Умиротворяющая грусть

      Муза закрыла лицо рукой, скорее пытаясь мысленно спрятаться от неизбежной опасности, которая была прямо у неё перед глазами, чем действительно защититься. Крылатое чудовище, которое было подослано на церемонию открытия Красного Фонтана Даркаром — этого ещё никто не знает, но в голове феи закрадывались мысли о том, что без Трикс тут не обошлось, — обрызгало её противной слизью, когда атаковало. И теперь ученица Алфеи едва ли вообще держалась в воздухе. Впрочем, падение могло бы спасти её от участи быть зажатой между мощными челюстями чудовища. Но там, внизу, была опасность оказаться раздавленной. Ситуация была на грани провала в любом случае.       И тогда произошло что-то больше похожее на чудо, чем на реальность: тонкие нити, которые едва просматривались при дневном свете, остановили чудовище. Обездвиженный, он дёргался и старался выпутаться.       Стучало в висках, и Муза не сразу поняла, что всё обошлось. Вокруг слышались голоса Специалистов. И тогда волшебница убрала руки от лица, посмотрев на своего спасителя: он стоял на крыше здания, держал руку сжатой в кулаке. Было безветренно — и его волосы ни разу не шелохнулись, хотя при каждой их встрече, как ей помниться, погода оставляла желать лучшего: порывистый морской бриз или неприятный ветер, который разгоняли проезжающие машины, трепали его причёску. Парню постоянно приходилось заправлять волосы за ухо или просто убирать их с лица, из-за чего он выглядел слишком робким и неуверенным.       Фея смотрела ему в глаза, он — ей. Они узнали друг друга сразу, даже немного непривычное амплуа обоих не помогло им стать неузнаваемыми. Синие пушистые хвостики девушки специалист не мог с чем-нибудь другим перепутать. — Ты в порядке? — Гелия обеспокоенно посмотрел на ученицу Алфеи. И кто бы мог подумать?       В прошлом году, несмотря на огромные достижения в учёбе, парень решил оставить обучение в Красном Фонтане ненадолго, потому что его душа тянулась к совершенно иным вещам. Например, к искусству. В школе никто не понимал его тяги к мирному сосуществованию. Дядя, конечно, был против отпускать его: всё-таки он беспокоился о племяннике, но настойчивость Гелии была поразительна в тот момент. И Саладину ничего не оставалось, кроме как помочь ему деньгами, чтобы парень мог нормально жить.       В поисках вдохновения, племянник директора Красного Фонтана решил отправиться путешествовать по разным планетам и королевствам. Кажется, их встреча была предрешена судьбой. В Магиксе на вокзале они прошли мимо друг друга. Тогда парень заметил её такую непривычную в толпе похожих друг на друга девушек. Она несла чехол от гитары на плече, уверенно держалась среди безразличных взрослых. Но он не обернулся, чтобы проследить за её уходом. А фея и вовсе никак не отреагировала: она не имела за собой привычки рассматривать людей.       Они сели на совершенно разные поезда. Её — он шёл до Мелодии, об этом громко объявили в громкоговоритель — ушёл первым. Гелия, держа в руках блокнот, рисовал кистью очертания уходящих вдаль вагонов, пока они и вовсе не исчезли из поля его зрения. В этот момент было ветрено и шумно. И не засохшая краска отпечаталась на краю листа, который случайно загнулся. Получилось что-то вроде облачка дыма. Так он и оставил, не выбрасывая этот рисунок.       С этого рисунка началась история их знакомства. Нельзя было сказать, что события развивались стремительно. Наоборот — молодой человек несколько дней провёл на своей родной планете, Линфее, разговаривал с соседями, которые, будучи знакомы с его дядюшкой, негодовали, что племянник ушёл из такой прекрасной школы. Но специалист не слушал — рисовал линии лепестков, закручивал их как-то.       Потом он уехал в своё длительное путешествие. Побывал в горах, в совершенно безлюдном месте, удивляясь тому, как легко, оказывается, подружиться с тишиной, которая повсюду сопровождала его среди пустынных узких дорожек. Рисовал скалы, утёсы, пустоту с обрыва. Эта страна была совсем непохожа на родной край, полный живописных пейзажей. Она была прекрасна и необычна — и тогда Гелия впервые за долгое время вспомнил о той девушке с гитарой. В очертании её фигуры, спрятанной под неженственной одеждой, словно она пыталась запереть себя и своё сердце под ней, он видел что-то естественное и прекрасное, такое простое — и от этого невообразимо очаровательное — как сама жизнь. Она не смотрела на прохожих, не обращала внимания на смешки «модниц» и просто продолжала идти. Для неё не существовало людей, только её собственная вселенная.       