Fille rousse

— Да-да, Мори-сан, я помню все мельчайшие подробности задания. Да, и адрес, и место работы, и количество детей, и... — договорить ему не дало внезапное столкновение с девушкой, которая, судя по её выражению лица, и так была не в лучшем расположении духа. Мори, к радости Дазая, отключился, явно устав слышать по телефону болтовню парня. Дазай подал руку девушке, потирающей немного покрасневший от удара лоб — наверняка впечаталась им в грудь парня. — Простите, леди, я... — на этот раз договорить не дало странное чувство счастья и полноценности. По телу внезапно словно прошёл разряд тока, оставивший после себя ощущение пожара внутри. Он широко распахнул свои глаза цвета молочного шоколада, чувствуя, как на его ключицах выводятся буквы. Соулмейты. Родственные души, связанные теперь до самого конца своих дней. Дазай смотрел в её прекрасные голубые глаза, тонул в них, как в этой реке под мостом, не слыша гомона проходящих мимо людей. — Я Вас не заметил, простите, — неловко улыбнувшись, сказал Осаму, помогая подняться той, кто по какой-то случайности оказался его соулмейтом. — Ничего страшного. Вы меня тоже простите, я тоже не заметила Вас, — она чуть смущённо улыбнулась, её наверняка мягкие щёчки порозовели, создавая приятную гамму из бледной, словно фарфоровой, кожи, розовых скул, мягкого голубого оттенка глаз и ярких, огненно-рыжих волос. — Нет-нет, вся вина на мне, ведь я сбил с ног такую прекрасную девушку, — мягко улыбнувшись, сказал он, подмечая для себя деталь — и ведь действительно прекрасную, школьная форма ей определённо шла, и понимая, что на задание убить какого-то мелкого жулика ему абсолютно наплевать, хоть и не сказать, что оно его сильно беспокоило до этого. — Я просто обязан подарить Вам букет прелестных цветов и сводить в хорошее кафе, ведь поступить иначе мне не дают мои моральные принципы, — в этом Дазай откровенно заливал, не было у него никаких принципов и ничего никому он не обязан, просто жуть как хотелось провести побольше времени с той, что единым взглядом заставила его кровь играть. — Постойте-ка здесь. Он оставил её одну, побежав в цветочный магазин, расположенный неподалёку. Там он попросил для неё простой букет из ромашек, васильков и нежных незабудок. Заплатив означенную цену, Осаму ещё быстрее побежал обратно, надеясь, что она не ушла. И ему повезло, она стоит там и ждёт её. Спрятавшись за дерево, он попытался привести растрёпанные после бега волосы в более приличный вид, но сделал только хуже. И лихорадочно блестящие какой-то одержимостью глаза, и красные щёки не придавали ему вида, подходящего для мафиози. «Пригласить её в кафе, пригласить её в кафе...» — в его голове путались мысли, что выделить одну было просто невозможно, а одно только напоминание о ней заставляло его гореть. Да и букет подарить надо... Поэтому, собравшись всеми силами и выпятив грудь вперёд, — зачем он это сделал, Дазай и сам не знает — он пошёл к ней. Однако, его вид не произвёл должного восторга на неё, ведь только увидев его весьма невнушительную фигуру с выпяченной грудью, она рассмеялась. Его настолько обескуражил этот смех, что весь его напор и уверенность сразу сдулись. И наверное, он выглядел настолько жалко, что она мгновенно перестала смеяться, и улыбнувшись, сказала: — Накахара Чуя, — представилась она и, заметив непонимающий взгляд парня, устало вздохнула, — да что же ты за идиот такой на мою голову свалился... Меня зовут Накахара Чуя. — Дазай Осаму, — назвал в свою очередь он своё имя, и протянул ей букет, — а это тебе, Чуя. Ну что, идём в кафе? — Да, пожалуй, — она улыбнулась и, подхватив его за руку, повела в своё любимое кафе. Шли они недолго и довольно-таки спокойно, разговаривая обо всём. За это время она узнала, что её пара правая рука босса Портовой Мафии и человек, которым маленьких детишек пугают по ночам. А он узнал, что Чуя давно в курсе существования эсперов и сама обладает способностью «Смутная печаль», позволяющей ей управлять гравитацией. — Что будешь заказывать, Чуя? — спросил Дазай, усадив девушку на удобный стул за столик у окна и собираясь отойти сделать заказ. — Молочный коктейль и тирамису, — сказала она ему, поправляя складки на школьной юбке, аккуратно положив букет на стол. Он кивнул и удалился. — Мы видим, ты совсем одна, крошка, — спустя минуту после того, как ушёл Дазай, к ней подошли двое амбалов. У них явно были «хорошие» намерения, поэтому Чуя спокойно приготовила руки для атаки, обречённо вздохнув — не удастся перекусить в