Сапфир и Янтарь

Намо и король Арды сидели рядом, но создавалось впечатление, что последний всё же сидит чуть выше. Очень символично - Намо всегда выносит приговор по велению Манвэ. Где-то позади расположились Ниэнна, Ирмо и майар. Майрон стояла на коленях посреди судебного зала. Было холодно. То ли под взором Мандоса, который резко изменился в лице, увидев то, как достойно и спокойно держится майэ, то ли помещение действительно не пропускало внутри себя тепло. Теперь судья был крайне серьёзен и с осуждением смотрел на майэ. "Интересно, могли ли они провести суд без меня? К чему всё это, если они уже поняли, что я виновна?" Майрон не слушала обвинения в свою сторону, она думала о том, как побыстрее освободиться и помочь Мелькор. Майэ бы не упустила возможности безнаказанно ещё раз навестить валиэ. Обнять её, зарыться лицом в черные, как сама ночь, волосы и вдохнуть её запах - запах хвои и железа. И коснуться своими губами губ Мятежной… - Аулэндил! Раз уж с тем, что вы виновны мы разобрались, я повторяю свой вопрос: вы раскаиваетесь в содеянном? - Да, я раскаиваюсь, - не слишком искренне проговорила майэ. - Раз с обвинениями мы разобрались, послушаем же оправдательную сторону, ибо на то воля Эру. Со своего места встала Ниэнна. Она медленно, ничего не говоря, подошла к майэ и подняла её на руки. Ноги майэ всё ещё болели, заживали медленнее, чем обычно, поэтому она почувствовала небывалое облегчение, когда валиэ подняла её, как котенка, и прижала к себе. - Вот так, Майрон, в этом нет необходимости, - при взгляде на Намо она осуждающе сузила глаза, - Все мы знаем, как коварна Мятежная валиэ, есть те майар, которые соблазнились на её сладкие речи. Она обещает силу и власть, однако не торопится исполнять обещанное. Мелькор принесла ложь в этот мир, совсем неудивительно, что даже лучшая майэ Аулэ поверила ей. Но я уверена, что Майрон не нужна сила или власть, она лишь жаждет знаний. У Ниэнны на глазах выступили слёзы. - Однако в её доме мы нашли двуручный меч, на рукояти которого была изображена Мелькор. Ниэнна выругалась через осанвэ так, чтобы это слышала только Майрон. Эонвэ, сидевший значительно ниже Намо и Манвэ, вышел вперёд и поднял меч, чтобы все присутствующие видели творение Артано. - Да, но почему мы обвиняем в этом Майрон? Помнится мне, что ты, Намо, сам сказал, будто бы Майрон вступила в запретную связь с Мелькор? - слеза скатилась по щеке плакальщицы, - ведь столько тех, кто обманулся, но мало тех, кто готов раскаяться. Ниэнна перевела смягчившийся взгляд на майэ. - Майрон, как всё было? - Дело в том, что я… Майрон не успела договорить, как её перебил Эонвэ: - Вала Намо, что бы ни сказала Артано, я обязан доложить кое-что. Он стрельнул глазами на Майрон и ухмыльнулся. "Мстишь мне за то, что не смог меня пошантажировать? Что, неприятно, когда планы рушатся?" - Майрон ранее упоминала, что её привлекают лишь женщины, мне кажется, это могло повлиять на… - Да при чем тут это?! - громко возмутился Ирмо. Мандос жестом велел Эонвэ продолжать. - …на её лояльность к Мятежнице. Тем более, я своими глазами видел, как эти двое, словно животные, предавались похоти. И поэтому я уверен, что Мелькор не овладела Майрон, Аулэндил сама пошла на это. Майэ Манвэ, стоявшая позади него, уже было замахнулась кулаком на Эонвэ, но тут же отошла от него, почувствовав на себе взгляд сразу двух валар. - Такого не было, - заявила Майрон, густо покраснев. - Зачем моему майа лгать? - впервые за время суда подал голос Манвэ, - а вот твои слова под сомнением, Артано. - Эонвэ, имей совесть! - Ирмо рывком поднялся со своего места, - Зачем вообще подглядывать за другими айнур? Мне кажется, мы сейчас должны осудить Эонвэ за то, что он такими непотребствами