***
Капельки пота, падая со лба, оставляли мокрые следы на камнях, кое-где исчезая в трещинах. Страж, не моргая, смотрела, как они золотятся в свете факелов. Она стояла, опустившись на одно колено и уткнувшись лбом в рукоять меча, и хотя со стороны могло показаться, будто она благочестиво возносит молитву Андрасте, правда была гораздо проще и непригляднее. Дыхание теперь восстанавливалось медленно, и силы совсем оставили ее, утекая сквозь расщелины вместе с пóтом и безнадежно иссякающим временем. Лезвие меча было запачкано. Страж хотела вытереть его по старой привычке, но затем, усмехнувшись, оставила эту мысль. Теперь-то уж ему не придется заржаветь, а если и придется – разве ей будет до этого дело? Мертвая кровь не имела над ней власти, но оттуда, из глубин, по сказаниям, достигающих конца земли, к ней взывала живая, и скверна в ее собственной крови, отвечая на этот зов, направляла ее шаги. Но Стража вела не только она. Было еще одно дело, которое заставляло ее сражаться так отчаянно и завело так далеко, что гномы Мертвого легиона остались далеко позади и даже истлевшие кости ее собратьев уже почти не встречались на пути. Иногда она видела тела, которые пока не обратились в прах, и каждый раз, когда Страж осматривала их, ее сердце замирало. Но того, кого она искала, среди них не было. Удар, еще удар. Глубинные охотники один за одним валятся на землю. Последнему размозжило голову толчком щита. Глаза воина подернуты серебристой дымкой – значит, враги всё еще близко. Его лицо изменилось, оно уже не такое, каким ей запомнилось, но Страж узнала бы его из тысячи. И этот заброшенный тейг, где он впервые сказал, как она дорога ему. На поясе оставалось лишь полфляги с целебной припаркой да немного эльфийского корня в походной сумке. Шум, разрывающий череп изнутри, становился настойчивее. Он не давал спать, мешал чувствовать приближение врага. Он то ворчал, как отряд гарлоков, то испускал боевой клич, то перебирал мохнатыми паучьими лапками за спиной, то замолкал – но лишь затем, чтобы через мгновение всё повторилось вновь. Не счесть, сколько раз Страж оборачивалась, выхватив кинжал, чтобы не обнаружить вокруг никого и ничего, кроме своего безумия. Так она и подпустила их слишком близко. Вскинулась, схватилась за рукоять, но генлок выбил меч из ее рук. Он замахнулся секирой - Страж, ловко отскочив в сторону, выдернула из ножен пропитанный ядом кинжал и воткнула ему в шею. Обернувшись, она тут же скользнула обратно, прикрываясь отяжелевшей смрадной тушей от посыпавшихся стрел. Одна из них сильно рассекла ей плечо. Сняв с пояса генлока бомбу, Страж наугад метнула ее в лучников. Пары кислоты жгли их, и гарлоки вопили. Выждав немного, Страж отбросила тело мертвеца на камни, затем подняла меч, чтобы добить тех, кто уцелел, и почти успела настигнуть их, когда из тени появились крикуны. Одного она зарубила сразу, но острые когти второго все же достали ее, прочертив по бедру. «Вот и всё», - подумалось вскользь. Ткань штанов быстро пропитывалась кровью, и Страж отлично понимала, что это значит. Точно знала, сколько ударов сердца ей осталось. Они стоят спина к спине, окруженные порождениями тьмы. Страж наскоро осматривается. Пыл тех троих можно погасить гремучей бомбой, а на остальных отродий еще хватит отравы, если даже они обойдут ловушки. Долго теперь не продержаться, но если твари хотят забрать их жизни, то она не отдаст их даром. Не теперь, когда он рядом. И зачем только Создатель мучил ее, посылая эти видения? - Эй, держись! – вдруг услыхала она голос откуда-то позади, словно из далекого прошлого. Если это тоже была иллюзия, то что, впрочем, может быть слаще нее перед смертью? Эта мысль пролетела в ее голове так же быстро, как отравленная стрела, угодившая в плечо, - прямо перед тем, как Страж, лишившись последних сил, повалилась на камни.***
