Человечнее

В таверну наконец-то вернулся привычный гул. Кацуки допивал принесённый ему эль, смотря, как бывший соперник отплёвывался в другом углу заведения, прикладывая металлическую кружку к опухающему глазу. Бакуго же ухмылялся, отмечая приятное жжение на костяшках, понимая, что нужно было ударить ещё пару раз в эту грозную морду. После хорошей драки он всегда чувствовал себя восхитительно. Особенно, когда некогда собеседник получил за дело, так ещё и не раз. Это было самое приятное. Хозяин таверны прогонял его несколько раз, вот только звон монет бывает красноречивее извинений за ущерб. В принципе, Кацуки не был тем, кто постоянно разносил заведение. Таких было много, но он — самый выдающийся. Его почему-то недолюбливали все, кто хоть раз имел с ним дело. Бакуго было плевать на чужое мнение, да и азарта в драках неприязнь добавляла больше. — Ты же парень неплохой, — как всегда «заводил» свою шарманку хозяин, наливая в его кружку ещё эля. — Но всё решаешь кулаками. Да и славу себе дурную заработал. — Слава, будь она дурная или нет, все равно слава, Тошинори, — хмыкнул парень, делая глоток. — Да и не тебе за меня печься, старик. Мужчина просто вновь тяжело вздыхал, уходя к другим клиентам, оставляя Бакуго с его напитком и ощущением превосходства над всеми. С его работой любая слава хороша. Он был тем, кто выполнял то, за что нормальный человек бы и не брался. Бандиты в лесу — с удовольствием, если заплатят. Поставить кого-то на место — любой каприз, но только за ваши деньги. Звон монет был даже поприятнее ругани в его адрес. Ероша светлые волосы, Кацуки чуть свёл лопатки. От эля ему было так комфортно и расслабленно, что он не скупился, кладя на деревянную поверхность стойки ещё пару золотых монет, чтобы хозяин не жалел свой фирменный напиток. Парень бы так и сидел весь вечер, если бы вновь не услышал уж очень знакомые прозвища, отчего зло фыркнул. Как только его не называли. Ирод, чудовище, нелюдь. Не скупились на ругательства, разнообразные сравнения и эпитеты. За парочку он бы поговорил с кулаками, но ему было уже всё равно. — Хей, Бакуго, — окликнул его мужик, сидящий через стол от него и болтающий со своими парнями. — Подзаработать не хочешь? Вопрос был риторическим. Парень, оставив кружку, поднялся с места, сокращая расстояние до неизвестных. Те же будто чуть пошатнулись от него, когда он подошёл совсем уж близко. — За мелкое не берусь, — предупредил Кацуки, смерив присутствующим взглядом. — Тебе мелкое бы и не рискнули предложить, — хрипло сказал один из мужчин, после громко закашлявшись. — Валяйте, только время моё зря тратите своей болтовнёй, — парня всегда раздражали пустые фразы, которые не несли никакой полезной информации для него. — Да есть тут история одна. В соседнем посёлке невесть что творится, — начал собеседник, смотря на Кацуки. — В горе рядом, говорят, лабиринт выдолблен. А там треклятые фавны свою обитель сделали, да местным жить не дают. Кто не сунется — не возвращается. — А мне что с этого? — Поторопил к сути Бакуго, чем вызвал у собеседников тихие смешки. — Золотишко эти создания любят. Говорят, в лабиринте их можно обогатиться, что замок похлеще, чем у нашего короля отгрохать хватит. Ещё останется. А если фавнов убить, то местные боготворить начнут. Кацуки тихо прикинул, что работка и правда увлекательная. Каких только чудищ он в жизни не встречал, да и фавны, судя по россказням, не такие и грозные. А перспектива не работать после вовсе — очень весомая причина впрячься в это дело. — Возьмусь, — коротко ответил парень, выпрямляясь. — Но если всё это пустые сказки, то лучше вам в таверну больше не возвращаться. Не люблю я время тратить просто так. Бакуго не стал дожидаться ответа. Он стремительно покинул заведение. — Подвох какой-то есть? — Прямо уточнил мужчина у того, кто позвал непутёвого головореза на дело, когда парня и след простыл. — Благодарить меня скоро будете. Наконец-то хоть тише станет, без этого монстра. Пускай хоть это чудище себе подобного изведёт. *** Меч в ножнах мерно бил по ноге при каждом шаге. Бакуго прислушивался к окружению, идя вперёд. Ничего не заставляло напрячься, чувствовать себя в опасности, хотя даже от местных жителей этого посёлка он наслушался таких историй, от которых было и немудрено начать нервничать. Хотя Кацуки подобное и не пробирало. Вот только всё это больше напоминало сказки, нежели что-то реальное. Никто не мог подтвердить их, да и тех самых славных героев, отправившихся на бой с ужасным чудищем никто и не знал. Это было не удивительно. В принципе, бедолаги могли просто заблудиться в пещерах, и никаких монстров не существовало. Пробираясь через какие-то уж слишком густые и ветвистые кусты, Кацуки трижды выругался, понимая, что ещё парочка таких вылазок, и можно покупать себе новые штаны. Подобные трудности его нервировали, отчего он обнажил меч и начал просто бездумно рубить тонкие, но гибкие ветки, пускай это и не всегда получалось. Когда же он наконец-то преодолел препятствие, то вышел к описанной селянами пещере. Почему-то он ожидал большего. Крови там на полу, трупы и кости у входа, запах зловонный. А оказалось — обычный вход, который не так и аккуратно выдолблен в горе. Кацуки вновь вспомнил пару присказок от людей в посёлке, мол, фавны годами точили своды пещеры, уходя в глубь горы своими лабиринтами. Бакуго не был дураком, поэтому, осмотревшись, он наклонился к земле, подбирая несколько камней. Чиркнув ими по стенам, выбирая те, которые могут хоть немного, но оставлять отметки, парень ловко поставил знак для себя. В сумке на спине были захвачены факела, провизии на сутки, если всё-таки заблудится, мешок и верёвка. По факту — все необходимое, как посчитал парень. Вот только факел пригодился ему ровно на пару минут. Стоило ему пройти темноту в начале, он вышел к входу, вероятно, в лабиринт. Странное свечение в небольших выемках