Образцовый семьянин

      Жена хотела ещё ребёнка. В её голове плотно сидел образ семьи “полная чаша”: красавец муж, большой дом, сад с черешневыми деревьями и яблонями, большой добрый пес. И куча весёлых розовощеких ребятишек. Летом они бы каждый вечер ужинали на веранде в кругу своей большой дружной семьи. Наперебой делились какими-то новостями, шутили, смеялись. Большая розовая мечта.       В какой-то момент она смирилась с тем, что ни её избранник, ни их род деятельности не располагает к спокойной семейной жизни. Она - актриса, режиссер-постановщик собственных спектаклей в родном театре. Юра, несмотря на то, что по образованию тоже был актёром, предпочел уйти в бизнес - открыл тату-студию, которая пользовалась относительным успехом, главным образом, у молодых музыкантов. Они были убойной парочкой - два сумасбродных, ярких человека, которые привыкли жить сегодняшним днем и не знали, что такое скука. Особенно, когда были вдвоём. И на какое-то время мечты о “семейном гнездышке” потеряли свою актуальность. А после смерти Юриного отца её как-будто переклинило. Она видела, как муж переживает, хоть и пытается скрыть это.       В какой-то момент Аню осенило. Им нужен ещё ребёнок! Обязательно мальчик, сын, наследник. Они назовут его Юрий, в честь папы и дедушки. В семье появится ещё один Юрий Юрьевич. Идеально, просто сказочно! И муж сразу переключится на другую волну. К тому же, финансовое положение вполне позволяло потянуть ещё одного ребёнка.       Когда Аня впервые сообщила о своём решении, Юра обрадовался. Сначала. Её энтузиазм, горящие глаза, картины, которые она расписывала о ближайшем будущем, в котором их уже четверо действительно были заразительны. И правда, сын - это круто. Папа бы обрадовался.       Когда Анечка первый раз выбежала из ванной, радостно размахивая положительным тестом на беременность, Музыченко был на седьмом небе. В основном, потому что Анечка была счастлива. Он тогда впервые отказал Паше, который в очередной раз хотел встретиться.       Первая попытка не увенчалась успехом. Выкидыш на третьей неделе. Срок был слишком маленьким, чтобы это вызвало какие-то тяжёлые последствия у молодого и здорового женского организма, поэтому врачи дали добро на новую попытку через три месяца.       Анечка не хотела долго ждать. Уже через два она снова порадовала мужа. На этот раз выносить получилось до десяти недель. Второй выкидыш слегка надломил Анечку. Хотя от своей идеи отказываться она не собиралась. В какой-то момент Юра заподозрил её в одержимости. На открытых полках кухни стройным рядком теснились пузатые баночки со специальными витаминами. На холодильнике была примагничена розовой пластиковой клубничиной распечатка специальной диеты. Под кроватью не успевал запылиться какой-то хитровыдуманный массажёр.       И секс. Его страстная, всегда исключительно трезвомыслящая Анечка, составила расписание дней, по которым они должны были заниматься сексом. Четыре дня в месяц. Иногда пять. Хер знает, как она там это рассчитывала. Да и сексом это назвать теперь было сложно. Половой акт, не иначе.       Не сравнивать в такие моменты было сложно. Вот с Пашенькой был секс, трах, ебля, назови как хочешь, главное, чтобы от слова дергались колени. Его можно было загнуть практически где угодно, как угодно и тот ничего не спрашивал и не особо был против. Он и сам мастером был Юрку по всем более менее подходящим поверхностям повалять. И эмоции зашкаливали.       С Анечкой… Да какие могут быть эмоции, когда только и думаешь о том, чтобы выстрел, наконец, попал в мишень. А не получалось.       После второго выкидыша забеременеть больше не получалось. Не помогали ни БАДы, ни секс по лунному календарю (или как там). Врач говорил, что проблем со здоровьем, которые бы мешали удачному зачатию, не видел. Тем не менее, ничего не получалось. Через пол года неудачных попыток, Анечка сникла совсем. Юра пытался как-то её растормошить, заваливал цветами, помогал со спектаклем. Секс пытался перевести в романтическое русло из “детопроизводства”. Не помогало. В конце концов, он махнул рукой, позволяя жене обзванивать подруг, спрашивая советы, сидеть на мамских форумах и покупать очередные чудо-таблетки. Супружеский долг исполнял исправно.       