Невесомый

Йен не хотел, чтобы Микки ехал с ним в больницу. Мысль о том, что он подвергнется воздействию всевозможных микробов и бактерий, заставила Йена почувствовать себя дурно. Все должно идти по плану, потому что плана Б у него не было. Сейчас их поездка в «Rose Garden» казалась далеким воспоминанием. Прекрасным и счастливым, но очень далёким. Теперь Йен был в часе от того, чтобы лечь под нож и отдать часть своего тела человеку, которого видел всего раз — 24 часа назад на встрече с их координатором. Прямо сейчас он был в предоперационной, а Микки сидел по другую сторону стекла и наблюдал за ним, как ястреб. — Ты не должен здесь быть, — крикнул Йен через стекло. Микки покачал головой, взметнув чернильными прядями волос. — Завали нахрен. Выражение лица Йена стало жестче, когда он впился в него взглядом. — Иди домой, Микки. На лице Микки отразилась боль, и он прижал ладонь к стеклу. — Не заставляй меня уходить, — произнес он одними губами. Йен наконец улыбнулся. Он покорно покачал головой. — Ладно. Микки пулей влетел в комнату. — Вряд ли Карл отдаст кому-нибудь свою почку, если я заболею. Он подождет, пока я поправлюсь. Йен закатил глаза. — А что, если тебе не станет лучше? А что, если инфекция, которую ты подцепишь, пока будешь играть в плаксивую истеричку, поразит твое сердце? А что, если ты не попадешь на операционный стол? — Йен. Прекрати. Я не мог остаться дома. Мне нужно было увидеть тебя. — Иди сюда. — Йен тяжело вздохнул и похлопал по каталке рядом с собой. Микки сбросил ботинки, снял куртку и забрался к нему. Он пристроился рядом с Йеном и положил голову ему на грудь. Сердце Йена гулко стучало у него в ушах. Это успокаивало. — Я хотел быть тем, кто поможет тебе, — пробормотал Йен в минуту откровенности. Он обхватил ладонью затылок Микки, и его короткие ногти царапнули кожу головы. — А я хотел, чтобы это был какой-нибудь панк-неудачник, который сдох, и ему эта почка больше не понадобится. — Микки вздохнул. — Я знаю, что это звучит жестоко, но я никогда не хотел рисковать чьей-то жизнью ради живого донорства. — Я понимаю, что ты имеешь в виду. Но риск невелик. Все равно что удалить аппендикс. С нами все будет хорошо. — Мне страшно. Очень, очень, блядь, страшно, — признался Микки, крепко зажмурившись, чтобы сдержать слезы. — Я знаю. — Йен поцеловал его в макушку. — Я не могу потерять тебя, Йен. Не могу, — голос Микки надломился, и он уткнулся лицом в шею Йена. — Со мной ничего не случится. Я обещаю. И с тобой тоже. Пообещай мне, что как бы тяжело это ни было, ты будешь продолжать бороться и никогда не сдашься. Ты нужен мне так же сильно, как я — тебе, — пробормотал Йен. — Обещаю, — прошептал в ответ Микки. — Я люблю тебя. Сердце Йена подпрыгнуло. — Я тоже тебя люблю. В дверь тихо постучали, потом она открылась, и вошла медсестра. Она улыбнулась паре, тесно прижимающейся друг к другу на каталке с мягкими улыбками и прикрытыми глазами. — Йен. Мы готовы принять вас прямо сейчас, — тихо сказала она. Микки медленно сел и потер лицо руками. — Окей. Давай сделаем это. Йен притянул Микки к себе и поцеловал так, что медсестра покраснела. Она мелодично хихикнула, и Микки был ошеломлен и смущен, когда Йен отпустил его. Он слез с каталки и встал рядом с Йеном. — Какого хрена я тебе говорил, чтобы ты перестал обращаться со мной как с тряпичной куклой? Йен нахально ухмыльнулся. — На людях никогда, только в