***
Коктейль Лили срабатывает. На следующее утро все они снуют туда-сюда по квартире, схватившись за головы, и спорят, кого отправить за кофе, а Блейн почти что забывает свои вчерашние мучения. А даже если и помнит, то особо об этом не беспокоится. Пьяному Сэму порой приходят идеи и похуже, и ни одна из них ещё не воплощалась. Он думает, что на этом и дело с концом, но через несколько дней получает прямо посреди урока фортепиано серию сообщений. Телефон вибрирует в кармане его джинс, отвлекая от попыток правильно поставить пальцы Маккензи. Он читает сообщения сразу, как отпускает Маккензи. И они, конечно, от Сэма. Назначил тебе свиданку на эту пятницу!!! Его зовут чейз, те понравится Мы тогда с ним работали для CK. Пресс крутой Не как у меня Но тож неплохо Он оч хочет встретиться Ты ж в деле да? Блейн неуверенно закусывает губу. Нутро подсказывает, что нужно отказаться. Как-то странно идти на свидание с парнем, которого никогда не встречал. Он же не благотворительность какая-то, ему не нужна помощь Сэма, чтобы назначить свидание. Что, если на самом деле этот Чейз вовсе не горит желанием увидеться? Иногда Сэм может слишком сильно давить, особенно если пытается помочь. С другой стороны, с их разрыва с Квами прошёл почти целый год. Большинство его друзей сейчас заняты, и иногда ему бывает очень одиноко рядом с этими парочками (и… пятёрочками? Он не знает, как обозвать ситуацию Джули). Дело в том, что он любит встречаться. Ему нравится быть чьим-то парнем, быть половинкой чего-то целого, и несмотря на подозрения его друзей, дело тут (по большому счёту) не в сексе. Ему нравится, когда есть повод купить цветы рядом с домом. Ему нравится обниматься с кем-нибудь на диване за просмотром «Мам в танце»* с пачкой попкорна. Ему нравится лениво нежиться воскресным утром в постели, устраивать пикники в Центральном парке и держаться за руки. Ему нравится влюбляться. Так что неплохо было бы найти кого-то. Проблема в том, чтобы найти кого-то правильного, а он понятия не имеет, как это сделать. Квами попросил его номер после того, как они оба пришли на прослушивание во внебродвейский мюзикл. История знакомства, конечно, получилась невероятно милой, но он не может брать случайную удачу с коллегой за основу стратегии по построению личной жизни. И он точно больше не станет впутываться в отношения с кем-то из своей сферы. Дважды наступать на эти грабли необязательно. Иногда нужное настроение возникает при походе в клуб, но Блейн не из тех, кто готов пойти домой с незнакомцем или перепихнуться в подсобке, а многие из парней в клубах заинтересованы лишь в его округлой заднице. Он спокойно к этому относится и даже ценит, честно говоря. Но это всё попросту не для него. Всегда есть приложения для знакомств, но это кажется странным и пугающим, особенно в таком городе. Однажды Лили уговорила его создать профиль на OkCupid, и ему хватило получаса, чтобы разочароваться и удалить свой профиль. Сама мысль о регистрации в Tinder (или, не дай бог, в Grindr) заставляет его нервничать и потеть. Так он мысленно возвращается к предложению Сэма. Может, это не такая уж плохая идея. В конце концов, лучший друг знает его как никто другой. Пусть побудет сводником хотя бы раз в жизни. Блейн делает глубокий вдох и отвечает: Ладно. Я в деле. Это обычный ненапряжный ужин с каким-то красавцем, которого знает Сэм. Что тут может быть плохого?***
Свидание № 1 Он приезжает в Il Canarino* на пару минут раньше назначенного времени. Однажды он здесь уже бывал, когда прошлой весной к нему приезжали родители. Это милый итальянский ресторанчик: чуть покруче столовок, в которых они обычно бывают с друзьями, но и не слишком дорогой. Блейн не уверен, кто сегодня будет платить, учитывая, что технически ни один из них не был инициатором ужина, но он давно уже взял за правило не посещать мест, где не сможет оплатить весь чек. Они договорились встретиться у входа, так что Блейн встаёт около самой двери, стараясь выглядеть максимально непринуждённо. Он обменивается парой сообщений с Сэмом, большая часть которых состоит из уверений в том, что нет, он не струсил, и да, он позвонит, если свидание затянется. — Блейн? Он поднимает взгляд и видит перед собой высокого робкого парня с волосами песочного цвета в паре метров от себя. «Ну, поехали», — подбадривает он себя и показывает свою лучшую улыбку. — Привет! Ты, должно быть, Чейз. Очень приятно познакомиться. — Взаимно, — говорит Чейз, улыбаясь в ответ. У него по-настоящему белые зубы. Прямо ужасно белые. Вау. Они жмут друг другу руки. У Чейза красивые руки, хотя хватка достаточно слабая. Отец Блейна всегда говорит, что о человеке можно многое узнать, просто пожав ему руку. Так, сейчас лучше не думать об отце. — Что ж, — говорит Блейн, жестом указывая на вход в ресторан. — Идём? — Почему бы и нет, — говорит Чейз, что… немного странно? Может, он пытается пошутить. Блейн неловко смеётся и придерживает Чейзу дверь. Всё будет нормально. Нор-маль-но.***
— И? — сразу требует ответа Сэм, высовываясь из-за дивана, как только заходит Блейн. — Как всё прошло? Ты в него влюбился? Можешь сказать, я не буду судить. Блейн выразительно смотрит на Сэма и плюхается на диван. — Он всё время говорил о себе. Без остановки, Сэм. Я и не знал, что кому-то есть так много чего сказать о себе. Он и не дышал почти. — Что он сказал? — спрашивает Сэм. — Он говорил о своём прессе? Ведь если начистоту, он не так уж хорош. — О, его пресс, трицепсы, процент жира в организме, ещё он подумывает поставить имплант в икру, и у него новый специальный план питания — хотя я уверен, что это просто диета, с помощью которой Том Хэнкс готовился к «Изгою»… — А она работает? — заинтригованно спрашивает Сэм. — Ну уж нет, Сэм, — говорит Блейн, тыча пальцем ему в лицо, и отшатывается, когда понимает, что сделал. — Никаких больше безумных диет. Ты и так идеален. И в прошлый раз наша квартира целый месяц воняла капустой. — Боже, ладно-ладно, — говорит Сэм. Он расстроенно горбится, откидываясь на подушки. — Извини, чувак, я думал, он тебе понравится. Не знал, что он такой придурок. Теперь Блейну стыдно за жалобы. Сэм ведь просто пытался ему помочь. — Всё было не так плохо, — говорит он. Сэм с сомнением на него смотрит, и Блейн признаёт: — Ладно, всё было довольно плохо. Зато еда хороша. И официантка милая попалась. Вообще-то, к тому моменту, как им принесли первое, он решил, что лучше бы поужинал с официанткой, чем с Чейзом. — То есть проблема была только в самом Чейзе, — медленно говорит Сэм. — Так? — Наверное, — осторожно отвечает Блейн. Его худшие подозрения подтверждаются, когда Сэм продолжает: — Дело в том, что есть другой парень… Блейн измученно стонет: — Серьёзно? Я только что рассказал, как ужасно всё сегодня прошло. Ты хочешь, чтобы я снова на это пошёл? — Да ладно. Ты же не собираешься навсегда отказаться от свиданий из-за одного плохого раза? Я думал, ты не такой. Взгляд, с каким Сэм на него смотрит, Блейну отлично знаком — это взгляд «Я ожидал от тебя большего». Чёрт побери. Блейн ненавидит этот его взгляд. — Ладно! — выдыхает он, откидывая голову на спинку дивана. — Ещё одно свидание. Только одно. — Класс! — Сэм протягивает руку, чтобы стукнуться кулаками, и Блейн не может его отвергнуть. — Ты не пожалеешь. У меня на его счёт хорошее предчувствие.***