пещеры не было похоже на свет от пламени. Проведя ладонью по шершавой стене, он подыскал подходящее место под новую метку. Кацуки замер около одной из выемок, тыкая туда рукоятью потухшего факела. Свечение лишь на миг погасло, но потом вновь вернулось в норму. Касаясь деревяшки, Бакуго не ощутил тепла. Не огонь? Отвлекаясь от странной находки, парень двинулся дальше. Шаги гулко отражались от стен пещеры. Запах сырости уже почти не ощущался, нос привык. Бакуго шёл вперёд ровно до развилки. Два пути — налево и направо. Оставляя метку на стене, Кацуки повернул налево, слегка напрягаясь. А если он тут заблудится? Нет, он, конечно, найдёт выход, но сами мысли о подобном заставили ощутить в груди неприятную тяжесть. Успокаивал лишь ветерок, который скользил под штанины, лаская оголённые щиколотки. Казалось, он бредёт в этих туннелях вечность. Свечение от непонятных источников света уже стало привычным глазу, но вот продвигаться дальше становилось сложнее. То ли дискомфорт от того, что всё вокруг будто и не отличалось друг от друга, то ли напряжение, но Бакуго вскоре остановился. Чуть приседая на корточки, он достал из рюкзака яблоко. Стоило Кацуки только выпрямиться, закинув вещи привычно на спину, впереди послышался шорох. Сначала парень подумал, что это уже его сознание подбрасывает что-то не то, но стоило шороху вновь повториться, Бакуго обнажил меч. Он стремительно двинулся вперёд, доходя до развилки и прижимаясь к стене, прислушиваясь. Кто-то тут был. Определённо. Значит ли это, что все присказки не врали, а в пещерах и правда обитает чудовище? Он тихо выдохнул, напрягаясь, будто вот-вот готовясь выскочить на врага и нанести ему пару мощных ударов. Бакуго стоял так несколько минут. Никто его не засёк. Никто не собирался на него нападать. Пока что. Кацуки выглянул, посмотрев в коридор, откуда и слышался шорох. Не опуская меч, парень медленно шёл дальше, замечая, что освещение стало ярче. Стоило ему сделать ещё пару шагов, он замер. Перед ним раскинулось теперь не такое уж и маленькое помещение. Да, оно было слишком уж неправильной формы, но при этом вполне себе… пригодное для обитания? Кругом лежали какие-то вещи. Поломанные тумбы, на которых стояли всякого рода человеческие вещи, ткани, стопки книг… Будто это чьё-то заброшенное жилище, а не одно из ответвлений лабиринта. Но стоило быть на чеку, иначе тот, кто и был хозяином этой обители, мог быть и не рад внезапному вторжению. Бакуго осторожно прошёл дальше, подходя к достаточно широкому… письменному столу? Да, это бесспорно он и был. И за ним явно не так давно работали — привычная для людей лампа освещала какие-то бумаги. Кацуки вновь осмотрелся, подходя к нему ближе и протягивая руки к бумагам. Беря листок, он попытался понять, что на нём было, вот только написано было явно не на людском наречии. — Помочь? — Раздался голос чуть ли не у самого уха Бакуго, отчего тот резко отскочил, чуть не снося бедную мебель и выставляя лезвие в сторону предполагаемого врага. От того, что он больно и сильно ударился затылком, парень не сразу смог понять, кто был перед ним — картинка резко расплылась. Он начал моргать, пытаясь сфокусироваться, а когда всё-таки смог, то… замер. — Что ты, блять, такое? — Почти прорычал Кацуки, делая шаг в сторону неизвестного существа. Тот же сам попятился, уходя от нацеленного на него лезвия. Перед человеком сейчас было максимально неизвестное ему ранее создание. Высокое, выше его самого, оно отходило назад, цокая о каменный пол копытцами. Вот только передние конечности чудища были вполне обычными человеческими руками, которыми он прикрывал… Лицо? — Убери меч, пожалуйста, — с неким раздражением произнесло чудовище, вот только на вполне людском наречии. — Мне бы не хотелось применять силу в ответ. Кацуки замер, но меч не убрал, всё ещё осматривая незнакомца. Тот, пусть и прикрывал лицо, но скрыть рога на голове он не мог. Те выходили прямо из тёмно-зелёной копны волос. На пальцах чудовища были своеобразные кольца, соединяющиеся тонкими цепочками, которые чуть поблескивали на свету, отливая изумрудным. Когда же создание медленно отвело руки, то Бакуго сглотнул. На него смотрело лицо юноши. Красивого. С пронзительными, будто поблескивающими изумрудными глазами. Он видел перед собой слишком странное чудовище, которое таковым было сложно назвать, если не опускать глаза ниже, где начиналась тёмная шерсть и копыта. — Что ты, блядь, такое?.. — Уже спокойнее переспросил Кацуки, всё же чуть опуская лезвие. — Фавн, — тихо ответило создание, не отводя от Бакуго взгляд. — Так ваш род называет моих сородичей. — Так это ты нападаешь на близлежащие поселения? — Прямо спросил парень, вот только вместо ответа увидел, как брови на лице полу-юноши нахмурились, а сам он будто слегка сгорбился. — Глупости какие, — ответило «чудовище» скрестив руки на груди. К слову, тоже вполне человеческой. — Лично я не тронул ни одного человека, чтобы мне внезапно предъявили такие обвинения. Кацуки и не знал, что ему сказать. По факту, эти легенды действительно никто не подтверждал фактами. Никаких тел на полях растерзанных не было, детей из посёлка уже лет тридцать никто не воровал, да и скот вполне себе гиб по естественным причинам. Вот только одно действительно оставалось фактом — перед ним сейчас было чудовище, о котором и излагались все эти сказки. — Так зачем ты пришёл ко мне, если и сам понимаешь, что я никого не трогаю? — Пронзительный взгляд вновь смотрел прямо в душу. Вот только от него не было страшно. Скорее необычно, ибо в глазах перед ним было что-то такое, что он никогда не видел в человеческих глазах. И, может, именно это и выдавало нечеловеческую сущность фавна. — Истребить чудище и забрать сокровище, — как-то уже неуверенно ответил Бакуго, сам не узнавая себя. Какого чёрта он мнётся? — Сокровище? — Фавн несколько раз моргнул, будто снимая с Кацуки своеобразные