спальне. — Пошёл нафиг. — Микки улыбнулся ему в ответ. Вошел медбрат, чтобы отвезти Йена в операционную, и Микки почувствовал потребность сказать что-нибудь еще, опасаясь, что его последними словами, сказанными Йену, будут «Пошёл нафиг». — Покажи им там, Галлагер. — Ты тоже, Мик. — Йен точно знал, к чему он это сказал. С последней улыбкой Йен исчез, а вместе с ним исчезло и чувство спокойствия, которое Микки испытывал ранее. Время остановилось. Микки расхаживал по коридору больницы, ни на секунду не присаживаясь. Его кости ныли от усталости, но он все еще не мог успокоиться. Сидеть на месте означало все время думать, а эта мука была хуже смерти. Фиона сидела в приемной, листала журнал и каждые несколько минут поглядывала на часы. Предполагалось, что процедура займет около трех часов, но каждый раз, когда Микки смотрел на часы, казалось, что они двигались назад, а не вперед. — Микки. Сядь. У меня из-за тебя морская болезнь начнётся. Его брови взлетели вверх, а взгляд впился в Фиону. — Я нервничаю, нахуй. — Я тоже. Там мой младший брат. Делает спонтанный акт доброты для кого-то, кого мы, блядь, даже не знаем. Угадай, сколько раз мы совершали случайные добрые поступки для кого-то из нашей семьи? Именно. Так что да. Пиздец, какая необычная ситуация. А теперь садись и жди, как все остальные. Микки оглядел пустую комнату, потом снова посмотрел на Фиону, которая безразлично пожала плечами. — Но я привыкла ждать возвращение Галлагеров. По-прежнему актуально. Сядь. Микки тяжело опустился на жесткий пластиковый стул. — Зачем он это делает? Фиона тяжело вздохнула и уронила журнал на стол. — Ты ведь знаком с Йеном, так? — Да знаю я. У него доброе сердце. Бла-бла-бла. Я слышал об этом. Но это так… Господи. — В легких Микки не хватало воздуха. — Йен был рожден, чтобы любить, помогать, поддерживать и распространять радость. Это его цель в жизни. Моя задача — растить чужих детей. Твоя — установить новый мировой рекорд по количеству часов, проведенных в хмуром настроении. Йен…он просто распространяет любовь. И если бы выбор был за мной? Я бы лучше так и воспитывала чужих детей в любой день любой гребанной недели. — Серьезно? — Микки нахмурился, глядя на нее. — Вся твоя жизнь висит на волоске. Ты не можешь взять выходной. Йен рассказал мне, ну знаешь, все, что ты для них сделала. Звучит чертовски жестко, как по мне. Фиона едва заметно улыбнулась. — Не то чтобы у меня был выбор. — Вообще-то, был. Просто это был не тот случай, когда можно выбрать другой вариант. Но выбор все равно был. Точно так же, как мой отец решил отдать нас на год службе опеки, чтобы он мог торговать наркотиками для мексиканского картеля. Точно так же, как он решил спрятаться в Техасе на шесть месяцев вместо того, чтобы платить долги картелю, когда мексиканцы ломились в нашу дверь. Это все выбор, Фиона. Просто ты выбрала лучший. — Черт, Микки. Это полный пиздец. — Она вздохнула и провела рукой по его руке. — Мне не нужна твоя жалость, — огрызнулся Микки. — Хорошо. Потому что ты ее не получишь. Я просто понимаю, как это хреново, — ответила она с широкой улыбкой. Микки выдохнул задержанное дыхание. — Все было не так уж плохо. Единственная причина, по которой я понял, что у меня диабет, заключалась в том, что приемная семья, в которой я жил, распознала признаки и отвезла меня в больницу. В противном случае, вероятно, я был бы уже мертв. — Мы всегда находим