Я — разрешаю

Лето. Цикады. Стрекозы. Дурманящий запах летних цветов, травы, разжаренного летнего воздуха. Утро. Ренджи открыл глаза ровно в шесть утра. Не почувствовав головной боли, горечи во рту и никаких других признаков похмелья, он моментально припомнил слова Уноханы-тайчо. В прошлую субботу, когда он валялся в Четвёртом по официальной причине – после тяжёлого пищевого отравления, по неофициальной – дешёвого саке из мира живых, Унохана с ласковой улыбкой на лице сказала что-то вроде: «Абарай-фукутайчо, на этот раз мы вас откачали, но в будущем рекомендую вам избавиться от вашего пятничного ритуала в Одиннадцатом отряде. Не стоит злоупотреблять нашим гостеприимством. И, к тому же, это расстраивает вашего капитана». Расстраивает? Формулировка звучала странно. Тогда Ренджи было невдомёк, что Кучики уже знал истинную причину болезни своего бойца и готовил план расправы. Отчёты для рыжего теперь не кончались, и, работая с восьми до полуночи, единственным его желанием был сон. Что же это он проснулся в такую рань? «Ксо…» – Ренджи мысленно выругался, глядя на часы. Абараи всегда просыпался, лёжа на спине. Когда-то Рукия сказала ему, что это говорит многое о его характере. В мире живых принято считать, что только люди, уверенные в своём светлом будущем и не обладающие страхом перед новым днём, подсознательно выбирают сон на спине. «Тьфу, чушь какая! Это же надо думать с самого утра о Кучики!» – подивился он сам себе. Жара давала о себе знать, и сначала Ренжи решил, что неплохо было бы принять прохладный душ. Тем более что снилось ему что-то тревожное. То ли Сенбонзакура, то ли как он наступает на шарф Бьякуи. Его передёрнуло от мысли о капитане, и он решил, что душ может и подождать. Ренжи перевернулся на бок и хотел было закрыть глаза, но его взгляд невольно упал на несколько папок, что лежали на краю стола. И тут же бросила в жар мысль: «Вчерашние отчёты!» Ренджи вновь прикрыл глаза и недовольно сдвинул брови по подобию Куросаки. Теперь отчётов было столько, что несчастному лейтенанту приходилось брать работу на дом. Рутина вновь ждёт его с самого утра! «Стоп! Да сегодня же выходной!!!» - глаза вмиг распахнулись, и в долю секунды желание понежиться в постели куда-то испарилось. Абараи вскочил на ноги и подумал, что сегодня он наконец-то предоставлен сам себе и может заняться всем, что душе угодно. – С чего же начать сие раннее утро? – подтягиваясь, задал риторический вопрос Абараи и тут же вспомнил, как когда-то обещал себе ежедневные утренние пробежки, дабы самосовершенствоваться в шунпо. Ведь одна только мысль о шунпо капитана могла вывести его из себя. Итак, решено. Утро будет посвящено победе над собой, тем более что ранее солнце предвещало чудесный день. Не набрасывая на плечи кимоно, Абараи подошел к зеркалу и стал расплетать косичку, которую по обыкновению заплетал по вечерам, когда был трезв. Его волосы были непослушными, и только она спасала его от плохого настроения по утрам. Иногда он даже в тайне завидовал Иккаку, пытаясь вычесать свою гриву после ночи бурного веселья. Теперь же алые пряди аккуратно упали на плечи фуку-тайчо, за что он мысленно поблагодарил непохмельное утро и пальцами пригладил их назад. Не раздумывая над сегодняшней причёской, Ренджи взял в зубы завязку для волос и в секунду подобрал руками хвост на затылке. - Я догоню тебя, Кучики Бьякуя! – сказал Абараи, и одним движением завязка переместилась к основанию огненно-рыжего фонтана волос, а выражение карих глаз стало жестоким. Во время таких пробежек он не надевает форму и не берёт с собой Забимару. Его форма сейчас – это минимум одежды, только чёрные широкие штаны. Сейчас он не фуку-тайчо Шестого отряда. Нет. Он – Абарай Ренджи, простой и вольный парень, который всё отдаст за свободу. Ренджи бежит, сначала не спеша, для разминки. Ветер приятно скользит по коже, Ренджи любит это чувство прикосновения бесконечной прохлады. Он прикрывает глаза дольше обычного и наслаждается свободой. Он бежит один. Никто не следит за ним, за тем, правильно ли он выполняет движения, достаточно ли он внимателен. Он просто чувствует