Он ещё несколько дней путешествовал, пока не решил наведаться на планету, убаюканную прекрасной колыбельной голосов её жителей. Мелодия — прекрасный край, откуда на каждом шагу можно услышать звуки. Самовнушение — не иначе, — но именно там человеку начинает казаться, что окружающая его действительность поёт ему сказки о существовании, гармонии.       Наверное, там он надеялся услышать природу, чтобы она сама сказала, как ему рисовать. В принципе, у мастеров это получается повсюду. Он же только искал суть своей души, хотел как следует узнать её, изучить. Мелодия — прекрасное королевство, чтобы заняться этим.       Он долго бродил по городам, рассматривал людей, их быт. Пробовал местную пищу и наслаждался тем, что на каждом шагу можно было услышать какую-то музыку. В каждом доме стоял музыкальный инструмент, ветер теребил колокольчики на открытых окнах, словно хотел доказать, что он тоже музыкант. Гелия рисовал их, но не наслаждался этим: цветы у него получались красивыми и живыми, а колокольчики застывали в пространстве и больше не звонили. Это расстраивало парня, но он не комкал листы.       Так он дошёл до портового городка (благо, транспортная система на Мелодии была неплохо развита). Эти милые домики, которые стояли у океана, погружали в какую-то совершенно особенную атмосферу, совершенно далёкую от высоток развитых городов, но не создавали чувства полного уединения, как в горах. Здесь, в этих домиках, и была гармония, которую так долго искал специалист.       Несколько дней он приходил сюда и под деревом сидел; рисовал, как волны бьются о причал. Рисовал углы домов, перила, проходящие корабли. И каждый день он видел, как выходит из одного из домиков синеволосая девушка: в джинсовых шортах, в которые она неуклюже заправляла довольно свободную светлую майку. На ней были белые кроссовки и разноцветные носки, которые были на пару сантиметров выше края обуви. Свои распущенные волосы до плеч она в какой-то момент собирала резинкой в хвостик, который был то на макушке, то на затылке. В этой девушке он не сразу узнал ту самую, которую увидел на вокзале.       Иногда она садилась на деревянной конструкции над водой, снимала обувь и опускала ноги вниз, к воде. И эта девушка всегда так скорбно сидела, откидывалась назад, ложилась на спину и напевала что-то. Очень редко она выносила гитару. Что-то играла, на ходу сочиняла слова. Да, она воплощала ту творческую идиллию, которой бы хотелось достичь Гелии. Хотелось бы находить вдохновение в простых брызгах океана, которые она сравнивала со слезами бриза.       В какой-то момент Гелия словил себя на том, что он каждый день рисует только её. Она стала его музой, наваждением и единственным вдохновением, каким являлись цветы на его родине. Она была долгожданным дождём в летний зной, лучиком солнца в осенний хмурый вечер. И, увидев её грустную, он не сдержался: нарисовал её со спины, как видел, сложил оригами журавлика и пустил в её сторону.       Тогда они впервые встретились с ней взглядами: она обернулась, когда рядом с ней опустился неожиданный подарок. Этот грустный взгляд, который она перевела с рисунка на него, навсегда застыл в его душе, отпечатался, как человеческий след на снегу. — Искусством платят за искусство, — сказала она чуть позже, когда вернулась из дома.       Гелия испугался, что своим поступком мог напугать или смутить девушку, раз она встала и убежала домой, но она вышла оттуда через несколько минут с гитарой в руках. Она перекинула ремень, села на траву рядом с незнакомцем и начала играть.       С того дня они всегда были вместе. Гуляли по окрестностям, Муза рассказывала ему про традиции и праздники Мелодии. Болтала, конечно, не очень много, но охотно хватала его за запястье и тянула в вихрь танцев на площади, которые открывали ежегодное празднество. Помогала учить движения танцев и слова песен. А ещё она стала носить на запястье не одну, а две резинки: волосы молодого человека всегда мешали ему, лезли в глаза и рот. И поэтому она собирала ему их, чем из раза в раз смущала бедолагу.       