Свидание №2 Вот так спустя четыре дня Блейн вновь оказывается в Il Canarino напротив второй попытки Сэма по имени Марко. У них та же официантка, что была у Блейна в прошлый раз: бодрая блондинка по имени Дэни. Он надеется, что она его не помнит. Как-то стыдно приходить сюда второй раз за неделю на очевидное первое свидание. Блейн не может до конца разобраться в Марко. Он невероятно красив, что не удивляет, и он уж точно не говорит о себе столько, сколько Чейз. Он в принципе мало говорит. Блейну приходится вытягивать беседу более или менее в одиночку, что приводит к неуютной тишине, когда у него заканчиваются вопросы и анекдоты. Марко кратко отвечает на вопросы Блейна и ничего не спрашивает в ответ. Он несколько раз проверяет телефон и, судя по всему, больше предпочитает пялиться на белоснежную скатерть, чем смотреть в глаза Блейну. Он весь источает дискомфорт, словно не знает, как сюда попал и что должен говорить. Может, он давно не ходил на свидания. Может, его вырастили волки и он всё ещё учится общаться с людьми. Блейн играется со своей пастой, пытаясь придумать, как бы разрушить тишину, возникшую между ними, когда Марко вдруг вздыхает и проводит рукой по волосам: — Как же это неловко, бля. Блейн поражён. Он думал о том же, но говорить это вслух как-то грубо. — Слушай, мне жаль, — говорит Марко. — Уверен, ты классный парень. Я просто не совсем люблю… это всё, — он поднимает руку и показывает в сторону Блейна, сморщив нос так, будто почувствовал вонь. Блейн в растерянности оглядывает себя. Он нормально выглядит, не испачкался соусом или чем-то ещё. Одежда у него, может, немного простая, но опрятная — хорошая голубая рубашка в клетку с тёмно-фиолетовой бабочкой. — В смысле «это всё»? — с сомнением спрашивает он. Марко кажется раздражённым из-за того, что ему приходится объяснять: — Без обид, но я люблю более, ну, мужественных, знаешь. Блейн резко выпрямляет спину: — Прошу прощения? — Ну серьёзно, театр? Одежда? Бабочка? — Марко закатывает глаза. — Ты же буквально ходячий стереотип. Блейн в ту же секунду чувствует иррациональную необходимость оправдаться. «Я люблю футбол! — хочет закричать он. — Я занимаюсь боксом! Я бы надрал тебе зад в Call of Duty! На меня постоянно западают девушки!» Но это всё ведь не относится к делу, да? Это та же самая двоичная система, из-за которой его отец думал, что ремонт машины сделает его натуралом. Факт в том, что вовсе неважно, как он одевается, какие у него хобби, похож он на гея или нет. Ничто из этого не делает из него меньшего мужчину. И, что важнее, этот придурок не заслуживает знать такие детали о Блейне. Он складывает салфетку, аккуратно кладя её рядом с тарелкой, и встаёт, чтобы уйти. Затем достаёт кошелёк и бросает несколько купюр на стол, которых должно хватить на оплату его заказа и хорошие чаевые. — До свидания, Марко, — говорит он. На языке у Блейна крутятся десятки колких замечаний, но он просто уходит с высоко поднятой головой. Хоть он из них двоих знает, как быть джентльменом.***
— Боже, какой мудак, — говорит Лили, и её голос кажется Блейну в меру разгневанным, учитывая ситуацию. Джо сочувственно кивает. Может, если достаточно выпить, получится перебить эту ноющую боль от того, что его отвергли на почве… чего? Излишней элегантности? Недостаточной маскулинности? Того, что он слишком гей? Лили тянется к Блейну и берёт его за руку: — Не дай ему задеть тебя, малыш. Ты просто находка. Будь у меня возможность, я бы обязательно стала с тобой встречаться. — О да, — подтверждает Джо. — Её мама была бы в восторге. — Ну, может, тебе просто надо перестать считать её монстром, — говорит Лили, и беседа переключается на тему нескончаемой битвы Джо и родителей Лили. Это знакомая тема — такая же избитая и предсказуемая, как любимый старый фильм, — и на какое-то время у Блейна получается забыть о ничтожности собственной личной жизни. Чуть позже, когда все трое уже немного подшофе, Джо говорит: — Слушай, Блейн, не хочу давить, но я работаю с одним… — Брент? — недоверчиво прерывает его Лили. — Если тебе пришло в голову свести его с Брентом, я сейчас же выкину это кольцо в окно. Он ведь конченый подонок. — Нет, не Брент, — отвечает Джо. — Питер. Знаешь, блондин с хипстерскими очками. Думаю, он би. Лили задумчиво прикусывает губу: — Он же низкий. — Как и Блейн. — Я, вообще-то, здесь ещё, — напоминает Блейн. — Ты уверен, что он би? — спрашивает Лили, совершенно игнорируя Блейна. — Он пару раз упоминал своего бывшего, — говорит Джо. — И ему очень нравится Адам Ламберт. — Ладно, предложи ему, — говорит Лили. — Только убеди не надевать свои жуткие свитера. Блейн заслуживает большего, чем эти свитера. — Мне здесь дадут слово? — спрашивает Блейн. — Не-а, — весело отвечает Лили. — Но он тебе понравится. В конце концов, он милее тех сволочей, которых тебе подбирал Сэм.***
Свидание № 3 Как и было обещано, Питер оказывается очень милым. Он приходит вовремя и придерживает Блейну дверь, когда они заходят. Он вежлив с официантом (в этот раз не Дэни, слава богу), что Блейн всегда считает хорошим знаком. Он задаёт Блейну правильные вопросы и внимательно слушает ответы. Поначалу всё идёт очень хорошо. Он не из тех, на кого Блейн обратил бы внимание на улице, но привлекателен в очень нормальном смысле слова: очки с толстой чёрной оправой и аккуратно подстриженная борода. Блейна всё это вполне устраивает. Ему в последнее время хватило моделей. Весь вечер они ведут приятную беседу: ничего особо волнующего или личного, но на порядок лучше любого из предыдущих свиданий Блейна. Проблема в том, что Блейн вообще не чувствует химии. Ни капельки. Он даже немного злится на себя. Питер милый, почтительный, забавный и в сотни раз приятнее Чейза и Марко. В нём нет никаких изъянов, но Блейн всё равно не чувствует ни малейшей искры радости от перспективы следующего свидания или поцелуя в конце этого. С бывшими у него всегда с самого начала была искра. Себастиан заставил его смущённо покраснеть уже через пару минут после того, как представился. Джон выглядел так шикарно, когда приехал за Блейном на первом свидании, что они полчаса обжимались в его комнате, совершенно забыв о фильме, на который собирались пойти. Чёрт, первый ужин с Квами превратился в целые выходные вместе. Дело было даже не в сексе (хотя стоит признать, что он был потрясающим), они просто не могли насытиться друг другом. Блейн не представляет выходные с Питером. Он буквально ничего