Убей их всех

На крыше небоскрёба у самого края, сидела сгорбившаяся фигура. Питер Паркер внимательно наблюдал за окнами пентхауса соседнего небоскрёба. «Это Гарри виноват» Мысль вспыхнула и погасла, как звезда на ночном небе. Питер сжал руками парапет и отбросил бетонное крошево. «Это он их убил.» Гарри наконец появился. Он поднялся наверх с помощью лифта и теперь в панике бегал по огромным помещениям. Глупец. Бежать бессмысленно. Питер в мгновенье ока оказался на другом небескрёбе. На сжатых кулаках хрустела запёкшаяся кровь. Он перешёл вертолётную площадку и сорвал дверь, ведущую вниз. Путь свободен. «Он должен страдать» Да, страдать. Появление старого друга застало Гарри врасплох. Он прижался к панорамному окну и глубоко задышал, когда Питер неожиданно вышел перед ним. — Ха-ха, Питер, привет! — нервно сказал он, вцепляясь в вазу стоящую на постаменте. — Привет, Гарри, — Питер несколько раз ударил по дверям лифта, от чего они смялись. — Вижу, при взрыве, ты не пострадал. — Гарри, что происходит?! — из спальни выбежала Она. Мэри Джейн. Чёрное кружевное бельё. Было бы наивно думать о том, что с Гарри они собирались играть в нарды. — Ах вот значит, как, — губы у Питера задрожали. — Я догадывался, но, по крайней мере, всё встало на свои места. Видимо, она тебе рассказала, что ж, значит… «Значит сегодня здесь умрут двое» — Не стоит делать поспешных выводов! — замахал Гарри руками, отступая вглубь квартиры. — Я не хотел, но ты вынудил меня, Питер! — Вынудил? — удивился Питер, наступая на бывшего друга. — Из-за тебя я убил сегодня, по меньшей мере, два десятка человек. Вынудил… Ну надо же… — Питер, постой! — Мэри встала между ними, но была отброшена пощёчиной. — Лживым шлюхам, слова не давали, — спокойно отреагировал Питер на окровавленные зубы, зазвеневшие по паркету. — Так почему, Гарри, почему ты это сделал? — Ты бы сдал отца, ты же такой правильный! — Гарри споткнулся и упал внутрь спальни. — Это всё из-за твоих дебильных принципов! Он опёрся о столик, стоящий посередине. На нём были разложены фрукты, и стоял коньяк. Видимо, ждавшая его Мэри Джейн любила крепкие напитки. — Ну надо же, так значит, во всём виноваты мои принципы? — Питер недоумённо ткнул себя пальцем в грудь. — Значит, это моя честность и доброта подтолкнула тебя на заказное убийство? Это моя честность и доброта заставили тебя предать братство, предать меня? Ответь мне, Гарри. — Я ничего не буду тебе отвечать! — Гарри приложил руки к деревянной панели на стене и оттуда выскочили две перчатки от костюма его отца. — Я порежу тебя на кусочки! — Значит, Зелёный Гоблин? — грустно покивал Питер, когда из перчаток выдвинулось по два клинка. — Я так и думал, Гарри, так и думал. Он кинулся на Питера, но тот шутя перехватил его руки и отбросил на столик. Гарри обрушил хлипкую конструкцию и перекатился к кровати. Из-под неё он достал нож, который незамедлительно метнул в Питера. Тот шутя отбить клинок, с треском пробивший экран плазменного телевизора, стоящего напротив кровати. — О нет, Гарри, — Питер усмехнулся и медленно подошёл к зажатому в угол Озборну. — Это простые трюки, твой отец был гораздо изобретательней. — Да? — криво улыбнулся Гарри и сильнее вжался в стену. — А как тебе такое? Я приказал поджечь дом тёти Мэй! Ха-ха! Вот умора будет! У Питера задёргался правый глаз. Он резко схватил Гарри за руку и оторвал её. Озборн пару секунд поражённо смотрел на обрубок своей руки, после чего сделал неловкий выпад в сторону Питера и сполз по стеклу, фонтанируя кровью. Жидкость быстро впитывалась в белоснежную кровать, пока Питер с наслаждением наблюдал за корчащимся на полу телом. Вот оно, возмездие. — Вот, она, какая, смерть, — Гарри приоткрыл бледные губы, из которых донёсся хрип. Кровь медленно выливалась на пол, словно кто-то включил у шланга слабый напор. — Надеюсь, ты доволен, — Гарри попытался плюнуть в сторону Питера, но у него ничего не получилась и кровавая слюна лишь испачкала подбородок. — Она горит сейчас там. Горит заживо. Всё из-за твоего чистолюбия. Глупой чести. Всё из-за тебя… — Скоро будешь гореть в аду ты, — Питер просунул три пальца в рот умирающего, схватил его нижнюю челюсть и дёрнул вниз. Глаза Гарри расширились от ужаса, но было поздно. Плоть с треском порвалась, от чего челюсть повисла на лоскуте кожи. Новый фонтан крови. Его язык, дёргающийся в этой зияющей чёрной дыре, напомнил Питеру танец блохи. Он так от этого возбудился, что и сам пустился в пляс, прыгая по крови, как ребёнок по лужам. А потом прекратил. — Кончилась музыка, кончились и танцы*, — развёл руками Питер и ударил ногой по голове бывшего друга. Треснул череп, а за ним и стекло, по которому совсем не аккуратно размазалась кровавая каша из мозгов и костей. — Смотри, Гарри, — Питер заботливо поднял с пола упавший глаз друга и положил его на кровавое месиво, оставшееся от головы. — Теперь ты не будешь говорить грубых слов, только наблюдать! Питер рассмеялся и пошёл назад, к ней. По пути он подхватил, почему-то целую бутылку коньяка, которой повезло упасть и не разбиться. А вот девушке не очень повезло. Она ползла по полу, оставляя кровавый след на дорогом паркете. Челюсть её, держалась на честном слове, окровавленный рот был открыт в немом крике, а зубы шатались при каждом рывке, отчаянно пытаясь удержаться в десне. Питер поднял её за шею и отнёс на кресло. — Фитер… — прошептала она. Но Питеру было не до неё. Он сорвал штору и начал привязывать девушку к креслу. — Питер… — чуть более связно сказала она, вместе со звуками, из её горла вырвались кровавые брызги. — Питер… — Ну надо же, — улыбнулся Питер, вплотную наклоняясь к ней. — Кто-то умеет говорить, а не только сосать. Интересно, ты так же произносила имя Гарри, когда он имел тебя на своей роскошной кровати? Мэри Джейн ничего не ответила. У неё было сотрясение, поэтому она лишь мотнула головой и в этот же момент девушку вырвало. Заблевав саму себя, смесью крови и полупереваренных фруктов, Мэри уронила голову на грудь. Волосы спутались, и в них, если покопаться, можно было найти один из зубов. — Знаешь, милая моя, — Питер открыл бутылку коньяка. — Иногда приходится платить за свои проступки. За ложь. За предательство. Почему на уме у меня один лишь огонь, спросишь ты. Не знаю, но я отчаянно жажду кого-нибудь поджечь… Он облил девушку алкоголем, с ног до головы, после чего отбросил бутылку подальше. На столе лежали спички. Гарри почему-то любил пользоваться ими, а не зажигалкой. Был ли это фетиш, или же старая привычка, Питер уже не узнает, но сейчас, воистину величайшее изобретение человечества, пойдёт в дело. Кресло со скрипом двинулось по паркету, когда Питер потащил его к окну. Ему захотелось почувствовать ночную прохладу, поэтому, не долго думая, в два удара разбил стекло. В квартиру ворвался ветер. Он завывал и бил Питера по лицу, пока тот стоял, широко раскинув руки. Осколки посыпались вниз, но из-за шума машин, не было слышно, как на улице кричат люди. Их заметили. — Ха! — Питер насмешливо оглядывал фигурки внизу. — Жалкие создания! Скоро ты к ним присоединишься, Мэри Джейн! Я тебе в этом помогу! Перед своей смертью, мучительной и обжигающе горячей, Мэри взглянула на лицо Питера в последний раз. Его живые зелёные глаза, сполна наслаждающиеся насилием, бешено метались в глазницах, пытаясь уследить за неровными вполохами пламени, зажжённом