сокровище где-нибудь в мусоре, верно? — Аминь. — Микки хихикнул и позволил Фионе толкнуть его в плечо. — Ты любишь Йена? — тихо спросила она. Микки густо покраснел. — А тебе какое дело? — Просто хочу быть уверена, что когда все это закончится, ты все еще будешь чувствовать то же самое к нему. Он не просто так все это делает, — пробормотала Фиона. — Буду. И чувствую. — Он громко фыркнул. — Кроме того, он бы все равно это сделал. — Не сделал бы. Он не смог отдать тебе часть себя, поэтому, чтобы компенсировать это, поступает так. Это его гребанное наказание за то, что он недостаточно хорош, чтобы помочь тебе, — ответила она низким и серьезным голосом. — И прежде чем ты бросишься на пол в приступе горя… ничто из того, что кто-либо мог сказать или сделать, никогда не изменит его решения. Если ты посмотришь в словаре значение слова «Упрямый», то увидишь семейную фотографию Липа, Йена и Карла. Микки удивленно уставился на старшую Галлагер. Она, казалось, не сердилась на него, и все же он не мог придумать никаких других эмоций, которые испытал бы, если бы они поменялись местами в этой ситуации. — Я люблю его, — твердо заявил Микки. — С того момента, как я увидел его, я знал, что он будет кем-то особенным для меня. Но я не думал, что он когда-нибудь влюбится в меня. Думал, что, может быть, мне удастся вытянуть из него хотя бы приличную дружбу. Но он сделал это, и я буду держаться за него до тех пор, пока мои руки не оторвутся. Фиона сдула челку с глаз и ухмыльнулась. — Рада это слышать. На несколько мгновений воцарилось молчание, пока напряжение Микки снова не выплеснулось наружу. — Да хули так долго то? Фиона шлепнула его по голове. — Заткнись, бля. — Ау, какого? Их спор прекратился, когда открылась дверь и появилась та же медсестра, что и раньше. — Йен закончил в операционной и сейчас восстанавливается. Вы сможете увидеть его примерно через полчаса. Микки вскочил на ноги. — С ним все хорошо? — Силен, как бык. — Она подмигнула. Не успев подумать о том, что он делает, Микки обнимает Фиону и крепко прижимает к себе. Ее руки обхватывают его, и они разражаются рыданиями облегчения. Медсестра оставляет их одних. — С ним все хорошо. — Микки неглубоко выдохнул. Фиона вытерла глаза. — Хорошо. Йен выглядел одурманенным и еще более бледным, чем обычно, когда им разрешили его увидеть. — Эй. — Он ухмыльнулся. — Ну, как дела? Фиона поцеловала Йена в лоб. — Если честно, хочу задать тебе тот же вопрос. — Я в порядке. Вообще ничего не чувствую, — ответил Йен, его расслабленная улыбка застыла на лице. — Хорошо. Итак, Карл и Дебби на работе. Они приедут позже. Лип уже в пути. Лиам придет после школы. Йен лишь беззаботно кивнул. — Конечно. Фиона оглянулась на Микки, стоявшего у двери. — Пойду принесу нам чего-нибудь попить. Когда они остались одни, Микки подошёл ближе к кровати. — Ты действительно хорошо себя чувствуешь? Йен протянул руку, и Микки схватился за нее. — Со мной все хорошо. Микки быстро выдохнул. — Спасибо, блядь. — Хочешь посмотреть? — Йен пошевелил своими рыжими бровями. — Ты в больнице, мужик. Я посмотрю на твой член позже. Йен хихикнул. — Не на мой член, придурок. Надрез. Это так прикольно. Они сделали это…э… — Йен замолчал, пытаясь придумать технический термин. — Типа закрытая…штука… — Выражение его лица омрачилось, и он покрутил рукой слева направо. — Чувак, ты под кайфом сейчас. — Микки ухмыльнулся. — Ты имеешь в