1
Слышится взрыв, но Чимину не страшно. Такое периодически случалось. У колдуна постоянно что-то да взрывалось, и Чимину, честно, было абсолютно все равно, что там происходило. Правда, в глубине души он каждый раз надеялся, что колдун подорвет сам себя или хотя бы испортит свое зелье. Пожалуй, только эти пакостные мысли и радовали его. Еще один взрыв. Такой громкий, что Чимин в раздражении все же обращает свой взгляд на за́мок. Ох, если бы он тоже обладал магией, он это здание сам по кусочкам, по камешкам силой мысли раскрошил, похоронив колдуна под обломками. Но все, что он может – посылать гневные импульсы со своего валуна. Стену верхнего этажа замка выносит взрывом, рассыпая камни по лужайке, и Чимин от неожиданности съезжает с валуна, плюхаясь в воду. Он трусливо высовывается из-за него, недоверчиво косясь на замок. Это же произошло в самом деле? Чимин не был колдуном даже на четвертинку четвертиночки, потому никак не мог этого сделать. Или все же мог? И если все же благодаря ему часть замка теперь каменной пылью клубилась в воздухе, то как его накажет колдун? Чимин бы лучше утопился прямо тут, лишь бы не знать ответа. Но дальше не происходит ничего. Пыль постепенно оседает на землю, открывая вид на неровные края дыры в стене. Но что там внутри, Чимин с этого ракурса не видит, а выбираться из своего укрытия слишком боится. Он не знал, сколько времени прошло, по ощущениям – много. Даже смеркаться начало. А он все еще боялся поверить, что с колдуном что-то все же произошло. Слишком уж шаткой была надежда… Но колдун так и не вышел дать ему вечером еды, чего прежде еще не случалось. И Чимину хотелось верить в наихудший для его него исход. Поскольку пленником быть для него стало совсем невыносимо. Ночь он толком не спал, лишь иногда проваливался в дрему не со снами, а с тревожными мыслями, а, просыпаясь, оказывался окруженным тишиной. Этот мирок казался таким пустым. Утро наступает. Камни все так же раскиданы по поляне, и уже не кажутся там лишними, не на своем месте. А колдун по-прежнему не дает о себе знать. Когда время ожидаемого завтрака Чимин вновь провел в одиночестве, он уже поверил в свою удачу, что лишь подтвердила залетевшая в сад ласточка. Ведь прежде сюда не забиралось ничто живое. Чимин радуется. Искренне, по-детски, до восторга. Он снова чувствует себя таким живым. Он весело плещется в воде, брызгается под щебет птиц и собственный смех. К нему явилось счастье. Он будто лишь сейчас плавать научился, не тонуть. И никак надышаться не мог. Воздух за одну ночь так изменился: стал свежим и вкусным, с ароматом свободы. Чимин был рад так сильно, что до самого вечера не замечал голода. Но ближе к ночи его накрыло осознание. Теперь он был свободным, снова живым, а еще без колдуна – совершенно беспомощным. Чимин начинает мучительно умирать. В его пруду не было ни рыбки, ни пиявки, только не особо питательные водоросли и те в незначительном количестве. Сад теперь был полон зверушек: следом за птицами появились мелкие грызуны, и даже заглядывала ненадолго чья-то кошка, но Чимин не мог охотиться. Он даже за пределы пруда выйти не мог. Вообще ходить не мог. Прежняя радость меркнет. Увядает вместе с беспомощной русалкой, заточенной в пруду одного пропавшего колдуна.2
Темно и холодно. В целом обстановка для Юнги привычна. Он и сам любит полумрак и тени. Но его стихия – огонь. Уютный и теплый. И если фасад у замка за неделю претерпел разительные изменения (даже цветы появились – проделки фей, должно быть), то мрачную атмосферу внутри помещения надежно удерживали паучки в своих сетях. Они впитали остатки темных сил умирающего хозяина, потому были способны сами решать, впускать внутрь свет или нет. Но Юнги не был светом. Он без проблем переступил порог, как и ровно неделю назад, лишь поежившись от прохлады мрака и чертыхнувшись, поминая Джуна, принудившего его тащиться сюда снова. Сначала, видите ли, местные жалуются на темного колдуна, заставившего жить в кошмаре целый город, с которым власти справиться так и не смогли, лишь окропили землю кровью, добавив новых жертв. Теперь