КОГДА ПАДАЮТ ПЛАНКИ

      Восс Парк не был чужд честолюбия и стремлений к высшим эшелонам, но само по себе одобрение Императора значило для него гораздо больше тех преференций, которые оно давало. Чем больше и ярче планка — тем больше власти. Но власть — лишь приятное дополнение к четкому осознанию выполненного долга.       Восс Парк никогда не считал, что делает что-то особенное. Он всего лишь нес службу так, как этого требовали устав и его пылкое сердце. Выполнял долг перед Империей, долг перед семьей, где блестящая династия военных не оставила ему и шанса на выбор иного поприща. Мог ли он посрамить фамилию или честь мундира? Никогда! Но отчего-то его преданность службе интерпретировали совсем иначе. А верность идеалам Палпатина подвергали сомнениям, усматривая в порывах и высоких стремлениях корыстные мотивы.       Парк привык к шепоткам за спиной, кулуарным сплетням и байкам личного состава. Он научился не обращать на них внимания, они стали для него белым шумом. Даже после неудач, неизменно усиливавших разговоры, Восс не сходил с выбранного пути. Но… В его выверенной жизни и тщательно распланированной службе появился фактор, который никак нельзя было предусмотреть.       Траун.       Капитан не жалел о своем решении привезти экзота Палпатину, ведь он целиком и полностью доверял Императору. Только Император, и никто другой, был способен расставить все точки над i в их судьбах и таком непростом деле. Мог ли Восс предполагать, что это навсегда свяжет его карьеру с именем чисса? И поступил бы он иначе, если бы знал, что все получится именно так? Парк с легкостью отвечал на эти вопросы самому себе твердым и безапелляционным «Нет».       Только теперь его успехи связывали не с профессиональными заслугами, а с материями совершенно иного толка. Когда к слухам добавились разговоры об отношениях между адмиралом и капитаном, стало невозможно абстрагироваться. Куда бы Парк ни пошел, что бы ни сделал, как бы ни отличился по службе, на него всегда смотрели косо, видя за спиной человека подтянутую, стройную фигуру чисса. Он, и правда, все время маячил в поле зрения. Раньше Парк без труда избегал высокое начальство. Но с Трауном это не удавалось. Он обнаруживался на капитанском мостике во время дежурств Парка, вызывал к себе в кабинет несколько раз за смену, встречался с ним в библиотеке, оказывался в спортзале, вырастал, словно из ниоткуда, в рекреации.       Назначение в экспедицию в Неизведанные регионы стало последней каплей.       — Я требую объяснить суть происходящего! — Парк вихрем ворвался в кабинет Трауна.       — Что вы имеете в виду? — адмирал и бровью не повел на явное нарушение субординации. Он продолжил сидеть изваянием за рабочим столом, созерцая холокарты каких-то отдаленных систем.       — Как что? — опешил Парк. — Всё! Абсолютно всё! Я готов служить Империи до последнего вздоха, до последней капли крови, но не понимаю, зачем вы тащите меня в Неизведанные Регионы!       Красные глаза сверкнули в полумраке, пристальный алый взор устремился на Парка, скользнул по лицу, планке на груди, сжатым кулакам и расстегнутой кобуре табельного бластера. Напряжение читалось в каждом жесте подчиненного. Он был не просто зол и взвинчен: его смущало нечто большее, чем назначение.       — Вы преданы общему делу, вы блестяще исполняете свои обязанности, у вас безупречная репутация, вы максималист и готовы принимать сложные решения, — спокойно перечислил Траун. — Предстоит сложная миссия, мне нужны люди, которым я смогу доверять, — спокойный, ровный тон адмирала не влиял на ситуацию в положительную сторону, лишь разжигая бурю в крови человека сильнее.       — Конечно, предан общему делу! Я служу Империи, а все говорят, что вам! — выпалил Парк.       — Разве в этом есть что-то унизительное? — черные брови чисса скептически изогнулись.       Адмирал поднялся из-за стола и шагнул к иллюминатору, но не стал наслаждаться видами космоса, предпочтя следить за Парком в отражении на поверхности плексигласа.       — В этом — нет, а в остальном — да! Не делайте вид, что не знаете, какие слухи ходят о нас с вами, — Восс дернул тугой ворот кителя в безуспешной попытке расслабить уставную удавку.       — Не знаю. Просветите меня, — просьба прозвучала холодно и отрешенно, хотя в алых глазах адмирала сияли интерес и затаенное ожидание.       Восс Парк шагнул к адмиралу, прижался к нему со спины, впиваясь пальцами в талию, стянутую ремнем, и горячечно прошептал в самое ухо:       — Я лучше покажу.       Капитан действовал, словно в каком-то бреду. Восс жестко толкнул чисса на рабочий стол, втиснулся между его бедер и прижал к столешнице. Дернул китель адмирала в разные стороны, безжалостно разрывая на нем форму. Треск ткани и задорный цокот пуговиц по полу нисколько не отрезвили Парка. Весь тот гнев и недовольство, что копились в нем столько лет, выплеснулись в одночасье жаркими поцелуями на шею и плечи Трауна. Восс неистово ласкал горячую синюю кожу, прикусывал горошины сосков, чувствуя, как ловкие руки чисса избавляют его сначала от ремня, потом добираются до ширинки брюк и освобождают эрегированный до боли член. Пальцы Трауна сомкнулись на нем трепетно и аккуратно, Парка прошибло током возбуждения и бешеной страсти.       Мозг отказывался воспринимать происходящее. Опьяненный неожиданными и ответными поцелуями, капитан сдернул с адмирала брюки и белье, на котором уже виднелись пятна от смазки. Траун с готовностью обхватил Парка за талию бедрами и толкнулся навстречу, насаживаясь до основания, из горла чисса вырвался довольный, сладостный стон.       Парк взял партнера за волосы и запрокинул его лицо к себе, начиная ритмично двигаться, чувствуя, как Траун сжимается вокруг него, как отвечает на каждый толчок неистовыми сокращениями тугих мышц. Видеть в красных, светящихся глазах настоящее вожделение было верхом наслаждения. Восс впился в губы адмирала длинным поцелуем, задыхаясь от пляски языков. Траун забрался под китель и ласкал спину Парка, изредка впиваясь в нее ногтями, очерчивая его литые мышцы, опускаясь вниз и сжимая ягодицы. В какой-то момент чисс откинулся на спину и призывно взглянул на Парка. Он правильно расценил просьбу, положил ладонь на член адмирала, стараясь доставить ему как можно больше удовольствия. Через несколько минут семя оросило руку Восса и живот адмирала. Экзот сжал бедра на талии человека крепче, приглашая его к более смелым действиям, намекая, что и ему пора получить разрядку. И капитан не стал разочаровывать начальство.       Холокарты каких-то далеких систем плясали по обнаженным телам двух исступлённых от страсти мужчин. Воздух кабинета пропитался тяжелым запахом тел и семени. Парк соскользнул на пол, тяжело дыша, даже не пытаясь надеть брюки. Траун сел на столе, сбросил сапоги и призывно расставил ноги, позволяя созерцать себя снизу вверх.       — Теперь вы не сомневаетесь в своем назначении, капитан? — холодно спросил он.       — Нисколько, сэр, — ответил Парк.