чары, резко выпрямившись. — Эти что ли? Он сделал шаг назад, давая парню посмотреть за его спину. Только сейчас он обратил внимание на то, что помещение идёт ещё в одно ответвление, которое сейчас было ему видно. И там от пола и чуть ли не потолка лежали различные вещи. Лишь присмотревшись, он понял, что вперемешку с хламом, на свету действительно что-то поблескивало. — Забирай, что тебе нужно, — слишком добродушно сказал полу-юноша, отходя от парня беспечно, будто тот и не наставлял на него меч. — Мне это добро не жалко, раз оно тебе так нужно. — Что же ты, блять, такое? — В третий раз спросил Бакуго, будто бы создание так и не ответило. Хотя, на самом деле, он просто не мог понять, какого чёрта происходит. Почему фавн ведёт себя так… дружелюбно? Да это же бред, чудовища не могут быть дружелюбными. — Мне казалось, что особи твоего вида в столь юном возрасте не лишены слуха, — фавн даже не повернулся к гостю, уходя в другую часть пещеры. — Фавн. Ваш народ считает нас покровителями природы. Какое-то время даже молились, приносили дары ко входу в пещеры. Ну, всё в этом духе. — Да я понял, что ты фавн, — отмахнулся Бакуго, не понимая, зачем он вообще это ещё раз спросил. Он все ещё находился в неком шоке от того, что видит перед собой. Обжитая пещера, вполне разумное создание, которое, если не присматриваться, даже не отторгало. Всё это было каким-то бредом. Его явно наебали в таверне. — Если ты хочешь что-то спросить ещё, то спрашивай, — зачем-то предложило создание, а в голове Кацуки возник только один вопрос. — Как тебя зовут?.. *** Изуку. На людском наречии оно даже и звучало похоже на привычные имена. Будто и не принадлежало странному существу в лабиринтах. Кацуки не понимал, как вообще стоит себя вести. Он наполнил мешок сокровищами, молча покидая пещеру. Да, он даже и своё имя сказал. Когда фавн ответил, подходя ближе, то задал точно такой же вопрос. А, получив ответ, улыбнулся, да так солнечно, что Бакуго не знал, что говорить дальше. Он просто покинул обитель этого создания, говоря себе, что больше никогда туда не вернётся. Этих сокровищ ему хватит до следующей подработки. Когда он продал всё, переводя в привычные звенящие монеты, то просто вернулся в привычную таверну. Его встретил обыденный шум, а парочка человек резко вскочили с мест, будто готовясь дать отпор. Вот только парень прошёл мимо, садясь на излюбленное место и бросая две монеты хозяину. Тот удивлённо вскинул брови, но лишних вопросов задавать не стал. Всё-таки скверность характера Бакуго все знали. Спокойствие же парня вскоре нарушили те самые мужики, которые и подкинули ему эту кривую подработку. Они сначала смотрели на него удивлённо, будто увидели мертвеца или утопца, а после нахмурено. Вероятно, те предполагали совершенно иной исход. Так что ждать, когда они подойдут, долго не пришлось. — Хей, Бакуго, — вновь позвали парня один из мужиков. — Неужто струсил? — Завались, старик, — огрызнулся Кацуки, отставляя кружку с элем. — Раз взялся, то до конца довёл. — Да ну? Зарубил чудище? — В голосе собеседника было слышно удивление. — Да сокровищами поживился? — Да ваше чудище и волка драного бы не тронуло. Но зарубил, раз взялся, — Кацуки нахмурился. — А сокровищ не было нихера, на неделю хватит того, что собрать смог. Мужчины замолчали, смотря на то, как уставший Кацуки вновь отхлебнул эль. Разочарование недругов порядком веселило Бакуго. Да, старые пердуны, ждали, что фавн жестокий да приструнит его, порвёт к чёртовой матери. Избавиться от него хотели, уроды. Вот только сил на то, чтобы начистить им рожи у парня и не было. Он всё ещё не мог многое понять и принять. Хозяин же таверны просто молча подливал ему в кружку пойло, иногда хмурясь, не узнавая парня, который буквально вырос на его глазах. *** — Ты вновь пришёл? — Спросил Изуку, перебирая какие-то книги и выкладывая их ровной стопкой себе на стол. Бакуго же восседал на каком-то ворохе тканей, закинув ногу на ногу и наблюдая, как в этом помещении существует фавн. Тот же явно даже и не смущался от присутствия чужого. Когда Кацуки пришёл к нему, то он просто промолчал, смотря, как человек нагло хозяйничает в его обители. — Да, о великое мифическое существо, которое даже мухи не обидит, — с нескрываемой издёвкой протянул Бакуго, расположившись как можно удобнее. — Золотишко кончилось? — С неким недоверием спросил Изуку, поворачиваясь к человеку. — Скорее скучно стало, — просто ответил Бакуго. Правда, он сам не знал, почему вновь пришёл в пещеру, сверяясь по знакам на стенах и возвращаясь в пропахшее сыростью логово фавна. — И давно ты предпочитаешь ходить к чудовищам поболтать? — В голосе фавна слышалась лёгкая издёвка. — Или только они тебя и могут терпеть? От такого Кацуки нахмурился. Да, это полу-юноша не так и прост. Он сейчас действительно огрызнулся, да и, в принципе, имел на это полное право. Его покой потревожил какой-то человек, которого он видел всего раз. Бакуго бы прибил себя на его месте. Они молчали. Кацуки наблюдал, а Изуку занимался какими-то своими делами. То, как забавно фавн сидел на человеческих стульях, забавляло Бакуго ещё больше, чем то, насколько неуклюжим оказался этот рогатый. Постепенно он привыкал к такой очень своеобразной внешности, замечая детали. Шерсть Изуку на ногах не была чёрной — она так же отливала зеленью, как и копна вьющихся волос, которые создание постоянно поправляло. Рога на голове парня были вообще меньшим, что могло его смутить. — И чем ты занимаешься? — Поинтересовался Бакуго. хотя, на деле, это его не сильно волновало. Просто он не знал, как вообще вывести «чудовище» на разговор. — Хочу понять кое-что, — ответил Изуку, откладывая книгу. — Думаю, что это тебе будет не так интересно. — Отчего же? Может быть, я книгу напишу о нечисти вроде тебя, — съязвил Кацуки, но фавн отреагировал на это очень даже спокойно. — Не думаю, что книга