ребятишки таскаются в опустевший замок, проверяют друг дружку на храбрость и закономерно трудноизлечимые болезни цепляют. Юнги же заплатили лишь за устранение темного колдуна, а чистить пространство и ингредиенты зловредные уничтожать никто не просил… Сначала в подвал. Там еще холоднее, но чуточку светлее. Уже изучая содержимое баночек в шкафу, Юнги запоздало подивился наличию тусклого источника света. А, найдя его глазами, опешил. Ведь свет излучала фея, запертая в клетке, подвешенной над столом. Со стола же из горшков к ней тянулись ядовитые цветы. Видимо, даже они неспособны были здесь выжить без стороннего волшебства. Что хуже, фея была измождена; она, сложив крылья, сидела на дне своей клетки, даря белладонне последние силы. Что хуже в квадрате – фея была не единственной пленницей. В дальнем углу находилась клетка побольше, сдерживающая величественного феникса, переродившегося не единожды, судя по количеству пепла. И еще пара клеток и бутылей с живностью, от которых Юнги тепла не чувствовал. Среди них живой он определил лишь амфисбену, впавшую в спячку. Оставив шкафчик с ингредиентами на потом, Юнги первым делом высвободил феникса, после чего занялся тусклой феей. Когда же та отказалась оставлять цветы умирать, он понял, что все будет не так просто. Паучки выбираются из углов, сползают с потолка и стен, следуя за Юнги по пятам, даже те, что прятались на верхних этажах. И следом выбегают наружу из замка, где теряются в траве, разбредаются в поисках нового дома, потому что этот Юнги сегодня развалит. Он отпустил все живое, начиная с феникса и заканчивая ядовитыми растениями и толпами паучков. Горшки он сначала стаскал на крыльцо, чтобы быстрее вывести фею из губительного замка. И лишь после отправился искать им неприглядное местечко, чтобы непоседливые ребятишки вновь не пострадали. Пруд на заднем дворе совсем не подходил мрачному замку: тут бы болоту непроходимому, мертвому разлиться для большей неприступности. Потому, наткнувшись на него, Юнги невольно врос ногами в землю, точно цветок в его руках. От большого камня исходит тепло. И тепло это живое. А еще большое, очевидно, принадлежащее немаленькой рыбке. И Юнги становится любопытно. Любопытно не только ему. Спустя пару мгновений он улавливает часть лица с малахитовым глазом, будто подсвеченным изнутри. А после ругается отборным матом, потому что его с головы до ног окатили водой, а он негодника даже не разглядел, только и успел заметить кончик хвоста, скрывшийся под темной водой.3
Вода темная и будто плотная. Не только с суши не было видно дна, но и Чимин из своего укрытия практически ничего не мог различить в картинке надводного мира. Он боялся. В этом пруду особо негде было спрятаться. Водоем хоть и был достаточно глубоким, но с привычным морем ни в какое сравнение не шел. А чего ждать от незнакомца, Чимин, естественно, не знал. Он мог быть как спасителем, так и очередным мучителем. Но что Чимин знал точно: сидя на дне, из своей тюрьмы он не выберется. Он мог хотя бы попытаться пробудить в себе древнюю способность русалок очаровывать. С колдуном это не работало, сколько бы Чимин ни пытался. Но вдруг на этот раз ему повезет? Вынырнув из пруда по уровень глаз, он сразу заметил, что человек исчез. Обернулся вкруговую, но никого поблизости не нашел. Все те же деревья оградой и ненавистный замок. От досады он запустил рукой волну по поверхности воды. Слишком долго он решался, из-за чего упустил свой шанс. В созданных русалкой колебаниях краюшка белого хлеба билась о валун, привлекая внимание.4