спокойной обстановке. Однако Дазай пришёл раньше, чем эти смогли хоть что-то сделать. — Она не одна. И она моя, — холодно произнёс он, двумя точными движениями вырубая этих имбецилов, готовых начать смеяться над ним — он действительно выглядел не слишком сильным, однако не стоит забывать о том, кто он. Через пару секунд, не обращая внимания на два бессознательных тела, к ним подошёл официант с заказом в небольшом контейнере, который был поставлен на столик. Дазай решительно подхватил девушку на руки, вручил ей букет и контейнер, и, невзирая на все её протесты и попытки вырваться, понёс её на улицу на скамейку в парк — когда он отходил сделать заказ, отправил смс двум своим друзьям, чтобы охраняли территорию, чтобы им уж точно никто не помешал. Там он кормил краснеющую девушку с ложечки, а та смущённо кормила его. Но время, к сожалению, движется вперёд, и на улице начало темнеть, включились уличные фонари. Зазвонил телефон. Видимо, Огай забеспокоился, что звонка от ученика о выполненном деле до сих пор нет. Дазай раздражённо отключил вызов, и, повернувшись к ней, обхватил лицо Чуи своими ладонями, притягивая ближе и целуя, замечая, как распахнулись от шока её прелестные глаза, густо покраснели щёки и скулы. Он осторожно провёл языком по её губе, спрашивая разрешение, предлагая... Губы девушки призывно приоткрылись, и в её мягкий ротик аккуратно скользнул его язычок, отчего она издала тихий стон и покраснела ещё сильнее, а Осаму отстранился от её губ, оставляя между ними ниточку слюны, которая, в прочем, мгновенно была сцелована Дазаем. Он смотрел в её голубые глаза, замутнённые пеленой желания, смотрел на её алые щёки и припухшие от поцелуя губы, смотрел, как она пытается восстановить дыхания, быстро-быстро дыша через приоткрытый рот, понимая, что окончательно пропал и затерялся в ней, её омуте любви. — Прости, солнце, но мне пора... Я не смогу проводить тебя до дома, к сожалению. Тебя проводит Одасаку, мой лучший друг. Теперь она — его.

***

Чуя тихонько шепчет себе под нос различные проклятия, шагая домой из школы и никого не замечая, смотря себе под ноги. Чёртов Ханамия! Думает, что если его отец — начальник крупной кампании, то ему всё можно! Гад ползучий, меняет девушек как перчатки, и считает, что она такая же дура, как остальные — стоит поманить пальчиком, как Накахара сразу же прибежит к нему и будет как верная собачка стоять на коленях у его ног. Как бы не так! Однако, додумать следующее проклятие в сторону одноклассника ей не дали — внезапно она довольно сильно впечаталась в чью-то довольно крепкую по ощущениям грудь и, отлетев на пару сантиметров, упала на твёрдый асфальт. Она потёрла ушибленный лоб и подняла голову, уже собираясь сказать сбившему её человеку пару ласковых. Но слова словно застряли в горле, гневный взгляд превратился в удивлённый и шокированный, рука, потирающая лоб, упала на землю, а по телу словно волнами проносился разряд счастья и радости, нежности и любви. Она почувствовала, как на ключицах выводится имя её соулмейта, её родственной души — понять это было несложно, такого коктейля чувств она раньше не испытывала, а встречу истинных так и описывают — ощущение ни с чем не сравнимых, новых эмоций и чувств, мыслей. Посмотрев в его глаз, — второй был забинтован— она утонула в этом море горячего шоколада — только с этим можно было сравнить его, только с самым настоящим, натуральным горячим шоколадом. Он тоже смотрел на неё, и Чуя разорвала это столкновение взглядов, посмотрев на его растрёпанные волосы того же цвета, что и глаз, бледную кожу, сильно контрастирующую с тёмными волосами, нежно-розовые губы... Ей хотелось остаться в этих моментах навсегда, лишь бы он был рядом, но парень внезапно подал ей руку — хотя он, кажется, сделал это несколько минут назад и что-то говорил, видимо, она не заметила, так затерялась в своих новых ощущениях. — Я Вас не заметил, простите, — он неловко улыбнулся и вновь протянул ей руку, и это показалось ей настолько милым, что её щёки невольно порозовели и она улыбнулась, принимая его помощь и поднимаясь, наконец, с земли. — Ничего страшного. Вы меня тоже простите, я не заметила Вас, — Чуя позволила себе улыбнуться чуть шире. Парень тоже не сдержал улыбки в ответ, засверкав своими глазами, за один взгляд которых она уже готова отдать жизнь. Его волосы немного развевались на лёгком ветру, и она понимала, что никуда его теперь не отпустит. — Нет-нет, вся вина на мне, ведь это я сбил с ног такую прекрасную девушку, — он