на конце длинной спички. Это был не Питер. Одежда и волосы Мэри Джейн вспыхнули, как солома, сделав девушку похожей на ведьму из старых языческих легенд. Она закричала. Это был страшный крик, крик человека, сгорающего заживо. Кожа на её лице вспухла, начали надуваться неровные пузыри грязного цвета, которые тут же лопались от жара, под весёлый смех убийцы. Он столкнул кресло вниз, смеясь ещё сильнее, в попытке заглушить её крики. Самая настоящая агония постигла Мэри в полёте, последние, ужасающие секунды жалкого существования, заставляли Питера дрожать от экстаза. Пора уходить. Снова на крышу, потом на другую. Он быстро скрылся из вида, с наслаждением вслушиваясь в вой полицейских сирен, как Питер вслушивался в Бетховена или Моцарта. Сегодня было его торжество. Наконец, спустя столько лет, Питер дал волю Туману, который повеселился всласть. Но на этом его миссия кончилась. Он в общем-то и существовал лишь для того, чтобы Питер открыл для себя другую сторону личности. Но их объединения не произошло. Короткая вспышка ярости, и вот уже Туман сам растворяется в ней, оставляя бренное тело на волю Питера. Ну и пусть. Ему было бы интересно посмотреть на то, как этот недотёпа справится с воспоминаниями. Как будет в отчаянии царапать себе лицо и резать вены. Может, подготовит наконец петлю. Это конечно же, не касалось Тумана, но он бы взглянул на падение самого известного супергероя. Туман уже представлял заголовки газет, обличающих Человека-Паука, хотя и никаких доказательств, в этом Туман был уверен, «свиньи» не обнаружат. Его время подошло. Аккуратно ложась на кровать и постепенно растворяясь в основной личности, Туман поражённо сжимал кулаки, всё ещё не веря в то, что на последок он смог подпортить жизнь своему тюремщику. *** Питер проснулся за час до работы. Он медленно поднялся с кровати и оглядел себя. От него воняло кровью. Тогда-то Питер и заплакал. Слёзы текли, оставляя мокрые дорожки на щеках, покрытых засохшей кровью. Он всё помнил. Помнил все зверства. Помнил все смерти. Помнил, как убил Мэри Джейн. Как вспыхнули её волосы, а голова обратилась в факел. Его вырвало. Он согнулся и опрожнил свой желудок прямо на пол, чуть не поскользнувшись на собственной рвоте. Это ужасное чувство беспомощности и гнева, смешались в ядерный коктейль. Питер, от бессильной ярости начал бить кулаком стену, оставляя на ней отметины. Гарри его предал. Он убил Гарри. Ну что в этом такого? — Господи… — Питер свернулся на полу в позе эмбриона. — Я ужасен, отвратителен… Во всём виноват Туман. Руками Питера он устроил настоящую бойню, смеясь и борясь с желанием, заняться мастурбацией прямо над трупами. Питера снова вырвало. Отползя к столу, он уронил голову на пол и продолжил плакать. Всё, всё пошло прахом. Он убийца, ужасный урод, который расправился с лучшим другом так, как не всякий мяньяк сделал бы. Да, Гарри его предал, но не мог же Питер уподобляться психам, которые спокойно ходят по улицам этого грязного города. Он не чувствовал своей второй личности. Они не объединились, но Туман погиб, оставив Питеру, добрую долю своего цинизма. И всё же гуманизм парня был слишком велик. Он плакал и плакал, пока слёзы не иссякли, а в душе не поселилась пустота. Нужно было поменять одежду, помыться и пойти на работу. Что-то внутри Питера тянулось к этому, к обыденной рутине, к нормальной жизни. У него дрожали руки. Но это было необходимо. Принятие. — В кого ты превратился, — бормотал парень, вставая с пола. — Жалкий кусок дерьма… Убийца. Убийца. Это слово, словно раскалённый гвоздь, входило в голову Питера. Что оно значит для простых людей? Наверное, они считают, что убийца, это очередной преступник. Как бы не так. На самом деле, слово это, для Питера, имело несколько иную форму. Тело здесь не причём, важен лишь дух. Поправший законы общественные, попрёт их снова. И будет попирать до тех пор, пока не замахнётся на законы божьи. Питер верил в Бога настолько, насколько позволял его могучий интеллект. Немного, совсем немного. Однако же он принимал Бога и его заповеди, как некую устойчивую точку в пространстве, аксиому, из так любимой им математики. Это аксиома являлась для Питера путеводной звездой, хотя бы потому, что данный постулат позволял ему сохранять остатки человечности, которые, как оказалось, таяли на глазах. Но теперь всё изменилось. Он стал тем, кого презирал больше остальных — омерзительным мутантом, что использует свои силы во зло. В этой правде Питеру не нравилось абсолютно всё. Он находил произошедшее недопустимым, однако факт остаётся фактом. Зверская расправа — его рук дело. Питер быстро помылся, переоделся в свой единственный костюм, доставшийся от дяди, и взял удостоверение сотрудника, после чего выскочил из квартиры, надеясь никого не встретить, но мистер Сиксви, казалось, только его и ждал. Старый ублюдок всё так же стоял у перил, с наслаждением вгрызаясь в зелёное яблоко. Парень остановился, уставившись на своего арендатора. Мистер Сиксви тоже уставился на него. Так они и стояли, поглощённый своими мыслями юноша и старик, доживающий последние годы, из-за чрезмерного употребления сигарет и алкоголя. Хруст яблока вызвал в голове Питера неприятные воспоминания и он закричал, когда перед глазами начали всплывать образы. — Хватит! Уйдите, прочь! — от крика в замкнутом помещении, зазвенело в ушах. — Парень! — Сиксви схватил его за плечи и начал трясти. — С тобой всё в норме?! «А где яблоко?» — подумал Питер и тут же увидел искомый предмет. Недоеденное яблоко валялось на полу, при падении на который, треснуло, явив миру белую мякоть. Неожиданно на яблоке открылся один единственный глаз, и оно заговорило с Питером голосом почившего друга. — Теперь я лишь наблюдаю, Питер, никаких грубых слов, — после этой фразы, яблоко умолкло. — Эй! — мистер Сиксви привёл его в чувство одной лишь пощёчиной. — Приди уже в себя! — Господи, — Питер перевёл взгляд на своего соседа. — Мистер Сиксви? — Ну наконец-то, хоть какая-то реакция! — заворчал мужчина. — Я пять минут тебя зову-зову, а ты всё пялишься на это ёбанное яблоко! — Извините… Извините… — Питер поднялся и начал быстро спускаться по лестнице. — Постой! — Сиксви было бросился за ним, но Питер проявил небывалую прыть и скрылся из вида. Он выбежал на улицу, врезавшись в какого-то чёрного верзилу. Остальные прохожие даже не обратили внимание на инцедент, вот только сбитый не собирался оставлять Питера в покое. — Ей ты! — он толкнул Питера. «Я его убью» — подумал парень. — Извините пожалуйста! — вместо этого ответил он и припустил в сторону своей работы. «Хватит с тебя, хватит насилия!» — Хватит! — закричал Питер, чем перепугал случайных зевак. Он бежал так быстро, как только мог. Земля буквально улетала из-под ног, но Питер не смел останавливаться. Ему казалось, словно все смотрят вслед, словно узнают в незначительной фигуре вчерашнего маньяка, убившего главу многомиллиардной корпорации. Они указывали на него пальцем, точно указывали. Питер свернул в переулок и вынырнул на другую улицу, здесь на него не будут смотреть. Но он ошибся. Каждый бездомный, каждая бродячая собака провожал парня взглядом, иногда шепча что-то своему товарищу по несчастью. Конечно, собаки не умели говорить, но попытка убедить в этом сумасшедшего, не увенчается успехом. Вот и Питер, совершенно дезориентированный, шёл к башне Старка, опасливо