периферии вечеринки. Вся остальная команда бог знает где. Здесь комната наполняется резким синим цветом, превращающим Куними в подводное существо. — Спасибо, что приглашаешь на такие тусовки, — говорит Куними, подняв руку, чтобы взмахнуть ей вокруг них. — Мило с твоей стороны. Даже начинает казаться, что тебе правда со мной нравится. — Он слабо улыбается, произнося это. — Ты же знаешь, я приглашаю тебя только потому, что эти тусовки гораздо хуже, когда тебя здесь нет, — небрежно признаётся Тобио. Прокрутив в мыслях сказанное, он чуть краснеет. Он думает, ах, сегодня не стоит больше пить. — Я знаю, — спокойно отвечает Куними с ноткой самодовольства. Он усмехается. — Но серьёзно, Тобио, ты меня разбалуешь. Тобио сводит брови. Словно на автомате, Куними поднимает руку, чтобы разгладить морщинку большим пальцем. — Здесь все преподносят монстру-связующему Японии комплименты в виде подарков, — говорит Куними, словно это самое очевидное, что может быть. — А я вот — с пустыми руками. Тобио нахмуривается. Плевать он хотел на комплименты в виде подарков, которые потом будут собирать пыль. Но Куними наклоняет голову, задумавшись, и продолжает: — Я ужасный. Но я могу исправиться, Тобио. Когда твоя команда выиграет в следующий раз, я буду ждать тебя на трибунах с розами. Как минимум десяток. Как твои фанатки. У Тобио краснеет затылок, и уголок губ Куними приподнимается в полуулыбке. Взгляд Куними переворачивает что-то в его животе. — Пожалуйста, не надо, — говорит Тобио, опуская глаза. — У меня ваз не хватает. — Тогда подарю вазы. Тобио отвечает ему сердитым взглядом. (Но это неискренне, и Куними всё понимает). Куними вздыхает. — Знаешь. Сложно выбирать подарки для кого-то с олимпийской зарплатой. Дни рождения, наверное, скучные у людей, которым всё достаётся по одному велению. — Не всё, — спорит Тобио и хмурится. Не ты, хочется ему продолжить. Тобио заставляет свои руки присмиреть на талии Куними. Куними задумчиво хмыкает, расслабив ухмылку. Затем он наклоняется ближе к уху Тобио, делая голос тихим и низким, словно рассказывая секрет. — Но знаешь, Тобио, я мог бы поздравить тебя и по-другому. Лицо Куними так близко, что всё тело Тобио кажется сплошной нервной системой, сплошным нервным трепетом. Тобио понимает, что он имеет в виду. С той самой ночи в Шибуе и с того поцелуя в клубе, он уже предлагал такое, чуть стесняясь, наклонившись к уху Тобио на других вечеринках или за раменом и рюмками горячего саке или в очереди за кофе в абсолютно трезвом состоянии. Даже в компании Куними находит способ говорить шёпотом. Как только Киндаичи или Хината или кто угодно поворачивается спиной, он чуть наклоняется, говорит: ничего серьёзного, Кагеяма. Просто думаю, было бы весело. Разве монстрам не бывает одиноко? В общем, номер мой у тебя есть, ну знаешь, на случай, если заскучаешь наедине с собой. И Тобио всегда неуверен, серьёзен он или шутит. Иногда он думает, не говорит ли Куними всё это, только чтобы посмеяться над тем, как ему всегда без промаха удаётся смутить Тобио. Хината настаивает, что у Куними к нему невыраженные чувства. Тсукишима говорит, что он просто ведёт себя как ловелас. Как бы то ни было, Тобио отказывается от каждого предложения, потому что он на удивление больше склонен верить Тсукишиме, чем Хинате, и потому что он вздрагивает от мысли о том, что придётся копаться в странных тяжёлых чувствах в груди, которые пробуждает Куними. (Тобио игнорирует так же совет Мивы, который заключался в том, чтобы просто. Спросить его прямо.) Он ощущает призрак дыхания