А для удовольствия был Паша. У которого все в его молодой семье было гладко. Который не был озабочен проблемами деторождения. Которому единственное, что нужно было от Юры - его крепкий член. И иногда немного простой человеческой нежности. Расслабленно пососаться сразу после секса. Если позволяло время, Юра разминал Паше затекшие от ношения аккордеона плечи. И чувствовал, как отдыхал, реально отдыхал в эти минуты. Дома же стояла атмосфера застывшего печального ожидания. Постоянное напряжение не давало спокойно дышать. Анечке стало интереснее заниматься своей “проблемой” и вытащить её из этого кокона не получалось. - Я не понимаю, реально, не понимаю, - говорил он, пока Пашка массировал ему ступни. Как оказалось, у того был небольшой безобидный фетиш, - Зачем? Раз не получается, наверное, не судьба. Зачем себя мучить? Я её так люблю… Он почувствовал, как Пашины руки на секунду замерли, а затем надавили сильнее на центр ступни и у Юры побежали мурашки вдоль позвоночника. - Может, ей к психологу походить? - задумчиво ответил тот, разминая по очереди пальцы, - У женщин же бывают всякие депрессии. Из-за гормонов, все такое. Юра откинул голову на подушки и рвано выдохнул. Он не думал, что простой массаж может быть настолько приятным. Удовольствие от ног шло прямиком в голову. - Да разве она пойдёт? Чтобы идти с чем-то к психологу, надо хоть примерно знать, с чем. А она проблему видит только в том, что залететь не получается. Замолчал, когда Пашины пальцы скользнули к лодыжке. - Ну и дела, мужик, - парень приподнял его ногу, устраивая ступню на своем плече, потерся щекой, - Даже не знаю, как тебе помочь. - Ты… Ты уже, Пашенька. Когда по своду стопы скользнул язык, Юра замер, изумленно глядя на Пашу, который нисколько не смущаясь его взгляда, прижал ступню к своему лицу и обхватил губами большой палец. - Да Вы знатный извращенец, батенька, - Музыченко надеялся, что его голос прозвучит хоть немного ехидно, но на деле его дрожащие интонации выдавали крайнее наслаждение происходящим. - Не нравится? - он выпустил изо рта влажный палец и прижался к подушечке губами. - Нравится. Он высвободил ногу из хватки парня, провел по его груди, оставляя влажный прохладный след, скользнул по поджатому животу. Чуть надавил на член прямо через трусы. Пашин дрожащий выдох ударил возбуждением прямо в собственный член. Провел ниже, заставляя парня раздвинуть колени шире, поиграл пальцами с мошонкой. - Блять, все. Паша отстранился от ласкающей ступни, стягивая трусы. Затем притянул Юру за лодыжки ближе, прижался поцелуем к угловатому, покрытому тёмными волосками колену, пробежался поцелуями вверх по бедру. Быстро расправился с его бельём. Широко провел языком по члену от основания к головке, взял в рот почти наполовину. Юра запустил пальцы в его волосы, направляя, заставляя взять хоть немного глубже. Через пару движений вверх-вниз, парень выпустил член из гостеприимного рта, скользнул языком к яйцам, вбирая в рот. Юра почувствовал, как на ногах поджимаются пальцы. Паша раздвинул его бедра чуть шире, скользя языком ещё ниже. - Ох, бляяя… - глухо простонал Музыченко, подаваясь вперёд, позволяя парню вылизывать себя. Хотелось раскрыться сильнее, позволить ласкать себя глубже. Не выдержав, подхватил себя под колени, давая Паше больше доступа. Тот на секунду оторвался от него, посмотрев прямо в глаза. - Подрочи себе. Утер мокрый от слюны подбородок и вновь принялся ввинчиваться языком в сжатую дырку. - Блять, Паш, - сдерживаться больше не было сил. Он принялся быстро надрачивать себе, прижимая Пашину голову теснее, мало контролируя свои