будет иметь спрос. Ваш род не очень уж и интересуется тем, что не касается их благополучия, — ответил Изуку, вновь беря книгу. — К тому же я не вижу, чтобы ты приготовился что-то записывать. — Я запомню, будь уверен. — Буду. *** Кацуки начал приходить к Изуку всё чаще. Он просто и сам не замечал, как, закончив все свои дела, он собирал сумку еды, отправляясь в пещеру. Первые разы они действительно мало говорили. Фавн занимался своими делами, а Бакуго либо задавал какие-то вопросы. либо просто наблюдал. Время летело, о чём периодически напоминал и сам полу-юноша. Бакуго до сих пор не понимал, как тому удаётся понять, что на улице стемнело, если он сидит в пещере. — Ты хоть на улицу выходишь или постоянно тут сидишь? — Спросил Кацуки, доставая из сумки яблоко и звонко откусывая. — Ну, почему же. Выхожу. Мне нужно так же питаться, поэтому охочусь, — спокойно ответил Изуку, не поворачивая головы. — Фавны вполне себе смертны и могут умереть от голода. Кацуки представил, как эти тонкие руки полу-юноши разрывают бедную тушку зазевавшегося животного, пачкаясь в кровище жертвы, отчего поморщился. Воображение уж слишком живо нарисовала ему сей процесс, что заметил и фавн, тихо посмеявшись. — Да, вы, люди, явно мало знаете о моем роде, — протянул Изуку, продолжая смеяться. И вновь привычное молчание. Обычно, когда создание было не сильно занято, оно рассказывало про свой род, не скупясь на эпитеты и цитаты каких-то неизвестных Бакуго соплеменников. Пускай на некоторых моментах фавн и мог резко запнуться, но спешно извинялся, продолжая. Кацуки просто слушал, опираясь на руку. И это было так странно. Его не раздражал голос Изуку, не бесило то, что он периодически жестикулирует, отчего цепочки на руках метались в разные стороны, тихо звеня. — Как ты не блуждаешь в этом лабиринте? — Спросил Бакуго, когда фавн закончил очередной свой рассказ. — Пусть я и хожу тебе по проторённой дорожке, но ведь явно же есть какие-то и другие помещения. — Есть, ты прав. И достаточно много, — согласился Изуку. — Просто. Я знаю каждый закоулок. Ты же не теряешься в своём доме. Кацуки нахмурился. Сравнение было не совсем подходящим. В его доме была, от силы, одна комната, в которой он вряд ли мог даже в пьяном бреду заблудиться. — Или же теряешься? — С лёгкой ухмылкой спросил фавн, чуть щуря глаза. Издевается. Да это существо нифига не простое, не такое и доброе создание. — Заткнись. Кацуки вновь слышит его звонкий смех. *** — Я бы на твоём месте начал хоть иногда местных запугивать. А то будто и не чудище вовсе, — сказал Кацуки, принимая из рук фавна кубок с вином. Он принёс одну выигранную в таверне бутылку и Изуку, предлагая попробовать, но тот не соглашался пить один. — Мне не нужен страх людей, — просто ответил полу-юноша, садясь рядом с человеком. — А зря, — хмыкнул Бакуго, делая глоток. Вино и правда было неплохим. Терпкое, слегка отдающее кислотой на языке, но очень приятно раскрывающееся, если чуть подождать. Фавну тоже понравился дар, принесённый ему человеком. Он пил медленно, слегка причмокивая губами, будто бы и не замечая эту свою повадку. А Кацуки смотрел. Смотрел и видел перед собой не чудовище. И это осознание каждый раз прошибало его, заставляя отводить взгляд. — Скажи ещё, что все эти сокровища в твоём лабиринте чисто мусор, — продолжил разговор парень, делая очередной глоток, но не торопясь. Ему хотелось впервые не напиться, а именно хорошо провести время в приятной компании. Изуку же задумчиво обвёл своим кубком помещение, будто и сам подмечая, как много вещей тут было. — Ну, они красивые. Но я не расстроюсь, если часть из них заберут те, кому они нужны, — просто ответил полу-юноша, делая глоток. — Для меня это всего лишь вещи. Да, они радуют глаз, а то, насколько искусно выполнены, заставляет восхищаться умельцами. Но не более. То, с какой лёгкостью говорил это фавн, заставило Кацуки задуматься. А ведь собеседник прав. Все это — всего лишь вещи. Все эти красивые сокровища, деньги, которые люди обменивали на побрякушки или элементы интерьера. Всё это не имело настоящей ценности. Ощущения не купишь. Вот испей он это вино один, просто делая за глотком глоток — что бы он почувствовал? Да, вкус несомненно, но он бы притупился уже на половине бутылки. Было ли ему бы так хорошо, если бы он позвал какого-то случайного человека выпить с ним? Нет. — Ты даже задумался, я погляжу, — тихо засмеялся фавн, но так тепло и по-доброму, что Бакуго чуть фыркнул, ощущая предательское тепло внутри. — Вашему роду свойственно желание обладать вещами. Это естественно, не подумай, что я осуждаю. Просто у нас это… Проще? — Тогда зачем вы заполняете своё жилище ими? — Спросил Кацуки, но не делая очередной глоток. — Наверное, чтобы просто заполнить пустоту. Согласись, что без вещей эта пещера выглядела бы в разы непригляднее, разве нет? — Изуку сделал глоток, чуть откинувшись на кучу тканей. — Многие вещи я принёс сюда из любопытства. Например, книги. Удивительные вещи — человеческие письмена. Меня поражает, что вы не проводите за ними всё свободное время. Всё-таки на полу-юношу вино неплохо действовало. Тот стал болтливее, но, скорее, не как обычно. Он говорил всё, что думал, размышляя порой бессвязно, но при этом Бакуго все равно понимал. Изуку же пьяно хихикал, когда ошибался, оговаривался или переходил на незнакомое Кацуки наречие. — Ты максимально странное чудовище, ты в курсе? — Сказал Бакуго, сам не замечая, как начал улыбаться. — А ты максимально странный человек, — сказал Изуку, смотря в потолок пещеры. Улыбка на губах фавна тихо грела собеседника, который старался не пялится на расслабленное существо так открыто. — Это ещё почему? — Кацуки отставил пустой бокал в сторону, сам откидываясь на ткани, ложась рядом. — Не думаю, что любой из твоего рода сейчас бы так нагло сидел на моих вещах, говоря трехсотлетнему мифическому существу о том, как