поглядывая по сторонам. Его паранойя достигла своего пика, когда он вышел к Манхэттену, где на каждом углу стояло с десяток камер. Однако, никто его не ловил. Люди всё так же беспокойно торопились по своим делам, посматривая на часы и, точно таких же прохожих. Питер влился в толпу, и вскоре его уже было не отличить от одинаковых людей в костюмах. Это немного успокоило, но лишь на время, на краткий миг. Ведь время циклично. Питер проходил путь многих других борцов за справедливость, до него. Вначале взлёт, потом падение, осознание случившегося. Для истории, происходящее было ещё более кратким мигом, чем для Питера, и это ранило парня сильнее всего. Он всегда считал себя частью истории, важным кусочком мозайки, которая составляла один большой шедевр, а стал, как Каратель. Всего лишь крупица пыли, которую смахнёт усидчивый мастер. Ранее его всегда поражало величие, самого высокого здания города, но сегодня он быстро проскочил в фойе, пробил пропуск, поднялся на свой этаж. На десятом этаже находилось несколько лабораторий, в основном занимающихся исследованием вирусов. Питеру следовало зайти к начальнику отдела, мистеру Овальски, чтобы тот обозначил для парня фронт работ. Но сначала надеть классический белый халат, который можно было бесплатно взять из ячейки у входа. Эта система пришлась Питеру очень кстати. Высокий и сухой начальник отдела, с сияющей лысиной и жиденькими усами, о чём-то любезно разговаривал со своей секретаршей, вульгарно одетой и довольно глупой женщиной. — Мистер Овальски, — тихо позвал его Питер и посмотрел на часы, ровно восемь. — Извините, сэр! — Чего тебе? — резко развернулся к нему мужчина, он, в отличие от остальных сотрудников, халат не носил. — А, Паркер! Готов к работе, я так понимаю… Ну что ж, тогда пошли, познакомлю тебе со всеми. Я скоро, Сюзан. Он повёл его по коридорам, мимо приветливо кивающего персонала, к небольшому закутку, в котором стоял терпкий запах кофе. Здесь находилась кофеварка, два автомата с какой-то вредной едой, большой холодильник и раковина со шкафчиками. — Народ! — к ним повернулось человек пятнадцать. — Это Питер Паркер, наш новый стажёр, будет помогать Фрэнку! Питер почувствовал себя ужасающе неуютно под любопытными взглядами собравшихся. Тут были и другие стажёры, трое человек, две девушки и парень. Глаза у них казались дружелюбными, но только не Питеру, что разглядел в них скрытое презрение. Опять то же самое. — Вы всё время спихиваете стажёров мне, сэр, — к ним подошёл рыжий мужчина лет тридцати пяти, с пышной бородой. — Потому что твоей группе нужны лишние руки, — обрубил Овальски. — Объясни всё парню. — Хорошо, — тяжело вздохнул Фрэнк и потёр свою щёку, всю покрытую веснушками. «Похоже, я ему не нравлюсь» — мрачно подумал Питер. — «Придётся тебе с этим мириться, рыжий» — Смотри, в моей группе всего четыре человека, включая нас с тобой, — принялся объяснять ему Фрэнк. — Мы занимаемся тем, что проверяем реакции вирусов на разные препараты, после чего все результаты записываются. Рабочий день, как у обычных людей, поэтому приготовься трудиться. Придётся много записывать и мыть пробирки, будь к этому готов. Здесь можешь попить кофе или съесть свой сендвич, во время перерыва. В верхнем ящике безликие кружки. Они немного пыльные, из-за того что пополнения у нас не было, но это мелочи. Выбери одну и приклей на неё своё имя, эта будет твоей. Усёк? — Усёк, — кивнул Питер. — Отлично, как выпьешь кофе, а судя по виду, оно пригодиться, заходи в лабораторию номер два, буду ждать тебя там, — Фрэнк хлопнул его по плечу. — Добро пожаловать. Их работа действительно была тяжёлой. Другой учёный и девушка стажёр работали через день, как и Питер, вот только Фрэнк был здесь каждый день. Надеть защитные костюмы, загерметизировать тесное помещение лаборатории и только потом начать ужасающе нудную работу. Вирусов в коллекции было очень много, счёт шёл на сотни, если не тысячи. Однако, чтобы проверить всего один препарат, нужно было потратить не меньше получаса. Всё это время Питер сидел у лабораторной журнала и каждые две минуты записывал то, что происходит с вирусом. В основном запись оставалась неизменной: «Реакции нет» Фрэнк что-то говорил Питеру, видимо, пытаясь познакомиться. Но тот лишь вяло кивал на его реплики, у Питера совсем не было настроения. Он думал об убитых. Об их изувеченных телах. О крови, что стекала по рукам. Питер был в замешательстве, и Фрэнк это увидел. — Слушай, можешь включить радио, а то тухло сидеть тут столько времени за микроскопом, — улыбнулся Фрэнк. — Оно там, справа, внизу. Там действительно, к удивлению Питера, обнаружился старенькое красное радио, которое Питер поспешил включить, чтобы отвлечься от мрачных мыслей. — Совершённое ночью убийство поразило жителей Нью-Йорка! — Сделай погромче, — пробормотал Фрэнк. — Глава «Озкорп» был жестоко убит в своём пентхаусе вместе с любовницей, — продолжала меж тем, судя по голосу, молодая ведущая. — Нам удалось выяснить, что убийца обладал невероятной силой, ибо оторвал мистеру Озборну руку и раздавил голову. Так же им были повреждены створки лифта, из-за чего специалисты, долгое время не могли проникнуть наверх. — Ну надо же… Результатов нет… — Результатов нет, — вторил ему Питер, внимательно слушая радио. — Его любовница же, была убита ужасающим образом. Преступник поджёг её и скинул вниз с небоскрёба. Полицейские говорят, что мотивом для убийства могла послужить личная месть, как думаешь, это правда, Майк? — Думаю, что всё так и есть, — согласился невидимый собеседник, второй ведущий. — Подобные расправы характерны именно для личной мести. Вполне возможно, что она была совершена лучшим другом Гарри Озборна, который приревновал её к той несчастной девушке. Да, наверняка причиной является несчастная любовь и ревность. — Верно подмечено, Майк, — продолжила женщина. — Возможно в это замешан его лучший друг, Питер Паркер, на данным момент работающий в «Старк Индастрис» и слушающий этот сюжет… Да, Питер? У парня чуть не остановилось сердце. Он медленно повернулся к Фрэнку, но тот спокойно продолжал смотреть в микроскоп, не замечая ничего необычного. «Это всё в моей голове» — пытался успокоиться Питер. — «Призраки терзают мой разум, но я им не поддамся» — Кстати о «Старк Индастрис». Глава компании, собственно, мистер Старк, сегодня утром прокомментировал произошедшее. Цитирую: «Это наверняка сделал один из так называемых супергероев, очередной неконтролируемый мутант вроде Человека-Паука» — И как только босс везде успевает, — покачал головой Фрэнк. — Результатов нет. Переключи на музыку. Питер сделал очередную одинаковую запись в лабораторном журнале и нашёл подходящий канал. Что-то классическое. «Вивальди — Времена года — Зима» — вспомнил Питер. — «Но почему они ничего не сказали про паб, рядом с которым я…» Мысль оборвалась на середине. Да, рядом с которым он стольких убил. Либо те убийцы и их верхушка подчистили все улики, либо это была очередная галлюцинация Питера. Он сходил с ума, медленно и безвозвратно. Не сказать, чтобы Питер этого не понимал, но явно не хотел признавать. Вот только спрятаться в былой панцирь отчуждённости не получалось. Туман являлся необходимым для парня злодеем, с которым он боролся день ото дня. Вечная борьба рождала вечную жизнь. Питер жил, пока жил Туман, ибо весь смысл его был в том, чтобы победить этого