не может представить с Питером. Он кажется неплохим, как и многие люди, но Блейн не особо расстроится, если их пути разойдутся сегодня же. В конце ужина они делят счёт пополам. В ожидании чека Блейн в качестве эксперимента предлагает пропустить по стаканчику — вдруг алкоголь поможет? — и винит себя за облегчение, которое чувствует, когда Питер любезно отклоняет предложение. Они вместе уходят из ресторана, и Питер вежливо предлагает проводить его до станции метро. Придя туда, они неловко стоят у лестницы, оба неуверенные в том, что сделать дальше. Поцеловаться? Обняться? Клюнуть в щёку? Как правильно попрощаться после нормального, но вовсе не шикарного свидания? Блейн проводит в агонии несколько секунд и наконец решается. Существует только один способ выяснить, есть ли надежда на какую-то химию между ними, поэтому он приближается, давая Питеру достаточно времени на отказ, и соединяет их губы. Всё не так уж ужасно. Губы Питера тонкие и тёплые, слегка сухие. Его борода царапает подбородок. Руки Блейна вяло висят по швам. Обычно он поднимает их, чтобы прикоснуться ладонью к щеке партнёра, но сейчас в этом будто нет необходимости. Очки Питера врезаются в щёку, и Блейн пытается изменить угол, но они лишь сталкиваются носами. Он почему-то начинает думать о дыхании. У Блейна никогда ещё не было таких осознанных поцелуев. Поцелуи ведь должны быть простыми. Он любит целоваться и считает, что вовсе не промах в этом — по крайней мере, он никогда не жаловался. Но это совсем не похоже на поцелуи с его бывшими или даже на те разы с парнями на вечеринках и в барах. Скорее, напоминает плохой сценический поцелуй, безжизненный и неловкий. Так он представлял поцелуи с девушками: всё очень неуклюже и без всякого желания. Здесь просто ничего нет. Может, Блейн слишком требователен. В конце концов, если он всегда быстро и сильно влюблялся, это не значит, что только так и должно быть. Стоит ли пригласить Питера на второе свидание? Возможно, у них появится какой-то шанс, если дать время. Он отстраняется, будучи неуверенным, что теперь скажет. Питер моргает, и его эмоции не получается считать при тусклом свете. Он разочаровался? Ему понравилось? Он бы вообще захотел сходить на ещё одно свидание с Блейном? — Думаю… — начинает Блейн. — Может, мы… — говорит Питер. Они смеются, наконец избавившись от неловкости. Питер улыбается уголками губ: — Ты тоже, да? Блейн опускает голову, не понимая, стыд его наполняет или облегчение: — Прости, ты, кажется, прекрасный парень… — Как и ты, — говорит Питер. — Правда. Просто, видимо, мы не прекрасны друг для друга, вот и всё. — Хорошая фраза, — отвечает Блейн. Питер усмехается. — Можешь украсть, если хочешь, — говорит он и протягивает руку. — Без обид? Они жмут друг другу руки. Блейн с небольшим сожалением наблюдает за тем, как Питер убирает руки в карманы и уходит. Вот тебе и милый.***
На следующий день после неудачного свидания с Питером Блейн встал не с той ноги и никак не мог проснуться. Он чувствует смутное похмелье, хотя вчера выпил всего один стакан. Где-то в душе теплится надежда, что он не заболел. Утренняя рутина проходит в обычном режиме, но почему-то Блейн всё равно задерживается, из-за чего приходится пропустить завтрак и торопливо попрощаться с Сэмом, захлопывая за собой дверь. Но это не помогает: он пропускает автобус и опаздывает на первый урок. Его ученик не особо расстроен, но вот Блейна это выводит из себя, особенно когда он вспоминает, что забыл термокружку дома на столе. Как бы он ни любил преподавание, день обещает быть паршивым из-за головной боли, которую Блейн уже чувствует в висках. По дороге на следующий урок Блейн успевает захватить кофе, и это помогает справиться с болью, но вовсе не с тревогой. Создаётся ощущение, что его весь день преследует маленькая тучка. В горле першит, и учитель по вокалу ругает Блейна за это, советуя больше спать и заботиться о своём инструменте. На обеде он берёт салат, который оказывается жидким и совсем не соблазнительным, из-за чего Блейн выкидывает половину, хоть и, скорее всего, пожалеет об этом, когда посреди урока танцев внезапно почувствует слабость. К тому же ему так и не перезвонили после прослушивания на прошлой неделе (в отличие от Джин Баптист, уверен он), а это значит, что теперь он будет абсолютно невыносимым для друзей. Ну, по крайней мере, более невыносимым, чем обычно. Единственным лучом света во всём этом дне становится поход в Старбакс после пар (во время которых он хотя бы не упал в обморок посреди связки) и возможность увидеть GQ в очереди. Он почти уверен, что GQ не его настоящее имя. Так Блейн мысленно окрестил его, потому что «самый идеальный мужчина на всём белом свете» звучит слишком длинно. Он не часто его видит — не больше раза в месяц, — но частота появлений GQ нисколько не уменьшила почти подростковую влюблённость Блейна в этого парня. Он просто великолепен: безупречная бледная кожа, идеальный зачёс густых каштановых волос и эти большие ярко-голубые глаза, из-за которых у Блейна всё сжимается внутри, если парень вдруг бросает взгляд в его сторону. Он худой и высокий, у него просто бесконечно длинные ноги и беспрестанно шикарные аутфиты. Он всегда выглядит так, словно только сошёл с очередной фотосессии: в изобретательно стильной и идеально сшитой одежде. Блейн очарован гардеробом GQ почти что сильнее, чем видом его задницы в обтягивающих штанах. Почти. Однажды он допустил ошибку, рассказав о своём глупом краше из Старбакса Сэму, который тут же с силой ударил его по плечу и велел повзрослеть и в следующий раз позвать этого парня на свидание. — А почему, блин, нет? Худшее, что может случиться, — он откажет. Но он не откажет, потому что ты весь такой… ты. Мило, что его лучший друг так уверен в способности Блейна охмурить любого, на кого посмотрит, но нет, не-а, ни за что. Это никогда не случится. Во-первых, его история публичных приглашений на свидания оставляет желать лучшего. Он всё ещё не может пройти мимо Gap, не краснея при этом до корней волос. Что важнее, если GQ и гей — что, скорее всего, так и есть, но Блейн не хочет выдвигать предположений, — он уж точно занят. А как иначе? У него, должно быть, возмутительно горячий парень, какой-нибудь высокий мускулистый Адонис, говорящий на четырёх языках и никогда не забывающий подарить букет на их годовщину. В общем, Блейн вполне уверен, что GQ не знает о его существовании, что может быть и к лучшему. Обычно он заходит в Старбакс после урока танцев, так что GQ вряд ли сильно впечатлился Блейном, если только у него нет фетиша на отталкивающих потных парней в трениках и старых кроссовках. Не то чтобы Блейн считает себя скрытным пещерным троллем. Он знает, что достаточно привлекателен: он следит за собой, хорошо одевается (несмотря на мнение Марко) и уже знает, как акцентировать внимание на своих лучших чертах, минимизируя страхи и