жить, — ответил фавн, но в его словах не было и намёка на раздражение. Это звучало так тепло, так искренне, что Бакуго хотелось зажмуриться. То, насколько собеседник был с ним открыт, поражало, будоражило. Сколько бы он не общался с людьми, те постоянно скрывали за своими словами совершенно иной смысл. Выгода, желание отыграться, поглумиться, изжить — всё это было знакомо Кацуки, но никак не подобное, что он наблюдал в общении с фавном. — Я слышал сегодня, что у вашего рода были уродливые морды, — начал Кацуки спонтанно. Он и правда слышал подобное в таверне, когда мужики обсуждали его дело, вспоминая легенды. — Когда в первый раз шёл сюда, то представлял огромного монстра с мордой быка. — сознался Бакуго, прикрывая глаза. — Но никак не фавна с лицом красивого юноши. — О, так ты считаешь моё лицо красивым? — Уловил самое важное в фразе Изуку, тихо смеясь и начиная улыбаться. Парень же осёкся, понимая, что сболтнул. Он не хотел так говорить. Или хотел. Блять. Он просто не знал, почему это сказал. Вот только лицо почему-то предательски заалело. — Приятно слышать, — шёпотом добавил фавн, вновь тихо и, вероятно, смущённо смеясь. — Завались, блять… *** Бакуго стал приходить реже. Он будто специально сам нагружал себя заказами, пытаясь не давать себе даже мысли о том, что нужно вернуться в пещеру, которая стала ему роднее дома. Изуку всегда был ему рад. Он улыбался каждый раз, когда Кацуки вваливался в его логово. Парень не мог себе сознаться в том, что ему нравится компания фавна. Не мог признаться себе в том, что ему намного приятнее сидеть в сырой пещере, нежели в таверне, где ранее проводил все свободные вечера. Он хотел смотреть в изумрудные глаза, когда создание рассказывало обо всём на свете, рассуждая о людях и фавнах. Он хотел слышать звонкий смех, который эхом проносился по пещере, оседая внутри чем-то тёплым и нереально приятным. Он… Хотел быть с Изуку. Когда он вновь пришёл в таверну, то был хмурее тучи. Его всё раздражало. Раздражали мужики, которые распускали руки, лапая работниц, раздражали смеющиеся парни, выпивающую бессчётную кружку спиртного. Все эти лживые люди были настолько омерзительны, что парень испытал приступ отвращения, отчего ком буквально встал поперёк горла. Он сел на привычное место, оставляя хозяину всего лишь монету. На две кружки эля. Тошинори удивлённо вскинул брови, подходя к парню. — Давненько не заходил, — начал хозяин таверны, не скупясь на излюбленный Бакуго эль. — А ты хмурее, чем обычно. Случилось что? — Нормально всё, — отмахнулся Кацуки, хоть и сам понимая, что нихуя ничего не нормально. Он смотрел вперёд, не фокусируя взгляд. А в голове впервые было слишком много мыслей. Эль, который раньше ему нравился, сейчас был каким-то слишком невкусным, отчего Бакуго морщился. — Не верю я тебе, — не унимался Тошинори, садясь к парню и как-то по-отечески положив ему руку на плечо. — Обычно ты азартен и громок, разрушаешь всё, даже не извиняясь. А сейчас тих. — А может остепенился, старик, — зло бросил Кацуки, но эта злость быстро сошла на нет. Это заметил и старый Яги. — Юный Бакуго, я слишком долго знаю тебя, чтобы поверить в то, что твоя прыть прошла с возрастом. Тебе ещё нет стольких лет, чтобы это произошло, — заметил хозяин таверны, видя, как Бакуго тяжело вздохнул, опуская взгляд. Да, он был прав. Не остепенился… Хуже. — Похоже я… Это, — Кацуки не знал, стоит ли вообще озвучивать свою догадку, вот только, стоило ему об этом подумать, а внутри всё до неприятного сильно ныло. — Ох, — Тошинори сам не сдержал вздоха, смотря, как щеки парня слегка алеют, а тот будто этого не замечает. Вот только это было красноречивее всех ответов. — Рано или поздно это должно было случиться и с тобой… Вот только Бакуго всегда надеялся, что такого с ним точно никогда не должно случиться… *** Когда Кацуки пришёл к Изуку вновь, тот был каким-то неожиданно навьюченным. Он ходил туда-сюда, почти раскидывая книги. Бакуго точно знал, что фавн заметил его. И, кажется, догадывался, почему сейчас тот так сильно раздражён. Он бы и сам на его месте разозлился. Пришёл человек, напоил каким-то пойлом, наговорил всякого, да и на разговоры развёл, а после исчез на несколько дней. Изуку явно чувствовал себя максимально обманутым. — Изуку? — Впервые позвал фавна по имени Кацуки, отчего тот на миг остановился, но не повернул головы. Он видел, как недо-юноша сжал руки в кулаки, будто вот-вот сорвётся, но этого не последовало. Создание просто их расслабило. — Прости меня, — тихо произнёс Бакуго, но собеседник его прекрасно слышал. Слишком хорошо. Кацуки впервые перед кем-то извинился. Эти слова сами рвались из него. Он искренне хотел попросить прощения за то, что исчез. Просто потому, что он виноват. А терять из-за скверности характера единственное дорогое ему существо не хотелось. — Насколько же вы, люди, странный народ, — наконец-то сказал хоть что-то фавн, выпрямляя спину. — Настолько отличны от моего рода, что аж невыносимо. — К сожалению, — зачем-то сказал Бакуго, но Изуку на это почти не отреагировал. — Я думал, что описанный в ваших книгах эгоизм и тщеславие — лишь преувеличение, — продолжил фавн, отчего Кацуки напрягся, стоя у входа. — Но неужели это и правда так? Внезапно до парня стало немного доходить. Он посмотрел на уже привычное существо, замечая, что тот как-то слишком сильно свёл лопатки, будто неестественно, наигранно выпрямился. Такое он видел в самый первый день. Защищается. Будто пытается прикрыть спину, но не разворачивается. Человек стоял, смотря на то, как «чудовище» медленно развернулось к нему. По опухшим глазам Кацуки всё прекрасно понял. Он сделал ему больно. Больно своим внезапным исчезновением, отчего Изуку явно не находил себе места. Обычно человек бы начал искать его, но разве фавн мог? Он будто узник своего же лабиринта… — Изуку, — вновь позвал Кацуки, смотря как тот поднял