негодяя. Но вот он побеждён, оставив его с пустотой в душе и чувством вины. Питер больше не являлся Человеком-Пауком, и в этом не было ничьей вины. Он считал себя виноватым лишь в убийствах, не в смерти Человека-Паука. Тот пожалуй, действительно был очередным неконтролируемым мутантом, которым двигало глупое чувство справедливости. Глупое и совсем ненужное этому жестокому городу. Питеру хотелось плакать. — Слушай, а что за вещества мы на них проверяем? — решил нарушить молчание Питер. — Образец номер один, номер два и так далее, разве не видишь? — усмехнулся Фрэнк. — Если честно, я не знаю, да и не хотел бы, учитывая, что продаëт наша компания. «Биооружие?» — лениво подумал Питер, уже готовясь записать. — «Результатов нет, да?» — Так, давай немного отдохнём, — глухо донеслось со стороны Фрэнка, по истечению четырёх часов и многих кружек чая. — Пойдём поедим, поговорим. — А что, уже обед? — удивился Питер. — Даже больше, — кивнул Фрэнк и посмотрел на часы. — На целую минуту больше. И не забудь выключить радио, когда будешь выходить. Прозвучал раздражающий звонок. Все учёные вывалились из своих лабораторий, словно школьники спешащие на перемену. По уверениям Френка, в столовой кормили очень даже прилично и, что самое главное, бесплатно. — Сегодня день мексиканской кухни, — довольно улыбался Фрэнк. — Это просто… м-м… отлично! — Да уж, мистер Старк действительно щедрый человек, — растерянно ответил Питер. — Ну так конечно, хочешь довольных сотрудников, обеспечь им хороший обед, — Фрэнк несколько раз щёлкнул пальцами, словно какая-то чёрная женщина из гетто. — А вообще, Питер, что предпочитаешь? — А? — не понял Питер. Он не очень хотел вести разговоры с другими, обычными людьми. Ему казалось, что он измазывает их тьмой, что сочится из него, словно смола. — Ну, увлечения у тебя какие? — жизнерадостно продолжил Фрэнк. — Вместе же работать будем, а ты, кажется, парень нормальный. Хорошо, давай начну я. Меня зовут Фрэнк Гройсман, родился в девяносто пятом, второго июня, имею два высших образования и люблю вирусы, что и привело меня сюда. Играю на скрипке. Нравится буррито. Весёлый человек. Всё пожалуй. — Прямо как в деле, — вяло улыбнулся Питер. — Ну, я люблю фотографировать, правда, сейчас совсем нет на это времени. Он потёр шею, словно это было каким-то нелепым недоразумением. Конечно же, в отсутствии фотографий были виноваты не только ужасающие убийства, но и апатия Питера. — О, это круто, у меня сестра профессиональный фотограф! — почему-то обрадовался Фрэнк. — Она работает в «Нью-Йорк Таймс». — Ух ты, — изобразил Питер радость. — Родственники — это круто. Особенно, когда они не надоедают и не просят денег. У меня вот только тётя осталась, да и та… Питер умолк, пытаясь вспомнить, что же с ней не так, но мысль ускользала от него, пока совсем не скрылась из вида, оставив парня наедине с, не очень-то и искренним, но кажется, добрым рыжим парнем. — …меня не очень-то любит, — закончив фразу, столь отвратительной правдой, Питер устало вздохнул. — А привела меня в эту компанию, обыкновенная нужда. Всё любят деньги. — Но никто их не любит так, как я! — Фрэнк хлопнул его по плечу и они вдвоём рассмеялись. Видимо это была шутка. Питеру захотелось откусить себе язык. Помыв руки и продемонстриров охраннику свои удостоверения, мужчины взяли по подносу и встали в очередь. Питер огляделся. Сегодня был день мексиканской кухни, поэтому, что на первое, что на второе, имелся перечень странных блюд, из которых он узнал лишь буррито. Помимо прочего, каждому полагался, совсем не мексиканский шоколадный кекс и напитки на выбор. Питер решил взять компот из ягод, тот был холодным, лучший вариант для тех, кто хочет охладить свой возбуждённый мозг. Они сели за свободный стол, почему-то из стали, и Питер смог оглядеться. Не то чтобы его текущее состояние позволяло оценить тонкости интерьера, но вид у данной столовой был необычный. Они словно находились на космическом корабле, с его белыми стенами и стерильно чистыми столами, которые освещали лампы вмонтированные в потолок. Мёртвый, искусственный свет придавал помещению размах, а белые халаты, мелькающие в разных уголках столовой, сливались с окружением, от чего ощущение пространства напрочь терялось. И в этой сияющей стерильной пустоте, появилась она. В мятой красной футболке, починенной чёрной кожаной куртке, с забранными в хвост волосами и уверенной улыбкой. Девушка целенаправленно шла к Питеру и надо сказать, что впечатление это оказалось гораздо большим, чем во время первой встречи. Он был просто очарован. — Привет, Питер! — Лиза поставила поднос и села рядом с ним. — Ну вот мы и встретились. «Что она имеет в виду?» — удивился Питер, но виду не подал. — О, так это твоя подруга! — Фрэнк задумчиво почесал свою бороду. — Может мне… — Нет, что вы, можете остаться, — протестующие замахала руками она. — Мы познакомились с Питером не так уж и давно. Меня зовут Лиза. Девушка элегантно протянула Фрэнку руку, которую, тот не менее элегантно коснулся губами, а точнее, сделал вид, словно он какой-то аристократ. — А меня Фрэнк, надо сказать, мой род пестрит богатейшими работорговцами, — ухмыльнулся Фрэнк. — Я, человек исключительной цивилизованности, да ещё и весьма богат. — Ну, а мой род может похвастаться лишь закостенелыми алкашами и евреями-дантистами, — она лукаво улыбнулась и поправила собравшиеся длинные рукава, скрывающие бинты. — Итак, Питер, я вижу, ты всё-таки устроился. — Да, — уверенно ответил Питер. — Не совру если скажу, что ты выглядишь превосходно для человека, который должен лежать в больнице. — Спасибо, — смутилась она. — Вообще-то я и должна была лежать в больнице, но пришёл мистер Старк, врачи помазали мне руки с грудью какой-то мазью, и пожалуйста, я почти что здорова. Шрамы, правда, ещё не рассосались. — Печально, — покивал Питер и впервые за долгое время, искренне улыбнулся. — Ты, теперь, можно сказать, герой. «В отличие от меня» — Да чего уж там, — отмахнулась Лиза и украдкой взглянула на Питера. — Мне попался очередной нью-йоркский псих, которого к тому же, победила не я. Он не мог отвести взгляда. Возможно это было не слишком и вежливо, но почему-то Питеру показалось это правильным. Вот они сидят за одним столом, убийцы, и говорят друг другу фальшивые вежливые фразы. Если бы Питер выбирал котёл в Аду, то выбрал бы вариться вместе с Лизой. Это странная мысль, полная святотатства и попрания его прежних принципов, удивительным образом приободрила парня. — Ага, вот оно значит как, — с усмешкой покачал головой Фрэнк и взял буррито. — Если что, я ем. — В общем, сейчас разбираю горы мукулатуры, мистер Старк готовится к объявлению одной очень важной новости, — Лиза хмыкнул. — Но она пока что в секрете. — А мы тут вирусы изучаем, — Питер вздохнул. — Работа определённо… — Важная, — подсказал Фрэнк. — Точно, очень важная, — сказал Питер, не веря ни единому своему слову. — О, а я кое-что узнала от своих знакомых, — шёпотом сказала Лиза, заговорчески приблизились к Питеру. — Кое-что о ночном проишествии. — Интересненько, — Фрэнк перестал делать вид, что его здесь нет. — Можно подробнее? — Легко! — махнула девушка рукой. — Некоторые свидетели якобы видели Человека-Паука, который быстро ретировался с места преступления. Вроде как, именно он всё сделал. Незнакомец, конечно, был не в костюме, но паутиной стрелял, как