виду замок. — Да! — Ахнул Йен. — Так круто. Медсестра просунула голову в комнату и улыбнулась. — Все в порядке? — Могу я показать Мику свой замок? — Протянул Йен, выглядя сонным. Микки поднял темные брови. — Из-за лекарств его совсем повело. Он хочет показать мне свой шрам. Медсестра усмехнулась и вошла в палату. — Окей. Позвольте мне вымыть руки. Мгновение спустя она откинула марлю, демонстрируя два крошечных надреза, зашитых парой швов. Чуть дальше шёл еще один разрез с большим количеством швов. Все было очень аккуратно и чисто. Она накрыла их и снова вымыла руки. — Он отлично справился. Правда отлично, — заверила она Микки. Когда они снова остались одни, Йен потянул Микки за руку, так что тот оказался на кровати. — Ты выглядишь дерьмово. Микки нахмурился. — Пошёл ты. Йен засмеялся и постучал себе по губам. — Поцелуй меня. Я скучал по тебе. — Прошло четыре часа, и ты все это время спал. — Микки закатил глаза, но наклонился, чтобы чмокнуть Йена в губы. — Четыре минуты без тебя — это уже слишком долго, — пропел Йен, слащаво улыбаясь. — Господи, избавь меня от этого нелепого придурка. — Микки посмотрел на вверх. Фиона постучала в дверь и вошла в комнату, жонглируя двумя банками содовой и бутылкой воды. — Кто нелепый придурок? — Я, — весело ответил Йен. Микки взял у Фионы банку с бутылкой и улыбнулся, увидев, что она взяла его любимую газировку «Спрайт». Ну, технически его любимой газировкой был «Доктор Пеппер», но ему нельзя пить темную газировку. Что-то в них мешало работе почек. Приятно осознавать, что Фиона помнит это. На самом деле Фиона не просто помнила. Когда Микки только переехала в дом Галлагеров, она нашла время, чтобы составить списки хороших и плохих продуктов, соответственно поменяв их привычный список покупок. — Спасибо, Фи. — Он поставил бутылку на прикроватный столик Йена. — Так когда же ты сможешь вернуться домой? — Спросила она Йена. — Мне станет лучше через пару дней. Меня не будет на работе около шести недель. — Черт. Это так быстро. Глаза Йена опустились, когда болеутоляющее подействовало снова. — Довольно простая процедура. Фиона погладила его по волосам и поцеловала в макушку. — Я дам тебе немного отдохнуть. Ты выглядишь измученным. — Спасибо, что пришла, Фи. — Я не могла не прийти. Увидимся позже. Когда они снова остались одни, Йен похлопал по кровати. Микки решительно покачал головой. — Ни за что. Тебе нужно отдохнуть. — Мне нужен ты. Микки стоял твердо. — Я здесь. Я буду здесь всю ночь. Поспи немного. Йен не стал спорить. Он только улыбнулся и закрыл глаза. — Поговори со мной, пока я не усну. И так Микки сел рядом с ним и начал рассказывать историю о том, как ему пришлось просить у администратора самого шикарного отеля, в котором он когда-либо был, смазку, чтобы он мог трахнуть самого горячего парня, которого он когда-либо встречал в своей жизни. Йен вырубился через минуту. Следующие 24 часа прошли для Микки как в тумане. У постели Йена постоянно толпились братья и сестры Галлагеры, его рабочая жена Сью, соседи Кев и Ви, а также многочисленные врачи и медсестры. Микки чувствовал себя не в своей тарелке. Он попятился назад, прячась за группой у двери, готовый к побегу. Шум болтовни и воркования над Йеном был нереально громким в палате. Таким громким, что медсестра, которую никто раньше не замечал, вошла и выгнала всех вон. — Один человек может остаться. Все остальные-вон! — Она