действия. Кончая, почти завыл от выкручивающего удовольствия, ритмично сжимаясь на чужом языке. - Юра, сука, какой же ты… Паша навалился сверху, целуя судорожно сжатые губы и через пару мгновений Юра почувствовал тёплые потёки на животе. Оттолкнул от себя тяжело дышащего парня. - Да Паша, блять, ты мне этим ртом только что жопу лизал. - И ноги, - довольно ответил тот и навалился снова, насильно целуя, - И про хуй не забывай. *** - Анечка, я не думаю, что в этом есть необходимость, - Юра взялся за мытье посуды, лишь бы не смотреть сейчас на печально улыбающееся лицо супруги, - И дело не в деньгах. Просто… Ты же здорова! Врач сказал… - Юр, что ещё может сказать врач из женской консультации при поликлинике? Да она мои анализы даже толком не посмотрела! А Веронике после той клиники удалось двоих родить. Погодки, - она мечтательно улыбнулась, вновь принимаясь разглядывать брошюру московской клиники, - Здорово, правда? Музыченко несколько раздражённо выключил воду. Схватил первое попавшееся под руку полотенце, принимаясь натирать тарелки. - Неужели в Питере нет хорошей клиники? - Такой - нет. С такими врачами, оборудованием. Короче, - она решительно встала, - Лечится я буду там. В конце концов, ради нашего ребёнка я пойду на все. Как и ты, я знаю. Она подошла, обнимая его со спины. Такая хрупкая, маленькая. Юра выдохнул, откладывая посуду в сторону, развернулся в кольце её рук, обнимая в ответ. Упрямая, как сам черт. И вечно все усложняющая. - Ты ещё не устала? - тихо проговорил, целуя высокий гладкий лоб. - Нет, - ответила, подставляя под поцелуй губы, - Для тебя я все сделаю. Юра поцеловал жену, прижимая к себе стройное мягкое тело. От неё пахло сладковатыми духами, кондиционером для белья, волнующим запахом чистого женского тела. Сердце болезненно сдавило щемящей нежностью. Любимый, желанный запах. И абсолютно не возбуждающий. ****       Ане пришлось уехать чуть раньше мужа - того задержали на пару дней кое-какие рабочие моменты. С его слов. Дела, конечно, были, но не настолько важные, чтобы на два дня бросить жену. Причина его задержки была очень прозаична - хотелось напоследок потрахаться с Пашей. Да, поступок мерзкий, но зная, что дело затянется, решил, что уж лучше так, чем потом просыпаться от досадливых волнующий снов и срывать свое раздражение на окружающих. Такое уже было.       Чувства вины это, конечно, не снимало ничуть. Шагая к такси, которое должно было доставить его в маленькую, снятую на месяц, московскую квартирку, он ругал себя последними словами. В голове стояли образы любимой, бледной и напуганной, в больничной койке. Почему-то под капельницей.       Наскоро зажевав сникерс и бросив сумку в квартиру, поехал в больницу. Долго заполнял какие-то анкеты прежде чем попасть к жене. Разговаривал с врачом, который посоветовал и ему сдать кое-какие анализы. Юра нехотя согласился. Добравшись, в конце концов, до Анечки - обрадовался и удивился. Вид у неё был вполне цветущий, настроение хорошее. Она даже аккуратно подкрасилась. И щебетала птичкой, рассказывая, как ей здесь все нравится. И медсестры прекрасные, и врачи замечательные, и столько обследований уже сегодня сделали. И улыбчивые все такие. “Ещё бы им не улыбаться. Такие бабки гребут” - подумал Музыченко. Но, естественно, вслух говорить не стал. Незачем портить жене настроение. - Они и мне тут анализы назначили, - проговорил, устраиваясь на узкой постели рядом с Аней, - Предложили вздрочнуть в баночку. Анечка заливисто рассмеялась, придвигаясь к мужу ближе. - Обязательно вздрочни. Пусть проверят, на всякий случай. К тому же, - она, чуть нахмурившись, вздохнула, - Только это тебе и придётся делать, по крайней мере, ближайшие две недели. - Да уж, - Юра нарочито расстроенно вздохнул. Самого затошнило от своей наигранности, - Чтобы завести ребёнка, нужно ограничиться в сексе. Пиздец. Аня снова улыбнулась и пожала плечами. - Сначала надо по полной провериться. Это ради