голову, смотря на него. Изумрудные глаза будто стали ярче… От слёз… — Я думал, что мы подружились… Думал, что тебе со мной интересно, — начал недо-юноша, а Бакуго медленно двинулся к нему навстречу. — Мне так было хорошо. Интересно. Слишком даже. Фавн говорил это непривычно прерывисто. Он периодически сильно вздыхал, будто пытаясь выдохнуть из себя всю обиду. — Я никому так много всего не рассказывал. Хоть бы оценил, — в грустном голосе примешались нотки обиды. Чёрт, и давно он настолько с ним открыт? Бакуго понимал, что для фавна, вероятно, Изуку и сам очень молод. Он не знал, сколько бы ему было по человеческим меркам. Порой от такой яркой любознательности ему казалось, что, будь фавн их рода, то ему было бы лет шестнадцать. Вот тогда Бакуго был действительно старше. — Знаешь как мерзко сидеть тут одному? — Продолжил Изуку, открываясь Кацуки все сильнее. — Не с кем поговорить. Да даже сородичей моих не осталось, чёрт бы их побрал! То, что мифическое существо использовало уже привычное человеческое ругательство, явно было влиянием Кацуки. Ему даже и не было стыдно. — А теперь, когда я вот только нашёл, с кем можно всё обсудить… Ты берёшь и уходишь. Вот что ты скажешь в своё оправдание? — Фавн смотрел на то, как стоящий близко парень смотрел на него, чуть задрав голову. Всё-таки у их видов была разница в росте, несмотря на то, что и Кацуки не был низким для человека. — Я тебя люблю. *** Бакуго и сам не понимал, почему это сказал. Просто хотелось. Просто Изуку всё это время настолько сильно и эмоционально говорил, что… Хотелось именно так остановить какую-то истерику у не такого уж и взрослого недо-юноши. И это получилось. Тот заворожённо хлопал глазами, после в какой-то миг отводя взгляд в сторону. Но ничего не отвечая, просто медленно отходя в сторону. Кацуки и сам не знал, ждал ли он от мифического существа хоть какую-то реакцию. Вот только сам парень не знал, как теперь реагировать ему. Он просто прошёл к привычному месту, плюхаясь, прикрывая глаза. Почему-то ровно в этот момент он понял, как же за все эти дни заебался, а уютное жилище фавна будто и было единственным местом, где он мог отдохнуть. В голове резко стало так приятно пусто, что Кацуки аж невольно улыбнулся, чем привлёк внимание снующего туда-сюда создания. Бакуго прямо чувствовал на себе взгляд изумрудных глаз. — Ваш род боятся, — внезапно для самого себя начал парень, не открывая глаз. — Не думал ли ты, что твои сородичи не просто так создали себе такой образ? Похоже, что суть вопроса не сразу дошла до Изуку. Тот долго молчал, отчего Кацуки даже показалось, что тот ушёл в свои лабиринты, что случалось совсем редко. Обычно он был с ним всё то время, которое Бакуго здесь проводил. Когда парень хотел было приоткрыть глаза, чтобы проверить, не ушёл ли фавн по делам, ткани рядом прогнулись, принимая ещё одно тело. Так что человек просто привычно откинулся назад. — Я не понимаю этого, — признался фавн, говоря это непривычно тихо и будто слегка осипше. Такие изменения в голосе были необычно, но даже так слова слышались достаточно чётко. — У вас много добра. Люди, как ты и говорил, падки на вещи и сокровища. Не верю я, что вашим великодушием не пользовались просто так, — Кацуки только сейчас осознал, насколько же верный вопрос всплыл в его голове. Изуку был здесь один. За всё время, что он слушал про род фавнов, он отметил, что те всё-таки любили жить общинно, чем уединённо. Вот только недо-юноша был здесь один. Совершенно. Отчего потеря постоянного гостя так остро отразилась на его состоянии. — Наверное, пользовались. Я не знаю, — ответил фавн, после задумчиво промычав. — Я был один, сколько себя помню. Ещё когда был… Ребёнком, так это у людей называют? — Серьёзно? — Удивился Бакуго, приоткрыв глаза. Он чуть повернул голову, видя, как разметались по тканям волосы фавна, а рога уж слишком забавно торчали вверх. Само же существо смотрело в потолок. Кацуки просто смотрел на уже привычное лицо, отмечая, что вблизи он так его никогда и не рассматривал. На человеческих щеках Изуку красовалась россыпь веснушек, которых, как оказалось, парень и вовсе всё это время не замечал. Аккуратные губы сейчас были чуть приоткрыты, а брови нахмурены. Фавн был красив. Спорить с этим было сложно. Да и Бакуго не собирался. — Я не помню, кто меня учил вашему и родному наречиям, кто вообще обучал меня выживать. Просто помню, что я всегда был здесь. За пределы лабиринта выходил лишь на охоту и то ненадолго. Порой складывалось ощущение, что я просто должен быть здесь. Изначально. Что я не рос, как росли бы детёныши животных, человеческие дети, — Изуку так привычно провёл руками перед собой, будто что-то иллюстрируя, но на деле — он просто всегда сопровождал речь жестами, которые Кацуки порой не понимал. — Казалось, что я всегда был один. И про свой род знаю лишь из книг. Парень молчал. За всё это время он и не думал, что что-то подобное могло быть. Ему казалось, что Изуку сам пришёл сюда откуда-то, занял свободную пещеру, строя себе логово. А для того и самого всё было загадкой. Быть может, фавны действительно чудовища. Просто Изуку таким не стал. А ведь и про людей можно сказать тоже самое. Бакуго тоже вырос не так, как привыкли люди. Но и те посчитали его монстром, даже не пытаясь узнать. Люди любили называть чудовищами всех, кроме себя самих. *** Кацуки пришёл. Он не мог не прийти. Парень тащил с собой в сумке вяленое мясо, купленное на рынок за сущий бесценок лишь потому, что он когда-то помог хозяину лавки отвадить недобрых клиентов. И почему-то, когда он нёс вполне привычное для него яства, он размышлял, понравится ли оно Изуку. Он уже понял, что существо не питалось только травой. Оно было хищником не сильно отличным от человеческого рода. И вкусы были те же, не считая уж странной тяги фавна к молодым побегам кустарников, что росли около пещеры, об которые Бакуго