тот самый Человек-Паук. Вроде как. Пока что эта история является лишь частью закрытого полицейского расследования, однако вскоре обо всём узнают журналисты, в этом нет сомнений, тогда-то они и накинуться на бедного Паука с обвинениями. — Ну надо же, — Фрэнк пожамкал бороду. — Любопытно. — Что ж, он никогда мне не нравился, этот Человек-Паук, — с ледяной ненавистью сказал Питер и отпил не менее ледяного компота. — Бесконтрольный идиот. Вот и всё. — Зря ты так, — недовольно поджала Лиза губы. — Он помогал многим, в том числе и мне. Неправильно уменьшать его заслуги, но я не удивлюсь, если новость окажется правдой. Наверняка этот Озборн изрядно мешал Пауку, вот он не выдержал и прикончил его. В конце концов, наверное, никто из нас и не знал настоящего Человека-Паука. — Да уж, — Фрэнк вернулся к своему обеду. — Этому парню не помешало бы расслабиться, а не убивать миллионеров. — Да ещё и столь изощрённо, — поддакнула Лиза. — Он оторвал Озборну руку и челюсть, а ту девушку, не помню, как её зовут, поджёг и скинул вниз. От этих слов Питер совсем скрючился. Он провёл по лицу рукой и отвёл взгляд. Это была катастрофа. Даже она, хладнокровный убийца, считала Паука за психа. Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Для девушки убийства были лишь работой, как понял Питер, тем хуже было осознавать, что совершённое им, не имело смысла. — Да, разумеется, вы правы, — тихо ответил Питер, он так и не притронулся к своей еде. — В Аду этот урод получит по заслугам. Он молча начал есть. Лиза ещё пыталась разговорить парня, но Питер настолько закрылся в себе, что выковорить его из этого панциря, не представлялось возможным. Они снова начали за ним следить. Люди смотрели в его сторону, внимательно изучали, а когда он ловил эти взгляды, делали вид, что они тут не причём. Положение усугубляли камеры, коих в столовой было предостаточно. Питер насчитал всего десять не учитывая салфетницу и солонку, в которых наверняка находились микрофоны. Доверять можно было лишь Фрэнку и Лизе, которые, вот наивные, наверняка и не догадывались о слежке. Питеру оставалось лишь подозрительно озираться по сторонам и стараться не произносить того, о чём он может пожалеть. — Ну ладно, — Лиза поправила хвостик. — Я тогда пойду, до встречи, Питер! — Да, надеюсь, я увижу тебя завтра в таком же хорошем расположении духа и здоровья, — вымученно улыбнулся Питер. — Конечно, — Лиза кашлянула. Они почти выбежала из столовой. — Странная девчонка, — высказался Фрэнк, медленно жуя кекс. — Но симпатичная. Ты, кажется, ей понравился. — Да? — удивился Питер. — Это вряд ли, просто… просто ей похоже, не с кем общаться. Фрэнк покачал головой. Он мог с уверенностью заявить, что между этими двумя проскочила искра. Вот только что-то было не так. — Тебе надо быть чуть более открытым, — решил наконец Фрэнк. — Девушка сама к тебе клеится, а ты сидишь, как пень. — Не думаю, — лицо Питера перечеркнула кривая усмешка. — Такую красивую девушку вряд ли заинтересует кто-то, вроде меня. — Ты прибедняешься, Питер, — рыжий замахал руками. — Ты же накаченный! Конечно, мышцы скрываешь, но я и сам, как давний посетитель качалки, всё вижу. Такие парни нравятся девушкам! Фрэнк напряг свои мышцы и сделал «мужественное» лицо, больше похожее на лицо человека, страдающего запорами. — Да уж, — Питер скорчился. — Тебе надо было идти в актёры, а не учёные. — Что есть, то есть, — довольно кивнул Фрэнк. — Я конечно ирландец, но мне свойственен некий драматизм, в отличие от родичей-дикарей. — От дикости, современного человека отделяет лишь сытая жизнь, — Питер прикрыл глаза. — Заставь их голодать, и они превратятся в зверей, готовых жрать друг друга, лишь бы отдалиться от смерти хоть на день. — Вау, какой-то ты депрессивный, — Фрэнк поскрёб затылок. — Пойдём лучше назад, скоро обед закончится. Оставшийся рабочий день, прошёл словно в тумане. Монотонная и, по большей части, бессмысленная работа, утомляла его и сводил с ума не хуже, чем постоянный надзор от Старка. Питер повсюду видел камеры и микрофоны, а когда вышел в туалет, впервые за два часа, услышал в коридоре, за спиной, смех коллег. Сомнений быть не могло, они смеялись над ним. Наверняка «весельчаки» обсуждали его внешний вид или глупую робость. Наверное они хотели, чтобы тот снял очки и свернул им всем шеи. Тогда-то они уймут свой смех и посмотрят на мир другими глазами, налитыми кровью. Питеру пришлось бить себя по голове, чтобы выбыть оттуда эти омерзительные мысли. Но они не уходили. Ему казалось, словно под кожей ползают муравьи, а в глазницах поселились черви, пожирающие мозг изнутри. С ним что-то было не так, но он не мог понять что. Уже после работы, сидя на лавочке и слушая болтовню Фрэнк, Питер пытался понять, почему в его памяти есть прорехи, и что должно их заполнять. — То есть ты решил устроиться сюда просто так, чтобы занять себя хоть чем-то? — Питер нахмурился. — В большей степени. — Ну, в целом да, родители оставили мне достаточно денег, но я и сам могу зарабатывать неплохо, — Фрэнк был рад наконец обнаружить благодарного слушателя. — Главное не сгореть на работе. — Не сгореть… — Питер постучал пальцем по подбородку. — Огонь… о нет… Он неожиданно побледнел. Фрэнк недоумённо посмотрел на Питера, схватившегося за голову. В этот момент парню позвонили на телефон. Дрожащей рукой он достал из кармана устройство и ответив на вызов. На той стороне слышалось чьё-то хриплое дыхание. Его обладатель тревожно откашлялся и явно сплюнул. — Мистер Паркер? — осведомился незнакомец. — Да, — голос Питера, предательски задрожал. — У меня для вас плохие новости. *** Внутри было холодно. Питер выдохнул облако пара и потёр окоченевшие руки. Он находился здесь всего лишь пять минут, а уже покрылся ледяной коркой отчуждённости. Тётя Мэй умерла — Вы, мистер Паркер, правильно? — к нему, хромая, вышел патологоанатом. Если у старого бульдога была человеческая ипостась, то вся она воплощалась в этом мужчине. Растолстевший от старости и сытой жизни, он всё же торопливо, Питер бы даже сказал, суетливо, шёл к нему. Обвисшие щёки колыхались при ходьбе, как у пресловутого бульдога, а короткая шея скрипела при каждом повороте головы. Он зажал в зубах сигарету, провёл рукой по лысине и протянул парню свою большую сухую руку. — Да, это я, — несколько заторможенно пожал руку Питер. — Итак, мистер… Дэвидсон, она там? — Куда ж ей деться? — пожал плечами патологоанатом. — Давайте за мной. Был у меня помощничек, но от вида вашей тётушки у него случилось расстройство желудка, поэтому я отправил его домой и остался лишь с агентом по недвижимости, наедине. — Агент по недвижимости? — шаги гулко отдавались в голове Питера. — Так точно! — шутливо отсалютовал мужчина. — Пришёл сюда, чтобы выкупить у вас остатки сгоревшего дома, наверняка по дешёвке. — Тогда он удачно зашёл, — Питер потёр нос пальцем. — Ой, совсем забыл сказать! — хлопнул себя по лбу патологоанатом. — В моём кабинете тебя ждёт полицейский. Странно, что они решили не приглашать тебя в участок, но похоже, дело ограничится лишь вопросом, где ты был вчера вечером. — Спасибо за информацию, — сухо отреагировал Питер. Внутри он был словно нятянутый трос. Его пугала встреча с полицией не в маске, а в обыкновенном своём виде. Они прошли мимо ряда морозильные ячеек с трупами и трёх, лежащих на столах тел. Чьи-то бледные, почти что белые