Забытье было недолгим, но мягким и нежным, как руки матери, которых она никогда не знала, но представляла именно такими. Выходить из него было тяжко. Боль, впившаяся Стражу в сознание до того, как оно покинуло ее, ушла, уступив место отупляющей слабости. Открыв глаза, Страж увидела лицо человека, приходившего к ней во снах. Он склонился над ее раной, сосредоточенно обрабатывая ее зельем, и его профиль, резко очерченный в свете вечного пламени магических факелов, выглядел совсем так же, как на золотых соверенах. - А вот и мой рыцарь в сияющих доспехах, - сипло выдохнула Страж, боясь пошевелиться, словно от этого он мог раствориться в воздухе. Сперва профиль сменился на анфас, а потом рыцарь с сомнением глянул вниз. Рука с кровавым бинтом замерла в воздухе, и кровь с него закапала Стражу на ногу, щекоча бедро. - Они скорее зияющие, учитывая количество дыр, которое в них понаделали порождения тьмы. И все в генлочьей требухе. Страж осклабилась. - Иначе они сияли бы не так ярко. Рыцарь отбросил запачканный бинт в сторону и неуверенно коснулся ее запястья, улыбаясь в ответ. Эта улыбка, казалось, осветила темный закуток пещеры, где Страж лежала на сухих прохладных камнях и еще на чем-то мягком, заботливо подложенным ей под голову и плечи. Они долго вглядывались в друг друга, с жадностью изучая привычные, забытые и еще не знакомые черты. - Вот мы и встретились, друг мой, - молвил, наконец, ее спаситель. - Вот я и нашла тебя, король Алистер, - отозвалась Страж, чувствуя, как по телу теплой волной разливается давно утерянное ей чувство. Чувство, будто она вернулась домой.***
Обработка ран оказалась делом небыстрым и непростым. Жгут из ремня для фляги он наложил прямо там, посреди мертвых отродий, с удивительной для самого себя сноровкой распоров ножом плотную кожаную штанину. Потом отнес Стража в убежище, где незадолго до момента, когда его привлекли звуки битвы, обосновался сам. Место было паршивым, хотя даже его пришлось отбивать у гигантских ядовитых пауков. К нему вели два прохода, неудачно расположенных прямо напротив друг друга и слишком широких, чтобы соорудить в них добротные ловушки. Из-за лавы, ревущей где-то неподалеку, воздух под сводами был жарким и отдавал пеплом. Но нынче и эта нора, и эта недолгая передышка казались настоящей роскошью. Как только угроза жизни миновала, Алистер порылся в походном мешке, вытащив оттуда все, что могло бы подойти хоть для какого-то целебного отвара. Старые привычки не только уходили, но и возвращались теперь со скрипом, и всё же возвращались быстрее, чем стоило надеяться. Когда Страж очнулась, ее бедро еще кровоточило, и пока король накладывал на него вторую припарку, Страж молча рассматривала его. Теперь ей казалось, будто он вовсе не изменился. Скулы обозначились резче, лоб расчертили глубокие длинные морщины, а в висках кое-где показалась седина - да и всё. Он был так же красив, как прежде, а может, даже еще прекраснее. К ней время было не так благосклонно – но, впрочем, век женской красоты всегда короче, а Страж никогда не была пленительной девой из старинных легенд. - Двадцать лет минуло, а ты всё еще помнишь уроки Винн, - сказала она, наблюдая разложенные рядом с ней склянки и травы. - Еще бы, - с облегчением отозвался Алистер, словно тяготился ее затянувшимся молчанием. - Если уж Винн чему-то учила, то бралась за дело, как следует. Мне повезло, что у нас в лагере не было гороха. - Ну, после того, как мы приютили Огрена, держать горох было бы вдвойне опасно. Король коротко усмехнулся и ненадолго задумался, прежде чем спросить: - Ты не была на ее похоронах. Почему? Я ожидал встретить тебя там. Страж помедлила с ответом. В спертом воздухе пещер запах эльфийского корня, смешанного с реагентами, казался непривычно резким, навевая тошноту. - Я не могла в то время покинуть Амарантайн, - соврала она. - К тому же, так мне кажется, будто Винн всё еще жива. Штопает носки, учит детишек магии и рассказывает им о своих странствиях с двумя серыми стражами, один из которых стал королем, сразив злодея-узурпатора в честном поединке. Алистер на миг убрал руку со зловонной припарки и взглянул Стражу в глаза. - Ого. Звучит гораздо торжественнее, чем я это запомнил. Надеюсь, ты оставила мемуары. Он был недалек от истины. Стражу внезапно вспомнилось, что в ее покоях, в потайном ящике стола, осталось много посланий, которые она писала всякий раз, когда тоска становилась почти невыносимой, и так ни одного и не отправила. Но говорить об этом не хотелось, как и признаваться в том, что она не приехала на похороны Винн, потому что на них приехал он. - К чему тебе мои мемуары, твое