постоянно чуть ли не рвал штаны. Когда он вошёл, то даже слегка удивился. В обители фавна явно была перестановка. Куча хлама внезапно превратилось в тумбу, на которой стояли книги и различные вещи. Да и в пещере пахло чем-то совершенно иным. Когда же Кацуки принюхался, то смог найти источник нового запаха. На письменном столе фавна в какой-то непонятной посудине расположились пышные ветки сирени. Вскоре появился и Изуку, замечая, что Бакуго замер у цветов. Почему-то это его слегка смутило, а может просто удивило, но он ничего не сказал, смотря как человек хмурится, смотря на ветки. — Раньше ты не срывал цветы, — отметил Кацуки, разрывая тишину. — Раньше… Не хотелось? — Фавн чуть отвёл взгляд, запустив руку себе в волосы, чуть оттянув пряди. — Они красивые. Изуку слегка замялся, будто не зная, как перевести тему или вообще начать разговор. Он блуждал взглядом по окружению, не смотря на Кацуки. Бакуго же медленно опустил свою сумку на стол, выуживая приготовленный подарок. То, насколько был любопытен фавн, парень уже знал, поэтому не удивился, когда его рук коснулись юркие пальцы, забирающие свёрток. Он был доволен собой, когда увидел то, как глаза Изуку буквально заблестели, стоило ему увидеть съестной подарок. Вероятно, если бы фавн рос среди своих, то подобное было бы как подношение, и ему бы так сильно не радовались, но это создание было уникальным. И оно радовалось. Слишком бурно. Кацуки не ожидал, что его стиснут в сильных объятиях, а фавн уткнётся ему носом в шею, отчего это не сколько напугает, скорее выбьет из колеи, смутит. Изуку был сильнее его, поэтому и ощущения от того, насколько сильно тот жмётся к парню, были иными. Он чуть выпутался из рук, но не отталкивая, а немного прижимая к себе, запуская пальцы в зелёные вихры. От такого недо-юноша чуть дёрнулся, поднимая голову, смотря на Кацуки. Так близко. Бакуго чувствовал его дыхание, видел настолько чётко и ясно, что просто не знал, как быть. Сердце гулко стучало где-то в рёбрах, а дышать было сложно то ли от объятий, то ли от эмоций. Когда же Изуку чуть расслабил руки, тихонечко выпрямляясь, Кацуки рвано выдохнул, но своих рук не разжал. Тогда в глазах фавна зародилось непонимание, которое вкупе со смущением заставляло парня окончательно осознать, чего он хочет. — Наклонись, — хрипло попросил человек. Фавн не спрашивал. Он просто исполнил просьбу, чувствуя, как чужие пальцы вновь непривычно ласково вплелись в его волосы, а чужие губы совершенно неожиданно накрыли его. Но не отстранился. *** Кацуки не помнил, как ушёл от Изуку. Он не помнил ничего, кроме нереальных изумрудных глаз, румянца на веснушчатых щеках и тихого шёпота около самого уха. Он не знал, что значат те слова, но понимал их без перевода. Просто понимал. И от счастья он потерял бдительность… Когда он заглянул в таверну, то не сразу понял, отчего все резко замерли. Все взгляды были устремлены на него, но никто ничего не говорил. И всё было бы хорошо, если бы от такого поведения внутри Кацуки что-то неприятно заныло. Что-то не так. — Хей, Бакуго, — позвали его уже известные мужики, но теперь не дожидаясь, когда он подойдёт. — А тут вот слушок прошёл, что чудище-то ты не убил. — А подтверждение слухам есть, или вы любой брехне верите? — Огрызнулся парень, на что собеседники едко засмеялись. — Есть, — протянул один из мужиков. — Ходил недавно мимо тех мест, да узрел чудище. В лесу. Охотилось. Бакуго замер, но виду не подал. Изуку и правда могли видеть на охоте. С обычным зверем его спутать сложно, но попытаться посеять сомнения в толпе всё ещё было можно. — Слишком притянуто, старик. Может, медведя израненного увидел, может ещё какого зверя. С чего вдруг верить тебе? — Бакуго привычно нахмурился, сжимая кулаки. За время общения с фавном он меньше показывал раздражение на людях, но сейчас он просто обязан был напомнить всем, что характер у него всё ещё мерзкий. — Да с того, что в пещеру ту он потом направился. Да и с медведем вряд ли спутать эту нечисть, — собеседник гадко кашлянул, усмехаясь. — Рога у него на мохнатой голове отнюдь не медвежьи, знаешь ли. — Может другая тварь завелась, мне почём знать, — Кацуки понимал, что дело было дрянь. Они не будут его слушать, поэтому нужно было просто потянуть время, а после рвануть к Изуку. Как можно скорее. — Так ты с нами? Авось эта тварь ещё золотишка принесла — мы поделим, — предложил один из мужиков. — Раз то чудище зарубил, то и это порешаешь. Или слабо? — Нахер мне на это время тратить, — отмахнулся Бакуго, но вместо того, чтобы слушать дальше, пошёл к выходу из таверны. Нужно было завершать ненужный разговор. — Ну, сам смотри. На рассвете пойдём в лабиринты эти. Соберёшься — там и встретимся, — кинули ему в след предложение присутствующие. Кацуки же было уже плевать на это. У него свои планы. *** Когда он вернулся, то Изуку очень удивился. Обычно он не возвращался вечерами, но, судя по тому, насколько нахмурен был Кацуки, на то были причины. — За тобой скоро придут, — коротко сказал Бакуго, смотря на фавна. — Что, прости? — Непонимающе переспросило существо, подходя к Кацуки. В его глазах парень видел непонимание, отчего хотелось просто вывалить всё как можно скорее. Не было времени. — Убивать, — с трудом произнёс парень, понимая, что от этого ему и самому становится… Страшно? — Но разве, по их мнению, не ты ли меня убил? — Нахмурился Изуку, наклонив голову чуть вбок и скрестив руки на груди. Да, фавн знает уже и эту часть их встречи, пускай и отреагировал спокойно. — Они поняли, что я солгал. Тебя видели, — Кацуки осмотрелся, начиная потихоньку соображать, как вообще можно попробовать собрать фавна для побега. — Изуку, нам нужно уйти. Увести тебя. Сбежать. — Я не хочу им зла. У них нет повода меня убивать, если я отдам все свои запасы, — спокойно ответил недо-юноша, расцепив руки и наклонившись к Кацуки. — Людям не нужен повод, — сказал