комплексы. В прошлом на него западали несколько красавцев, а значит, он точно делал всё правильно. Но, повзрослев, он научился признавать собственные пределы. Он не всегда будет идеально подходить на роль; иногда даже упорным трудом не добиться того, чего хочешь; и как бы того ни хотелось, некоторые парни просто не в его лиге. И GQ — один из них. Но смотреть-то можно, да? Есть в этом что-то приятное — знать, что в мире существуют такие удивительные люди, особенно учитывая разочарование после всех этих свиданий. Сегодня Блейна от GQ отделяет всего пара метров. Должно быть, хорошо, что между ними женщина. Блейн не уверен, что сказал бы, находясь в зоне потенциально возможного разговора с парнем, которым так давно восхищался издалека. Тем не менее проверять он бы не решился. Очередь не задерживается, и вскоре GQ подходит к стойке. Блейн не может расслышать его заказ (не то чтобы он намеревался), но зато хорошо слышит его высокий и чёткий голос. Даже голос у него потрясающий. Буквально через минуту приходит черёд Блейна заказывать. Он решает побаловать себя карамельным маккиато. Обычно он просто берёт американо, но учитывая унылое и мрачное настроение, сегодня можно и угодить внутреннему сладкоежке. Он волочится к бару, чтобы дождаться заказа. GQ всё ещё ждёт, рассматривая что-то в телефоне. Блейну становится интересно, на что он смотрит. Наверное, читает электронную почту или, может, романтическое сообщение от своего идеального парня. Что бы там ни было, выражение его лица смягчается, и боже, он такой невероятно красивый, что Блейн даже смотреть на него не в силах. И ему не стоит смотреть, вообще-то. Этот парень ему абсолютно не знаком, и Блейн явно переходит границы, ступая на тропинку сталкера. Он быстро переводит взгляд и делает вид, что изучает стенд с термокружками, надеясь, что никто не заметил, как он пялился. Но Блейн всё же прислушивается к заказам, которые выкрикивают бармены. Хорошо было бы узнать хоть имя парня, чтобы перестать называть его GQ. Три фраппучино для девушек, ждущих заказ с самого появления Блейна. Латте для мужчины перед GQ. И затем бариста с розовыми волосами наконец ставит кружку на прилавок и зовёт: — Большой обезжиренный мокко для Карли! Блейн хмурится. Здесь что-то не так. Кажется, у местного персонала большие проблемы с именами. Он сам получал кружки с надписями от «Лэнг» и «Барри» до «Джеймс». Однажды они просто написали «Брови». GQ же не обращает на это внимания, просто подбирая кофе с прилавка и по-королевски покидая кафе. Его телефон звонит именно тогда, когда он подходит к двери, и Блейн слышит, как он прекрасным высоким голосом отвечает: — Изабель, привет, я как раз… — он толкает дверь и пропадает из жизни Блейна на ещё один месяц. — Карамельный маккиато для Брэйна! Блейн вздыхает и подходит забрать заказ. Сахар, может, и не самый здоровый способ поднять себе настроение, но он ещё никогда не подводил.***
СЕНТЯБРЬ «Я знаю одного парня» стремительно становятся четырьмя самыми нелюбимыми словами Блейна. Судя по всему, его друзья решили, что это серьёзно. Блейн месяцами наслаждался тихой и спокойной одинокой жизнью, а теперь ни с того ни с сего к нему со всех сторон подталкивают возможных женихов. Внезапно оказывается, что у каждого его знакомого есть одинокий одноклассник-гей, или коллега, или сосед, или парень, с которым они познакомились в баре, и он дико классный, Блейн, тебе понравится. (От последнего Блейн отказывается. У него всё же есть принципы.) У Блейна уже голова кругом идёт. Всего за месяц Блейн продвинулся от отсутствия каких-либо свиданий до по меньшей мере двух ужинов в неделю с абсолютными незнакомцами. Он отвергает несколько совсем необоснованных предложений, но по большей части его друзья не сдают позиций. Как он встретит мужчину своей мечты, если не попытается? И разве есть лучший способ найти идеального, чем воспользоваться помощью любящих и знающих его людей? Блейн лично считает, что они стараются только для того, чтобы потом хвастаться, что он выбрал «их» вариант. И несмотря на темп свиданий Блейна, в ближайшем будущем это не случится.***
Свидание № 5 — Так у тебя азиатские корни, да? — спрашивает Дерек (24 года, учитель-фрилансер, играет в группе вместе с одной из девушек Джули). — А, да, — говорит Блейн, пытаясь понять, к чему он клонит. — Моя мама — филиппинка. — Отлично, — убедительно отвечает Дерек. — Мне это очень нравится. Блейн понятия не имеет, что сейчас происходит: — Что нравится? Дерек тепло улыбается и понижает голос, будто делясь секретом: — Ну, знаешь, азиаты. Блейн тянется к стакану.***
Свидание № 7 Дауд (21 год, окончил Колумбийский по направлению политических наук, бывший сосед чьего-то друга) кажется порядочным парнем. Он немного напоминает Блейну Уэса — высокий, худой и серьёзный. Он очевидно очень умён и не боится говорить об учёбе. А ещё он скучный. Настолько скучный, что Блейн не может даже притвориться, что заинтересован в разговоре (что о чём-то да говорит, ведь раньше Блейн периодически выступал в домах престарелых). Настолько скучный, что он еле-еле держит глаза открытыми. Настолько скучный, что он заказывает кофе в девять часов вечера, потому что боится уснуть лицом в собственной пасте кавателли. Настолько скучный, что, когда они заканчивают есть и Дауд отвлекается, чтобы проверить в телефоне что-то о Шенгенском соглашении, Блейн бросает отчаянный взгляд на официанта, который кивает и тут же приносит чек. Блейн оставляет ему лишних пять долларов чаевых из чистой благодарности.***
Может, ему стоит изменить подход. Некоторые друзья рекомендовали перейти на кофе за обедом вместо свиданий или хотя бы договориться просто выпить вместе, а не ужинать. «Так меньше давления, вы оба будете расслаблены, — пишет Тад, который много матросил, пока год назад не встретил свою девушку. — Свидания с ужином обладают своеобразной тяжестью, а кофе — просто кофе (а я знаю, как ты любишь кофе, Блейн-Соловей)». — Это идеальная система. Если парень тебе понравится, потом ещё можете поужинать, а можно придумать отговорку и свинтить, если он окажется придурком, — говорит Лили со свойственной ей деликатностью. Они оба правы, конечно. Было бы намного проще сбежать с обычной встречи в кофейне или баре и явно намного дешевле, чем целый ужин. Но ужин в Il Canarino теперь стал некой лакмусовой бумажкой. Если он не может вытерпеть час, сидя напротив человека, скорее всего, он ему не подходит. Ведь где-то там есть мужчина, который может час вести дружелюбную беседу без подкатов к официанту (№ 6), без всяких трансфобных высказываний (№ 9) и без сбегания в туалет, чтобы понюхать кокаин (тоже № 9 — серьёзно, Мэтта за это убить стоит). Честно говоря, Блейну не кажется, что он чрезмерно придирается. Он лишь хочет найти милого, относительно привлекательного гея возрастом за двадцать, который будет смеяться над большей частью его шуток, держать его за руку и воздерживаться от шуток про его свитера. Это действительно так много?***
