Страх — самое древнее и сильное из человеческих чувств, а самый древний и самый сильный страх — страх неведомого.
Говард Филлипс Лавкрафт
Да простит он меня за использование его слов в таком вокзальном ширпотребе
***
— Сэм, — Рейн появляется почти так же неожиданно, как и в прошлый раз, но сейчас он кажется даже более обеспокоенным, чем когда Сэму угрожала смертельная опасность. — Ты в порядке. Его голос дрожит, а голубые при голубые глаза смотрят неверяще. Наверняка всё это время сидел и молился. Странно ли для таролога молиться Богу? Впрочем, едва ли молитвы Рейна были обращены именно к всевышнему, скорее к некой неведанной силе, у которой нет имени и лица, но безусловно есть способность сотворить чудо. Может Сэм и есть то самое чудо? По крайней мере сейчас. — Слава богу, — Да он однозначно молился, возможно даже с Библией в руках. Интересно как долго? Всю ночь как и в прошлый раз? Поддавшись эмоциям Рейн обнимает детектива. Сэм не успевает понять, что происходит. Слишком трепетный порыв оказывается по началу крепкими объятиями, а после неким неловким бесформенным прикосновением. Видимо не определившись в своём желании таролог в смятении отстраняется. Взгляд бегает, почти в панике, кажется Рейн сам от себя не ожидал, что это сделает. Они все тут на нервах. Сэма могли убить и ведь он просто рад, что хороший человек не пострадал. По крайней мере в это хотелось верить самому тарологу.***
— «В гостинице ходить без обуви», — Настойчиво и весьма убедительно уверяет Виолетта, — «Ковры бесценны». Кто знает, насколько действительно дорогие эти ковры, по крайней мере для хозяйки точно. Сэм послушно обходится без обуви, зачем идти наперекор, тем более ковры и правда выглядят весьма сносно на взгляд детектива. Нога на ногу в чёрных туфлях. Это бросается в глаза не сразу, вернее Сэма удивляет, почему он не обратил на это внимание в первую очередь. Неужели Рейн настолько сбил его с толку своими шуточками и обманчивой открытостью. Конечно детектив на этот счёт ничего не скажет, лишь мысленно отметит вкус таролога в обуви, сам не зная зачем.***
— Оу прости, — Неловко улыбающийся Рейн. Это что-то новенькое, совсем не укладывающееся в голове, особенно в сравнении с тем Рейном, что может колко ответить на любой вопрос детектива, — Не знаю, что на меня нашло «Тоже мне знаток» — коротко мелькает в рыжеволосой голове Сэма. Он, конечно, не может назвать себя человеком во всех смыслах, но вполне может понять человеческие эмоции. И даже ему очевидно, что такое «нашло» на его приятеля. Если бы Сэм поразмыслил ещё некоторое время, возможно нашёл бы происходящее даже лестным, но он не будет думать дальше. На дальнейшее разглагольствование времени тоже не находится, а может длинные фразы попросту не в природе детектива. Он просто вновь сокращает расстояние между ними и касается чужих губ. Кажется Рейн несколько удивлён, если не озадачен, но успевает ответить. Сэм буквально чувствует едва сдерживаемую улыбку таролога, которую он не особо удачно старается скрыть. — Сэм, я и не думал.... — Сомнения полностью покидают Рейна и он озаряясь улыбкой вызывает ответную у детектива, — Это всё меняет.***
— «Ты должно быть новый гость? Или ты грабишь нас.» — Шутливая улыбка, он вскидывает брови и резко отрывается от спинки диванчика, на котором расселся, — «Кстати я Рейн» Таролог приветливо протягивает руку, вернее полностью наклоняется вперёд за рукопожатием, так что отказать Сэм просто не успевает, или не хочет. Движения быстрые и такие уверенные. Тарологи много общаются с людьми, не так ли? В любом случае Бронвин пускай и была открытой, но от чего-то не настолько самодовольной. Этот Рейн смотрит так, словно уже победил и этому рад, но по-доброму. Победил в чём и когда, Сэм не понимает. Хотя возвращаясь к этому сейчас, может всё уже было сказано ещё тогда, стоило лишь пожать руку.***