захлопала в ладоши. — С кем ты хочешь остаться? Йен не колебался. — Микки. Все взгляды упали на Микки, и он покраснел. Медсестра бросила взгляд в его сторону. — Вы родственник? Прежде чем Йен успел ответить, вмешалась Фиона. — Конечно. Микки покраснел еще сильнее. — Хорошо. — Медсестра кивнула. — Всем остальным желаю спокойной ночи. Я принесу постельное белье для койки. Тишина была оглушительной. Как только койка была заправлена рядом с Йеном, медсестра оставила их. — Долгий день, хах, — пробормотал Йен, чувствуя себя более бодро и не так туманно. — Чертовски долгий день, — согласился Микки. — Что-то ты сегодня тихий. — Тихий? — Ага. — Трудно перекрикивать фан-клуб Йена Галлагера. Йен просто безмятежно улыбнулся, не принимая близко к сердцу горечь слов Микки. — Иди сюда. — Не-а… — Да. Я хочу, чтобы ты был рядом со мной. Мне нужно почувствовать тебя. Микки даже не сделал вид, что собирается спорить. Он снял ботинки, куртку и свитер, чтобы устроиться поудобнее, и осторожно, так чертовски осторожно, заполз в узкое пространство, которое Йен предоставил для него. — Меня за это выгонят, — заворчал старший парень. — Я рискну. Завтра я не смогу быть рядом с тобой и Карлом. Дай мне это сейчас, пожалуйста. Микки вздохнул и расслабился, прижавшись к боку Йена, стараясь держаться подальше от места шва и как можно меньше давить на него. Сухие губы Йена коснулись лба Микки, и он глубоко вдохнул. Запах Микки — мятный гель для душа, от которого зудит в паху, и что-то такое, что Йену никогда не удавалось понять, но он инстинктивно понимал, что это запах Микки, — сразу же расслабил его. Он очень любил свою семью. Всех до единого. Но как коллективная единица их может быть слишком много. — У тебя еще остались какие-нибудь вопросы, — пробормотал Йен. Микки хмыкнул. — Это, должно быть, самая длинная игра в 20 блядских вопросов, в которую кто-либо когда-либо играл. — Возможно. Но мне нравится. — Ладно, — уступил Микки. — Ты когда-нибудь раньше был влюблен? — Нет, — мгновенно ответил Йен. — Было несколько раз, когда я, возможно, думал, что то, что я чувствовал, было любовью, но на самом деле, нет. Даже близко нет. Ты заставил меня понять, что я никогда по-настоящему не любил раньше. — Откуда такая уверенность? Йен провел рукой по затылку Микки, запустив пальцы в темные пряди волос. — Потому что я никогда раньше не был готов умереть за кого-то. Микки напрягся, а Йен продолжал растирать ему шею. Он снова поцеловал Микки в лоб. — Только потому, что я готов, не значит, что я собираюсь. Микки издал смешок и уткнулся лицом в шею Йена. — Пожалуйста, не надо. — Мы все выйдем отсюда живыми, Мик. Я обещаю. — Обещай все, что хочешь, но ты это не контролируешь. — С нами все будет хорошо, — снова сказал Йен. — А как насчет тебя? — Что? — Ты когда-нибудь был влюблен? Микки звонко фыркнул в тишине комнаты. — Мне даже не нравился никто раньше. Йен радостно захихикал. — Как мило. — Я серьезно. — Микки рассмеялся. — Мне никто не нравился настолько, чтобы я хотя бы начал разговаривать с ним. Конечно, я трахался, но в основном даже имен не спрашивал, не говоря уже о любезностях. — Это довольно грустно, — задумчиво произнес Йен. — Может быть, — согласился Микки. — Но тогда я точно не мечтал о долгой и счастливой жизни. — Боже. Это убивает меня. Ты заслуживаешь всего мира и так рано списал себя со счетов. — Ага, но тогда ты не то чтобы маячил у меня на