Свидание № 12 Его свидание с Тедом (25 лет, учится деловому администрированию, ходил с Эмбер в одну школу) проходит нормально. Тед достаточно мил, не так забавен, как думает, но безобиден. Он хотя бы не проверяет постоянно свой телефон, как парень с последнего свидания Блейна. Тед разбирается в вине и заказывает им весьма дорогую бутылку красного, чтобы дополнить блюда. — Я оплачу, — говорит он, а затем добавляет с излишней заботой: — Тебе понравится, обещаю. Оно сладкое. (Блейн пьёт всего пару бокалов. Он на горьком опыте узнал, что больше одного-двух бокалов ему пить нельзя, если не хочет опозориться.) Еда хороша, а беседа получается посредственной. В целом, свидание кажется повторением опыта с Питером: не ужасно, но определённо не впечатляюще. Блейн уверен, что в этот раз простит поцелуй. С другой стороны, сегодня их официантка — Дэни, а это всегда приятно. Она дружелюбна и проворна как никогда и отлично справляется с задачей делать вид, что она в жизни не видела Блейна. Блейну интересно, не актриса ли она. Теду, кажется, Дэни нравится ничуть не меньше Блейна. Он берёт за правило болтать с ней и обращаться к ней по имени каждый раз, когда она подходит, и благодарить, когда она наполняет их бокалы. — Большое спасибо, Дэни, — говорит он, тепло улыбаясь официантке, когда в конце ужина та подбегает к ним забрать счёт, который Тед настоял взять на себя. — Ты была чудесной официанткой. Просто потрясающей. Внезапно Блейна пронизывает какая-то тревога. У него в голове всплывает слабое, смутное воспоминание: его бывший парень Джон, измученный после долгой смены, лежит на диване, положив ноги на колени Блейна, и с горечью ругается на… боже, как он их назвал? Словесные чаевые, вот. Комплименты вместо денег. Джон презирал таких посетителей даже больше, чем обычных скупцов. — Спасибо, сэр, — говорит Дэни с обычной яркой улыбкой. Она не кажется особенно обеспокоенной этими комплиментами, и Блейн думает, что, возможно, перегибает палку. Может, Тед просто очень благодарный человек. Наверное, это пустяк. Но он решает проверить, хуже ведь не будет. На всякий случай. Тед отлучается в ванную прямо перед их уходом, и Блейн пользуется возможностью и подзывает Дэни, когда она проходит мимо со стопкой книжек со счетами. — Извините, не знаю, как бы спросить, чтобы не показаться грубым, но мой… мой спутник, он оставил чаевые? — нервно спрашивает он. Дэни секунду изучает его с идеально спокойным выражением лица. После её губы трогает кривая полуулыбка. Она достаёт книжку из середины стопки и открывает её, держа перед глазами Блейна. 6,23$. Даже не десять процентов. Блейн вздрагивает и неуклюже тянется за кошельком. — Простите, пожалуйста. Прошу, не плюйте мне в блюдо в следующий раз. — Это городская байка, сэр, — объясняет Дэни. — Персонал Il Canarino никогда бы не нарушил целостность блюда посетителя. Блейн уверен, что это не совсем так. Что-то в официантке с длинными ногтями заставляло его думать, что она не станет мешкать и отравит кого-нибудь, если посчитает это справедливым. О, обычно она ведёт себя крайне профессионально, как и все местные официанты, но Блейн ловил её свирепые взгляды и боялся, что от них со стен посыпется краска. Слава богу, его никогда не сажали в её секции. — В общем, простите, — говорит он и протягивает Дэни двадцатку. — Спасибо, сэр, — отвечает она. Положив книжку обратно в стопку, она неожиданно касается плеча Блейна. — Повезёт в следующий раз, да? В первый раз официант упоминает слона в комнате. И раз уж так случилось, Блейн был рад, что это оказалась вечно добрая к нему Дэни. Он слабо улыбается ей: — Да. Спасибо, Дэни.***
В промежутках между свиданиями жизнь продолжается. Дни Блейна превращаются в дымку из занятий, репетиций, уроков пианино, домашней работы и попыток не уснуть прямо в метро. Он ходит на прослушивания, играет в видео-игры с Сэмом, допоздна не спит и просыпается слишком рано. Он пьёт многовато коктейлей и кофе с сахаром и опять начинает бегать, чтобы нейтрализовать влияние новой привычки на талию. По воскресеньям звонит родителям. С каждым днём становится всё холоднее, так что он вновь начинает пользоваться увлажняющими кремами и покупает парочку новых свитеров. Он тащит Лили по парку под видом восторга от листопада, хотя в итоге они просто оценивают шарфы прохожих: о каких они мечтают, а какие хотели бы сжечь. Он снова видит GQ в Старбаксе, который выглядит божественно в узких штанах в «гусиную лапку» и жилете, идеально облегающем талию. Он сделал что-то новое с причёской. Наверное, странно, что Блейн это замечает. У Блейна отличные друзья, забитое социальное расписание, больше плодотворных хобби и дополнительных занятий, чем времени. У него счастливая жизнь. Он просто стал бы чуть счастливее, если бы смог разделить это с кем-то.***
ОКТЯБРЬ Свидание № 14 Патрик (22 года, заканчивает Нью-Йоркский университет, живёт рядом с девушкой, с которой Сэм, наверное, скоро порвёт) всё свидание отпускает плохо замаскированные намёки и пытается облапать Блейна под столом. Блейн устраивает Сэму двухдневный бойкот.***
Скорее всего, он зря приходит в один и тот же ресторан. Работники Il Canarino, должно быть, считают его невероятно жалким. Но из сочувствия к нему они ничего не говорят. Не считая аккуратного комментария Дэни, никто из персонала ни разу не подал виду, что они его узнают и уж тем более что он уже пару месяцев посещает их несколько раз в неделю каждый раз с новым парнем. Может, потому он и продолжает приходить сюда. Уж если и унижаться перед незнакомцами, то лучше делать это в ресторане со сдержанными официантами. В последнее время ему даже стало казаться, что персонал его прикрывает. Администраторша всегда сажает его за столик с хорошим расположением — не слишком близко к кухне или туалетам, — а официант обычно уже через несколько минут подходит, чтобы принять заказ на напитки, несмотря на загруженность. А ещё кажется, что всё идёт чуть быстрее, когда у него особенно плохое свидание, словно они пытаются помочь ему сбежать. Его ужин с Длинноруким Патриком завершился меньше чем за сорок минут — новый рекорд. Только во время свидания с Джереми (27 лет, друг старшего брата Тада, занимается чем-то ужасающе скучным, связанным с хедж-фондами, — родителям Блейна бы понравился) он начинает действительно ценить поддержку официантов.***