Ничего особо объяснять не приходится, никто из них не просит, а попроси, едва бы с этим справился. Мысли Сэма полностью захватывает тепло от очередных объятий. Руки таролога как могут сильно прижимают к себе парня, сминая этот серьёзный костюм и рыжие пряди волос. Утыкаясь в чужое плечо детектив кажется слишком шумно втягивает носом воздух, которого внезапно показалось слишком мало. От Рейна тянет кофе, так словно он только на нём и живёт, а ещё каким-то одеколоном вперемешку с запахом дороги. Наверно с этими вещами он в целом и ассоциируется. Сэм вздрагивает неожиданно ярко чувствуя чужие губы на своей шее. От чего таролог только смеётся, по доброму смеётся, опаляя дыханием кожу. Он всё ещё улыбается, детектив уверен, улыбается, и невольно в голове встают дымные образы такого же сияющего белыми рядами зубов Рейна. Только на его памяти, таролог всегда омрачён чем-то, переживает, беспокоится, пускай и старается это скрыть за шутками.***
— «Бу» Рейн появляется буквально из неоткуда и теперь прямо перед самым носом. Опять вскидывает брови, опять расплывается в довольной улыбке. А ведь Сэм действительно испугался, кажется сердце даже пропустило удар. Он находит в себе силы не вскрикнуть, но застыть с несколько ошарашенным видом. Рейн ведь понимает, что это не время для шуток? В любом случае, Сэм уже всё прощает, стоит тарологу рассмеяться, показывая белые зубы и прикрывая ладонями лицо. — «Извини, прости. Это была плохая шутка» — Кажется Рейн ни капли не сожалеет, даже не старается изобразить. Может стоило сказать шерифу арестовать его, а не Зака? Может тогда бы не пугал вот так людей, — «Бронвин попросила меня проверить, что ты в порядке и, похоже, это так» Бронвин могла бы проверить сама. От чего-то Сэм в этом просто уверен, но свою догадку не озвучит. Пускай Рейн подумает, будто он так легко повёлся. Пускай Рейн порадуется своей очередной маленькой победе. Ему это нужно, наверно даже больше чем Сэму. Он ведь видел насколько вся эта погоня за "путешественниками" измотала этих троих. Он ведь видел, что Рейн совсем не всегда так легко самоуверен и разговорчив. Эта игра ещё не окончена и если он прав, а Сэм уверен, что прав, просто не будет. Просто никогда не бывает, если речь о таких как он сам.***
На самом деле Сэм не понимает как и зачем вообще его толкают в приоткрытую дверь, только после до сознания доходит суть. Рейн щёлкает дверным замком, в коридоре раздаются чьи-то шаги. — Не хотелось бы разбивать Лекси сердце, — Отвечает на немой вопрос таролог, — Её шаги я точно узнаю. — Думаю я уже расстроил её, — Сэм хмыкает, с несвойственным себе весельем, — Было бессмысленно обнадёживать её — О как бессердечно, детектив, — Рейн даже не пытается изобразить разочарованность или недовольство, хотя детективу думается, он бы мог и весьма правдоподобно. В комнате царит привычный полумрак, может Рейну никто не рассказал о наличии не только прикроватных ламп. Кровать предательски громко скрипит под общим весом. Странно почему у одного Рейна красные простыни и подушки. Сэм готов поспорить, что таролог просто смог обаять хозяйку. Всегда выглаженный, но теперь помятый пиджак застревает на руках и детектив отвлекается чтобы расстегнуть мешающиеся манжеты. Рейн удивительно быстро справляется и с галстуком и с верхними пуговицами рубашки, теперь добираясь до ключиц и плеч. Строгая одежда впервые кажется Сэму не удобной и жёсткой, странно, он ведь терпеть не может повседневный стиль. Спасает только чужой смех в шею и горячие прикосновения губ. Рейн неосторожен, сжимает плечи почти до боли, вдавливая в кровать, как-будто детектив иллюзия и вот вот растает. Ему так отчаянно хочется верить в реальность происходящего, хочется быть здесь, без опаски оказаться где-то с окровавленными руками. Он целует мягко и почти не оставляет шею в покое. Хочется укусить где-нибудь ниже ключицы, но он максимум оставляет засос. Шумное дыхание Сэма опаляет пространство чуть выше уха. Сам он не позволяет себе забыться и в несколько рывков вытаскивает заправленные полы рубашки таролога.***