По ногам холодит. Ветер гуляет по комнате, что неудивительно, ведь в стене огромная дыра, сделанная Юнги чуть больше недели назад. Но его это не волнует, он слишком увлечен изучением библиотеки предыдущего хозяина. Та, к счастью, практически не пострадала в пламени их битвы. Снос замка, прячущего за собой пруд с дивным созданием, пришлось отложить. Поскольку алчного человека найти не трудно, а вот драгоценную русалку в такой доступности – практически невозможно. Он сразу догадался, кем был обитатель пруда, что подтвердила соседская кошка. Вообще-то он плохо понимал животных, но у этой были очень настойчивые ментальные посылы. Она практически сама залезла в голову колдуна, когда он был занят высаживанием цветов рядом с деревьями. Но кошке важно было донести не то, что в пруду жила русалка, а в каком состоянии она была. Как страшно выглядел впалый живот. И как грустно было наблюдать ее попытку уползти, в итоге приведшую лишь к содранным в кровь локтям, потере чешуи и отчаянию. Кошка как-то даже приносила мышь к пруду, но птицы утащили ее раньше, чем русалка заметила этот знак внимания. Из этого Юнги понял, что русалка была истощена, и что ей здесь не место. Нетерпеливый шелест страниц, огромное количество света, к которому комната все еще не привыкла, и пыль, зависшая в воздухе. На сегодня русалка была сыта – Юнги под прицелом недоверчивых, но заинтересованных малахитовых глаз подкинул с утра очередной кусок хлеба. Но всю жизнь сюда мотаться он не собирался, он должен был найти способ отправить русалку домой. Но единственное телепортирующее заклинание, что он знал, могло отправить русалку только в мир духов. Не совсем то, что нужно… Юнги жмурит глаза от излишнего напряжения и боли. Он уже наткнулся на несколько обрядов, о существовании которых не хотел бы знать. И теперь он даже не был уверен, что уничтожил колдуна безвозвратно, поскольку эти книги уже подсказали пару способов, как избежать смерть. Все же их лучше утилизировать вместе с запрещенными ингредиентами. И никаких подсказок для перемещения в пространстве: лишь заклинание полета и телепорт в параллельный мир. Зато каких только не было идей для путешественников во времени… Юнги вырывает страницу с заклинанием на случай, если русалке понравится идея жить в мире, чуточку отличающемся от обычного, если вовсе не обратном ему. И бросает последнюю книгу в кучу ранее пролистанных. Бумага воспламеняется сама собой. Стихия Юнги – огонь.5
Солнце в зените. Лучики прыгают в ряби воды, создаваемой волнением рыбьего хвоста, и слепят блеском бирюзовой чешуи. Сегодня Чимин не боится отогреваться на своем валуне. Сегодня в сумке незнакомца, перекинутой через плечо, яблоки. – Теперь ты здесь живешь? – впервые нарушил тишину между ними Чимин, принимая фрукт прямо из рук. – Нет, здесь никто жить не будет. Яблоко летит в воду и разбивает гладь в брызги. Это то, что пугало Чимина больше всего. Он распахнул свои волшебные малахитовые глаза и поднял их на незнакомца. Он не обладал магией, но его род издревле умел зачаровывать. И он тоже мог пленять, а еще заставлять что-либо делать против воли. – Тогда можно тебя попросить? – голос, наполненный чарующими нотками; Юнги безошибочно почувствовал в нем волшебство. – Убей меня. Чимин не хотел снова умирать от голода, уж лучше быстро и без мучений. Ведь он не мог знать, когда незнакомцу надоест таскаться сюда, чтобы его накормить. Или когда он не сможет приходить: все же русалки живут гораздо дольше людей. А Юнги только и мог гримасничать, весьма очевидно выражая без слов, какой же глупой он считал эту русалку. Определенно, не тот эффект, что вызывает зачаровывание. Обычно у людей глупенькая улыбка, отсутствующее выражение лица и бездумное, слепое, бесконечное обожание в глазах… И Чимин понял: незнакомец тоже колдун. – Лучше расскажи, как тебя сюда переместили? Юнги протянул еще одно яблоко из сумки, но на этот раз русалка в ответ не потянулась. Наоборот, Чимин отпрянул и соскользнул с валуна, буквально уходя от ответа под толщу воды.6