горизонте, верно? — Нет. Но сейчас я здесь и буду маячить до самого конца. Ты застрял со мной. — Ну и хорошо. — Так даже лучше. Если Карл будет твоим донором, а не я. — Почему? — Спросил Микки, не понимая, почему его брат лучшая кандидатура. — Потому что тебе не нужно будет оставаться со мной, если ты не захочешь. Я и раньше переживал, когда думал, что подойду тебе. Боялся, что ты будешь чувствовать себя обязанным остаться со мной, ведь я спас тебе жизнь или вроде того. Так будет лучше. Ты будешь свободен, — мягко объяснил Йен. — Это пиздец даже для тебя. — Усмехнулся Микки. — Это правда. Я бы не хотел, чтобы ты был со мной по какой-то другой причине, кроме любви, — добавил Йен. — Йен, то, что есть у нас с тобой, делает меня свободным. Не возможность жить или что-то в этом роде. Йен замолчал и просто вдохнул Микки. В коридорах больницы было тихо, так как уже поздно, но он еще не хотел спать. Он хотел обнимать Микки всю ночь. — Скажи мне, что ты собираешься делать, когда все это закончится, — прошептал он. Микки облизнул губы. — У меня нет никаких планов. Никогда не позволял себе думать наперёд. — Но теперь у тебя есть будущее. С чем оно будет связано? — С тобой, — признался Микки. — Мое будущее — это ты. Где бы ты ни был, я буду с тобой. — Ещё бы, черт возьми. — Йен усмехнулся. — Но чем ты собираешься заниматься? — Я не знаю, что у меня получается лучше всего. — Ну, а что тебе нравится? — Мне нравилось вести книжки для моего отца. Я занимался цифрами, организовывал распределение и все такое. Мне это понравилось. Когда ты занимаешься цифрами, тебе не приходится иметь дело с чертовыми эмоциями, — застенчиво произнес Микки. — Это хорошее начало. «Малькольм Икс» ведут вечерние занятия. Ты мог бы получить какую-нибудь квалификацию, — предположил Йен. — Возможно, — сонно пробормотал Микки. — Тебе надо отдохнуть. — Я отдыхаю. — Тебе надо поспать. — Я не устал. — Господи Иисусе, Йен. Ты как маленький ребенок. — Я возмущен. — Заткнись нахрен. — Однажды, когда у нас появятся дети, ты будешь умолять их вести себя так же хорошо, как я. Микки поперхнулся воздухом. — Я буду винить болеутоляющие в том, что сейчас вылетает из твоего рта. Йен широко улыбнулся и закрыл глаза. — Как скажешь. — Спокойной Ночи, Йен. Йен поцеловал Микки в лицо, приземлившись где-то рядом с бровью. — Люблю тебя. — И я тебя люблю, тупица. — Грубиян. Я надеюсь, наши дети получат твою внешность и мою доброту. — ЙЕН! СПИ! — Кхм! — Громкий кашель вернул Микки к реальности. Он поднял голову с плеча Йена и вытер уголок рта, где ни при каких обстоятельствах не пускал слюни во сне. Изумрудные глаза Йена сверкали, и его прекрасная улыбка освещала комнату. — Нас застукали. Медсестра, стоявшая в ногах кровати снова закашлялась, и Микки оглянулся, совершенно сбитый с толку после того, как его вырвали из сна. — Надеюсь, ради вас обоих, вы просто обнимались. Если мне придется накладывать швы, потому что вы двое не могли подождать пару дней, чтобы пошалить, я разозлюсь. Микки покачал головой. — Мы разговаривали и заснули. — Угу. Хорошо. А теперь встаньте, чтобы я могла проверить жизненные показатели этого Казановы, — ответила она, уперев руки в бока. Микки слез и сел на свою нетронутую койку, пока Йену измеряли давление, уровень кислорода и сахара в крови. — Все в порядке, мистер Галлагер. — Спасибо, Нина. — Йен улыбнулся, а Микки усмехнулся. Конечно, Йен знал