— «Если кто-то заметит, что ты другой», — Он разворачивается на каблуках, позёрствует, с непробиваемым взглядом, вот кто тут точно не человек, и без угрозы, но настойчиво продолжает, — «ты будешь осуждён» — «Мы ожидаем что ты будешь использовать свои способности. Просто не попадись», — Уже в такси голос бюро продолжает литься в уши, — «И никогда не превращайся в ребёнка» Как-будто ему особо хотелось. Как-будто ему вообще нравилось использовать свою способность. Быть оборотнем не особо приятно, по крайней мере он, то есть теперь Сэм, думает, что быть собой наверно лучше. Было бы лучше, но он не помнит своего лица или тени прошлой жизни. Не помнит — значит не может обратиться, значит теперь — остаётся только скакать между масками.***
Сэм сильнее выгибает шею, стискивает зубы, но контролировать хоть что-то всё сложнее. Рейн как природное бедствие, захватывает всё его мысли. Это точно не одобрят в бюро. Это точно плохая идея. И он точно не может держать себя в руках до конца. Но если и так, детектив готов рискнуть. Не особо удачные попытки расстегнуть чужой ремень, так и не приводят к успеху. Не имея нормального обзора, Сэм в слепую пытается совладать с пряжкой. Вместо этого лишь несколько раз царапает нежную кожу живота, путаясь в собственных пальцах. Похоже вскоре это надоедает Рейну и он чуть отстраняется, чтобы расстегнуть собственные штаны. Таролог нависает над ним, не сводя глаз, словно пристально изучает, пытается запомнить каждую деталь. Сэм вновь встречается с этим взглядом. Голубые глаза, как живые драгоценные камни, как самая даль водных глубин. Сэму кажется это неестественным, словно это Рейн из них двоих оборотень, но в то же время столь чарующим. Он не понимает почему таролог неожиданного смущается, и так быстро хлопая глазами, словно пряча их, отводит взгляд. – Скажешь тоже, – Выдыхает Рейн и детектив понимает, что только что озвучил часть своих мыслей. Сэм притягивает чужое лицо к себе, одной рукой поглаживая щёку, другой очертив скулу путается в волосах. – Скажу, – Непроницаемый взгляд самого Сэма, сейчас ещё более нечитаемый чем обычно. Правда, нет той отрешённой серьёзнности, что он сам на себя не похож, пускай слова и звучат уверено, не оставляя месту сомнениям, – И может быть скажу ещё. Теперь уже Рейн утягивает его в поцелуй, не давая долго разбрасываться словами. Детектив невольно опускает руку на грудь Рейна. Прижимается так плотно, что он весьма скоро чувствует сердечный ритм, даже несмотря на рубашку и собственные вздохи. Второй рукой он вновь пробегается вдоль тела парня, но останавливаясь уже у расстёгнутой пряжки ремня. Он точно не спешит дальше, в начале только поглаживает низ живота, очерчивая контур тазовых косточек, как-будто стараясь их запомнить. Сэм почти осторожно сжимает чужой член и делает лишь несколько неспешных движений. Рейн разрывает поцелуй чтобы сильнее прижаться к парню, одновременно двигаясь навстречу, проезжаясь по члену Сэма, зажатого между их телами. Он шипит куда-то в плечо детектива, боль от движений на сухую даёт о себе знать, но не останавливает его. Таролог бормочет нечто несвязное, прижимаясь губами к чужому виску, плотно обхватывая голову парня. Рыжие, немного кудрявые, но короткие пряди скользят между пальцев, от чего в них снова и снова хочется зарываться. Невольно Сэм снова теряется в чувствах, от чего просто замирает изредка тяжело дыша. Он вслушивается в чужое сердцебиение и то, как вибрирует воздух от частых вздохов. Кажется они замерли во времени, пространство вокруг иллюзорно и есть чистые эмоции.***