В танце и в песне она была такой радостной, что было тяжело поверить, что она здесь и она на пирсе — один и тот же человек. Но её веселье вдохновляло и влияло на душу Гелии, который, кажется, научился слышать фею, даже когда она молчала. Её учащённое дыхание, тихие вздохи и постукивание ногой по пирсу — вся она насквозь состояла из звуков. Нет, не так — она и была музыкой, самой удивительной песней и очень глубоким и грустным смыслом, скрытым за оболочкой весёлой мелодии и добрых слов.       Она учила его ощущать внутри себя гармонию, равновесие. Научила его прислушиваться к себе, видеть и ощущать собственную душу, а он — доказал, что смотреть на окружающих полезно. Он смотрел на прохожих и пытался придумать им историю; сперва Муза смеялась, а потом стала сочинять музыку, которая, как ей казалось, могла отражать души людей. Гелия открыл ей очевидную истину: люди вокруг — миры, скованные скелетом и кожей.       Потом ему пришлось уехать. Мелодия — замечательная планета, но до начала нового учебного года он хотел повидать ещё не одно место. Ведь именно Муза убедила его, что он должен написать дяде и сказать, что он вернётся учиться. Правда, Гелия не посчитал необходимым уточнить, что речь шла про Красный Фонтан.       Они не виделись довольно долго. Наступил сентябрь, и Гелия поехал в Магикс, чтобы купить кое-какие необходимые вещи. Например, новый блокнот. Конечно, в том ещё были листы, но он уже не подходил для другого: он был полон Музой и её умиротворяющей грустью, которая предвосхищала любовь, что спешила поселиться в сердце специалиста.       Тогда Гелия увидел её издалека, заставляя проснуться в его груди волнение и желание позаботиться: она убегала от кучки ведьм, которые, очевидно, были не особо настроены на приятную беседу за чашечкой. Парень вышел из магазина и стал за углом так, чтобы его не было видно. И когда фея пробегала мимо, он схватил её за запястье, потянул на себя и нависнув сверху, скрыл от глаз злобной толпы, которая плохо соображала и просто побежала дальше. — У тебя что-то случилось? — поинтересовался тогда Гелия, чувствуя, как его сердце очень быстро бьётся от подобной близости. — Может, ты отойдёшь? — закрыв лицо ладонью, чтобы парень не увидел её смущения, предложила фея. И Гелия неловко отступил на шаг назад, начиная глазами бегать вокруг, лишь бы не смотреть на девушку. — Ведьмы ещё с прошлого года испытывают ко мне особую ненависть. Впрочем, история долгая… А если я не доберусь до Алфеи на ближайшем автобусе, то Гризельда будет злиться.       Представив, как женщина будет ругаться, Муза испугалась и быстро побежала в сторону остановки. Через пару шагов она обернулась, улыбнулась и помахала Гелии рукой, даже не особо задаваясь вопросом, что же он здесь делает. Она просто была рада его видеть.       Этот простой жест заставил сердце парня пропустить удар. Совсем не имело значения, какую одежду на себя надевала фея, она была бесконечно милой и особенной, по крайней мере в его глазах. А мнение посторонних уже не имело значение. — Да, я в порядке, — кивнула фея, продолжая смотреть на своего спасителя. Как и он на неё.       Говорят, что если трижды встречаешь случайно человека, то это судьба. Гелия всегда восхищался этим высказыванием, а Муза — отказывалась верить. Но теперь они, глядя друг другу в глаза, не обращали внимания на монстра, были готовы поверить, что это правда — Нужно найти Трикс, — сказала Лейла, возвращая подругу в реальный мир.       Блум тут же поддержала её идею, а Специалисты убедили фей, что с монстром они справятся и сами. Почти все Винкс улетели под «будьте осторожны» от рыжеволосой девушки с Земли, а Флора, которая всё это время поддерживала Музу, чтобы она не упала после удара чудища, немного печальным взглядом взглянула напоследок на Гелию, провожающего взглядом фею музыки. Неприятно укололо, и тогда она посмотрела на Ривена, который немного скривился от произошедшей ситуации, но понимал, что лучший способ усмирить свои эмоции — доказать выскочке племяннику директора, что он намного лучше. — Флора, идёшь? — обернулась Муза, заметив, что её не хватает. — Да, извини, — быстро нагнала подругу фея природы, скрываясь за одной из возведённых башен школы, стараясь погрузиться в их миссию по поиску Трикс, лишь бы не думать, что этот милый парень, рисующий голубей и листья папоротника, таким влюблённым взглядом смотрел на Музу.