малыша. Юра кивнул и обнял её, пряча лицо в изгиб тонкого плеча. **** - … и её просто дико рвёт прямо на этот торт с ебанными розочками. Музыченко смеётся и делает очередной глоток яблочного сока. Тут же недовольно морщится, оставляя коробку в сторону. - И как ты выкрутился? Блеванул за компанию, чтобы стыдно никому не было? - Тоже вариант, - Паша пьяно хихикнул в телефон, - Да там уже всем похуй на меня было. Ужрались в хлам. Жених норовил сестру невесты выебать. - А тамаду не норовил? - игриво перебил его Юра, усаживаясь в продавленное чьим-то задницами кресло. - Во-первых, не тамада, а ведущий, - поправил его Паша. Было слышно, как он затягивается сигаретой и медленно выдыхает дым, - А во-вторых, ведущий - порядочный молодой человек. Кому попало не даёт. Юра снова улыбнулся и потянулся к миске с распакованными барбарисками. Выбрал одну, закинул в рот. Покатал языком пока не почувствовал приторную сладость. - Только не кому попало, да, Пашенька? - Типа того, Юрочка. На минуту они замолчали. Юра слушал, как тот курит, сам звучно обсасывал конфету. Это заставило Пашу прервать молчание. - Что за звуки? Ты что там делаешь? - Конфету сосу, - ответил с улыбкой Музыченко, уже понимая, что ступает на скользкую дорожку. - Мм, ясно, - протянул парень, пряча ухмылку, - Сублимируешь помаленьку? - Если бы, - вздохнул Юра, - Курить бросаю, - перевёл брезгливый взгляд на пакет с соком, - И пить. - Нахуя? - Врач сказал, - хрустнул рассосанной до толщины стекла карамелькой, - Анализы у меня норм, но курево и алкашка плохо влияют на качество спермы. Паша снова задумчиво промолчал. Послышался звон ключей. - Ну что ж. Приедешь - проверим твоё качество. Юра улыбнулся, откидывая голову на спинку кресла. Почувствовал, что от Пашиного тона член ощутимо дёрнулся. - Я был бы не против. Блять, на самом деле, я на сухом пайке уже три недели во всех смыслах. Жру всякое дерьмо безвкусное, не пью, не курю, кончаю в кулак. Сука, ты не представляешь сколько бы я сейчас отдал за бутылку пива и хороший трах. Было слышно, как парень замер. Затем, вздохнув, куда-то быстро зашагал. - Трах говоришь? Хотел бы меня выебать сейчас? Или чтобы я тебя? Юра замер, не донеся до рта очередную конфетку. - Ты где сейчас? - В парке, - хмыкнул, - Не волнуйся, здесь темно и никого нет. Да мне из-за тебя и не привыкать к такому экстриму. А дома Анечка. Музыченко недовольно нахмурился. Сейчас говорить о женах не хотелось. - Ясно. Ну смотри. Впрочем, парк - неплохое место, чтобы зажать тебя в каком-нибудь тёмном углу. Паша тихо усмехнулся. - Меня все-таки? - затем послышалось шуршание ткани, звякнул ремень, - Бля, я слишком давно тебя не имел. Думать ни о чем другом не могу. Только о том, как загну тебя при первой возможности. Его голос на секунду сорвался. Юра приспустил домашние шорты, поглаживая медленно член. - Говори, - хрипло выдохнул. - Обожаю твою задницу… Даже просто смотреть. Мять, шлепать. Засаживать. Так, чтоб орал во все горло. Чтоб сначала “Подожди, подожди”, а потом “ещё, еще”. Чтоб ни о чем, кроме хуя моего думать не мог. Чтоб сжимал меня в себе сильно, почти больно. И глаза свои блядские закатывал. Потому что хорошо. Потому что кайфуешь от члена в заднице, да? - Да, да, Паш, - Юра уже вовсю двигал рукой. - Да, - хрипло выдохнул тот, - Знаю, что кайфуешь. А потом я бы тебе отсосал. Встал на колени и взял до самого горла, - его речь прервалась, тихим стоном. - Тише, кто-нибудь услышит, - задыхаясь проговорил Юра. Прижал телефон к уху плечом. По-быстрому облизав палец, скользнул под яйца, надавливая, массируя. Затем пробрался к жадно пульсирующей дырке, другой рукой не прекращая поглаживать член, - Блядь, я бы тебе по самые гланды вставил, даже вдохнуть не дал. Давился бы, а я все равно натягивал, натягивал, натягивааал… Ох, бляяять… Его сильно затрясло, телефон упал на грудь. Едва переведя дух, снова прислонил его к уху, слушая тяжёлое Пашино