– Сэм... ты всё ещё с нами, – Вакум отступает и постреди комнаты вырисовывается фигура Рейна. Всё та же улыбка, аквамариновые глаза и эта рубашка, ворот которой так сильно давит на шею, вот-вот задушит, – Мне пришлось дать тебе довольно большую дозу Рогиптонола, чтобы вытащить тебя сюда В руках таролога блестит нож, коим тот буквально не перестаёт вертеть. В купе с нервной ходьбой по кругу, скорее он сам напуган, оно и ясно. Тут загнан и пойман не детектив, а Рейн. В комнате довольно темно, тени пляшут вокруг хороводами, пол тихо и мерно скрипит под шагами туда сюда. Вот он поймал Сэма, вот вытащил его к себе в комнату, вот связал и собирается убить, иначе зачем этот нож. Но что-то мешает, собственный страх или угрызения совести. Рейн дождался пока детектив придёт в себя, хотел услышать последние слова или сказать парочку своих вдогонку? И он всё ходит по кругу, нож сверкает в руках, а Сэм молчит. молчит и ждёт развязки, то ли с вызовом то ли с вопросом глядя на таролога – И даже ничего не скажешь? – Рейн хмыкает, издаёт почти истерический смешок. Его взгляд мечется по комнате, пытаясь за что-то зацепиться, в то время как его пленник, или будущая жертва, смотрит как всегда не скрывая прямо – Что я спятил, что я убийца и буду сидеть, что совершаю ошибку? Голос Рейна почти умоляющий. Рука сжимается на рукоятке ножа и он шагает ближе, вставая на колени перед связанным. Он резко дёргает Сэма за воротник, будь на нём галстук точно бы смог задушить. – Ну же, детектив, – Таролог отпускает и проводит рукой вдоль скулы Сэма. Останавливается, почти ласково заглаживая выбившуюся прядь кудрявых волос куда-то за ухо. Пальцы у Рейна холодные, почти трупно ледяные и кажется гнутся с трудом, он весь бледный как смерть, да он всегда не был смуглым, но сейчас кажется побелел как мел. Как на зло детектив не спешит убегать от прикосновения. Сэм слегка поворачивает голову так, что теперь бесшумно выдыхает в чужое запястье, хочет коснуться места, где кисть встречается с кистью, а синие узоры вен особенно явно видны. Горячее дыхание заставляет таролога дрогнуть, как от самого настоящего ожога и отдёрнуть руку. – Нет даже не смей, это не сработает! – Полузадушено вскрикивает Рейн и холодное лезвие прижимается к груди детектива. Его почти трясёт от нервов и нарастающей паники. Сколько он не спит? День? Два? Каждую ночь безустанно молится, в надежде, что это избавит его от "путешественника". Но с каждым разом ему всё больше и больше кажется, нет никакого путешественника и есть только он, лишь он один. От этого страшно. По настоящему страшно. Легко винить вселившегося в тебя беса, сложнее понять, что бес – ты сам. – Ты собираешься меня убить, значит уже не важно, что я скажу – Сэм прекрасно видит, таролог хочет утешения. Он на пуган и скажи детектив нечто злое, ему будет проще занести нож, будет меньше сожалений, – Или ты против? Рейн молчит, только смотрит на нож, наблюдает его блеск в темноте. Лезвие плотно прижимается плашмя к чужой груди и он может видеть, как размеренно и спокойно под пижамной рубашкой вздымается грудь детектива. Пока ещё живой. Пока ещё настоящий. – "Там" ведь против ты не был – Продолжает Сэм, не отводя взгляда. Лезвие неожиданно движется выше и теперь холодит шею***