промышляет, а не Майрон за её любовь к Мелькор. Я её не… - Вала Манвэ, в защиту Майрон я… - робко начала майэ, но Манвэ обратил на неё ещё более осуждающий взор, и она замолчала. - Почему мы вообще осуждаем Майрон за любовь? - фыркнул Ирмо. - Это её дело. Мне кажется, мы должны быть рады за неё, она ведь нашла своё счастье, пусть даже в лице Мелькор… Ниэнна обернулась и смерила брата взглядом. "Ты сейчас не помогаешь!" – в её взгляде читалось раздражение, смешанное с еле уловимым страхом. Лориэн примирительно приподнял ладони и сел на место, положив ногу на ногу. Майрон заметила, что лицо Ниэнны хоть и было спокойно, но слёзы всё равно продолжали течь. - Я думаю, мы должны простить Майрон. Она уже раскаялась и заявила, что перестанет поддерживать Мелькор. И раз она говорит, что не испытывает чувств к ней, значит, это так. Ведь основа любых отношений между айнур - это доверие. Как Майрон сможет осознать свои ошибки, если мы не начнём снова верить ей? Но даже если Майрон и любит Мятежную, это её личное дело, в которое мы вмешиваться не должны. Майрон кивнула. - Да, я поняла, что идеи Мелькор полны разрушения и ненависти, поэтому не хочу иметь с ней ничего общего. Мандос тяжело вздохнул. - О, как был бы прекрасен этот мир, если бы Эру не создавал Мелькор. Он взглянул на Манвэ, который только пожал плечами. Король Арды с важным видом встал с места и покинул зал суда, майэ побежала вслед за ним, перед этим лишь обернувшись на Майрон. "Зачем Манвэ вообще тут нужен, он же ничего не сказал? - подумала Майрон. - Хотя… скучно наверное целыми днями сидеть на троне, а тут такое событие! Его можно понять". * Майрон наконец дома. Её отпустили, настрого запретив покидать Альмарен. Меч с изображением Мелькор вернули Аулэ. Жаль было расставаться с таким красивым оружием, но если бы Майрон захотела вернуть его, это бы вызвало подозрения… Майэ расхаживала по комнате, думая, что будет делать дальше, пока Готмог в облике майа Оромэ сидел на полу, оперевшись спиной о стену. - Да-а, беда. Майрон проигнорировала его думая о будущем. - Послушай, Майрон, если об этом кто-то распространялся, твоя репутация среди майар уже испортилась, тут не поможет даже то, что ты… - Да знаю я, дай подумать! В дверь неожиданно постучали. Балрог встал с места, а Майрон вздрогнула. Они быстро переглянулись и спустились вниз, не представляя, кто может их беспокоить. За дверью оказался Курумо. - Майрон, привет, я тут пришёл проведать тебя. Видел, что к тебе приходили майар Эонвэ. Всё хорошо? - Курумо, привет, - майэ улыбнулась, - всё хорошо, просто… - Майрон не смогла ничего придумать, зато придумал Готмог: - Мы ищем предателя. Майа Аулэ подозрительно сощурил глаза. - Ты шутишь? - Нет. Майрон наступила на ногу Готмогу и что есть силы надавила на неё. - Просто провожу беседы со всеми майар... Он облокотился о стену и подмигнул Курумо. - Но знаешь, тебя я вполне могу пропустить. И в свою постель тоже. Услышав это, майэ от души ударила его локтем в бок. - Эм, что же, я лучше пойду на пикник… - брезгливо поморщившись сказал Курумо. - Кто-то устраивает пикник? - Да, Ильмарэ, просила тебя позвать. - А ты почему туда идёшь? - сузила глаза Майрон. - Ты же их всех не любишь. - Да, но там же будет Олорин. Майрон покосилась на Готмога. - Прости, у меня сегодня не получится. - Жаль, мы были бы рады видеть тебя. К слову, приходи в кузню, когда освободишься, Аулэ сказал, что хочет нам показать что-то. - Ясно, до встречи, - улыбнулась ему Майрен и закрыла дверь. - Ну, что теперь? - Не знаю, - Майрон тяжело вздохнула, почувствовав груз на душе, - мне немного неловко теперь появляться перед Аулэ: я столько всего сделала, у него наверняка из-за меня проблемы. - Это точно, мятежнее