– Сможешь удержаться на метле? – Ты сдурел? Даже если удержусь, высохну в воздухе. Небольшая морщинка рассекает лоб. Колдун вычеркивает еще одну запись в своей небольшой, но толстой книжонке. Чимин продержался день в молчании и еще полдня показательно игнорировал плавающие в воде фрукты. Соседская кошка, с которой он игрался, дразня кончиком хвоста, помогала ему не чувствовать себя одиноким. Но этого оказалось недостаточно, чтобы не вступить в диалог с сидящим на берегу Юнги. Или дело было в его колдовских штучках, иначе почему Чимин так легко провоцировался? – А если обменять твой голос на ноги? Капельки воды стремительно летят в лицо Юнги. И попадают. На губах русалки играет шкодливая улыбка. Ей приятно за отстоянную честь, а еще смешно от вида мокрого колдуна. В это мгновение он кажется до щемления в сердце уязвимым и требующим защиты. Но это ощущение испаряется вместе с влагой на его коже. За этот разговор Чимин уже три раза окатил колдуна водой и все еще не мог сообразить, почему тот лишь испарял воду со своего тела и одежды, даже не думая наказывать своенравную русалку. Либо Юнги оказался неумехой, либо он сам имел ошибочное представление о колдунах. – Есть заклинание на поиск дороги, но чем оно нам поможет, если ты не сможешь по этой дороге идти… Нет, это не было заблуждением, ведь этот колдун, точно как и предыдущий, искал способ переправить русалку в свой пруд. Юнги был сосредоточен на волнистых закорючках, что выводил в своей книжонке, пытаясь включить фантазию (поскольку все, что приходило в голову, не подходило на практике), поэтому не заметил приближения Чимина, пока прямо перед его глазами не оказалась перепончатая ладонь. – Вот. – Что это? В раскрытой ладони вместе с капельками воды бирюзой и жемчугом отливает крупная чешуйка. И Юнги кажется, что выглядит она волшебней даже пыльцы феи. – Ради этого же русалки нужны колдунам, – с претензией во всем своем виде начал Чимин. – Я дарю тебе одну, но больше ты не получишь. Так что забирай и уходи. Я не буду тебе подсказывать, как поместить меня в твой пруд! На бездействие колдуна Чимин выронил чешуйку на лист книжонки и отплыл на расстояние мнимой безопасности. Стихия Юнги – огонь, при желании, он мог бы русалку сварить в этой луже. Но вместо этого он недоуменно выдал: – Какой пруд, у меня нет пруда. – Пруд, карьер, бассейн – не важно! Колдун подвис на некоторое время с приоткрытым ртом, а после залился смехом, покачнувшись, чуть не повалившись на землю и утратив при этом способность видеть. Русалка же, наоборот, смотрела на него во все глаза, не понимая причину такой реакции и уже своей реакции в виде непонятного тепла в грудной клетке на этот смех. – Да «нужен» ты мне! – успокоившись, но не утратив улыбку, опустил Юнги. – Мне самому себе готовить лень, а тут еще один рот. – Что ты тогда задумал? – продолжал нападать Чимин. – Продать меня очередному императору? – Задумал отправить тебя в пригодный для жизни водоем. Кошка просила тебе помочь. Ушки последней дергаются, будто она знает, что говорят про нее. Она лениво потягивается и сладко зевает, прежде чем подняться на лапы и скрыться за оградой из деревьев.7
Стены нижнего этажа замка выносит взрывом, сокрушая, рассыпая камни по фасаду, и Чимин от неожиданности съезжает глубже в воду. В кадке тесно и неудобно с непривычки, но он не думает жаловаться. Не после того, как Юнги со своим приятелем полдня промучились, помещая его сюда. Чимин одного понять не мог: почему колдун не прочитал какое-нибудь заклинание потери веса, левитации или, на худой конец, уменьшения скользкости хвоста русалки, чтобы облегчить процесс… И он бы обязательно поинтересовался, если бы не растерял все мысли, оказавшись в руках колдуна. Он крепко жался, цепляясь за шею, но не из страха, а от волнительных ощущений. Еще один взрыв. Такой громкий, что Чимин в восторге прилипает к окну, даря прощальные взгляды ненавистному замку. Он бы это здание сам по кусочкам, по камешкам силой мысли раскрошил, похоронив память под обломками. И мечту эту сейчас воплощал Юнги. Как и другую… Они едут к морю. По крайней мере, это пообещал колдун, когда русалка усомнилась в плане и запаниковала, увидев кадку посреди дилижанса. Однако, когда из во́рота рубашки изрядно пропотевшего и вымокшего по другим причинам Юнги вывалился шнурок с подвешенной на нем бирюзовой чешуйкой, Чимин решил, что черт возьми, он согласен даже обмануться. А еще он хотел поставить под сомнение общеизвестный факт: русалки способны очаровывать. Поскольку в его случае это он был тем, кого очаровали. Он готов был следовать за этим Юнги, что сейчас терялся в клубах строительной пыли, куда угодно. Слышится взрыв, и Чимину не страшно.