Обнажённую кожу обдаёт холодом, стоит Рейну испуганно отстраниться. Так как до этого таролог буквально вдавливал Сэма в кровать, собственный вес детектива кажется ничтожно малым. Он приподнимается на локтях, наблюдая за растерянностью Рейна и стремительно нарастающей паникой. Он всё ещё в рубашке, да той самой, а кадык до того часто движется, что кажется кожа вот-вот порежется об этот узкий воротник. – Всё в порядке, – Не спрашивает, скорее утверждает Сэм. Однако кажется это не помогает. Рейн закрывает ладонями лицо. Узловатые пальцы с покрасневшими от прилива крови костяшками сжимают волосы, норовя их вырвать. Вздыхая Сэм приподнимается полностью. Светлые брови таролога сведены к переносице, он жмурится до боли, точно пытается закрыться от всего мира. – Посмотри на меня – детектив гладит Рейна по спине и плечам, как-будто перед ним ребёнок напуганный до смерти. Впрочем, таролог действительно напуган. Он запутался в этой паутине событий, не зная какая реальность является правдой, какая лишь его сном, а какая лишь долью фантазии. Сэм может понять. Он почти уверен, что сам испытывал нечто подобное, когда-то давно, до того как потерял счёт времени и пространства, до того как попал в бюро, где эти материи не имеют значения.– Посмотри на меня
И он наконец отрывает взгляд от ножа. Тени мягко ложатся на усыпанное веснушками лицо. Несколько рыжих прядей лезут в глаза. Обычно Сэм почти идеально зачёсывает их назад, как бы оставляя себе долю естественности, но подчёркивая точность своих суждений и поступков. Темные зрачки почти тонут в такой же тёмной радужке. В них едва заметно отражается и сам Рейн. Детектив наклоняется вперёд, не обращая внимания на то как нож царапает шею оставляя длинный алый след. Кровь почти сразу же разбегается тонкими струями, ползя под ворот ночной рубашки и расцветая на ней красным. Зато это заставляет вздрогнуть было замершего таролога, но не успевает он возмутиться и уже встречается с чужими губами. Кажется, или это где-то уже случалось. Рейн удивлен. Нет, буквально в замешательстве и у него много вопросов, которые казалось бы не могут ждать, но они подождут. Звон упавшего ножа остаётся где-то не здесь. Вместо рукоятки теперь таролог обхватывает чужую шею, чувствуя как размазывает алые капли по коже и одежде. Детектив слишком часто дышит, и Рейн старается поймать каждый его тёплый вздох, словно желая дышать тем же воздухом. –Что происходит, Сэм – таролог первый нарушает молчание, но отвести взгляд в сторону не смеет и хорошо. Потому что сам детектив буквально чувствует как рябит пространство вокруг, как гнётся время переставая иметь форму. Все звуки и запахи разом исчезают. – То что вы называете "путешествием", – Сэм слабо улыбается, чувствуя, что объяснить ситуацию будет сложно, хотя он и старается говорить как можно проще, – "Путешественники" движутся между реальностями. Совершая "путешествие" необходимо знать куда и откуда движешься, но ты не знаешь. – Я не знаю – Тихим эхом повторяет Рейн и его голос наполняется отчаяньем, – Этот "путешественник", он использует меня. Кидает то сюда, то туда, то ещё чёрт знает куда!– Это следствие твоих не скоординированных путешествий
Губы детектива мягко касаются чужой переносицы, чувствуя как морщинка от сведённых бровей на лбу Рейна разглаживается. Таролог не сопротивляется, позволяя убрать собственные руки совсем недавно терзавшие светлые волосы. Сэм касается скулы, а после прямо уголка глаза, его движения неспешны и так успокаивают. Более не о чём не хочется думать ни об убийствах, ни об "путешественниках". И мир вокруг становится проще, приобретая свои законные очертания. Рейн не сразу, но открывает глаза, боится что вновь окажется не здесь, что реальность совершит очередной безумный виток и сломается. Но это его комната. Они на кровати, а Сэм осторожно сжимает его в объятьях и кажется нет ни намёка на фальшивость происходящего. Кажется это помогает, Рейн начинает отвечать. Осторожно проводя рукой вдоль плеча