Аулэ только Мелькор, а из-за тебя его начнут подозревать… - рассмеялся Готмог, но умолк, почувствовав на себе грозный взгляд Майрон, - ой, прости. - Не важно, я пойду на этот дурацкий пикник и разузнаю всё о свадьбе у Ильмарэ. Майрен пришла под конец пикника и ничего не успела разузнать. Майар стали ещё подозрительнее. Кажется, Курумо проболтался, поэтому все стали выискивать шпиона. На это время Майрон решила не заговаривать про Мелькор и в целом залечь на дно, чтобы не попасть под подозрения. Хорошо, что про суд никто не стал распространяться и все правда подумали, что Майрон осознала свою неправоту, касаемо тёмной валиэ. Майэ держалась на удивление спокойно, как будто уже прочувствовала ту тревожность, которая ей была отведена на всю жизнь. Да чтоб этого балрога, из-за него теперь все места себе не находят! Тем временем Манвэ и не думал о том, чтобы успокоить айнур, кажется, у него были дела важнее (Майрон считала, что вала заперся в комнате и не знает, что делать в такой ситуации, а поэтому сидит и плачет), вообще-то майэ давно его не видела, как и Аулэ. Говорили, что в последнее время вала чем-то сильно занят, а перед этим многие замечали в нем серьёзные изменения - некогда уверенный в себе айну стал замкнутым и тревожным, на людях он держался как загнанное в угол животное. Майрон понимала, что Аулэ просто что-то скрывает, возможно, он тоже шпион Мелькор, просто сильно переживает из-за волнений среди майар?.. В любом случае, эту кашу заварил Готмог, значит, ему и расхлебывать. Как жаль, что он долго не появлялся, потому что майэ бы рога ему оторвала! И погнала бы исправлять всю ту панику, которую он посеял. Майрон подумала о том, что обязательно изобьет молотом балрога, как только он снова явится к ней. А пока решила пойти и проведать Аулэ – наверняка ему сейчас тоже нелегко. Заодно она планировала извиниться за то что подставила его с судом и допросом. Ей было слишком волнительно, немного тревожно думать о чем-то, тем не менее, в голове у неё были одновременно мысли обо всём и ни о чём. Майрон сделала глубокий вдох, настраивая себя на хорошее. Она прошла небольшую прихожую, пол которой был покрыт мягким ковром самой Вайрэ, и на мгновение нерешительно остановилась. Стоило ей дотронуться до ручки двери и чуть её приоткрыть, чтобы покинуть дом, как в помещение ворвался Курумо и чуть не оттолкнул её. Он выглядел так, будто по пути к ней, он пару раз упал, но даже это не смогло унять его восторг. - Майрон, скорее, бежим к Аулэ, он сделал кое-что грандиозное! - майа схватил подругу за руку, - быстрее! - В чём дело? - Он доверяет только нам, бежим – ты должна это увидеть! Майрон не понимала, что такого невероятного мог создать Аулэ, разве что новую руду, хотя Курумо смог её заинтересовать. Они вместе бежали со всех ног и даже не заметили, как над кузней сгущаются тучи. Курумо никогда ещё не улыбался так широко и так искренне, как сейчас. Он то и дело подгонял Майрон, а когда они наконец очутились в мастерской Аулэ, то майэ не поверила своим глазам. По столу ходили маленькие создания, а над ними склонился Аулэ, кажется, он показывал им кусочки руды. Созданий всего было семь, и они с интересом смотрели на мастера и внимали его словам. Вала ласково смотрел на них, чувствуя безграничную любовь к своим созданиям. Он даже не сразу заметил, как в помещение вошли майар, пока Майрон не покашляла, чтобы привлечь внимание. Аулэ резко дернулся и закрыл собой созданий, но тут же отошел, поняв, что перед ним те, кому он может доверять. - Майрон, подойди, посмотри! - И главное, это не дети Эру! - восторженно сказал Курумо. - Они очень выносливы, я обучил их различать руды и показал, как с ними работать. А ещё они разумны и умеют