***
— Вот блин, чего они так долго? — Третий из трех парень, блондин с отросшими корнями, вроде как тоже европейской внешности, начал ругаться на Онни и русого, — будем долго ждать, сопьемся от одиночества без них! Пойду их проверю, надо же было загадать такое желание, накрасить вслепую. Голубоглазый ушёл из комнаты, закрыв за собой дверь, мы остались втроём, но вдруг сестре Онни стало плохо. Её начало тошнить, поэтому быстро встала и убежала в туалет, я даже не успела среагировать, чтобы уйти с ней. Да. Такого напряжения в теле я не чувствовала никогда. — Так, как тебя зовут на самом деле? Я не хотела отвечать. Зачем? Он все равно забудет. — Можешь называть меня так же, как и остальные. Я уже привыкла. Стараясь отвечать холодно и незаинтересованно, я только раззадорила его азарт узнать меня поближе, чего мне, если честно, не хотелось, ведь это не входило в мои планы. — Разве это не слишком пошло? Малышка, крошка… Вот меня зовут—— — Чон Хосок, я знаю. Попытавшись перерезать диалог на корню, я снова провалилась: — Ох, ты запомнила? Просто я думал, ты не будешь этого делать. — Почему? В диковинку видеть кого-то другой национальности? Думаешь стереотипами, да? Я старалась быть грубее, чтобы оттолкнуть его заученными фразами. — Н-нет, что ты, я… — Его глаза забегали, как будто впервые в жизни его поймали с поличным, — просто твой взгляд… В комнату врываются двое: Онни и блондинчик, громко объявляя: — Вашему вниманию представляется редкий вид искусства в мире животных! — Они разошлись по обе стороны от двери и пропустили русого, разукрашенного, словно тукан. Я засмеялась сначала очень громко, затем закрыла рот руками, засмущалась от того, что спровоцировала смех всех остальных. — А где сестра? — Старшая спросила, озабоченным взглядом окидывая помещение. — Она в туалете, кажется. Указав на дверь, я начала привставать, чтобы пойти за ней, однако европеец остановил меня двумя руками и без слов пошёл за ней. Теперь мы сидели вчетвером.***
[уловка психологов: в компании смеющихся, каждый смотрит на того, кто нравится больше всех.]***
Всё заметнее и заметнее. Совсем совести нет? Хоть бы каплю стеснения… — Хо, ты чего залип? Может, хватит тебе наливать? Русый парень слегка толкнул предплечье Чона, который сидел в позе лотоса прямо передо мной. Его руки были сложены в переплетение ног, держа коктейль с трубочкой. Он пил как ребёнок, будто там не виски наполовину с колой, а яблочный сок. — Мм? Он наконец моргнул и пошатнулся на месте, перенаправив свой вдумчивый взгляд в сторону звука. — Ты играешь или нет? А то вон, комната родителей свободна. Уведомление на телефоне Онни, которая сидела в нем все это время, отвлекло нас от Хосока. — Ну как она? — я негромко спросила, заглядывая в переписку подруги с блондином. «блин, капец, походу ей лучше отоспаться…» «бро, смотри, в дальней комнате есть шкаф с одеждой, если что. с ней точно все будет хорошо?» «чёрт, она… Уснула на унитазе? Лол вы точно сестры» Я еле сдержала свой громкий смешок. — С ней братан, не думаю, что он позволит чему-то случиться, — парень Онни обнадеживающе окинул нас взглядом и погладил колено подруги. Все успокоились и продолжили играть. Я старалась выбирать «правду», а действия мне загадывала только старшая сестренка. — Правда. — Что? Ну уж нет, малышка, давай уже, засиделась ты.***
Как. КАК. КАК ЭТО ПРОИЗОШЛО. В следующий момент я уже была заперта в шкафу родителей именинника. У меня были завязаны глаза. Это галстук? Сняв повязку, я с трудом привыкла к слабому свету из щелей дверцы, однако там было довольно просторно. Двинув ногой, её будто что-то сжало. — К-кто тут? Будто сытый и довольный кот, голос из другого угла дал о себе знать: — Ну привет, малышка. Нет. Меня закрыли с ним в шкафу? Я попыталась открыть дверь, но она точно была заперта. — Успокойся, они давно ушли. Кажется, вернутся тоже не скоро. Если вести себя тихо, можно услышать скрипящий диван в зале. Я прислушалась… Ему можно верить. От этой ситуации стало сложно дышать, у меня начался приступ клаустрофобии. Лицо будто горело от неловкости, в груди пылал алкоголь, галлюцинации брали начало от страха и ноги подкашивались… Последнее я также спихнула на виски. — Воу, тише, к-крошка, ты чего? Хосок испугался моего учащенного дыхания, от его реакции мне стало ещё хуже. — Эй, не паникуй, я здесь, рядом с тобой, — он придвинулся чуть ближе, я смогла разглядеть его черты лица. Тепло-каштановые локоны немного вились от влаги с предыдущих «желаний», попадая на свет переливались в более медный оттенок, гипнотизируя меня. Его лицо было смущенным, но он не хотел ничего плохого, всего лишь положил свои ладони мне на плечи и смотрел прямо в глаза. Я не видела их отчётливо, но ресницы были такими длинными, я спустилась по их тени ниже, нос провел меня к верхней губе. Она была немного сухая, сжатая нижней от напряжения и страха испортить моё состояние ещё больше. Моё дыхание замедлилось, но сердце будто сейчас выпрыгнет из груди. — Все нормально, — почему-то шепотом сказала я. Чон подержал меня за плечи ещё секунду, будто бы убеждаясь в правоте, и нежно спустился пальцами по моим рукам, громко от звенящей тишины сглотнув слюну. Я не двигалась. Было страшно, но уже не панически, меня будто парализовало, я только могла отвести взгляд на его шею, в которую я дышала. Становилось немного душно, я увидела капли пота, играющие на тонких полосках света. Они проступали на плечах, ключицах, его белая майка облегала торс, весь рельеф. — Я… Снова шепотом попыталась что-то промямлить, в итоге только так же сглотнула слюну. В горле пересохло, но в следующий миг стало вдруг так влажно, что нельзя передать это ощущение, не испытав это чувство. Моя рука наконец задвигалась, Хосок положил её себе на шею, дальше я сама обвилась вокруг неё, отдаваясь эмоциям. Пары алкоголя витали вокруг нас, теперь я задыхалась от того, что он не давал мне глотнуть воздух. Моя новая фобия, моя новая мания. Ударившись об потолок шкафа я оказалась у него на руках, обнимая талию ногами. Когда он успел снять майку? Снаружи что-то упало так резко, что я снова стукнулась локтем о заднюю стенку от неожиданности. Дверь приоткрылась, и в ту же секунду я лежала под Чоном на шелковом покрывале родительской кровати. Его томный взгляд, полный нежности и заботы и цепочка, касающаяся моего подбородка, — это то, что я захотела запомнить. Я захотела, чтобы он запомнил меня: — моё имя…