улыбнулся и продолжил. — Я просто обязан подарить Вам букет прелестных цветов и сводить в хорошее кафе, ведь поступить иначе мне не позволят мои моральные принципы, — он отвёл взгляд в сторону, и Накахара поняла, что нет никаких у него принципов, он просто хочет провести с ней побольше времени, и такое внимание к собственной персоне ей льстило. — Постойте-ка здесь. Он воровато обернулся по сторонам и убежал, наверное, за цветами, — насколько она помнит, через дорогу неподалёку расположен цветочный магазин — оставив её одну удивлённую стоять на мосту. Она устало вздохнула, думая, что ждать этого кретина придётся долго — он даже не представился! хотя она тоже не назвала своё имя, но мужчина должен же быть первым. Хотя, не было его недолго. Она видела, как он стоял за толстым цветущим деревом сакуры, сжимал в руках букет цветов и прятался за ним, что его не стало видно окончательно, на что она прикрыла ротик ладошкой и весело хихикнула. Юноша, словно услышав её, вышел из импровизированного укрытия с забавно выпяченной — видимо, это придавало ему уверенности в себе — вперёд грудью, что она не смогла сдержать рвущегося наружу смеха. Однако от этого его уверенности как не бывало, и она быстро замолкла — весёлый он намного красивее, чем грустный. — Накахара Чуя, — она представилась, и заметила его ничего непонимающий взгляд, понимая, что ей достался тот ещё дурачок, вздохнула, — да что же ты за идиот такой на мою голову свалился... Меня зовут Накахара Чуя. — Дазай Осаму, — он назвал своё имя и протянул ей букет, — а это тебе, Чуя. Ну что, идём в кафе? — Да, пожалуй, — она улыбнулась, вдохнув запах ромашек, васильков и незабудок, и подхватила его за локоть, потащив в сторону своего любимого кафе. Шли они, к слову, недолго и спокойно, не встретив ничего мешающего им проводить время вместе. Они разговаривали обо всём на свете, и Чуя сказала, что обладает способностью «Смутная печаль» и узнала, что её дорогой соулмейт тоже эспер с аннулирующей способностью и правая рука босса Портовой Мафии. — Что будешь заказывать, Чуя? — спросил у неё Дазай, элегантно отодвинув стул столика у окна и усаживая её на него. — Молочный коктейль и тирамису, — услышав её слова, он кивнул и ушёл делать заказ. — Мы видим, ты совсем одна, крошка, — стоило Дазаю удалиться, как к ней подошли двое громил, у которых на неё были свои планы. Девушка обречённо вздохнула и приготовила руки для использования способности, понимая, что спокойно отдохнуть и перекусить в кафе не получится. Однако, Осаму подоспел раньше, чем они смогли сделать хоть что-то. — Она не одна. И она моя, — на последних словах она чуть покраснела, смотря на то, как её парень двумя движениями вырубает обоих, готовых уже смеяться над ним — Дазай действительно выглядел не очень сильным, но это лишь первое впечатление, она тоже выглядит довольно хрупкой, но у неё в сумке хранится нож, а сама она может прибить любого своей гравитацией. Пока она смотрела на это зрелище, к ним подошёл равнодушный ко всему официант с заказом в небольшом контейнере, который он тут же поставил на стол. А Дазай внезапно подхватил её на руки, вручил букет и контейнер, и понёс куда в сторону парка. Она не догадывалась, но его территорию уже сторожили двое хороших друзей Осаму для их же безопасности и спокойствия. Когда он опустил её на скамейку, то открыл контейнер и начал кормить её как маленького ребёнка, что очень смутило девушку. Однако, немного поборов это чувство горящих щёк, она начала кормить его тоже. Она заметила, что почти стемнело и зажглись уличные фонари только когда она доела тирамису и накормила парня, принявшись за освежающий напиток. Тишину разорвал телефонный звонок в кармане пиджака Дазая, на что парень раздражённо и даже чуточку зло посмотрел на иконку и отключил вызов. Он обхватил её лицо своими холодными ладонями, повернув к себе, и поцеловал в губы, на что её щёки густо заалели, глаза в шоке распахнулись, но она не попыталась отстраниться. Лишь ближе прижала к себе и тихо застонала, чувствуя, как его язык скользит в её рте. Но он отстранился, оставив между ними ниточку слюны, которую Дазай мгновенно сцеловал, и Чуя увидела его осмысленные, но замутнённые желанием глаза, чуть розоватые щёки, покрасневшие и припухшие от поцелуя губы... Она понимала, что тает в его любви, теряется в нём, тонет, хочет пробыть с ним вечность, но... — Прости, солнце, но мне пора... Я не смогу проводить тебя до дома, к сожалению. Тебя проводит Одасаку, мой лучший друг.  А он — её.