говорить. - Аулэ, это… - Майрон не могла поверить своим глазам, - это невероятно, ты сам это сделал? - Конечно! Я подумал, к чему мне себя ограничивать, раз сам Эру наделил айнур такими возможностями? Творчество не должно терпеть ограничений, видите, если я смог отступить от замысла, то остальные айнур могут последовать моему примеру, а дальше мы сможем заключить мир с… Выражение лица Аулэ изменилось. - Эру… что я наделал?! Я… отошел от замысла. Эру!.. - Мастер, сами подумайте, зачем тогда он наделил нас такой силой? Чтобы творить! Вы не сделали ничего дурного, - начал уверять его Курумо. Аулэ схватился за голову. В кузне тут же погас весь свет, кроме одинокой свечки на столе. Майар мгновенно осознали, какой гнетущей сделалась атмосфера: всё было пропитано страхом и тревогой их мастера. - Нет, это же неправильно, я не должен был, меня признают мятежным. Я не хочу стать изгоем! Я хочу творить, а не уничтожать, как Мелькор! Майрон почувствовала на себе взгляд, полный ужаса и отчаяния. - Аулэ, всё в порядке, я уверена, что остальные айнур поймут тебя, я и Курумо на твоей стороне, - успокаивающе проговорила майэ и положила ему руку на плечо. Она почувствовала, как вала похолодел. - Но Мелькор они не поняли. - Но Мелькор жаждала уничтожений, а вы… Курумо судорожно пытался успокоить вала и как-то помочь, но, кажется, им тоже овладела паника. - Нет, она тоже хотела творить без ограничений, - прошептала Майрон. В этот момент она как будто оглохла. Весь звук куда-то пропал, она не слышала даже биения своего сердца. Айнул увидели резкую вспышку света и появился он. Эру, Единый, кого в Арде называют Илуватар. Он походил на бурю на раскаты грома и на что-то жуткое, чего Майрон не могла описать словами. При нем сделалось хуже - майэ овладело неприятное чувство тошноты и слабости, будто она сейчас покинет своё тело. - Эру, я… - Аулэ попытался что-то сказать, но от страха пересохло в горле. Творец молчал. Он с явным укором смотрел на Аулэ. Вала чувствовал на себе этот холодный взгляд. - Я… - Аулэ часто заморгал, - я не такой как она, Создатель, я уничтожу свою мятежность. Клянусь, такого больше не повторится. Эру, не говоря ни слова, вложил в его руки молот. Курумо прижался к Майрон и задрожал, изредка всхлипывая. Майэ обняла его покрепче. Ей хотелось остановить Аулэ, помочь ему справиться со всеми страхами. - Аулэ, не надо, это ведь твои создания, плод твоих трудов, - прошептала она. - Это не честно, - прошептал Курумо, не желающий смотреть на то, как Эру морально давит Аулэ, погрузив вала в молчаливое осуждение. И теперь Аулэ сломит те крохотные жизни. По щекам Майрон потекли слёзы. Вала зарыдал. Он покрепче перехватил молот, направляя в него всю свою боль. - Нет места в мире твоим творениям, кои созданы были до пробуждения первых детей моих, ибо не в том был мой замысел. Создания Аулэ жалобно молили о пощаде. Но почему они должны быть уничтожены?! Они просто появились на свет, они не сделали ничего дурного. "Да пошёл к балрогам этот замысел! Почему жить могут лишь те, кто является частью замысла Эру? Мы айнур, нам был дан разум, у нас безграничная сила, так почему, если мы пользуемся своими возможностями, Эру же нас и осуждает? В этом нет смысла, почему сам он ничего не делает, а мы обязаны работать по его наказу? Ведь и Мелькор была такой, но она смогла справиться, она отстаивает своё право, и Аулэ может, мы можем восстать против Эру" Майрон уже не пугали собственные мысли, она поняла - то, что было создано усилиями Мелькор схоже с созданиями Аулэ. Майэ отстранилась от друга и уверенно пошла вперед, чтобы остановить вала от ошибки. Аулэ уже замахнулся, но он все же еще колебался мгновение, а после – опустил молот. - Аулэ! - Майрон