пальцы выглядывали из-под простыни, хвастаясь Питеру обломанными ногтями и длинной биркой с чёрными, блестящими в свете ламп буквами. Неожиданно он увидел нечто ужасное. Саму смерть, если быть точным. Дом. В свете фонарей ночь не казалась такой уж страшной. Дома его ждёт любимая семья, он знал это наверняка. Темнота. Ему вкололи какую-то сыворотку, современные технологии позволяли узнать информацию без применения пыток. Правда. Он рассказал им всё. Где они снимали, кого похищали, и как похожа была изнасилования девушка, на его четырнадцатилетнюю дочь. И про мистера Фиска, разумеется. Кровь. Их тела неподвижно лежали на полу, а переплетения бледных рук образовывали причудливую фигуру, очерченную кровью. Множественные дыры в прекрасных телах и его рука, сжимающая нож. Дым. Они курили его любимые сигареты, азиат с лицом садиста и белый здоровяк, с кольцом в носу. Скоро всё кончится. Они почти докурили пачку. Смерть. Они душили его шнуром от собственного ботинка. На губах пузырилась слюна, в глазах темнело, а звук перекрыл непрекращающийся гул в ушах. Так звучит ракушка у берега. Рэнди вернулся в океан. Видение заняло какую-то секунду. Питер закашлялся и чуть не упал. В сознание его привёл запах. Почему-то пахло морем: гниющими водорослями и выброшенной на берег рыбой. Питер закрыл нос рукой под фырканье «бульдога». Вонь стала невыносимой. — Подожди, тут ещё лежат аккуратные, — рассмеялся Дэвидсон. — Сейчас зайдём в другую комнату, где лежат люди по типу твоей тёти. Что это было? Галлюцинация, прошлое? Без сомнений здесь сработало его чутьё, но разве может оно видеть то, что произошло когда-то? Видимо, может, иначе Питера бы не посетили столь ужасающие образы. Они зашли в другое помещение, отделённое от остального пластиковыми занавесками, словно на бойне. Зрелище оказалось тошнотворным. Видимо сюда складировали тех, кого не смогли сшить или упаковать в пакеты. Искажённые лица корчили рожи, полные предсмертной агоний, торчащие кости покрылись тонким слоем инея, а глаза, эти полные боли глаза, с мольбой смотрели на Питера. Нет. Ему всё это казалось. Находящиеся здесь люди были мертвы. Их перекрученные тела давно покинула жизнь и многие из них закончили её, не с ужасом, а с удивлением на лице. Ведь вряд ли будет испытывать боль тот, на кого упали многотонные бетонные блоки. Раздавленное тело этого рабочего было похоже на лепёшку, кровавую и омерзительную в своей неестественности. Но в выпущенных глазах, наполовину вылезших из глазниц, Питер не увидел и проблеска жизни. Мертвецы не оживают, Паркер, по крайней мере, не должны. Пот покрыл его розовый лоб, и Питер с удивлением обнаружил, что тот холодный, как у мертвеца. Так называемый потец — роса смерти. — Ей, мы пришли! — крикнул Дэвидсон парню, дрожащему на одиноком табуретке. Он был похож на мокрого циплёнка, по ошибке обряжённого в деловой костюм. Риэлтор попытался подняться, как можно более важно, но итоговое зрелище оказалось жалким. — Ну наконец! — он крепко вцепился в руку патологоанатом. — Как вы могли оставить меня в этом жутком месте?! — Всего-то пять мертвецов не самой приятной наружности, — отмахнулся мужчина. — Давайте быстрее, разбирайтесь со своими делами и освобождайте помещение! — С живыми вы так же грубы, как и с мертвецами! — крикнул риэлтор. — Даже не накрыли этих несчастных покрывалами, что, мэрия перестала финансировать морги?! — Если вы сейчас же не убавите звук, — белый халат колыхнулся, а в руке блеснул скальпель. — Составите им компанию… Ясно? — Ясно, — шумно сглотнул риэлтор. — Мёртвые любят тишину, впрочем, её люблю и я, — Дэвидсон приложил палец к губам и убрал скальпель в карман. — Заканчивайте быстрее. — Конечно, — парень засуетился, вытаскивая из своей большой красной папки бумаги. — Итак, мистер Паркер… — К сути, — оборвал его Питер, напряжённо смотря на толстого патологоанатома. — Разумеется, извините, — риэлтор поправил круглые очки. — Вы подписываете договор о передаче собственности и я даю вам на руки, тысячу долларов наличкой. — Где расписаться? — Питер вздохнул. — Сейчас, — принялся шуршать тот бумагой. Пока Питер расписывался на листах, мистер Дэвидсон успел сходить за сендвичем и новой сигаретой. Он дымил рядом со сбитой женщиной, по лицу которой, явно не раз проехались. Свой сендвич тот ел с аппетитом, медленно смакуя каждый кусок и ужасно громко чавкая. Омерзительная тварь. Питер остановился. Рука у него дрожала. — Хорошо, вот ваши деньги, — Риэлтор положил в карман пиджака Питера тысячную купюру и поспешил выйти. — Прощайте! «Какая спешка» — Питер сжал кулаки. — «Здесь что-то не так, явно что-то не так» — Ну, — патологоанатом оттряхнул руки, на пол посыпались крошки. — Давайте займёмся вашей тётей. Он подошёл к одной из ячеек в стене и открыв её, выдвинул, прятавшийся внутри стол. На нём лежал пакет. Небольшой такой мешок для трупов, герметично запечатанный и отражающий свет ламп. — Приготовься к запаху, сынок, — ухмыльнулся Дэвидсон и открыл мешок. Палёная человеческая плоть была похожа на сгоревший бекон со сковородки, но почему-то, совсем не вызывала у Питера отвращения. Тётя Мэй казалась ещё более скрюченной, чем при жизни, почти что скелет. Почерневшая и вонючая, она однако молчала, чему Питер был немало рад. — Ваша? — Ага, — парень указан на оплавившееся обручальное кольцо. — Это её. — Тогда давайте лучше её закроем, — труп скрылся в недрах мешка так же быстро, как и появился. — Итак, теперь бумаги… Вот я дурак, забыл их в кабинете! Подождите меня здесь, сейчас возьму всё и принесу. Он торопливо засеменил к пластиковым занавескам. Смерть. Питеру было чудовищно холодно. Он потёр ладони и прикоснулся к мешку с остатками тёти Мэй. Смешанные чувства. С одной стороны, тётя была его родственницей, но в то же время, старость оставила на ней одну из наихудших печатей — маразм. Иногда Питеру казалось, что в момент, когда она перестанет его узнавать, он задушит несчастную собственными руками. Но тётя справилась сама, задохнувшись от дыма и гари. Останки её, теперь служат горьким напоминаем Питеру о тех временаэ, когда в его жизни всё было хорошо, и когда всё пошло под откос. Ему послышался чей-то голос. Это был едва различимый шёпот в голове, который нарастал с каждой секундой, пока он не услышал своё имя. — Питер! Парень отпрыгнул и огляделся. Никого. Тихо зудела над головой вытяжка. Всё было спокойно, но откуда раздавался голос? Из мешка, вдруг осенило Питера. Ну разумеется, из мешка. Он осторожно протянул к нему руку и тут же одёрнул её, когда мешок вдруг затрясся. Она ожила. — Открой меня, Питер… Освободи… — он отошёл ещё дальше. Его схватили за руку. Питер закричал и упал на пол, они все тянули к нему свои мёртвые руки. Трупы ожили, ожили и пришли за ним, чтобы забрать убийцу в ад. — Питер! — голос перешёл на визг. — Освободи меня! Или я выколю тебе глаза кочергой! А потом буду прижигать! Да! Прижигать тебя! Но Питер не спешил открывать мешок. Он лежал на полу, прикрыв голову руками, пока полураздавленный строитель дёргала за волосы, а чья-то неаккуратная половина, пыталась снять с него обувь. Загрохотали дверцы камер. Мертвы неистово пытались вырваться на свободу, чтобы полакомиться такой желанной и слабой живой душой, что по недоразумению попала к ним, в царство смерти, холода и тишины. Ледяные пальцы сомкнулись на волосатой юношеской лодышке. Питер