Так сухо.
Так жарко.
Отвратительно жарко.
Он чувствует как по коже капли пота холодного стекают, в дрожь вгоняя.
Это взаправду
такое отвратительное чувство.
Не иначе.
Ведь дым — отвратителен сам по себе,
и он останется отвратительным навечно.
Майк с кровати едва не вскакивает. Дрожит. Снова дрожит. Руки сжимают одеяло так крепко, что пальцы напрягаются до невозможности. Ткань порвётся при резком движении уж наверняка. Ведь не впервой Майку — такое было наверняка на памяти его, что мучает сейчас, напоминает о том, насколько душа прогнила теперь. Насквозь. — ...Это лишь сон. Лишь сон, Мортон, успокойся, — тихое бормотание слетает с уст обладателя веснушек, что дышит так часто-часто, не находя "ритма" спокойного для себя, — всё будет хорошо. Ты знаешь это. Забудь это. Забудь как ясный сон. Как ты делаешь всегда. Успокойся.Но сможешь ли, Майк Мортон? Забудешь ли?
Забудешь ли ту шутку злую для тебя от судьбы неблагосклонной?
Забудешь ли ты что натворил, Майк Мортон?
Это твоя вина, не так ли,
Майк Мортон?
Акробат снова шепчет что-то невнятное. Встаёт с кровати, да подходит к окну, по стеклу затем ладонью проводя так медленно. Густая, тёмная ночь. Обыденная ночь, как и все, что парень встречал до этого на своей памяти. Все густые, все тёмные. Такие знакомые, как в цирке, что домом некогда бывал. Парень издаёт вздох, и потягивается, затем взглядом одежду собственную пытается найти этой тёмной комнате. Одевается неторопливо, аккуратно подправляя воротник гофрированный. Не спешит совсем, ведь некуда — ночь вся впереди. Наконец послышался еле слышимый скрип двери. Майк дверь осторожно открывает, в коридор выглядывает, чуть голову в сторону наклонив. Тихо. Он один. И хорошо же, верно? Представить глупо для него — быть встреченным в такой поздний час кем-то вроде мисс Дайер, или тем же назойливым Субедаром, мораль которого казалась обладателю кудряшек довольно жалкой, очень странной. Слышать от подобных личностей нотации о "нарушении" режима — отвратительнее некуда. Стыдно. Лучше быть встреченным пустыми, тёмными коридорами и без того(порой уж слишком) нагнетающего поместья Олетус. К ним удалось привыкнуть ещё давно, а вот к столь неприятным претензиям, что доводилось слышать иногда — никак. Не удавалось. Видимо, не к каждой "палке в колесе" удастся привыкнуть, да адаптироваться. Или, наверняка, противоречивое самомнение о самом себе — не даёт. Кто знает?***
Холодный воздух из приоткрытых окон порой хорошо бодрит, и помогает сконцентрироваться на внутренних переживаниях. Блондин знал это, пусть и концентрироваться он не собирался. Иначе не сбежит от утопления в собственных же укорах, да ненависти к виновнику. Но кто виновник? Парень жаждет мести, отчаянно метаясь в догадках, что на ум приходят ему. Больно. Несправедливо. Майк до сих пор понять не мог. Не может, ведь тяжела обуза осознания той катастрофы. Слишком тяжело. Догадок нет, как и искомых доказательств, малейших улик. Ведь всё, абсолютно всё что ему стало самым трепетным и близким — до тла сгорело, очевидно. Майк дошёл до лестницы, не заметивши и сам. Опирается на перила деревянные, да взгляд потупляет вниз, в попытке согнать уж больно надоевшую теперь тоску. Хоть это сделать он способен. Не так загнал себя. Он не беспомощен, как казаться может.По крайней мере,
Майк не признается в подобном.
Он артист ведь тоже, в какой-то мере,
а артисты живут в своём образе для людей всегда, пускай и
не осознают этого сами
***
—Хей, Майк, ты в порядке? Голос раздаётся не громко, и поначалу даже из ступора короткого не выводит. Лишь пройдя секунды 3-4 осознание в мозгу проносится, подобно яркой вспышки молнии в штормовую, совсем ненастную погоду. —Ох, приветики, Виктор! Не спится в такую хорошую ночь как погляжу? — улыбка добродушная на лице циркового парня рисуется мгновенно, и сам Мортон в тот же миг глядит на почтальона. —Честно говоря, хотелось бы и тебя спросить по этому поводу. Всё в порядке? Ты же помнишь что завтра снова будет матч?—Гранц произносит эти слова с ответной улыбкой. Пожалуй, именно эти два парня и готовы улыбаться друг другу несмотря на то, какой была бы их тема для возникающего разговора.Но насколько разные улыбки, пусть и не заметишь по началу.
И лишь одна из них чиста.