детектива, он неожиданно для себя чувствует влагу. Сэм не даёт извернуться, но таролог настойчив и отстранившись видит кровь на своей руке. – Только царапина – успокаивает сам детектив. Он перехватывает чужую руку и обводит пальцы языком, собирая собственную кровь, как-будто это всё само собой разумеется. Взгляды пересекаются. Один испуганный, другой успокаивающий. Хотя Рейн и понимает, что детективу эта царапина явно ни чем не мешает. Где-то внутри ему страшно осознавать, эту царапину оставил никто иной, как он сам. Таролог накрывает губами рану, собирая шустрые капли крови. Сэм шепчет что всё в порядке, всё хорошо, успокаивающе гладит по спине и затылку. И пускай сам таролог думает, что это никак не поможет ему избавиться от скребущего чувства вины, весьма скоро он расслабляется. Он не видит, но чувствует, вернее даже знает, что сейчас детектива коротко тронула улыбка. Сэм сам тянет таролога на себя, опускается на кровать. Последняя недовольно скрипит, простынь снова хрустит под их общим весом, остаётся лишь шуршание скидываемой одежды. Прикосновения детектива кажутся необычайно горячими, Рейн вновь и вновь обжигает всего себя не жалея ни капли. В следующий момент целуясь, Сэм вновь чувствует вкус собственной крови. Он отстраняется перехватывая руку удивлённого Рейна. Наверно он хочет возмутиться, но давится вздохом, когда детектив погужает в рот его пальцы до самых костяшек. Таролог не видит но чувствует, как скользит чужой язык, обводя каждую фалангу. Из какой-то вредности или интереса, он сам давит сильнее на щеку, гладя по ней и дёснам, вызывая теперь уже у детектива задушенный стон. Вздохи смешиваются с какими-то бессвязными словами, суть которых тоже уплывает куда-то далеко. Хотя Рейн точно знает, детектив очевидно смачно ругается, чувствуя как прохладные пальцы проникают уже не в его рот и в то же время вторая рука ласкает стоящий член. Таролог старается не спешить, желая запомнить каждое мгновение, не столько в плане визуальных образов, сколько в плане эмоций. В какой-то момент он отчетливо понимает, что Сэм едва сдерживается, чтобы не навести шуму. Буквально кусает собственную ладонь, сводит брови к переносице, и даже его ресницы дрожат. – Можете не сдерживаться, детектив – Надо же, ему вот вот удастся "разговорить" такого малословного человека. Рейн самодовольно хмыкает, демонстрируя ту самую победоносную улыбку, с которой он проходит через самые трудные ситуации. Он старается повторить движение в точности, но уже не одним пальцем, а свободной рукой теперь оглаживает ребра. Чем вызывает по настоящему громкий стон у детектива, что Рейну самому даже не сразу в это верится. Сэм цепляется за шею и светлые волосы напротив, попутно выгибаясь навстречу, от чего ребра становятся ещё более заметны. Кажется иной раз он бы не оставил такую просьбу без должного колкого ответа, но в данный момент говорить оказалось проблемно. Так же он и не удивляется тому факту, что у таролога оказывается лубрикант. После того разговора с Заком, который он наглым образом подслушивает в образе Рейна, данный факт не становится открытием, хотя отпустить по этому поводу какую-нибудь шуточку стоило бы. Сэм теряется в ощущениях, едва контролируя ситуацию в целом, отдаваясь на волю эмоциям и Рейна. По этой причине, он не придает значение тому, что таролог что-то шепчет ему в губы. Вместо этого детектив сразу кивает соглашаясь на всё, даже если тот вновь собрался вспороть ему горло или прыгать по реальностям как солнечный зайчик. Последующий поцелуй кажется удивительно чувственным, но Сэм быстро срывается на задушенный крик. Несмотря на старания в подготовке и наличие у ребят смазки, ему удивительно больно. Дело в том, что Сэм может и был в курсе что такое секс, ну