ее имя. — Нет проблем. Побольше отдыхайте. Йен отдал честь, как бойскаут. — Так и сделаю. Микки откинулся на спинку койки и уставился в потолок. Было 8 утра, у него назначено на 10. Он закрыл глаза и попытался сдержать слезы, которые грозили пролиться. — Мик? — Да? — Все хорошо? — Да. Медсестра Йена тайком добавила ему обезболивающих, чтобы он задремал, пока Микки готовили к операции. Он даже не мог представить, что будет делать во время ожидания, через которое Микки уже прошёл ради него. Они попрощались, и их снова разлучили. И каждая прошедшая минута съедала Йена. Фиона разбудила его легким толчком, и он, прищурившись, посмотрел на неё, ища хоть какой-то признак того, что что-то не так. — Карл только что из операционной. У него все хорошо. — Она тепло улыбнулась. Облегчение камнем рухнуло через все тело Йена. — Спасибо, черт возьми. Он мне снился. — Да? — Помнишь то время, когда мы были детьми и он пытался спуститься из окна спальни на простыне, обернутой вокруг двухъярусной кровати? — Нет. — Глаза Фионы сузились. — На самом деле я об этом не знала. Йен весело хихикнул. — Дерьмо. Забыл, что к тому времени ты уже была нашей мамой. — Я всегда была вашей мамой, Йен. — Знаю. — Йен вздохнул. — Во всяком случае, мне приснилось, что он снова это делает, но на этот раз столб кровати сломался, и он выпал из окна, выбив себе все зубы. — Веселенько, — протянула Фиона. — Как ты себя чувствуешь? — Отлично. Просто хочу домой. Микки должен закончить через час или около того, верно? Фиона кивнула. — Да. О, и твоя дама в операционной справилась на отлично. Она хотела бы повидаться с тобой перед отъездом. Улыбка Йена засияла еще ярче. — Ничего себе. — Давай ты будешь спасать этот гребаный мир, пожертвовав лишь одним органом. — Фиона усмехнулась и крепко прижалась губами к его лбу. — Я чертовски люблю тебя. — Я тоже люблю тебя, Фи. Ты скажешь, когда услышишь что-нибудь от Микки? — Конечно. Ты же знаешь, что скажу. Йен снова закрыл глаза. — Он ворчливый засранец, но я так его люблю. — Я знаю. В следующий раз, когда Йен проснулся, Карла вкатили в его комнату. Его дурацкая улыбка заставила Йена усмехнуться. — Привет. — Йен. Это лучшая дурь, которую я когда-либо пробовал, — Карл попытался прошептать, но получилось гораздо громче обычного. Санитар фыркнул от смеха и ударил по тормозам, так что Карл оказался прямо перед ним. — Довольно хорошее дерьмо, а? — с улыбкой согласился Йен. — Как ты себя чувствуешь? Что-нибудь болит? — Плыву в облаках, чувак. Это оказалось легче лёгкого. Йен откинулся на подушки. — Я так рад это слышать! — У нас тут все под контролем. Прежде чем Йен успел ответить, Карл уже уснул с открытым ртом. Следом в комнату вошла Фиона и начала заискивать перед Карлом, обнимая и целуя его, пока тот спал. — У Микки все хорошо. Он в реанимации, как и планировалось; завтра его отпустят, если он будет стабилен ночью, — сказала она Йену. Новость о том, что Микки был в порядке, а Карл был более чем в порядке прямо перед ним, странно подействовала на Йена. Он разразился громкими рыданиями облегчения, которые больше не мог сдерживать. Фиона протянула руку и нежно погладила его по спине. — Отпусти это. Давай. Ты достаточно долго был взрослым, крепким и сильным, — успокаивала она. Йен плакал и плакал, пока слезы не иссякли. Фиона принесла ему воды, и он осторожно отхлебнул. — Хорошо? — проверила она. — Извини. — Йен вытер