Свидание № 17 Иронично, но вечер начинается как одно из лучших свиданий Блейна за последнее время. Джереми привлекателен и хорошо одет, может, даже слишком хорошо для этого ресторана. (Освежающая смена обстановки для Блейна, учитывая его последнего спутника, от которого разило травкой и который выглядел так, будто напялил первые попавшиеся на полу вещи). Джереми настаивает на том, чтобы отодвинуть Блейну стул, и с убедительной искренностью хвалит его кардиган. — Brooks Brothers, да? — между делом спрашивает он. — Отлично смотрится. Ладно, так он зарабатывает себе пару очков. Блейн никогда не мог противостоять лести. Они любезно болтают о меню, и Блейн притворяется, что не знает его наизусть. Затем они переходят к обычным вопросам первого свидания: прошлое, интересы, что привело тебя в Нью-Йорк. С Джереми легко разговаривать, он очарователен в стильном, аристократическом смысле — Блейн совсем не удивляется, когда тот вскользь упоминает, что закончил университет в Бостоне. Когда им приносят напитки, Блейн настроен оптимистично, хоть и немного настороженно. Уже очень давно он не сходился с кем-то с первого свидания. Тем не менее он не может избавиться от ощущения, что что-то не так. Не с его спутником, в кои-то веки — Джереми кажется безукоризненно искренним, — но, что странно, с их официанткой. За всё время визитов в Il Canarino он ни разу не видел, чтобы хоть один сотрудник не проявлял к посетителю безупречной учтивости. Даже официантка с пугающе длинными ногтями лишь издалека бросает на людей взгляды. И Эбигейл не то чтобы груба. Её голос кажется слегка механическим, когда она перечитывает список особых блюд, но её вроде не так давно наняли, думает Блейн. Может, она просто нервничает. И всё же после того, как она принимает их заказы, он замечает, что даже другие официанты поглядывают в их сторону: кто-то с интересом, кто-то почти с опаской. Кажется, Дэни сегодня не работает, но у Блейна получается поймать взгляд другого знакомого официанта, Алекса, однако тот тут же отворачивается с неуловимой виной в глазах. Ужас застывает у Блейна в животе чем-то холодным и тяжёлым. Что-то не так. В следующий раз, когда Джереми подзывает Эбигейл, чтобы заказать ещё один «Виски-сауэр», Блейн аккуратно изучает её реакцию. Ему требуется не так уж много времени, чтобы заметить что-то знакомое в её сжатой неуютной улыбке, неловкой попытке посмеяться над, казалось бы, безобидной шуткой Джереми. Это фасад вынужденной любезности, на котором написано: «Мне слишком мало платят за то, чтобы терпеть этого ублюдка». В детстве Блейн каждое лето проводил в загородном клубе родителей. Он отлично знает этот взгляд. Через пару минут, пока они с Джереми ждут основных блюд, Блейн покидает стол под предлогом похода в уборную и ловит Эбигейл у дверей на кухню. — Что с ним не так? — настойчиво спрашивает он. Она безучастно на него смотрит с выражением замешательства и невинности: — Извините, сэр, боюсь, я не понимаю, о чём вы. — О, да бога ради, новобранка, не ври ему, — говорит Пугающая официантка, появившаяся из ниоткуда. Она отталкивает локтем Эбигейл и сжимает руку Блейна, впиваясь ногтями в кожу. — Слушай сюда, гель: ты не единственный гей с хобби устраивать здесь прослушивания своих жертв. Твой спутник — частый посетитель, и у него какие-то серьёзные проблемы с управлением гневом. Он мил, пока не вольёт в себя ещё парочку стаканов, а потом — бам, и на сцену выходит мистер Хайд. Последний его парень плеснул ему горячий кофе в лицо. Люди похлопали даже. — Боже мой, — слабо отвечает Блейн. — Не знаю даже, как вам сегодня дали столик, — продолжает она. — Он злобный пьяница и напивается буквально каждый раз. И не обижайся, Яркая Радуга*, но ты не похож на того, кто плеснёт в него капучино. На твоём месте я бы бежала со всех ног. — Ладно, — говорит Блейн не медля. Шестерёнки у него в голове уже крутятся. Ему придётся написать Сэму и умолять о притворно срочном звонке. Не самый элегантный план, и он ненавидит врать, но как ещё ему выкарабкаться из этой ситуации? Пугающая официантка — Сантана, судя по бейджику — впивается пальцами в Эбигейл, не давая той незаметно ретироваться. — Новобранка! Иди скажи Уолл-Стриту, что его спутник внезапно слёг с приступом желудочного гриппа и мы вызвали ему такси. Выдумай детали, если понадобится, но только не дай другим посетителям тебя услышать. И прикрой мои столики. — Она дёргает руку Блейна. — Пойдём, я выведу тебя через чёрный выход. Через тридцать секунд они открывают тяжёлую металлическую дверь, ведущую в тёмную узкую аллею. Сердце Блейна бьётся так, словно он пробежал пару километров или пытался удрать от орды зомби, а не алкоголика с трастовым фондом. К счастью, сегодня совсем не по-осеннему тёплый вечер и он решил не надевать куртку поверх свитера. Иначе ему бы пришлось ждать, пока Джереми уйдёт, чтобы спасти её с их столика. Он оборачивается на свою спасительницу: она занята рассматриванием своих ногтей, на которых наверняка остались капли его крови. Серьёзно, это же когти настоящие. — Не хочу показаться неблагодарным, но… почему ты мне помогаешь? — Этот парень — кошмар. Чем скорее мы выставим его за двери, тем лучше, — жмёт плечами Сантана. — К тому же моя девушка питает к тебе слабость. Она бы меня убила, если бы я позволила этому ублюдку тебя обмануть. — Оу, — выдаёт Блейн, будучи не совсем уверенным, что на это ответить. — Ну, эм, спасибо. Большое спасибо, Сантана. Правда. — Да-да, — говорит она, маша рукой на прощание. — Поблагодари меня чаевыми в следующий раз, как будешь за моим столиком. А теперь катись. У меня там квартет поддатых туристов, которые мне голову оторвут, если не принесу им мартини. Она исчезает за дверью, а Блейн поворачивается и идёт к дороге, параллельно выуживая телефон из кармана. Вот это Лили уж точно понравится.***
НОЯБРЬ Чудом выкрутившись из этой ситуации, Блейн решает взять небольшую передышку. Джереми стал мощным напоминаем о том, что он на самом деле абсолютно ничего не знает о мужчинах, с которыми соглашается на встречу. Друзья могут организовывать свидания от его имени, но в то же время они со многими парнями лично не знакомы (Тад рассыпался в извинениях и пообещал серьёзно поговорить с братом о его компании). В ситуации с Джереми сотрудники по счастливой случайности знали их обоих и по какой-то причине настолько симпатизировали Блейну, что вмешались. Ему не всегда будет так везти. Если он продолжит менять парней в том же темпе, скорее всего, он окажется поблизости с какими-нибудь психами. Он не отказывается от свиданий насовсем, но однозначно должен стать избирательнее. Как бы там ни было, не то чтобы ему нечем больше заняться. Приближается тот момент семестра, когда он просто хочет залечь в какой-нибудь тёмной комнате и не вылезать оттуда сотни лет. Постоянно уставший, он колеблется между ноговлачительным изнурением и кофеперебарщенной неугомонностью. Чаще всего он занят с самого пробуждения вплоть до момента, когда наконец доползает до кровати. Бесценное свободное время намного лучше проводить с друзьями, а не с незнакомцами, но и оно сокращается, когда репетиций становится всё больше и он начинает жить практически полностью за счёт кофе и силы воли. По невероятно редким поводам он успевает забежать к Лили и Джо, обычно отрубаясь прямо у них на диване до девяти вечера, а к концу недели после Дня благодарения даже Сэму становится трудно вытащить его из квартиры в субботу.***