величество. Придворные летописцы, несомненно, позаботятся о том, чтобы тебя увековечили в хрониках как достойного короля из рода Тейринов. Алистер вздохнул. - Мне бы твою уверенность... и в том, и в другом. Страж мягко улыбнулась ему. - С чего такие речи? Реформы Круга магов и эльфинажа, конечно, не всем пришлись по вкусу, это так. Но договор с Орлеем и снижение торговых пошлин прославили тебя, не сомневайся. И победа над Мором. И твои выходы в народ, конечно, - хмыкнула Страж. - Люди обожают такое. Кстати, о Круге... до сих пор удивлена, что Владыка не обглодала тебе лицо. Король пожал плечами. - Кто тебе сказал, что она не пыталась? Ну, теперь-то с этим успешно справятся глубинные охотники. А жаль. Мне нравилось мое лицо. Хоть он и шутил, усмешка Стража сменилась невеселой гримасой. - Давно ты здесь, на тропах? – спросила она, оглядывая его скудные запасы. - С неделю. Это было долгое путешествие. От Денерима и до самого Орзаммара король шел в компании эрла Тегана и кое-кого из своих людей, которые за время службы во дворце стали ему добрыми товарищами. Королева настаивала, чтобы он отправился со свитой, как обязывает его положение (она-то, в отличие от него, никогда не забыла о положении), но Алистер возразил, что конец пути стража должен быть таким же одиноким и безвестным, как и его начало. Он надел старый доспех из драконьей чешуи работы мастера Вейда и взял щит своего наставника, который хранил для этого дня. Маг-советник, когда-то давно служивший в Андерфелсе, сварил королю в дорогу смягчающее тяготы Зова зелье, которого всего-то через неделю не осталось ни капли – было, с чего перестать уважать самого себя. Впрочем, Алистер никогда не переоценивал свои силы и свою стойкость. В дороге он справился у Тегана о Страже-Командоре. - Ее срок тоже подходит, ведь так? – внимательно взглянув на него, с сочувствием спросил дядя. Его некогда огненные волосы нынче были седы, как заснеженные пики Морозных гор. - Увы. В последний раз ты взял с меня клятву более не... присматривать за ней. И я сдержал слово. Тогда Алистер пожалел о взятом обещании. Впрочем, думал он, это могло быть и к лучшему. Столько лет прошло – кто знает, какова она теперь на самом деле, ведь вряд ли она похожа на ту статую, которую он возвел ей в своих воспоминаниях и на которой год за годом становилось всё больше позолоты. Когда он ступил в полумрак и пыльный воздух Глубинных троп, Алистер мысленно простился со всеми – и со Стражем тоже. Спустя много дней и кровавых стычек, услыхав в отдалении звуки битвы и ее голос, так знакомо приказывающий порождениям тьмы немедленно сдохнуть, он не сразу поверил, но пошел на этот зов, не раздумывая. А потом всё случилось так быстро, что он не успел даже как следует разглядеть ее. Он действовал словно отточенный механизм, приведенный в движение после многих лет простоя, но быстро набирающий обороты. Всё это было ему близко и привычно когда-то: жить походной жизнью, всаживать меч в тела тварей, готовить целебные припарки, быть рядом со Стражем, касаться ее, перевязывать ее раны. Лишь чудовищная какофоническая музыка в голове, чуть затихающая только в минуты резни, не умолкала. С ней он так и не смог смириться. - Слышишь их? – обеспокоенный, но твердый голос Стража отогнал подступившее наваждение. - Не их, ее. Песню... по крайней мере, скорее всего, это песня, - Алистер поморщился, выпрямил согнутую спину, достал флягу и хлебнул из нее. Свет факелов сильнее врезался ему в лицо, вдруг выцепляя тени, глубоко залегшие под глазами. Сердце Стража сжалось. - Мой зов... он чем-то похож на балладу Лелианы, которую она пела у костра. Помнишь? - Еще бы такое забыть, - приняв флягу из протянутой руки, Страж тоже сделала глоток. Вода была слегка разбавлена Белым срезом и оттого отдавала лириумом. - Похоже, тебе повезло меньше, чем мне. Я в основном вкушаю вопли генлоков. Король насупил брови и пожал плечами. - Велика ли разница? Страж расплылась в улыбке и, заерзав, убрала надоедливый мелкий камешек из-под оголенной руки. - Вижу, царствование сделало тебя циничнее, твое величество, - сказала она, возвращая ему флягу. Король прицепил ее обратно на ремень, достал из поясной сумки свежий бинт и аккуратно согнул в колене ногу Стража, примериваясь. - Они обещали мне песню... - ...