прохладную и немного влажную землю под ногами, вот и всё. Еле уловимая улыбка проскальзывает по губам, и, вдыхая глубже, он открывает глаза. Эмоции переходят в толчок, и он начинает ускоряться. Никто не показывает ему своего превосходства. Нет. Он – силён, и никто сейчас не в силах доказать ему обратное. Пейзаж по обе стороны превращается в две зелёные размытые полосы, а щебетанье утренних птиц заглушает ветер. Скорость мгновенной поступи. Он быстр как ветер, его реяцу растёт и приятным чувством растекается по всему телу. На тренировках с тайчо таких ощущений не бывает. Ренджи старается контролировать реяцу и следит за дыханием, он погружён в себя. Сейчас никто ему не мешает сделать это. Никто не пронзает его сознание тихим, но вездесущим голосом безразличия. Есть только ветер и неоспоримое чувство совершенства. Вечер. Ренджи почувствовал знакомое реяцу. Но он не смог разобрать, чье оно, так как импульс был очень слабым. «Кто-то неудачно маскируется…» - подумал Ренджи, и вот Забимару уже в боевой позиции. Теперь всё исчезло. «Что за…?» – не успел подумать Ренджи и ещё больше сжал рукоять меча. Он стал прислушиваться, и вдруг ему на миг показалось, что кто-то за дверью что-то говорит, но что именно, он не расслышал. В следующую секунду, дверь в комнату Ренджи была вынесена красным кидо, и он сразу же узнал реяцу незнакомца: – Кучики-Тайчо,.. - Ренджи не поверил глазам. Бьякуя стоял на пороге, придерживаясь одной рукой за стену, с тяжестью вдыхая в грудь воздух. Кенсейкена и шарфа на тайчо не было. Несколько прядей волос спадали на лицо, из-под юкаты местами выглядывало нижнее кимоно. – Тайчо, вы ранены? – закричал Ренджи, от удивления застыв на месте. Кучики безмолвно сделал шаг вперёд, и Ренджи понял, что капитан еле стоит на ногах. Ренджи двинулся рывком и хотел его удержать, но Бьякуя успел сделать второй шаг раньше… Не понимая как, Ренджи уже лежит на полу, на нём сверху, не подавая признаков жизни, лежит Бяькуя, определённо, без сознания. То ли от удара головой об пол, то ли из-за своей природной нерасторопности, Ренджи впал в ступор и боялся пошевелиться. «Дело – дрянь…» – где-то в отдалении пронеслось в мыслях. Он не знал, что делать дальше. Почувствовав, что с реяцу тайчо всё в порядке, и что он вроде бы всего лишь уснул, Ренджи попытался осознать происходящее. Ровное лёгкое дыхание тайчо возле шеи Абарая. Он чувствует сладкий аромат, кажется, летних цветов? Это волосы Бьякуи, несколько прядей лежат у него на щеке. Такие невесомые. У Ренджи всё внутри замирает. Кажется, мир вокруг замер, и всё исчезло. По всему телу растеклось тепло. В районе солнечного сплетения - страх, смешанный с нарастающим волнением. Что за чувство? Ренджи пытается высвободиться из дурацкой ситуации, он пытается перевернуть Бьякую на спину и берет его за плечи. «Ксо…» Ничего не выходит. Ренджи приходится осторожно его приобнять и перекатиться. Чувствуя себя идиотом, он всё же изловчается… но теперь Бьякуя лежит на спине, а Абараи завис над ним. Через тонкую ткань он чувствует все его мышцы, они напряжены и тверды как камень. Первый порыв – это встать немедленно, но что-то удерживает его у лица Бьякуи. Возможно, любопытство. Разглядывая белизну безупречной кожи, Ренджи замечает влажные ресницы. Слёзы? Утро. Ренджи проснулся в напряжении. Быстро окинув взглядом свою комнату, он опять откинулся на подушку. «Он сбежал… но когда?» – Ренджи почувствовал себя обманутым. Он ни капли не сомневался в том, что его тайчо всё же был у него. Что вчера он вломился в его комнату, что без сознания свалился на него, что лежал вот в этой самой кровати, а Ренджи давал ему выпить воды, когда тот пару раз очнулся и затуманенными глазами искал кого-то в пустоте. Это был не сон. Об этом свидетельствовали испачканные в саже кое-как отремонтированные двери, которые напоминали о вчерашнем. Но не только это. В его памяти остался взгляд васильково-синих глаз, наполненных слезами отчаяния, чёрные пряди волос, что падали на лихорадочный румянец, и тонкие бледные губы, которые шептали в бреду: «Прости меня…Хисана…» Услужливый слуга