— Ну давай же, — говорит Сэм. Он уже несколько минут пытался уговорить Блейна пойти с ним и теперь уже переходит на нытьё. — Мы в караоке сто лет не ходили. Там есть пианино и всё такое. Тебе понравится. Поневоле Блейн немного оживляется: — Это пиано-бар? Сэм с энтузиазмом кивает: — Там в основном студенты НЙАДИ, но Мел и её друзья точно могут нас провести. — Мел, значит? — Блейн ещё не встречал последний объект воздыханий Сэма, но много о ней слышал. — Так всё идёт хорошо? — Суперхорошо, — говорит Сэм. — Поэтому ты должен пойти со мной! Ты играешь на пианино и знаешь всякую театральную фигню. Девчонки из НЙАДИ будут у твоих ног. — А это расслабит Мел, и она отдастся твоему невероятному очарованию и метким пародиям, — угадывает Блейн. — И моим бицепсам, — добавляет Сэм. Он немного их напрягает, вытягивая шею, чтобы посмотреть на себя в зеркало. — Хорошо ведь смотрятся, да? Надеть другую рубашку? Блейн смеётся, наконец признавая поражение: — Ты выглядишь отлично и знаешь это. Ладно, пойдём. Два часа — большего не обещаю. — Да! — Сэм победно вскидывает кулак вверх. — Всё пройдёт офигенно. И вообще, кто знает, может, ты встретишь горячего театрала. Блейн стонет: — Нет, Сэм. Никакого сводничества. Мы просто пойдём петь и веселиться, ладно? Таковы мои условия. — Ладно, хорошо, — соглашается Сэм. Он заваливается на кровать Блейна в ожидании, когда тот выберет себе наряд. — Я лишь говорю, что ты мог бы кого-то встретить, — улыбается он. — Может, тогда тебе не придётся умолять меня найти тебе пару. Блейн кидает в него рубашку.***
Сэм прав: Блейну и правда нравится бар. Он интимен, но не кажется тесным, чем грешат многие места в Нью-Йорке. Декор умеренный, но не в стиле гранжа или самоиронии, и особенно Блейну нравятся разноцветные лампы, свисающие с потолка. И пианино, конечно же, просто прекрасно. Блейн немного побаивался приходить в излюбленное местечко НЙАДИ, поскольку соперничество между НЙАДИ и АМДА можно смело назвать «напряжённым», но Мел с друзьями оказываются чудесно дружелюбными и гостеприимными. Почти все они второкурсники и задают кучу вопросов о его курсе, прослушиваниях и ролях. Узнав, что он играет, они заставляют его выйти на сцену. Он аккомпанирует Мел и Натали, когда они поют отличный кавер на Alone — у Мел превосходный громкий голос, идеально подходящий песне, — а затем они с Сэмом решаются на старую добрую Heroes. Бармены щедро им наливают, и вскоре Блейн чувствует приятный туман в голове. Он легко болтает с друзьями Мел, обсуждая последний проект Рейчел Берри (он фанат, но девчонки как студентки НЙАДИ испытывают к ней противоречивые эмоции) и стараясь всячески хвалить Сэма, но как можно менее навязчиво. Усталость за пару часов никуда не ушла, но в целом он и правда благодарен Сэму за то, что тот уговорил прийти. Спустя какое-то время он снова оказывается за пианино. Он уже чуть больше настроен на веселье и ностальгию, так что выбирает энергичную причудливую интерпретацию Teenage Dream. Он слышит, как улюлюкает Сэм, а с разных уголков доносятся смешки. Кто-то пытается освистать, но его быстро затыкают. Блейн не беспокоится: эта песня его никогда не подводила. Пусть без Соловьёв за спиной это уже не то, но песня всё равно ужасно весёлая, да и большинство присутствующих подходящего возраста, чтобы её оценить. Он оглядывает толпу, оценивая их энтузиазм, как вдруг видит знакомое лицо. Знакомое бледное идеальное лицо. Чёрт побери. Здесь GQ. Здесь GQ, и он смотрит прямо на него, и Блейн… Блейн забывает слова. Его голос срывается между двумя строчками, хотя руки продолжают двигаться и наигрывать нужные ноты без сознательного контроля хозяина. Он никогда не забывает слова песен, особенно тех, что уже исполнял. Но GQ смотрит на него с улыбкой, и он просто… он не может… Только когда улыбка GQ гаснет и он хмурит брови, у Блейна выходит оторвать взгляд и сосредоточить внимание на музыке. Он немного играется с мелодией, чтобы скрыть свою ошибку, и переходит ко второму куплету, вкладывая в эти строчки все эмоции: — We drove to Cali, and got drunk on the beach… Слава богу, дух Кэти возвращается. К последнему куплету он явно становится любимчиком толпы, несмотря на недавний промах. Пара пьяных людей даже подпевает ему и кричит с ним последние строчки, когда зал взрывается шумными аплодисментами. Он снова бросает взгляд на GQ, когда встаёт со стула. В этот раз он замечает, что GQ сидит не один: мужчина рядом наверняка его парень, ожидаемо высокий и великолепный. Пока Блейн смотрит, этот парень наклоняется и говорит что-то на ухо GQ, и тот смеётся, легко толкая парня в плечо. При таком освещении сложно утверждать, но он, похоже, покраснел. Блейн точно не переживёт эту ночь. Он плетётся со сцены и идёт сразу к Сэму, который загребает его в крепкие объятия: — Чувак, ты отлично сыграл! Всех порвал. Блейн отвечает на объятия, сжимая в руках спину Сэма, чтобы устоять на ногах. Он не может до конца осознать, что только что произошло. GQ здесь. GQ наблюдал за его выступлением. Он выставил себя полным дураком прямо перед парнем, в которого влюблён полтора года. О боже. Сэм отстраняется с тёплой улыбкой, а затем хмурится, видя выражение лица Блейна. — Всё нормально, бро? Выглядишь неважно. — Он мягко кладёт руку на затылок Блейна. — Это же не как на концерте в том году, когда тебя полчаса тошнило, да? Я в любом случае тебя прикрою, но лучше дай мне знать. — Меня не тошнит, — говорит Блейн. Ему кажется, что ноги откажут в любую минуту. Если бы Сэм сейчас не служил живой подпоркой, он бы уже, наверное, был на полу. — Давай… давай просто сядем. Он каким-то образом дотаскивает себя до стола и водружает на стул. Девочки воркуют вокруг него и предлагают воды, предполагая, что он многовато выпил. Может, и так. Может, это всё лихорадочный сон из-за виски и на самом деле GQ — идеальный и несвободный наблюдатель его унизительного выступления — не сидит в трёх столах от них со своим парнем и рок-звездой по совместительству. Он студент НЙАДИ? Должно быть, да, раз уж он здесь. А может, там учится его бойфренд. Боже, а он поёт? Судя по его сладкому высокому голосу, он, наверное, контратенор. Ведь мало того, что он исключителен со своими потрясающими нарядами, изумительным лицом и грациозной уверенностью в каждом движении. Блейн чувствует, что чересчур разошёлся. Алкоголь и правда настигает, раздувая его обычно отчуждённое восхищение в паршивую, жгучую боль желания. Она словно нож разрезает его на две части и задевает что-то внутри — там, где он одинок и уязвим. Почему этот парень так идеален? Почему Блейн не может найти такого, как он? Это безумие. И он это понимает. Он не знает GQ, даже парой слов с ним не обменялся. Он зацикливается на нём, потому что измучен и пьян и потому что этот прекрасный безымянный незнакомец никогда не разочарует его, что происходило слишком часто за последние месяцы. Он просто очень устал. Он хлопает Сэма по плечу, чтобы привлечь к себе внимание: — Думаю, я пойду, ладно? Я уже никакой. Сэм окидывает его взглядом и встаёт, отодвигая свой стул: — Да, ты прав. Я тоже вымотался. Он врёт, но это мило с его стороны. Блейн позволяет себе толику эгоизма, украв у Сэма весёлый вечер. Он даёт Сэму сделать вид, что тот сам хочет уйти, даёт придумать отговорки для девушек, даёт вывести себя из бара, опираясь на поддерживающую руку на плечах, когда они оставляют Callbacks позади и направляются к дому.***