Куними над ухом. Теплота тянет Тобио обратно к весу на его коленях, к синеве всего вокруг, к тоскливому голосу Юки Сайто в колонках. И к этому растянувшемуся предложению — Я мог бы поздравить тебя и по-другому. Ещё несколько секунд Тобио размышляет над этим. Он осознаёт, что не может ответить на скрытый вопрос Куними чем-то, кроме других вопросов, поэтому он стискивает зубы и оставляет слова позади. Отдаваясь сплетению импульса и шочу, нагревшему низ живота, Тобио наклоняется, чтобы прижаться сомкнутыми губами к изгибу подбородка Куними. Он сжимает талию Куними крепче, притягивает его немного ближе. Когда Тобио вспоминает об этом позже — а это ведёт ко всему, что за этим следует — он не может понять, почему именно здесь он впервые бросает предосторожность. Наверное, на это повлияло несколько вещей: опьянение победой, алкогольный бред, звук, который Куними издаёт, когда Тобио аккуратно кусает его. То, как Куними выглядит в синем свете. Всё, в чём он уверен, это что, уткнувшись в шею Куними, он снова ощущает себя на краю бездонного озера, так что тоска заслоняет собой всё остальное. И Тобио позволяет своим губам путешествовать, медленно оставляя за собой влажные следы по длинной линии его шеи. Он тормозит, чтобы схватить осторожными зубами мочку Куними, чуть потянув. Запоздав и слегка выбившись из дыхания, Тобио шепчет: — Значит, поздравь меня. Иначе говоря, он соглашается. Куними остро выдыхает, словно не совсем ожидая, что Тобио решит подыграть. Он наклоняется обратно, чтобы посмотреть на него, а потом кивает, когда Тобио не отводит глаз. Затем оба встают со своего места, плетутся по дому в поисках комнаты, любой комнаты. Пальцы Куними крепко держат запястье Тобио, почти голодно утягивая за собой. Кто-то запирает дверь, Тобио не помнит, кто именно. Никто не включает свет, но короткое прикосновение синего просачивается из-под двери. Приглушённый поп играет из коридора. Куними кладёт ладонь на грудь Тобио, толкая его обратно к двери и грубо соединяя их рты. Дразнящие зубы проходятся по нижней губе Тобио, и в его голове воцаряется белый шум. Поцелуй Куними с губ сползает к подбородку, а затем к шее. Он небрежно тянет за воротник рубашки Тобио, почти до боли надавливая на шею, так, чтобы достать ртом обнажённого плеча, затенённой ключицы.       6. мы занимаемся сексом впервые на афтепати в честь победы орлов и я не уверен это делает ее в сотню раз лучше или в сотню раз хуже. Потом Тобио наблюдает, как Куними встаёт перед ним на колени, проворными руками разбираясь с пуговицами джинсов. Куними поднимает глаза, чтобы встретиться взглядом с Тобио, и продолжает смотреть, даже когда нетерпеливые руки стягивают джинсы вниз по бёдрам, вниз к голеням. Куними чуть ухмыляется над смущённым лицом Тобио. — Я весь вечер этого ждал, — тихо признаётся Куними, слегка опустив веки. Тобио удивляет, что на долю секунды Куними выглядит почти робким. — Я хотел ещё после того, как ты закончил последний сет. Своей чёртовой пугающей подачей. Куними прищуривается, и вся робость сжимается в бесстыдную улыбку. — Киндаичи был такой счастливый. И все вокруг кричали Орлы, Орлы, и Тобио, Тобио, люди, которые тебя даже не знают, а я думал только, — его руки ползут по внутренней стороне его бёдер, и дыхание Тобио немного учащается. — Тобио. Я хочу, чтобы только я тебя так называл. — Куними, — его имя сходит с губ Тобио, обездвиженного, затаившего дыхание. Зрачки Куними расширенные, тёмные. — И эта твоя королевская ухмылка такая раздражающая, но вообще довольно горячая, — продолжает