Бакуго, касаясь щеки фавна, но резко отдёргивая руку от громкого крика. — Блять. В лабиринты вошли люди. Кацуки слышал топот, ощущал вибрацию, понимая, что его обманули. Обвели вокруг пальца. Вероятно, он сам привёл их к фавну, отчего всё внутри очень больно сжалось. Нужно было бежать. Со всех ног, копыт, да чего угодно. Он не может позволить им убить Изуку. — Они пришли, — сказал парень, на что фавн замер, смотря то на человека, то на вход. Он будто впал в ступор, не понимая, что делать. Видя то, что существо сейчас выпало из реальности, Кацуки развернулся, обнажая меч. — Есть ли другой выход из твоего логова, Изуку? — Спросил Бакуго, слыша шаги всё громче. Его отметки. Чёрт, они явно идут по ним, иначе как они так быстро добираются до них. — Есть, но… — Фавн не успевает договорить. В пещеру вбегают несколько человек, обнажая мечи. Кацуки нервно усмехается, вставая в боевую стойку. Так просто он не сдастся. *** Он не видел ничего. Картинка перемешалась перед глазами. Лязг мечей, жар от факелов и невыносимая боль в плече, пронзившая так резко и сильно, что хотелось взвыть. Эти ублюдки подготовились. Они знали, что Бакуго не будет с ними. Эти мерзкие люди хотели убить и его вместе с «чудовищем». Сознание ускользало, пускай парень и пытался будто прорубить им путь. Из-за разбитого виска кровь затапливала глаз, отчего рассмотреть что-то было ещё труднее. Вновь удар, вышибающий воздух. Вновь падал, но пытаясь подняться. Вновь. Вновь. Чёрт. Кацуки чувствует, как всё тело жгло. Как кто-то смеялся ему прямо в ухо, наступая на больное плечо. — Чудовища должны держаться вместе, а, щенок? — Хриплый голос. Слишком знакомый. Бакуго огрызался, но вновь терпел удар и резкую боль. Ботинок давил на рану, прижимал к полу пещеры. Он будто не чувствовал ничего. Резкий толчок. Чёрт. Кацуки не понимал. Парень потерял сознание раньше, чем успел осознать, что же так резко подкинуло его вверх. Темнота. *** Казалось, что всё это время он умирал. Стоило ему открыть глаза, как резкая боль пронзала всё тело, прошибая болезненным импульсом до самых кончиков пальцев. Он не понимал, жив он ещё или же уже болтается там, где больше не существует жизни. Все ощущения смешались, обострились, жгли его изнутри адским пламенем, а после морозили чёртовым холодом. В голове гудели мысли, которые мешались с картинками. Яркими, тусклыми, громкими, тихими. И среди всего этого месива Кацуки мог ухватиться лишь за одно. За тёплое, родное, дорогое. Изуку. Он слышал его голос. Тихо тот прорывался сквозь массивы чужих голосов. Он тянул его, звал, просил держаться. А Бакуго не сдавался. Парень тянулся, пускай это было и ужасно, больно, невыносимо. Но он должен. Обязан. *** Когда он смог открыть глаза, то почувствовал запах сырой земли и каких-то трав. Всё тело будто приросло к месту, на котором лежало, отчего даже руку поднять было слишком сложно. Он пытался рассмотреть то, где он находился. Но глаза будто не видели, не хотели сфокусироваться. Парень хрипел, звал, просил. И его услышали. — Всё хорошо, — слышал он голос у самого уха, чувствуя, как его холодное тело обнимали тёплые руки. Он знал, чьи они были. Бакуго узнал. Не мог не узнать. — Изуку, — тихо позвал он, чувствуя улыбку на своей щеке, а после нежное касание. Тонкие пальцы касались век, прикрывая. — Прошу, поспи ещё немного, — слышал он шёпот, который тепло обдавал его ухо. И не мог противиться. *** Когда он смог наконец-то сесть, фавн был рядом. Теперь он мог его увидеть, но сердце все равно очень болезненно сжалось в груди. На светлых руках красовались алые полосы, а около самой шеи — огромное пятно. Ожог. Они его ранили. Кацуки сжал зубы, жмурясь. Не смог защитить. Как только Изуку увидел, что парень очнулся, то повернул голову, одарив человека тёплой улыбкой. Нежной настолько, что, казалось, с ним не произошло совершенно ничего. Но раны говорили об обратном. — Ты в порядке? — Хрипло спросил Бакуго, на что услышал тихий, но искренний смех. — Этот вопрос должен задать я, — фавн медленно присел рядом с Кацуки, смотря ему в глаза. — Но да, я в порядке. Человек чуть отвёл взгляд, осматриваясь. Они в пещере. Вот только не в логове фавна. Конечно нет… Но как они тут оказались? Парень не помнил. Совершенно. Голова начинала ныть, стоило Бакуго попытаться вспомнить, как всё произошло. Но он помнил руки, которые несли его прочь. Помнил шёпот, который просил его держаться. Помнил… — Ты спас меня, — сказал Кацуки, на что фавн отрицательно помотал головой. И это удивляло. Почему отрицает? — Скорее ты меня, — уточнил Изуку, вновь мягко обнимая своего человека, утыкаясь так привычно в плечо. — Рванул на них с мечом, пока я… Я… Внезапно фавн всхлипнул, но Бакуго мягко погладил по голому плечу, прижимая существо к себе. Он не должен плакать. Это создание не должно страдать. Никогда. — Дурак, не рассчитал, заставил волноваться, — начал Кацуки, но его перебили. Чувствуя совсем невесомое касание губ к плечу, парень перестал винить себя. Бессмысленно. Это все равно ничего не исправит. Они просто сидели, прижавшись тесно друг другу. Прислушавшись, Бакуго понял, что на улице идёт дождь. Он сделал глубокий вдох, ощущая такой уже привычный запах сырости, но теперь он смешивался с тёплым и каким-то даже слишком вкусным запахом существа рядом. Он и сам уткнулся носом в зелёные пряди, прислушиваясь, чувствуя не только своё сердцебиение. — Так забавно, — тихо говорит Кацуки, понимая, что только на разговоры и хватает сил. — Почему же? — Спрашивает Изуку, но не шевелится, лишь сильнее прижимая к себе человека. — Однажды я пришёл в лабиринты, чтобы убить жуткое чудовище, но… — Начал Бакуго, но не продолжая. Фавн понимал, что он хочет сказать. — Жалеешь? — С улыбкой спросил недо-юноша, но и так прекрасно зная, что услышит. Он чувствовал ответ внутри. — Ты не тот, из-за кого я вообще буду о чём-то жалеть… — И я не жалею.