и ты получил песню. - Никто и не говорил, что она мне понравится. К тому же, с этого жнивеня королева ввела моду на придворных музыкантов вслед за Орлеем, и с тех пор от приемов сплошная головная боль, как будто ее и без того было мало. - Понимаю, - рану всё еще жгло, будто пламенем Андрасте, а лекарь из Алистера был никудышный, но Страж старалась не подать виду. - После такого я бы тоже собрала вещи и сказала, что меня настиг Зов. Король подавился смешком, заканчивая перевязку. - А ты, я гляжу, всё так же цинична. На бедре Стража красовался тугой, но немного великоватый бант, словно ее ногу приготовили в подарок какой-нибудь оголодавшей твари. - Так странно, - сказал он уже серьезно и почему-то тихо, наблюдая, как Страж подтягивается на локтях и с болезненной гримасой садится, привалившись спиной к поросшей мхом каменной стене. - После стольких лет мы здесь и шутим, как ни в чем не бывало. Как будто это не наш последний день и час. Как будто мы вовсе не расставались. Лицо Стража было нарочито спокойно, но ее глаза не врали. Алистер, которого она когда-то знала, мог бы и не заметить этого. Король видел в них всё - так же ясно, как кунари - свое предназначение. - Так гораздо проще, правда? – ее голос тоже стал тише. Они молчали какое-то время, погруженные в собственные мысли, разбавляемые нарастающим шумом Зова и падающих в бездонную пропасть огромных потоков лавы. Смешиваясь в голове, словно краски в палитре неумелого художника, они рождали невнятный, ни к чему не пригодный цвет. Но жжение в недолеченных ранах развязывало Стражу язык, заставляя говорить, пока она еще могла. - Перед тем, как отправиться на тропы, я видела тебя во сне, - прервала она звенящую тишину. - Здесь, на глубине, одного, как и подобает, и это было словно наяву. Было так же четко и осязаемо, как сны с Архидемоном. В тот день я и собралась в последний путь. Даже не со всеми попрощалась. Надеялась, что еще успею... – ее слова лились потоком, как огненные струи за их спинами, такие же жаркие и тяжелые. - Люди говорят, что нельзя встречаться спустя много лет со своей первой любовью, и, наверное, они правы, желая сберечь свои воспоминания. Но мне-то они больше ни к чему, верно? Как и тебе – мои запоздалые сожаления. Король долго не отвечал. Потом, звеня кольчугой, привалился к стене пещеры рядом со Стражем, взял ее руку и переплел свои пальцы с ее. Его ладонь была такая же теплая, как она помнила, вот только гораздо мягче. - Когда-то я злился на тебя. И много думал о том, какой была бы моя жизнь, останься я просто Серым Стражем... останься бы я с тобой. Тогда я чувствовал себя обманутым, хоть и, видит Создатель, понимал, почему ты так поступила. Теперь же... Пульсирующая боль в бедре накатила снова. Чернота скверны выступила на коже, просвечивая сквозь вены и предупреждая о приближении тварей. Заметив это, Страж перебила, боясь не успеть. - Я поступила так, потому что в этом был мой долг. Я сказала себе, что это недостойно: оставить Ферелден без возможности обрести прекрасного короля и стабильность после Мора, только потому что я люблю тебя. И что будет несправедливо из-за этого лишить тебя короны. Я сказала себе, что ты молод и сам толком не знаешь, что хочешь, а потом, оставшись в моей тени, пожалеешь о том, чего уже будет не вернуть, и рано или поздно это всё равно отравит нашу любовь. Что пусть ты не знаешь, как вести государственные дела, но советники обучат и направят тебя. А еще... - она поджала губы и отвела взгляд, - еще, возможно, я поступила так, потому что, будь я на твоем месте, я сама не могла бы желать иного. Когда она вновь подняла на него глаза, прекрасное лицо короля в них предательски расплывалось. - Скажи, ты... был счастлив? - ее рука, согревшаяся в его ладони, крепко сжала его руку. Он знал, как должен был поступить, но – шутка ли? – научившись как следует читать в чужих лицах, Алистер так и не научился умело лгать. - Иногда, - уклончиво ответил он. - Наверное. Я об этом не думал. А еще: никто ранее и не спрашивал его об этом. Страж тяжело вздохнула. - А ты? – спросил король. Она пожала плечами. - Счастье мимолетно и преходяще. У меня были свои моменты. - Ты так и не вышла