Куними, пританцевав пальцами к резинке боксеров Тобио. — Я не мог думать ни о чём другом. Я хотел уничтожить эту ухмылку бесследно. Теперь Куними касается его, одной рукой держа за обнажённое бедро, и Тобио вытягивает руку, чтобы бездумно потянуть Куними за волосы. Тихий сбитый стон срывается с губ Тобио, и Куними хватается крепче. Он ниже опускает голову, а губы его розовые и мягкие, и его красота горит кобальтом в темноте, и всё такое сладкое, такое тёплое и синее, как лето.       7. под дневным светом мы придумываем собственные ритуалы. Проходят дни, и Тобио получает от Куними сообщение с приглашением попить кофе. До этого момента Тобио вообще старался избегать мыслей о Куними, направляя всю энергию в тренировки, потому что с недавнего времени мысль о нём превращает его грудь в клетку, донельзя набитую птицами. Это становится ещё сложнее, когда лицо Куними, омытое синим, начинает появляться во снах. Сидящий напротив него в кафе, Куними выглядит так невозмутимо, словно между ними ничего никогда не происходило. Или, может, всё это действительно было для него ничем. Наверняка, он не видит таких снов. Тобио пытается перенять спокойное выражение лица Куними. Получается что-то очень хмурое. — Знаешь, Кагеяма, мне кажется, стоит сделать это ещё раз, — говорит Куними, осторожно смотря на Тобио над своей синей чашкой, из которой поднимается дым, закрывающий его лицо, как занавеской. Тобио хмурится, не зная, что отвечать. Да, стоит, потому что было здорово, а мысль о твоих губах на мне сводит меня с ума, и я бы всё отдал, чтобы они оказались на мне снова? Нет, не стоит, потому что было здорово, но мысль о твоих губах на мне сводит меня с ума, и я боюсь сойти с ума ещё больше? Да, потому что ты мне нравишься. Нет, потому что ты мне нравишься, но я никогда не был влюблён. Тобио опускает глаза, совсем ничего не говоря.       8. я в ужасе от того что кто-то может снести мои стены и оставить внутри этой пустоты. ещё страшнее если когда-нибудь это сделаешь со мной ты. Куними приподнимает бровь в молчании. Он решает сменить вопрос. — Ты жалеешь? — Нет, не сказал бы, — Тобио поднимает голову, опять встречаясь с Куними глазами. — Хм-м. Куними смотрит на него в упор, размышляя, и все силы Тобио уходят на то, чтобы не дёрнуться от его взгляда. Лишь это осталось неизменным в Куними. Тобио помнит, что его взгляд из-под слегка опущенных век всегда был таким тяжёлым, даже в средней школе. Тогда Куними говорит, чуть ухмыляясь: — Ты краснеешь. — Нет, — спорит Тобио, хмуро смотря на него, даже пусть его лицо становится ещё горячее. Куними смеётся, и от этого звука в груди Тобио болит. Он стал гораздо расслабленнее смеяться рядом с Тобио, в сравнении с тем, что было в средней школе. Куними задумчиво изучает его пару секунд. — А. Я всё понял, — вдруг говорит он, распахнув глаза. Он торжественно кивает самому себе, но Тобио замечает лёгкую улыбку, спрятанную за кружкой. — Я понял причину сомнения. — Что? — вопрос получается немного слишком грубым. Тобио силой заставляет выражение своего лица сделаться чуть более нейтральным. Он беспокойно поднимает свою кружку, чтобы сделать глоток. Кофе бледный от молока и сахара. С полной апатией разговора о погоде Куними говорит: — То, что я люблю секс, не означает, что я в тебя влюблён, — и Тобио почти давится своим кофе. Но Куними продолжает, не замечая молотка, только что вбитого в грудную клетку Тобио. — Если ты об этом переживаешь. Я уже догадался, что Мистер Золотая Медаль на данный момент эмоционально недоступен. Слишком занят