хотела рвануться вперед, но Курумо схватил её за руку. А Эру, возникший словно из воздуха, остановил тяжелый удар. - Я принимаю твой дар. Я вижу твоё смирение и посему разрешаю оставить их в живых. Аулэ как-то неестественно улыбнулся и склонился перед Эру. - Спасибо, - сказал он дрожащим голосом. - Но они должны заснуть и прийти в мир после моих детей. И Эру исчез, словно его тут никогда и не было. Воцарилась тишина. Майрон подошла к Аулэ, она поняла, что мастер придавил молотом свои творения. Они живы, но теперь не слишком похожи на то, что было до этого. - Создание гномов было ошибкой. - Ошибкой? Аулэ, это ты их создал, они ведь похожи на детей Эру – нет, они лучше! Поэтому Эру как с цепи сорвался. - Не смей так говорить! - повысил голос вала, отбросив молот. - Он лучше знает. - Аулэ, да что с тобой стало?! Ты могущественный вала, Мне нравится то, что ты делал, потому что ты не слушал никого, ты был свободен! Курумо потянул её за рукав. - Не надо, Майрон, пойдём. Майэ резко развернулась и пошла к выходу. Уже в дверях она обернулась на вала: - Я думала, ты отличаешься от этих лентяев и дураков. - Единственная лентяйка и дура здесь - Мелькор. Дверь захлопнулась с оглушительным ударом. Аулэ был подавлен из-за Эру. Майрон чувствовала, что такая реакция не нормальна. Если айну испытывает такой ужас перед творцом, создавая что-то безобидное, то проблема явно в творце. Но майэ не хотелось об этом думать, она была слишком зла на Аулэ. Почему он не противостоял Эру, что за трусость? Майрон решила, что делать в Альмарене ей больше нечего, если для Аулэ чужое мнение важнее искусства. Если тебя здесь принимают при условии, что ты соответствуешь каким-то нелепым стандартам. Если здесь нет места творцам, а блаженствуют на свете тени Эру, повторяющие за ним каждое слово. Если нет возможности творить свободно, то майэ тут делать нечего. "Я покину Альмарен после уничтожения светил". Курумо и Майрон решили прийти в сады Ирмо, чтобы успокоиться после такого потрясения. - Знаешь, а ведь совсем скоро свадьба Ниэнны и Тулкаса, - попытался перевести тему Курумо, - пойдёшь? - Куда я денусь, - безучастно проговорила Майрон. Ильмарэ сказала о репетиции. Надо сходить. Майрон присутствовала на репетиции. Но из-за произошедшего с Аулэ она была рассеянной - уронила корзинку с цветами, подушечку с кольцами, столкнулась с другой майэ и в целом была несобранной. Церемония была сыроватой, по этой причине Ильмарэ не находила себе места и повышала голос на майар. Она была из тех майар, которые превыше всего ценят порядок, что толку скрывать, Майрон и сама была такой, но ей приносило некое удовольствие созерцание того, как разрушается чей-то порядок. Может, майэ всегда была такой? В любом случае, после репетиции ей не хотелось возвращаться в кузню Аулэ, а видеть кого-то из его майар тем более. Пока все готовились к свадьбе, Майрон думала, как её сорвать. Она разработала, по её мнению, идеальный план, который подробно расписала на свертке бумаги, который отдала Готмогу. Майэ сомневалась, что весь свёрток долетит до Мелькор в сохранности, но что-то из этого должно уцелеть. В любом случае, она попыталась установить связь с тёмной валиэ - и вполне успешно. Не зря Мелькор нехотя признают сильнейшей из валар. Майрон должна будет через осанвэ подать Мелькор сигнал о разрушении деревьев. Всё то время, пока майар готовились к свадьбе Нэссы и Тулкаса, Майрон готовилась разрушить праздник тех, кто разрушил счастье Мелькор. До самого свадьбы она притворялась раскаявшейся майэ, её невозможно было уличить в связи с Мелькор, Майрон стала прямо-таки образцовой майэ, верной замыслу творца. Но пока жизнь шла своим чередом, Артано готовилась к своему дебюту в качестве умайэ.