закричал и попытался отползти, однако хватка мертвеца была крепка. Лоскуты кожи свисали с окровавленного черепа. То тут, то там виделись следы укусов, видимо, прежде, чем тело обнаружили, его успело обглодать зверьё. Труп клацнул, лишёнными губ челюстями. Окровавленные зубы вгрызлись в поддатливую плоть под вой Питера. Он ударил порождение зла по голове, но то лишь усерднее начало терзать ногу своей жертвы. Его пустые глазницы смотрели прямо на Питера, которого вдруг посетила мысль том, что кажется вороны власть попировали. Боль отступила на второй план, когда он услышал шаги. Спасён. — Эм, мистер Паркер? — удивился вошедший Дэвидсон. — Да, да, со мной всё в порядке, — Питер поднялся с пола. — Просто неудачно упал. — Ага, ну вы поосторожнее, пока бумаги не подпишите, постарайтесь не умирать, — махнул документами патологоанатом. — Государство обеспечило вас возможностью не тратить деньги на похороны, если кто-то умер насильственной смертью. Благодаря поджогу, ваша тётя будет кремирована за счёт мэрии, после чего её прах перейдёт к вам. — Не надо, лучше выбросить в мусорку, — нахмурился Питер, осматривая свою ногу, она была в порядке. — А это вы уже уточните здесь, — тыкнул Дэвидсон в строку «Пожелания». — Заполняйте пока. Он отхаркнул кровавую слюну в мусорку и отошёл в сторону, к обглоданному трупу. Питер всё ждал, когда тот в него вцепится, но мертвец оставался спокоен. — Вас похоже, немного беспокоит вид этих трупов? — неожиданно спросил Дэвидсон. — Немного, — согласился Питер, заполняя бумаги и всё ещё чувствуя фантомную боль в ноге. — Мне кажется, что для простого обывателя, смерть близкого человека, хороший жизненный опыт, — он затянулся. — Все настолько погружены в мелочные проблемы обыденности, в самокопание и прочую чушь, что не замечают самого главного — жизнь скоротечна. Он закашлялся, снова сплюнул кровавую мокроту и затянулся. — У вас рак лёгких? — уже успокоился Питер. — Немного, — усмехнулся патологоанатом. — Тогда почему вы работаете, а не наслаждаетесь последними днями? — поднял парень голову. Только сейчас он заметил нездоровый цвет кожи мужчины, жёлтовато-серый. — Потому что это и есть для меня истинное наслаждение! — развёл тот руками. — Мой преподаватель по анатомии всё время повторял — Memento mori. — Помни о смерти… — прошептал Питер, он хорошо знал это выражение. — Точно, это стало моим девизом, в тот день и навсегда. Кто будет заботиться о них? О всех этих трупах. Моя миссия вынуждает меня оставаться здесь, но это даже хорошо, я люблю тишину. Мне нравиться это место, я помню о смерти, не могу забыть, потому что Они меня не отпускают. «Они и меня не отпускают, порой мертвецы бывают слишком настойчивы» — мрачно подумал Питер. — Вот, я всё заполнил, — он протянул мужчине бланки. — Отлично… Кхе-кхе! — вытерев рот замызганным платком, патологоанатом развернулся к выходу. — Ну, теперь последний рывок. Прошу, в мой кабинет. Питер принял предложение, и на негнущихся ногах, пошёл вслед за Дэвидсоном. Удержаться и не обернуться, было выше его сил. Тот самый труп, что укусил его, наблюдал и улыбался. Питер улыбнулся в ответ, что ещё он мог сделать? Невозможно как-то выразить свои впечатления от кабинета патолоанатома, кроме как одним словом — отвращение. Чудовищные экпонаты в банках, муляжи, а может и нет, костей, а так же множество книг медицинской направленности. Посередине стоял заваленный бумагами стол со стареньким компьютером, за которым сидел офицер полиции. Это было самое выразительное лицо, которое Питер когда либо видел. Тяжёлая, квадратная челюсть, прямой длинный нос, небрежная щетина, светло-серый, почти что белый правый глаз и чёрная повязка, закрывающая левый, вниз от которого тянулся старый шрам. — Здравствуйте, мистер Паркер, — встал он. — Присаживайтесь. Офицер был высокого роста. В кобуре на поясе, пистолет, значок сверкает, а цель ясна. — Здравствуйте, офицер… — Питер сделал многозначительную паузу и протянул руку. — Эрих Бисмарк, — улыбнулся тот и пожал руку. — Тот самый? — удивился Питер. — Нет, просто потомок, — белизне его зубов, позавидовал бы каждый. «Довольно холодная» — подумал Питер после рукопожатия. — Ну, я тогда пойду, — Дэвидсон снова зашёлся в приступе кашля. — Может быть, ещё увидимся, мистер Паркер. — Идите, — милостливо кивнул полицейский. — Только не мешайте нам, Дэвидсон. — Разумеется, сэр, — Дэвидсон поклонился и закрыл дверь. — Итак, мистер Паркер, не буду ходить вокруг, да около, — полицейский сложил руки на груди. — Меня прислало Братство. «Только не сейчас, я не готов к драке» — до боли сжал кулаки Питер. — Мы отлично осознаём, что вы вряд ли имеете представления о нашей организации, поэтому, позвольте я немного объясню. Вчера вы весьма умело ополовинили количество наших трэллов, хотя в заказе говорилось о том, что вы являетесь обыкновенным человеком без каких либо способностей. Заказчиком являлся небезызвестный вам Гарри Озборн, которого вы тоже, на радость нам, впоследствии убили. Не стоит сейчас пытаться меня убивать, я нисколько не разоблачаю вас, лишь констатирую факты. Так вот. Ваши способности весьма впечатлили Совет, посему, он возложил на меня, как официального представителя клана, миссию по вашей вербовке. — Звучит, как безумие, — Питер уже приготовился к бою, лишние секунды пришлись очень кстати. — Ну разумеется это так звучит, — раздражённо кивнул Эрих. — Однако посмотрите вокруг! Двести лет назад, мутантов сжигали на кострах, а сейчас, в одной лишь Америке их около пяти процентов, и это число неумолимо растёт. Так что же удивительного в существовании вампиров? — Вампиров?! — Питер чуть не упал со стула. — Да, и ни каких-то упырей из бабкиных сказок, а живых, может слегка и вялых при свете дня, но живых людей. Сверх-людей, — Эрих сжал руку в кулак. — Вы станете не жалким трэллом или человеческим прислужником. Нет, вам предлагается место в Совете, предлагается стать настоящим вампиром! Деньги, женщины, власть, всё будет вашим, всё, что пожелаете! — И сколько вас таких? — Питер не моргал уже около минуты. — Настоящих. — Около трёх тысяч истинных на все соединённых штаты, — махнул рукой Эрих. — Раньше было больше, но время и Охотники изрядно поредили нас… — Но что если я откажусь? — осторожно спросил Питер. — Тогда Совет будет слегка опечален, — полицейский постучал себя пальцем по виску. — Как и я. Но это ваш выбор. Я оставлю визитку. Он достал из кармана ламинированную карточку чёрного цвета, на которой красовался его телефон и белая надпись: «На страже ночи» — Вы наверное считаете, что мы режем людям глотки и пьём их кровь, но это не так, — продолжил он, когда Питер забрал визитку. — Истинному вампиру достаточно сделать один глоток, чтобы чувствовать себя отлично целую неделю. Лично я предпочитаю пить женскую кровь. Самки так и лезут ко мне, представляя свои прелестные шеи. И никаких убийств. Он говорил правду, парень это чувствовать, однако в воздухе повисла какая-то недосказаность. — Если у вас всё ещё остались сомнения, то предлагаю обдумать наше предложение. Мы не торопим, но просим вас уложиться в год, по истечению которого, надеемся услышать ответ, — Эрих встал и по военному отдал честь. — Рад был познакомиться. — Постойте! — Питер поскочил со стула. — В чём ваша выгода? — Вы знаете, что такое застой крови? — парень кивнул. — Тогда ответ на ваш вопрос