отодвинул дверь, и Ренджи оказался в офисе тайчо. Всё казалось привычным, над столом возвышалась фигура Кучики, занятого бумагами, как обычно уравновешенного, лишённого эмоций капитана 6 Отряда. – Вызывали, тайчо? – склонился в вежливом поклоне Абараи и, не выдержав положенной паузы, в нетерпении поднял глаза на Кучики. Бьякуя же, как всегда, выглядел отрешённым. Не взглянув на своего лейтенанта, он продолжал перебирать какие-то бумаги. Ренджи знал, что если Кучики медлит с ответом, то значит надо готовить оборону. Поэтому Ренджи решил прервать затянувшуюся паузу и с ложной лёгкостью в голосе произнёс: – Моя дверь, тайчо… Кучики взглядом прервал его. Освободив руки от бумаг, он повернул голову немного в сторону и, не глядя на Абарая, пальцами ослабил шарф у шеи. Теперь их взгляды снова встретились: – Не здесь. Следуй за мной, – проговорил Бьякуя и резко отвёл взгляд. – Так точно, – отголоском отбился голос Ренджи. Встав из-за стола, капитан направился к выходу. Перед тем, как исчезнуть с глаз лейтенанта, он остановился, и лишь немного повернув голову в сторону Ренджи, добавил: – Поторопись. У меня мало времени, а это важно. Последовав за капитаном, Ренджи также пришлось воспользоваться шунпо, ведь капитан скрывал реяцу, и у Ренджи был шанс потерять его след. Упершись в свои колени, Ренджи с трудом отводил дыхание, пробежка была не из лёгких. «Неужели мои утренние тренировки прошли зря?» – сил пока хватало только на эту мысль. Восстановившись, он огляделся вокруг. Ренджи здесь никогда ещё не бывал. Они убежали далеко за пределы Сейретея. Это был простой зелёный луг, заросший цветами, за которым была пропасть. Солнце ещё не поднялось высоко, оно ласково светило на кожу, отдавая нежное тепло. Небо было всё еще розовым, рассвет был действительно завораживающим. Кучики стоял почти у самого обрыва и смотрел вдаль, Абарай же остановился за ним, чуть слева, на шаг позади. Лёгкий ветер играл с волосами Бьякуи, и Ренджи мог отчётливо улавливать их сладкий, еле слышный запах. – Я хочу извиниться за то, что испортил вчера твою дверь, – Бьякуя говорил располагающим тоном. Словно он просто беседовал сам с собой, а не просил прощения. Он продолжал: – Я приказал её починить, так что можешь не волноваться. – Так точно. Ренджи не ожидал таких слов и был в крайнем замешательстве. – И ещё. Считай увиденное вчера дурным сном. «Что? Неужели всё сейчас этим закончится?! Ренджи, скажи хоть что-то!» – но после секундной паузы вслух повторил лишь: – Так точно, тайчо. – Надеюсь, вопросов не по службе больше нет? – прозвучало скорее как утверждение, чем вопрос. – Есть, тайчо. Кучики слегка повёл голову влево. Он тоже не ожидал этих слов. – Как ваш лейтенант, я обязан защищать…Вас. «В чём же вопрос, Абараи?» - но Кучики решил оставить замечание при себе: – Да, так написано в уставе. И ещё там указано, что только в случае, если я сàм не в состоянии защитить себя от врагов. Но, думаю, у тебя до сих пор не было повода усомниться в моём Занпакто, и… – Не только от врагов, тайчо... Но и от вас самих! Глаза Бьякуи расширились от удивления. Ренджи решил говорить, пока его не перебьют: – Я знаю, что вчера вы были на грани, и это был не алкоголь... Да, вчера у Вас был тоже выходной, но это не повод рисковать… – Вчера было ровно 12 лет, как Хисана оставила меня. И, к твоему сведению, капитанам разрешено делать всё, что не запрещено уставом. Надеюсь, теперь тебе всё ясно? – Никак нет, тайчо. Ответ заставил Кучики тяжело вдохнуть воздух и затаиться. – За что должна простить Вас Хисана? – казалось, Абараи не понимал, что спрашивал. – Урусэ! Не смей произносить её имя, – резко повысил тон Бьякуя, как бы убегая от ответа. Его глаза на секунду приобрели вчерашнее затуманенное выражение: «И многое ты слышал вчера, Ренджи?». – Прошу простить меня, тайчо! – Ренджи склонил голову и потупил взгляд. Он и сам не ожидал от себя такой наглости. Теперь он подумал, что узнать ответ ему не удастся никогда в жизни. Кучики лишь мысленно подивился храбрости Абарая, и ответ соскользнул с губ помимо воли, как бы не предназначаясь Ренджи. – Я – слаб. Я