глаза. — Это так глупо. — Эй. Не начинай. Ты через многое прошёл. Он слабо улыбнулся. — Я просто хочу его увидеть. — Я знаю. Завтра, хорошо? Поспи. — Она поцеловала его в макушку. Медбрат принял его конфеты как взятку, но в любом случае собирался помочь Йену. В тишине ночи он помог Йену сесть в инвалидное кресло и покатил его по коридорам в отделение интенсивной терапии. Подмигнув и помахав рукой медсестрам, Йен вкатился в последнюю кабинку палаты. — Десять минут, — прошептал медбрат и выскользнул наружу, чтобы поделиться своим сладким сокровищем с врачом отделения интенсивной терапии на посту медсестер. Йен с благоговением смотрел на Микки. Его бледная кожа блестела в свете уличного фонаря за окном. Его черные волосы были спутаны до самого лба. В уголках его рта образовались корочки слюны. Он никогда не был так привлекателен для Йена за все то время, что он знал его. Вокруг них пищали машины, и Йен улыбнулся, увидев цифры над головой Микки. Он сражался изо всех сил. Йен провел кончиками пальцев по голому предплечью Микки и удивился, когда тот приоткрыл глаза. — Галлагер? — Я здесь, Мик, — прошептал Йен. — Боже. Да что же сделать человеку, чтобы получить хоть немного покоя? Йен тихо усмехнулся, глядя на ухмыляющееся лицо Микки. — Заткнись нахуй. Ты же не хочешь разозлить своего единственного посетителя. Микки закрыл глаза и облизнул губы. — Я сделал это. — Конечно, ты сделал, — ответил Йен. — Я никогда не сомневался в этом. Микки слегка кашлянул и поморщился. — Наверное, мне нужно подумать о том, как я буду оплачивать все свои медицинские счета теперь, когда я не собираюсь умирать в ближайшее время. — Не забегай вперёд. Как только у нас появится наше место и ты начнёшь разбрасывать свои грязные носки по всему полу, я могу стать тем, кто прикончит тебя, — предупредил Йен, и лицо Микки расплылось в улыбке. — Наше место, а. Все еще думаешь об этом? — О, определенно. Оно будет. — Йен ласково погладил Микки по руке. — Не могу дождаться. — Ты попрежнему хочешь привязаться ко мне? Даже с функционирующими почками я тот ещё кандидат. — Микки хихикнул, его голос был хриплым и грубым. — Я имею в виду, что помимо долга, который я принесу с собой, я буду всю жизнь принимать лекарства от отторжения. Не совсем дешевые отношения. Йен наклонился ближе и прижался губами к руке Микки, уткнувшись в нее носом. — Ну тогда тебе просто придется выйти за меня замуж и получить мою страховку. Микки почти беззвучно рассмеялся. — Само собой, Галлагер. — Ловлю на слове. — Йен усмехнулся, глядя на Микки и чувствуя, что ему снова хочется плакать. В дверях появился медбрат. — Я должен вернуть тебя. — Он виновато улыбнулся. — Все в порядке, Дел. Я ценю, что ты сделал для меня, — сказал Йен и снова повернулся к Микки. — Отдохни, делай то, что тебе говорят врачи, и я увижу тебя завтра. Люблю тебя. — Проваливай давай. — Микки ухмыльнулся. — Я тоже тебя люблю. Дел тихо отвез Йена в его комнату и уложил в постель. Он снова улегся спать и уже собирался задремать, когда Карл прошептал: — С ним все в порядке? — Да, — пробормотал в ответ Йен. — С ним все прекрасно. — Хорошо. Это хорошо. — Не знаю, как я смогу отблагодарить тебя за это. Карл громко зевнул. — Выбери меня своим шафером вместо Липа. Выражение его лица будет развлекать меня всю оставшуюся жизнь. Йен радостно рассмеялся. — Договорились. — Спокойной ночи, бро. — Спокойной ночи, братишка.