дыхание. - Блять… Юрочка… Я всю лавку обкончал. Вот скотина, даже вытереть нечем. Музыченко улыбнулся, разглядывая собственную загаженную футболку. - Вандал херов. - Угу, - буркнул тот, послышались звуки какой-то возни, затем быстрых шагов, - Лучше? - Лучше. Только пива по-прежнему хочется, - со смешком ответил, делая глоток из коробки с соком. - Ну, здесь мои полномочия как бы все. Терпи, мужик. ***       Проблему у Анечки все-таки нашли. Не то, чтобы серьёзную, но, видимо, именно она мешала роду Музыченко заиметь, наконец, наследника. Назначили гормональные препараты и в клинике пришлось задержаться ещё на пару недель. Учитывая, что прошёл уже месяц с их приезда, Юра готов был волком выть. Иногда на выходные жену отпускали и они прекрасно проводили время, гуляя по Москве и вечерами раскачивали кровать в съёмной квартире. Предохраняясь, самой собой. Юра нихуя не понимал, зачем, раз им беременеть надо, но Аня объяснила, что если залететь во время приёма этих таблеток, у ребёнка будут проблемы со здоровьем. И тут Юра перестал понимать вообще все. Но спорить не стал.       Пару раз он чуть не сорвался в Питер. Скучал по работе, по дочери, которая уже замучила бабушек. На самом деле, ему было очень стыдно перед Лизой. В желании завести ещё одного ребёнка, они совсем её забросили. Но она словно и не замечала этого. Сама до одури хотела братика. Ещё бы, Анечка и ей все уши прожужжала, как это будет здорово и хорошо. Да и какая девочка не хочет живую куклу? С которой можно играть, кормить, укачивать. Про бессонные ночи, колики, памперсы и прививки она пока не знала. Аня скрыла это от неё, чтобы не портить радужную картину их безмерно счастливого будущего. Но Юра в это не лез.       В общем, он скучал по Питеру. И по Паше.       Они ещё пару раз устраивали сеансы секса по телефону. Естественно, этого было мало, катастрофически мало. Несколько раз парень присылал ему фотки. Юрина любимая - раскрасневшееся лицо с приоткрытым ртом и растрепанными волосами. Только кончил. Музыченко на ответный шаг не решился.       И секса с Пашенькой хотелось безумно. С женой было… нормально. Но он не мог избавиться от чувства, что делает все как-то механически, лишь бы долгожданное зачатие, наконец, произошло. Даже сейчас, когда они предохранялись. Иногда с дрожью острого возбуждения он вспоминал все те штуки, которые они вытворяли с Пашей и думал о том, что скорее сдохнет, чем хоть что-то из этого повторит с женой. Как будто не хотел… опорочить её что ли. Их секс с Анечкой был чем-то возвышенным, актом чистой любви. С Пашкой же он опускался на самое дно своих желаний. С ним он себя животным чувствовал. Юру просто переебывало, когда он вспоминал, как парень вылизывал его. Или как они трахались в машине в безлюдном дворе посреди дня, а потом обнаружили, что за ними с балкона наблюдал какой-то мужик. От собственного бесстыдства кружилась голова, но больше так неосторожно они себя не вели. Ещё в ментовку загребут, объясняйся потом.       В конце концов, не выдержал - сказал жене, что нужно проверить студию, да и дочку проведать, и сорвался в родной любимый Питер. Но первым делом поехал не на работу, не к Лизе. А к Паше.       Заранее предупредил, что приедет. Забрал парня сразу после учёбы. Едва увидев, как тот выходит из дверей универа, с торчащими во все стороны волосами и несуразно большой куртке, сердце сделало кульбит, пропуская удар. Разулыбался, заметив знакомую машину. Наскоро попрощался со своими приятелями, чуть ли не вприпрыжку двинулся к тачке. Запрыгнув внутрь, схватил сразу Юрину руку, расслабленно лежащую на колене, сжал сильно. На более активные действия не решился - слишком рискованно. Музыченко только сжал его руку в ответ. - Привет, - улыбнулся, резко трогаясь с места и высвобождая ладонь из крепкой хватки. - Привет, Юр, - ответил тот, даже не пытаясь скрыть свою радость, - Я пиздец как соскучился. Музыченко только быстро кивнул с