а как иначе расследовать дела, где каждый третий изменяет с каждым вторым, однако ввиду того что является не человеком, практики имел не так много. Хотя Рейн снова шепчет нечто успокаивающее, это не сильно помогает детективу. Он только всхлипывает бездумно кивает на всю болтовню таролога, даже в такой момент скупясь на слова. Они кажется меняются местами, пришла очередь Рейна успокаивать Сэма и он старается справиться с этим. – Не рассыплюсь, – в определённый в момент на выдохе фыркает Сэм. Ему было достаточно времени привыкнуть, а таролог по прежнему продолжает тянуть, поэтому он со стоном двигается на встречу сам. Детектив издаёт невольный смешок чувствуя как Рейн над ним охает от его более активных действий. Сэм ясно видит даже сквозь пелену то, как дрожат прикрытые веки аквамариновых глаз напротив, и он двигается снова, пока инициатива не возвращается обратно к тарологу. По началу медленно и размеренно, но чем дальше тем всё менее контролируемым становился процесс. Общие вздохи и стоны мешаются в непонятную кашу. Они цепляются друг за друга, лохматя волосы, сминая плечи, толкаясь навстречу. Пару раз столкнувшись зубами до крови с дёсен, Рейн не оставляет попыток поцеловать, хотя уже скорее просто пробует на вкус чужую кровь. В конечном итоге, он всё-таки смещается на ключицы. Не просто целуя ту самую царапину, откровенно кусая, вырывая всхлипы и оставляя ещё больше не чётких следов. Рейн всюду его слишком много и в то же время хочется больше, он полностью заполняет сознание Сэма, вытесняя всякий здравый смысл и потуги что-то контролировать. Сам он не замечает, но вот таролог вздрагивает, расфокусированно глядя перед собой, когда его имя стонут его же голосом. Так как всё мешается воедино, Рейн не может сказать, что действительно правда, что нет, но перед собой он видит копию себя. Стонущую, с засосами и укусами, но копию себя. – Сэм? – таролог старается проморгаться, но этого не выходит, так как разумеется они не останавливаются. Внешность детектива рябит, начиная меняться часто часто. Это красиво, в своём роде красиво, он словно светится изнутри и состоит сразу из всего одновременно. Рейн держит в своих руках настоящую звезду, живой свет. И этот свет сияет только для него иэто осознание подводит таролога к краю. Он толкается сильнее, лишь после чувствуя как под ним так же сильно выгибается по прежнему рябящий Сэм.***
– Прости, не хочу расстраивать, но в душ только через часа два, – лениво зевает Рейн перебирающий кудрявые рыжие пряди – Тогда я первый – голос Сэма звучит удивительно уставшим. Даже когда всё заходило в совсем безнадёжное положение, он казался более жизнерадостным и энергичным. Сейчас же детектив мирно покоился в объятьях Рейна, очевидно не в силах совершить какие либо активные действия ближайшее время. – Не расскажешь что это было – таролог зарывается носом в рыжую макушку – Бюро собирает таких как ты и я, – эти слова давались детективу с явным трудом – Становясь "путешественником", по началу ничего не понимаешь и прыгаешь между мирами из за эмоций, а это часто бывает страх. Невольно загоняешь себя в самый страшный исход. Ты чуть было не выбрал вариант, где убийцей Дороты был бы ты сам – Я спрашивал о том, что ты буквально светился – Таролог хмыкает, только теперь возвращаясь к мысли, что ему кажется нужно было выяснить чуть больше вопросов – Ты тоже светился, – Голос Сэма звучит удивительно буднично, хотя стоит признать он такого не видел раньше. Вернее о чём-то подобном можно было догадываться, так что детектив просто не удивлялся – Правда? – Сэм недовольно ведёт бровью и почему это волнует Рейна куда больше чем разъяснение ситуации в целом – Это было.. Прекрасно, но странно. Ты менял внешность! – Мне казалось мы это