заклятие

каждого полюбившего коснулась магия. это очень простая и самая удивительная часть нашей жизни. нора нобертс

      Трава и земля проносились под ногами со скоростью ветра, и тот больно хлестал по лицу. Расцарапанная нога Мерлина давала о себе знать острой болью, потому ему приходилось делать все возможное, чтоб задержать ненавистную вельдарию подальше от себя: он швырял ей под ноги камни, ронял деревья прямо перед ее устрашающими зубами, но она, как зачарованная, неслась за ним, не отставая. Наконец, торчащий из почвы корень и жуткая боль в ноге остановили его, и Мерлин, подчиняясь силе гравитации, громко рухнул на землю. Ссадины на лице обожгли кожу, но страх смерти был сильнее, потому он начал судорожно отползать назад, надеясь найти хоть какой-то способ отвлечь это ужасное животное. Вельдария, не рассчитав смены скорости, не успела затормозить, и перед тем, как самоликвидироваться в овраг сзади юноши, успела сильно оцарапать его плечо и оторвать хороший кусок волос с головы. Мерлин вскрикнул, но все же такая небольшая потеря не могла сравниться с тем, что могло его ожидать в желудке этой твари, потому он лишь облегченно вздохнул, улыбнулся своей удаче и, хромая, отправился назад в Камелот. Едва он скрылся за одним из близлежащих холмов, как бездыханное тело вельдарии накрыла высокая тень, по видимому, облаченная в длинную мантию, и ее обладатель склонился к устрашающему зверю. Он протянул худую жилистую руку к ее двум (и единственным) зубам и бережно вытащил темный, короткий локон.       Путь назад оказался куда сложнее изначального. Ноющая от глубокой раны нога теперь объединилась в своей боли с кровоточащим плечом, усталость давала о себе знать, так что теперь Мерлин чувствовал себя глубоко несчастным и уже не был рад, что вообще отправился в этот злополучный лес. В момент отправления им, как всегда, руководили смутные сомнения, подозрения и прочие желания, о существовании которых он сейчас очень сильно жалел, да и в принципе он все чаще грезил о том, как было бы легко и спокойно жить, не неся на своих плечах такую огромную ответственность. Если бы магия не была под запретом, Артура не пытался убить каждый встречный, а Камелот не был таким лакомым кусочком для любого способного мало-мальски мыслить, его жизнь была бы в разы проще. Но больше всего во всей этой истории ему было больно осознавать, насколько легче было бы родиться женщиной.       Брезжил рассвет, трава напитывалась водой из воздуха и теперь смачивала ноги росой, проникая сквозь дыры в ботинках. Вода несколько охлаждала воспаленную ногу, что было хоть и небольшим, но облегчением для Мерлина, потому как из-за потерянного времени в неравной схватке с этим жутким зверем он не успевал даже сделать вид, что ночевал в своей комнате, а значит и привести свои боевые ранения в порядок. Солнце грело спину, по ощущениям хорошо сдобренную синяками, но Мэрлин пытался не поднимать голову, чтоб лишний раз не тревожить рану на плече. Он ничуть не сомневался в том, что эти два небольших кровоточащих обстоятельства смутят Артура, разве только как один из загрязнителей пола, который кстати говоря следует вымыть, а значит у него еще был шанс попасть к Гаюсу и наспех все это дело замотать, чем в руку попадет. Такой план казался ему вполне вменяемым, и он был несказанно рад, что продумывая его, наконец оказался у любимых ворот любимого замка. Мысли вновь вернулись к предстоящему дню, заставляя отвлечься от телесных повреждений, освобождая место для желаний Артура, требований Артура и нужд Артура.       — Утро пришло, — Мерлин придал голосу всю возможную веселость и рывком раздвинул шторы, впуская солнечный свет в комнату сира Пендрагона. Сам же Его Величество продолжал сладко спать (на, должно быть, дюжине подушек), и блеснувший в глаза раздражитель заставил его лишь слабо поморщиться. Мерлин твердо решил не позволить Артуру опоздать на службу, потому принялся усердно тормошить его за плечи, щеки и все, что попадалось ему под руку. Да, будь он женщиной, он мог бы созерцать его уже свежим, бодрым и красивым — таким, каким его умудрялся преобразить сам Мерлин, а не тягать каждое утро за щеки, рискуя в ответ получить хорошую оплеуху.       — Мерлин, прекрати сейчас же, — раздался сиплый от сна, но уже раздраженный голос Артура, и он приоткрыл один глаз, — не лучшее зрелище с самого утра.       Мерлин послушно отпустил его и принялся искать предметы для завтрака, но, видимо, отсутствие ответной иронической атаки смутило Артура и он медленно сел на постели.       — Ты какой-то несобранный, — все еще сонным голосом начал он, но не успел закончить, так как был выдернут из постели и отвлечен от мысли. Мерлину совершенно не хотелось продолжать разговор о нем самом, потому он принялся с особым усердием обхаживать молодого Пендрагона, на редкость хорошо выполняя свои обязанности. Это еще больше смутило короля, и когда он принялся за утренний бокал чего-то освежающего, решил наконец как следует рассмотреть слугу, чтоб понять, что же с ним не так.       — Боже, Мерлин, — он подскочил с места и поспешно к нему подошел, — что это?       В этот момент юный маг понял, что отнекиваться нет смысла.       — А, это…- заикаясь, начал объяснять он, — это царапина…ничего.       — Нет, я спрашиваю: что это? — он указал пальцем на облепленные грязью ботинки Мерлина, которые оставляли по себе большие черные следы. Величайший из всех волшебников вдруг осознал, как долго будет сегодня вымывать королевский пол.       Пересиливая боль во всех возможных конечностях, Мерлин тащил по коридорам замка полное воды ведро, на удивление, почти не спотыкаясь. Пара встречных рыцарей предприняли попытку предложить свою помощь, но Мерлин вежливо отказывался. Идущая навстречу Гвеневра была первой, кто справился о его самочувствии, и получив невразумительный ответ, отпустила его, обеспокоенно глядя вслед юному чародею: он выглядел ужасно, и этого нельзя было не заметить.       Мерлин толкнул тяжелую дверь спиной и как можно осторожнее вошел в покои. Не успел он развернуться, как молодой король подскочил к нему и поспешно отбрал ведро.       — Ты таскаешь такие тяжелые вещи, Мерлин, — его голос звучал обеспокоенно, да и его лицо выдавало волнение. Мерлин уставился на господина в недоумении.       — Боже, Мерлин, кто тебя так цапнул? — Пендрагон слегка коснулся раненого плеча слуги, и тот резко отдернулся. Мерлин с подозрением взглянул на хозяина комнаты и оглядел его лицо, ища какие-либо признаки, которые могли бы выдать присутствие магии.       — У меня что-то на лице, Мерлин? — немного нетерпеливо осведомился Артур и заглянул в глаза своего слуги. Его глаза были чисты и лишь слегка затуманены чем-то непонятным даже юному магу.       — Нет, — немного погодя, ответил Мерлин и предпочел немного разрядить обстановку и направился к злосчастному ведру с водой, — просто ты отвлекаешь меня от работы, я должен…       -…пойти присесть и дать мне осмотреть твои раны, — настойчиво перебил его Пендрагон и крепко схватил за запястье, — ты выглядишь ужасно.       Мерлин уставился него в недоумении.       — То есть, хуже, чем обычно, — исправился король.       Мерлин непонимающе смотрел на дорогой ковер на полу и вздрагивал каждый раз, как смоченная каким-то спиртом тряпка касалась свежей раны. Он прекрасно понимал, что с Артуром что-то сделали, но тот, кто наслал на него такое заклятие, наверняка очень умен и умел, потому как смог сохранить обычное поведение Пендрагона, только с небольшой поправкой: он теперь был влюблен в своего слугу. После его «заманчивого» предложения, Мерлин долго пытался уговорить отпустить его к Гаюсу под предлогом того, что лекарь наверняка справится с перевязкой лучше, чем король Камелота, но в ответ встретил только решительный отказ и властную руку, которая усадила его на край постели и опустила рубаху с раненого плеча. Мерлин решил пока что ослабить сопротивление и наблюдать, а по ходу событий решить, что делать с этим дальше.       — Сильно болит? — негромко спросил Артур и снова приложил смоченную в спирте ткань на рану. Мерлин отрицательно мотнул головой, сдерживая сдавленный вздох. Женщинам правда нравится, когда их мужчины говорят вот так тихо?!       — Знаешь, — прохладное дыхание охладило рану и немного ее успокоила, и Мерлин немного расслабился, — я очень плохо обращался с тобой все это время, Мерлин. Мне стоило относиться к тебе получше…       Он легонько провел костяшками пальцев по его худому плечу, и Мерлин вздрогнул снова. Только этого ему не хватало.       — Д-да все в порядке, — вновь заикаясь, ответил он, — я уже привык, — он несколько отодвинулся от Артура, стараясь как можно больше увеличить между ними расстояние, — к тому же за те деньги, что ты мне платишь, я готовь потерпеть.       Он усмехнулся, унимая нервную дрожь в коленях. Подобная обстановка совершенно его не устраивала, так как могла привести к неотвратимым последствиям, и он срочно должен был что-то сделать.       — Знаешь, я думаю, уже все в порядке, — он порывисто подскочил с кровати и собрался направиться в сторону двери, — боюсь, тебя уже ждут в тронном зале…       Крепкая мужская рука остановила его, вернула на место, и словно желая отомстить за непослушание, несколько прижала его к своему обладателю. Лицо Мерлина вспыхнуло, а дыхание оборвалось на пару секунд. Нет, это было ужасным развитием событий!       — Не уходи сейчас, Мерлин, — горячий шепот возле уха заставил все его нутро сжаться, и он замер в ожидании, — побудь тут еще немного.       