найден. Доброй ночи. Его губы растянулись ещё шире, обнажая несколько странных зубов, противоречащих человеческой анатомии. А Питер, меж тем, продолжал сидеть в кресле и думать о том, что его паранойя, похоже, не ошибалась. Дорога домой ему запомнилась плохо. Он брёл по улицам, всё таким же переполненым, пока суетливые люди бросали на него взгляды, полные озабоченности и презрения. Даже бездомные, пропахшие мочой и лежавшие на картоне у уснований бетонных монолитов, не протягивали ему руки. Он походил на них и, более того, глаза его были мертвецки пусты. Да и самому Питеру, уже в общем-то, было всё равно. Вампиры, галлюцинации, параноидальные мысли, одним словом — безумие. Кровавое безумие, которое, похоже, будет преследовать его всю жизнь. Но Питер знал, как покончить со всем этим. Один точный удар и кошмар прервётся, после чего Питер проснётся в своей постели, невыспавшийся, но всё же радостный, побежит обнимать дядю Бэна и тётю Мэй. Да, так всё и будет. Окрылённый этими мыслями, парень заторопился домой, расталкивая нерасторопных людей. Он перепрыгивал через три ступеньки, когда поднимался наверх, и даже отодвинул от двери мистера Сиксви. Старик мешался, и если бы Питер не сдерживался, то его переломило бы пополам. На кухне нашёлся неплохой нож. Острый, Питер даже не помнил, когда его точил. Впрочем, это и не было важно сейчас. Можно сказать, что он торопился на смерть. В ванной комнате было чуть менее холодно, чем в морге. Питер поставил одну ногу на ледяной кафельный пол и уже смелее, сделал несколько шагов. Старая чугунная ванна, ржавая по краям и широкая по бокам, вполне годилась для его целей. Нужно было как можно скорее набрать в неё побольше воды и сделать Это. Либо сейчас, либо никогда. Потом, может быть, Питер и не решиться. Сейчас, только сейчас. «Между рёбер» — крутилось в его голове. — «Прямо в сердце и всё кончится!» Но это было в теории. Питер понимал, что скорее всего, практика будет значительно отличаться хотя бы потому, что анатомию он знал очень смутно, что-то на уровне, сердце находится в груди. У него случилось некоторое помешательство, психоз, если быть точным. Сейчас парню бы не помешала помощь специалиста, горсть разноцветных таблеток и рубашка для особо буйных, но всего этого не было в пределах досягаемости, поэтому соседи, а их было немного, слышали ужасающие по своей громкости, хохот и топот ног. Конечно, в больнице бы ему помогли так, что со временем он представлял бы Человека-Паука, плодом своего измученного сознания. Но вот он на свободе, сумасшедший мутант, бегающий по квартире голый, с ножом. Увидь его сейчас дядя Бэн, он бы осуждающе покачал головой, даже не догадываясь о том, что сам стал причиной безумия, загнав племянника в рамки своей чёрно-белой морали. — Ну наконец-то! — стоило ванне наполниться, как Питер перекрыл кран и запрыгнул в горячую воду. Пятки обожгло, но вместо крика, парень рассмеялся. Скоро сон кончится, стоит ли волноваться из-за секундой боли? И всё же. В мысли Питера закрались сомнения насчёт нереальности происходящего. Разве может человек чувствовать боль во сне, даже если это кошмар? Питер не знал. Он многого о себе не знал, и именно сейчас это сыграло с ним злую шутку. Парень хотел умереть и пожалуй, эта мысль была единственной чёткой в том водовороте безумия, что окружал его голову. Он схватил нож и приставил его к своей бледной груди. Вода колыхнулась и слегка вылилась за борт, словно волнующееся море в ожидании шторма. Питер тоже выжидал, не понимал чего, но всё равно ждал. А потом стремительно ударил. В последний момент траектория изменилась и лезвие пропороло ему плечо. Питер закричал. Его крик не продлился и минуты. Он обессиленно опустился в воду и расслабил плечи, позволяя крови свободно вытекать. Впрочем, нечеловеческая регенерации давала о себе знать — кровь почти сразу же остановилась. Но этого количества хватило, чтобы окрасить воду в мутновато-красный цвет. Как большая заколотая свинья, Питер лежал в океане собственной крови и предавался мыслям о жизни. Он не смог. Почему? Всё просто, слишком много сомнений, слишком слабый. Они не зря издевались над ним, не зря насмешничали, кидались мусором. Сильный выживает, слабый умирает, вот только Питер был не способен даже на это. На простую смерть. Ему следовало выбрать способ понадёжнее, повеситься например. Точно, привяжет верёвку к пожарной лестнице и спрыгнет вниз. Даже если верёвка порвётся, а шея останется цела, сам Питер будет в лепёшку. Омерзительную, ничтожную и кровавую лепёшку. Жалкое зрелище, вот мистер Сиксви наверное смеяться будет. Круги на воде — чудесная по своей красоте вещь. Тем удивительнее видеть, как чудо превращается в кошмар, а ведь стоить всего лишь поднять из-под воды обгорелую руку. Увидев это, Питер поперхнулся и начал судорожно кашлять, пытаясь отползи дальше от воплощения ужаса. За рукой потянулось и остальное тело, чёрное, будто уголь, оно напоминало Питеру подошву старого башмака, такое же жёсткое и вонючее. С неё ручьями лилась кровь, пока Питер завороженно наблюдал за тем, как она опирается, сломанной в нескольких местах рукой, о край ванны. Кусочек кожи отшелушился с некогда прекрасного лица и упал в воду, так падает в лужу осенний жёлтый лист. Раньше она была красивее, но падение с небоскрёба и огонь, превратили эту шлюху из самой дорогой, в самую дешёвую: на сморщенном, как у старухи, лице, покоились полопавшиеся губы, в трещинах виделась красноватая плоть, и свёрнутый набок, раздавленный нос. В полуоткрытом рту Питер разглядел несколько обломанных зубов, с острыми, как бритва краями, а в тёмных провалах глазниц зияла бездна самого ада. Мэри Джейн пришла по его душу, пришла отомстить. — Питер! — прохрипела она и приблизилась. Изо рта у неё повалил вонючий горький дым. — Знаешь, как больно гореть заживо? — её сухие, хрустящие от любых движений руки, сомкнулись на шее Питера. — Прости, прости! — он начал задыхаться. Кошмар побеждал и Питер ничего не мог ему противопоставить. Мэри Джейн опустила его голову под воду и начала удерживать там. Это был конец, безжалостный и беспощадный, что ж, похоже, он его заслужил. Перед глазами всё помутнело. Он задерживал дыхание столько, сколько мог, но все попытки вырваться проваливались. Питер яростно тряс головой, не желая умирать столь мучительно, однако руки мертвеца держали крепко. Даже слишком. Во рту ему почудился солёный вкус крови — это вода проникла внутрь, кислород закончился уже давно. И прежде чем лёгкие заполнила вода, Питеру вспомнился океан. Он предстал перед ним абсолютно голым. Волны тихо шумели неподалёку, а мокрый от крови песок приятно мялся под ногами. «Крови?!» Питер вынырнул из воды и перегнувшись через край ванны, опорожнил свой желудок на пол. Его рвота представляла собой нечто среднее между красной водой и кусочками мексиканской еды. В груди всё горело. Он сделал несколько резких, прерывистых вдохов, после чего его снова вырвало. Наблюдая за тем, как его блевотина стекает в ложбинки между плитками, Питер как никогда раньше почувствовал себя живым. И тут его нежно коснулась чья-то рука. — На сегодня мы закончили, — с губ у Мэри протянулась кровавая слюна. — Но завтра я вернусь, мне больше некуда торопиться. Сказав это, она медленно погрузилась в воду, пока её лысая обгорелая голова не скрылась из виду. Питер Паркер снова хотел умереть.