не могу бороться, – ответ показался Ренджи глупой отговоркой. – Тайчо, Вы отличный капитан, пример всему Готеи 13! Это ведь всем известно! И то, что Айзен предал нас – это не повод обвинять себя одного! Кроме Вас есть ещё и другие… – Ренджи, – голос тайчо стал тише, – ты так и не научился слушать. Эти слова и мягкий голос словно обожгли Абараи, к щекам прилила кровь, и стало как-то жарко. – Я… не могу сражаться со своим желанием… – голос Бьякуи стал совсем тихим, – это желание предаёт любовь Хисаны. Ренджи стало не по себе. «Чтоб капитан когда-либо говорил что-то подобное… нет, он не мог влюбиться в другую. Только не эта грубиянка Йоруичи!!! Или… да кто б это ни был!» Ренджи осмелился поднять глаза на тайчо. С прямой спиной, чуть прищурив глаза, он смотрел куда-то вдаль, казалось, смотрел в своё прошлое с Хисаной. Ренджи хотелось прервать эти мысли любым способом. – Но тайчо! Хисана лишь несчастна оттого, что забирает Ваше счастье! Разве вы бы хотели видеть её слёзы или Вам было бы важно, с кем она счастлива? – Ренджи, не всё так просто. – Нет, тайчо, всё просто: вы поступаете нечестно по отношению к себе и к человеку, которого любите. Румянец Абарая разгорелся, как у обиженного дитя. Почему? Сердце билось сильнее, и ему показалось, что уже прошла вечность с тех пор, как они прибыли в это умиротворённое место. Почему-то захотелось остаться здесь навсегда. Но Бьякуя прервал паузу: – Оставь меня, Ренджи… – Так точно, тайчо, – в мгновенье реяцу фуку-тайчо исчезла. Бьякуя знал, что никогда больше не может быть счастлив. Не разрешит. Не позволит себе этого. Он себе поклялся. Но что-то… что-то вывело его из равновесия, что-то заставило сомневаться. Сейчас он не помнил, как оказался в этих цветах, почему он уже лежал в тени огромного раскидистого дерева, и как реальность стала стремительно ускользать… – О-ме-да-то, Бьякуя-кун! – сказал нежный ласковый голос. "Неужто?.." – Кучики-тайчо увидел перед собой ее расплывчатый образ. – "Хисана..." В голубой юкате и с цветами сакуры в собранных волосах она была восхитительна. Не в состоянии поверить своему счастью, он произнес лишь ее имя. Она в ответ нежно улыбнулась, и тут он заметил в ее руках коробку, перевязанную лентой на манер подарка. Он озадачено смотрел на нее. «Это и есть подарок, любимый, – снова прозвучал ее голос, хотя губы оставались неподвижными. – Сегодня твой День рождения, и это лучшее, что у меня есть для тебя». – Хисана, ты пришла ко мне? Почему ты так долго не приходила? Я ведь ждал тебя, – Бьякуя стал хвататься всеми силами за сон, чтоб не упустить ее. – Я пришла, чтобы проститься. Это тебе, береги его… Будь счастлив! Глаза Бьякуи расширились от услышанных слов, но сказать он уже ничего не мог. Хоть сон и продолжался, дышать стало тяжело. В мгновенье образ Хисаны рассыпался – и коробка оказалась у его ног. «Не-е-ет!» – хотел закричать Бякуя, но с порывом ветра ощутил на своих губах легкий поцелуй, который сдержал его отчаянье, и услышал ее последние слова: «Я разрешаю». Присев к коробке, он еще минуту помедлил, эмоции сейчас были настолько спутаны, что он почти машинально потянул за край ленты… Вдруг из коробки на него выпрыгнул огненно-алый, непонятный клубок, повалив его назад. Не зная, как он еще не проснулся от удивления, лишь через несколько мгновений Бякуя смог разглядеть маленького... лисенка, который сейчас, играя, трепал край его кимоно. – Лисёнок?! – давно его так ничего не повергало в шок, наверное, еще со времен битвы с Куросаки после несостоявшейся казни. Застыв от удивления, Бьякуя просто смотрел на него, на его белую мордочку с черными полосками и его необычный алый окрас, казалось, его хвост так знакомо вилял…Пытаясь осознать происходящее и понять слова Хисаны, он все сильнее хмурился, и мысли совсем уж спутались... И вдруг всё стало очень четким: «Что-о-о?!» Следующее утро. «Такой же непредсказуемый. Честный. Непосредственный. Преданный… А ведь он и вправду ... лисенок…» – подумал Бьякуя, поправляя сползшее одеяло с груди своего лейтенанта, который оказался его самым лучшим подарком. «Спасибо за разрешение…»