Мерлин сжимал его запястье и бормотал просьбы прекратить, но Артур будто вовсе их не слышал. Еще один горячий поцелуй пронзил его тонкую шею, будто иглой, и юный маг содрогнулся всем телом, из последних сил пытаясь освободиться. Крепкие руки держали его уставшее и слабое от ран туловище, а кипяток губ на шее мешал сосредоточиться на мыслях. Он неустанно повторял себе, что должен найти в себе силы и поспешить найти Гвен, чтоб как можно скорее вернуть Артура в нормальное состояние (он уже не сомневался, что это именно приворотное зелье), иначе это все может плохо закончиться. Но, сколько бы он не повторял, настойчивые ласки короля не прекращались, переносясь на уши несчастного, отчего он стал порывисто дышать и впиваться ногтями в ткань королевской рубашки.       — Нет, стой… — едва слышно просипел он сквозь ком в горле, -…тебя заколдовали, Артур, — острые зубы слегка прикусили ухо, и Мерлин закрыл ладонью рот, чтобы не вскрикнуть, — п-пусти меня, и все исправлю…       — О да, ты прав, — Пендрагон властно повернул его лицом к себе и заглянул в его глаза, — я совершенно очарован.       Он прикрыл глаза и стал медленно приближаться к лицу Мерлина, но тот воспользовался секундной слабостью короля и, быстро притянув к своей руке поднос из-под завтрака, с силой ударил им по голове Артура, и тот бессознательно упал на постель. Мерлин облегченно вздохнул и поспешно встал с кровати. Его дыхание было сбито, живот ныл, а сам он чувствовал, как горячо его лицо. Мерлин окинул взглядом лежащего Артура и порывисто отвернулся, прикрыв рот рукой. Ему нужно было срочно встретиться кое с кем.       При свете солнца поляна выглядела несколько приятнее, чем ночью, но все же была опасной из-за риска быть замеченным. Мерлин замкнул дверь покоев Артура на семь замков и облачил их магией, так что даже при большом желании, ни один из негодяев или прочей челяди не могли потревожить короля. Килгарра прилетел быстро, но выглядел недовольным.       — Что такого случилось, что ты призвал меня средь бела дня? — дракон сурово оглядел лицо юного мага и увидел на нем тень сомнения.       — Мне нужно узнать, как снять одно заклятие, — смущенно начал он, пряча глаза. Змей подозрительно осмотрел лицо чародея.       — Должно быть, это что-то очень непонятное, Эмрис? — волшебник вздрогнул и, стараясь скрыть стыд, поднял глаза на Килгарру.       — Артура...Артура приколдовали ко мне, — наконец выдохнул он и отвел взгляд. Дракон не выглядел недовольным, но и не отвечал какое-то время.       — Насколько я помню, ты знаешь, что с этим делать, юный чародей, — наконец ответил он, и Мерлин мельком взглянул на него, — один поцелуй от той, кого он поистине любит — и заклятие снято, Эмрис.       — Да, но... — он вновь запнулся, глядя себе под ноги, — как я объясню это… Гвеневре?       — Здесь вопрос стоит не в том, как снять заклятие, Эмрис, — юноша поднял удивленный взгляд на дракона и увидел его улыбку, — а в том, хочешь ли ты его снять.       Артур медленно распахнул глаза и оглядел нависшего над ним Мерлина. На секунду он показался абсолютно нормальным, но в следующее мгновение ласково улыбнулся и коснулся ладонью щеки волшебника.       — Это было жестоко, Мерлин, — он сощурился, видимо, от боли в голове, но вновь поднял глаза на слугу, все такие же чистые, но с какой-то непонятной пеленой.       — Мне пришлось это сделать, Артур, — негромко ответил юноша и какое-то время внимательно осматривал лицо короля. Он выглядел таким безмятежным и спокойным, но притом сказочно счастливым снова видеть его здесь, что щеки Мерлина вновь стали пунцовыми и он смущенно отвел взгляд, пряча лицо в ладони своего господина.       — Я... должен снять чары, — хрипло сказал он и слабо коснулся губами пальцев Пендрагона, — но…я совершенно не хочу.       За стеной покоев послышались знакомые голоса сэра Агравейна, который с беспокойством звал короля по имени, шаги, должно быть, пары десятков стражей, голоса рыцарей и легший шелест подола одеяний Гаюса. Мерлин повернулся к двери, но крепкая рука вернула его взгляд себе, будто ревнуя.       — Артур, тебя уже ищет вся свита… — Пендрагон был очень близко, непозволительно близко.       — К черту свиту, — шепотом сказал он и внимательно оглядел лицо слуги, — мне сейчас больше ничего не нужно.       Голоса за дверью стали невыносимо раздражающими. Мерлин обязательно освободит его, непременно. Но немного позже. Ничего ведь не случится?       — Поцелуй меня, — Артур ласково поглаживает его лицо и не сводит глаз, — это приказ.       И Мерлин послушно его выполняет. Неужели, женщинам это можно делать и без колдовства? Просто достаточно быть женщиной?       Его губы горячие, но очень мягкие и приятные на вкус. Они немного отдают сталью и вином, но пьянят не хуже. Мерлин нехотя отпускает его и медленно открывает глаза, желая продолжить приятное воспоминание, но стоит ему их открыть, как он втсречается с изумленным лицом Пендрагона.       — Что ты делаешь на моей кровати? Разве я не велел тебе вымыть пол?