выяснили ещё когда я сказал: мы – "путешественники", – Сэм вздыхает, наверно ему придётся повторять это более чем два раза – Так ты уже превращался мной и ну... фантазировал о чём-нибудь? – Так убийца правда Зак? И он не "путешественник"? – Так как детектив похоже не собирается продолжать обсуждать свечение и смену внешности дальше, Рейн возвращается к главному вопросу. Это невольно заставляет его задуматься о происходящем чуть покрепче. Таролог садится на кровати, так чтобы привести мысли в какой никакой порядок. – Не путешественник. Но убийцей мог бы быть любой. Я просто не дал твоему страху оказаться убийцей привести к такой реальности, – Теперь уже зевает Сэм. Он нехотя тоже меняет позу, устраивая голову на коленях таролога и прикрывая глаза. – Но разве ты бы сам не смог изменить, как ты это объясняешь, "реальность"? – Рейн наблюдает за тем, как детектив меняет позу и невольно поправляет одеяло, прохладный воздух неприятно холодит кожу. Всё это укладывается в голове не сразу, но постепенно каждый пазл занимает своё законное место, хотя очевидно на принятие ситуации потребуется гораздо больше времени. – Я бы в любом случае выбрал ту реальность, на которой остановишься ты, – Сэм так же подбирает к себе одеяло. Удивительно, но даже оно хранит в себе кофейный запах Рейна или это лишь игра его воображения, – Но вот помогать тебе не делать себя убийцей, я не был обязан – Вы так в любви признаётесь, детектив? – Нет, отвечаю взаимностью***
Тиканье часов, топот в коридоре, стук в дверь. Сэм сидя как краю кровати моментально встрепенулся, точно пугаясь от неожиданности. Детектив старательно пытался обработать рану на шее от ножа, да и все остальные раны тоже, чтобы лишний раз не наблюдать за виноватым выражением лица таролога. Серьёзно, он всякий раз смотрит на эти следы так, словно там шрамы на всю жизнь и больше. – Рейн? – Рейн как раз выходит из душа, когда за дверью раздаётся обеспокоенный голос Бронвин – Ты там? Я ищу Сэма, ты его случайно не видел? – Рад случайной встрече – Тихо смеется Сэм, глядя на растерянного друга в одном полотенце. – Я то как рад – Так же шутливо в пол голоса откликается Рейн, но так же быстро начинает собирать разбросанную одежду и уже громче отвечает, – Что-то случилось, Брон? – Всё в порядке? Я через минут пять в любом случае поеду к Дюпону – Однако Сэм уже приоткрывает дверь, выглядывая в коридор. Ему то хорошо, в отличие от Рейна, детектив уже был полностью одет. Видя ступор девушки, он лишний раз зовёт её по имени, – Бронвин? – Да-да, конечно, – Удивление сменяется улыбкой и она делает шаг назад – Просто потеряла вас обоих Когда дверь закрывается Рейн со вздохом не то облегчения, не то напротив тяжести плюхается на кровать и закрывает руками часть лица, а именно нос и рот. Он так и не успел собрать разбросанные тряпки, тем более отдаться. Мокрые пряди русых волос липнут ко лбу и шеи. От чего Сэм думает, что может он не так устал, может ему не так уж сильно надо к Дюпона. – И что теперь делать? – Собирать вещи, спускаться вниз... – Начинает перечислять детектив, но его прерывают – Разве мы можем ехать сними? – Голос Рейна звучит почти страдальчески, словно он спрашивает не детектива, а саму судьбу о таком дозволении – Мы ведь... мы... – Думаю Лекси поймёт, а Бронвин в любом порадуется за тебя – Детектив пожимает плечами и присаживается рядом с другом, опять гладя его по спине. Конечно он догадывается что речь не об этом, но ведь это был хороший повод пошутить, – Пока ты контролируешь происходящее вокруг, всё будет в порядке. Я объясню как – Ты правда думаешь у меня выйдет? – Голубые при голубые глаза снова заглядывают в самую душу Сэма, но уже не со страхом, с надеждой – Думаю, ты выбрал реальность, где выйдет