улыбкой, внимательно следя за дорогой. Паша как-то неловко замолчал, тоже зачем-то кивая. Затем заговорил вновь. - Мы в отель? Я на всю ночь свободен - Анечка сегодня в ночную смену подносы таскает. - Ко мне поедем. Квартира свободна Несмотря на радужную перспективу наконец всласть потрахаться в хороших условиях, Юрин тон, деланно равнодушный, несколько смущал. Словно он и рад не был. Даже не смотрел в Пашину сторону. А Паша ждал, хотел встретиться с ним глазами, чтобы понять, что в своих эмоциях не одинок. Но тот старательно этого избегал. Так и не дождавшись ответа на свой взгляд, отвернулся, разглядывая проносившиеся мимо дома.       То, что Юра совсем не так равнодушен, как хотел казаться, Паша понял, когда тот набросился на него, едва за ними закрылась входная дверь, тихо щёлкнув замком. Парень даже разуться не успел. Музыченко вихрем налетел на него и Паша более менее осознал что происходит только когда его нагнули над низкой тумбочкой для хранения обуви. - Блять, Пашка… Еле дотерпел, - прошептал Юра, рывком стягивая с парня джинсы до колен. Дрожащими руками натянул презерватив, открыл припрятанный в кармане заюзанный тюбик смазки. Наскоро смазал себя и Пашу. С громким стоном толкнулся в плохо растянутую дырку, слыша, как парень простонал ему в унисон. Кончил непозволительно быстро, Паша даже толком разгореться не успел. Анус ныл от желания снова быть натянутым на член и парень недовольно заворчал, когда Юра из него вышел, едва обойдясь десятью фрикциями. - Сука, скорострел херов, - пробормотал, поворачиваясь к довольному, но смущенному Музыченко лицом, придерживая спущенные джинсы, - Раздраконил только. - Извини, - ответил тот, становясь на колени, - Перевозбудился походу. Увидел тебя, такого сладкого. Скажи спасибо, что всю машину не замалафил. Прервал его Паша, надавив на челюсть и заставляя открыть рот. Долбил сильно, пару раз Юре казалось, что вот-вот дыхание перекроется. По лицу текла слюна вперемешку со слезами. А Паша жадно смотрел. Замер на секунду. - Юр, можешь… Пальцами… Музыченко согласно промычал и вставил в парня сразу два пальца. Тот запрокинул голову, ускоряясь. Когда почувствовал, что подкатывает, вытащил блестящий от слюны член и спустил на покорно подставленное лицо. - Вот и поздоровались, - проговорил Юра, утираясь тыльной стороной ладони.       Оба были голодны, но с готовкой решили не заморачиваться - заказали пиццу, сбегали в соседний магазин за пивом (для Юры - безалкогольным). Валялись на разложенном диване в гостиной, беспрестанно лапали друг друга. В супружескую кровать Музыченко тащить постороннего не захотел.       В какой-то момент Юра поймал себя на мысли, что не может не смотреть. Он жадно ловил каждое движение Паши, вглядывался в его лицо, когда тот смеётся, смущается, возмущенно начинает орать, не соглашаясь с чем-то. Стонет. Стонет так, что хочется из него душу вытрахать. И смотреть, смотреть. На изгиб задницы, прикрытый тонким пледом. На разметавшиеся по подушке волосы. На красиво очерченный, расслабленно приоткрытый во сне рот. На приличного размера бицепс, покрытый дурацкими, некачественно сделанными татуировками. И так хотелось прижаться теснее, вдохнуть терпкий вкусный запах. И почувствовать как сильные руки обнимают в ответ.       Лёжа рядом, усталые и удовлетворенные, они тихо переговаривались ни о чем, медленно проваливаясь в сон. - Знаешь, может это странно, - проговорил Юра, смотря, как в темноте влажно поблескивают Пашины глаза, - Но за то время, пока мы не виделись, несмотря на то, что ебаться хотел, как медведь бороться, мне даже в голову не пришло найти себе кого-то. Ну, типа, на одну ночь. Даже мысли не возникло, что могу с другими мужиками спать. Кстати, - со смешком проговорил, приподнимаясь на локте, чтобы получше разглядеть лицо парня, - Ты ж мне не изменял, дорогой? Но улыбка быстро сошла с его лица, когда ответом на вопрос была тишина и виновато бегающие глаза.