две тысячи лет назад

в храме совершенно тихо. единственный посетитель, кажется, вовсе не дышит – просто замер, сложив руки в молитвенном жесте, ожидая того момента, когда догорят благовония. вэй усянь наблюдает издалека – подойти ближе страшно, потому так не хочется сорваться и дотронуться до плеча, потому что рука просто пройдет насквозь. ему говорили, что боги ничего человеческого не чувствуют, но это – глупая ложь. как можно такое говорить, когда собственное сердце разбивается каждый день. благовония догорают, человек встает, накидывает пальто, уходит. все, чего вэй усяню хочется – это еще хоть раз поймать взгляд янтарных глаз. все, что он может – наблюдать, как янтарные глаза вновь и вновь смотрят сквозь. сожжение благовоний и молитвы не приносят вэй усяню толком ничего – либо он просто не замечает. бессмертная жизнь, которую он должен был провести, покровительствуя воинам, он проводит, оберегая одного-единственного человека тысячи лет спустя. лань ванцзи всегда кажется, что на него уставилась лишняя пара глаз, и он знает – это вэй усянь, который не покидает его до сих пор. вэй усянь – убожество, бессытыдник, который все равно с ним. вэй усянь – заклинатель, пошедший по темному пути, который в конечном итоге с ним. вэй усянь мечтает о том, что однажды сможет появиться не просто расплывчатым образом на периферии сознания за пару минут до пробуждения. если бы он мог спать, он бы видел сны, в которых он с лань ванцзи – не важно, были бы они в ханьфу или в хлопковых рубашках, две тысячи лет назад или две тысячи лет спустя – обязательно вместе, обязательно вдвоем – но вэй усянь уже невероятно давно не видит снов. лань ванцзи, все таки, чувствует себя одиноко. иногда. потому что вэй усянь близко к нему точно настолько же, насколько далеко. когда от именитого ордена осталось лишь название для собственной сети кафе, когда он с трудом вспоминает лицо умершего дяди, когда гадает, где же пропавший брат – иногда может быть одиноко. вэй усянь и лань ванцзи остались вдвоем. вэй усянь и лань ванцзи прекрасно знают, что от остальных орденов ничего не осталось – кого то перебили в борьбе за власть, кто то просто не завели наследников или наследниц, даже названия никто не вспомнит – в учебниках истории нет упоминаний о древних заклинателях, только если размыто и вскользь. было и было. для лань ванцзи бессмертие – настоящее проклятие и настоящий дар. не чувствует ничего и чувствует все. он смог то, чего не мог бы, будь он смертным – провести с вэй усянем всю жизнь. для вэй усяня бессмертие – настоящий дар и настоящее проклятие. он исправил свою главную ошибку, он вернулся к лань ванцзи, но он все еще слишком далеко. он проведет с ним всю жизнь, и спустя еще две, три, четыре, двадцать тысяч лет вэй усянь будет охранять его сон.