своими подачами для чего-то настолько серьёзного. На слове «серьёзного» Куними делает кавычки пальцами, и его глаза блестят от изумления. Тобио смотрит на него, опять растеряв все слова. — Я не сказал бы, что я настолько занят, — начинает он, а потом останавливается, когда понимает, что вообще не представляет, как хотел закончить это предложение. Куними, по крайней мере, вообще этим не заинтересован, продолжая озвучивать то, что начинает напоминать презентацию в PowerPoint на тему того, почему им нужно продолжить заниматься сексом. Незнакомцы на одну ночь в клубах и барах — это отвратительно. Искать людей в приложениях — надоедает. Узнавать лично новых людей, в целом, — это утомительно. Кто угодно может быть работорговцем. Мы постоянно видимся, и вроде ни ты, ни я — не работорговцы. Удобно. Наши квартиры немного далеко друг от друга, но я не против оставаться в твоей квартире, купленной на олимпийскую зарплату. Может, удивишься, но всегда хотелось проснуться и увидеть Токио с высоты птичьего полёта, купаться в солнечном свете, проникающем в комнату через окна во всю стену. Мы оба уже знаем, что я умею делать тебе хорошо. Ты очень горячий. И ты считаешь меня горячим тоже. Мы такие давние друзья, что я не могу представить, чтобы это что-то разрушило. Ты всегда отвечаешь на звонок, неважно как поздно ночью я звоню.       9. мива говорит что я такой потому что у меня венера в стрельце. твоя венера в тельце. видимо мы по-разному смотрим на любовь. Они немного пьяны, когда это происходит снова. И это продолжает происходить, потому что Тобио понял, что он не может отказать Куними именно в этом, больше не может отказать, потому что тело Тобио цепляется за фантом веса Куними на нём, потому что оно знает, что может утолить его голод. А потом они вовсе не пьяны, и Тобио чувствует, как в нём что-то опрокидывается и бьётся вдребезги. Всё начинается с приглашения посмотреть Вонга Кар Вая с субтитрами поздно ночью на полу дома у Тобио. (Приглашает Куними, но свою квартиру он никогда не предлагает). Спустя некоторое время Тобио сдаётся нескольким долгим поцелуям, а потом позволяет рукам Куними отвлечь его достаточно, чтобы потерять ориентацию в сюжете фильма. Куними опускает голову между бедёр Тобио, когда начинается финальная сцена Падших Ангелов, Мишель Рейс на мотоцикле, летящем по бесконечной сумрачной зелёной дороге. Между рваных вдохов Тобио едва слышит последние слова её героини — дорога не так длинна, и я знаю, что скоро придётся сойти. Но сейчас я ощущаю такое чудесное тепло.       10. ничего серьёзного, кагеяма. Позже ночью на афтепати, той, что с блестящими незнакомцами и синим светом и саундтреком из песен Мики Мацубары, Куними ложится на пол, положив голову на колени Тобио. Они оба полураздеты. Тобио запускает осторожные пальцы в темноту волос Куними, и слабо осознаёт, что вау, они ещё мягче, чем он представлял. Куними шутит о том, как будет хвастаться однокурсникам и мэтчам в Тиндере, что спал с олимпийским спортсменом. Наверняка, это сделает из него завидного партнера. Он дразнит Тобио, говорит, что не будет называть его имени, обещаю, но вполне может сказать, что он «гораздо громче в постели, чем в обычном разговоре». Куними смеётся над сведёнными бровями Тобио и приподнимается, чтобы сцеловать сердитый вид. Тобио немного теряется от этой нежности и от собственного вкуса во рту Куними. Он смотрит на Куними сверху вниз и видит кратерное озеро, в холоде которого он мог бы, пожалуй, утонуть. Куними смотрит на Тобио в ответ и видит просто мальчика.