замуж. Страж грустно улыбнулась. - А твой сын, я слышала, скоро войдет в возраст мужчины. - Да, он очень деловит, - голос короля против воли наполнился гордостью. – Тут он пошел не в меня, конечно. Эрлы и банны от него в восторге. - Это хорошо, - прошептала Страж, прикрывая отяжелевшие веки. - Очень хорошо. Она чувствовала во рту привкус пепла, витающего в воздухе. Зов скверны всё явственнее вскипал в крови, заставляя сердце биться так быстро, что, казалось, оно вот-вот выскочит из груди. А, может, дело было не только в скверне. Страж повернулась к королю и коснулась свободной ладонью его щеки. - Гордость не позволила мне сказать это давным-давно, ведь мы так тяжело расстались. Но... прости меня. Рана, отозвавшись на ее необдуманный жест, вновь открылась, пронзив плечо мучительной болью. Но нежность в глазах короля ранила сильнее. - Давно простил, любовь моя. Алистер придвинулся ближе и поцеловал Стража в горячий, покрытый испариной лоб. Они долго смотрели друг на друга, прежде чем у нее хватило мужества отстраниться. Она с трудом поправила на себе нагрудник, который нынче казался ей пудовым, и, морщась, натянула на потрепанную крикуном ногу кожаный сапог. - Я уже давно потеряла счет дням. Даже не знаю, утро сейчас или ночь, жива ли я на самом деле, или всё это мираж. Может, я сплю, а может, уже давно умерла и брожу в Тени, - обратилась Страж будто сама к себе, - где я осталась, чтобы вечно искать и находить тебя. Ее голос был так незнакомо и пугающе слаб. - Мираж, говоришь, - отозвался Алистер. - А как насчет этого? – он ущипнул ее за здоровое бедро, то, на котором не было торжественного банта. Тень улыбки промелькнула на лице Стража, пока она застегивала на себе пояс и искала взглядом оружие. - Эй, полегче, твое величество! Не надо помогать генлокам и прочим тварям делать их работу, - ее меч и кинжал лежали совсем рядом, в двух футах, но она вдруг поняла, что у нее нет сил даже дотянуться до них. - Ты же тоже чувствуешь это? Они совсем рядом. Алистер кивнул, поднимаясь на ноги. Подвесил привычными движениями ножны на ремень, вложил в них меч и забросил за спину забрызганный кровью сильверитовый щит с потертым изображением грифона. - А теперь, прошу, помоги мне подняться и дай мне мой кинжал, - сказала Страж. – С мечом я... с мечом, наверно, я уже не управлюсь. Твари подошли так близко, что было слышно их шаги и лязг доспехов. - Нет, - твердо возразил король. – Останься здесь. Я справлюсь, выиграю нам еще немного времени. Мы и не с таким справлялись, верно? Лицо Стража было бледно в свете факелов. Бледен и серебрист был свет в ее глазах, без слов отвергающий его возражения. Такой же она видела и в его. - Тогда мы были гораздо моложе и нас вела цель. Знаешь... – ее голос едва слышно сорвался, - правда в том, что я очень устала. И я готова. Болезненно худая, распластанная на камнях рядом с разворошенными паучьими гнездами, фигура Стража напоминала выброшенную куклу, у которой кончился завод. Но в ее изможденном и гордом лице читалась былая решимость. - Моя жизнь по-настоящему началась, когда я встретилась с тобой. Единственное, чего я теперь хочу, - это чтобы она и закончилась рядом с тобой, - Страж настойчиво протянула руку. - Кинжал. Пожалуйста. И помоги мне встать. Сглотнув ком в горле, Алистер крепко обхватил ее запястье. Лязг металла нарастал, пока не заполнил каменные своды вместе со смрадом надвигающихся тварей. На двух входах для них были заботливо припасены не самые надежные, но все-таки на что-то годные ловушки. Страж взглянула на свой пояс, где висели последняя гремучая бомба и фляга с желчным ядом, хромая, обошла короля и прижалась спиной к его спине, сосредоточенно уставившись в бездну темного тоннеля. На мгновение ей показалось, что она видит в его глубине, перед которой в причудливом, гипнотическом танце сплетались тени и свет факелов, башни Черного города. Страж покрепче сжала кинжал и зажмурилась, чтобы развеять это наваждение.***
Присоединяйтесь к нам, братья и сестры. Присоединяйтесь к нам, сокрытым тенью, где мы бдим неусыпно. Присоединяйтесь, ибо на нас возложен долг, от которого нельзя отречься. И если суждено вам погибнуть, знайте - ваша жертва не будет забыта. И однажды мы все присоединимся к вам.