На следующий день, когда Джули спрашивает, согласен ли он на свидание с кузеном её нового парня, он отвечает «да».***
ДЕКАБРЬ Свидание № 20 Эйб (24 года, учился в Принстоне с Дэвидом, младший научный сотрудник федерального банка Нью-Йорка) оказывается тем, о чём Блейн слышал, но с чем никогда не встречался вживую: консервативным геем. У Блейна нет предубеждений и чего-то такого. Некоторые его лучшие друзья — республиканцы. (Ладно, возможно, не совсем лучшие друзья. Знакомые. Бывшие одноклассники. Большая часть родственников отца.) Годами он терпел несчётное количество лекций о всемогущем правительстве, свободном рынке, аферах с пособиями, налоге на смерть и осознанности. Он вежливо держит язык за зубами, когда кто-нибудь пытается пояснить, что придерживается консервативных взглядов только относительно финансов и считает, что люди вправе сколько угодно делать аборты и заключать однополые браки. Блейн знает, что не все в мире с ним согласны и у всех разные приоритеты, но совершенно и абсолютно не понимает республиканцев Деревянного домика*. Он не представляет, как можно голосовать за партию, которая активно отрицает твои права. Они с Эйбом стараются не усложнять — ну правда, кому вообще захочется обсуждать политику на первом свидании? Но потом Блейн совершает ошибку, упоминая недавнее предложение о реформе кредитования студентов, и Эйб принимается спорить, что настоящая проблема — наивная молодёжь, которая берёт слишком много в долг, чтобы заплатить за свои бесполезные гуманитарные дипломы. И дальше всё только набирает обороты, атмосфера становится всё противнее и накалённее, пока они не переходят чуть ли не на крик. Эйб обвиняет Блейна в том, что он незрелый и необразованный узколобый избиратель, который покупается на глянцевую обложку равных браков. Блейн называет Эйба эгоистичным привилегированным придурком, которого больше беспокоит состояние его банковского счёта, чем базовые права человека. Это свидание — одно из самых нецивилизованных на памяти Блейна. Эйб оплачивает чек (скорее назло, по мнению Блейна) и уходит сразу, как ему возвращают карту. Оставшись в одиночестве, Блейн просто оседает на своём стуле, будучи слишком разбитым, чтобы тащить себя домой и топить горе за просмотром «Настоящих домохозяек Атланты»* с мороженым Häagen-Dazs. Он ощущает взгляды других посетителей, которые наверняка задаются вопросом о том, что, блин, с ним не так. У него в голове всплывает история Сантаны о Джереми, и он умирает со стыда, краснея как рак. И умудрился же он накричать на спутника посреди заполненного ресторана, точно безумец. Ну хотя бы кофе не было задействовано. На плечо Блейна, пугая его, ложится рука, и он, подняв голову, видит Дэни, смотрящую на него со снисхождением. Он быстро поднимается на ноги. — Извини, знаю, что надо уходить, — говорит он, чувствуя вину за то, что так задержался. У него получится сегодня хоть что-нибудь сделать нормально? Но вместо того, чтобы вышвырнуть его, Дэни берёт его за руку и ведёт к бару. — Думаю, после такого мне самой надо выпить, — говорит она, подталкивая его к стулу. — Старой закалки, да? Не волнуйся, это за счёт заведения. Она встречается взглядом с барменом, и тот кивает ей в ответ. Блейн падает на барную стойку и кладёт голову на руки. Сейчас его не заботит, насколько жалко он выглядит. — Почему ты так добра ко мне? — Ты мне нравишься, — просто отвечает Дэни. — Ты милый парень, который заслуживает большего, чем неоконсервативный придурок с плохой причёской. Он поворачивает голову, чтобы посмотреть на неё: — Правда? Она тепло улыбается и подталкивает его плечом. — Конечно, — говорит она. — Я болею за тебя, бро. В его голове что-то перещёлкивает. — Ты девушка Сантаны, — осознаёт он. Дэни ему подмигивает: — Мне пора возвращаться. Хорошего вечера, Блейн. Блейн уныло попивает свой напиток, и спустя пару минут около него из ниоткуда появляется сногсшибательная Сантана собственной персоной — похоже, это её визитная карточка. Она, наверное, тренируется подкрадываться к людям, будто следящая за птичками кошка. Сначала она ничего не говорит и просто падает на стул рядом с ним. Блейн немного нервно наблюдает краем глаза за тем, как она усаживается, скрещивая ноги и разглаживая складку на чёрных брюках. Наконец она разворачивается к нему и одаривает таким взглядом, что у него волоски на шее дыбом встают: — Ну и в чём твоя проблема, хоббит? Он непонимающе моргает: — Прости? — Ну, кажется, тут всё ясно, — говорит она. — Ты таскаешься сюда два раза в неделю, чтобы проглотить дорогущие спагетти с незнакомцем. Обычно ты даже не уходишь вместе с парнем, а значит, дело не в сексе, и иногда ты уезжаешь на такси, а значит, ты тут не ради бесплатного ужина. Единственное оставшееся объяснение, как бы то ни было жалко, заключается в том, что ты и правда пытаешься найти себе парня, но лажаешь неделю за неделей. Блейн думал, что сегодня вечером уже пробил дно. Оказывается, есть глубины унижения, которые он ещё не изведал. Сантана стучит ногтями по барной стойке. — Я не могу понять почему. Ты вроде как способен связать два слова, и ты ни разу не напивался и не ругался на официантов. Тебе определённо хватает денег постоянно здесь ужинать и покупать свои любименькие свитеры мистера Роджерса. Ты оставляешь хорошие чаевые и нравишься моей девушке, а это значит, что ты можешь хотя бы притвориться приятным человеком. Конечно, ты одеваешься так, будто сбежал с рекламы детской одежды Gap, но всё не так уж плохо. У тебя задница порно-звезды и губы не хуже, не говоря уже о ресницах, которые некоторым из нас приходится клеить по утрам. И если характер у тебя не хуже вкуса в одежде, нет ни единой причины, почему ты ещё не убежал в закат с таким же большеглазым гейчиком. — Она подозрительно на него поглядывает. — У тебя какие-то странные кинки, да? Памперсы или шерстяные костюмы какие-нибудь. — Что? — в ужасе шипит Блейн. — Нет. Боже мой, нет. Я просто… Он медлит, мысленно возвращаясь ко всем парням, которых встретил за последние пару месяцев: наркоманов и жмотов, ксенофобов и алкоголиков. — Ты просто что?.. — подталкивает его Сантана, нетерпеливо постукивая ногтями. Он жмёт плечами. — Наверное, я просто ещё не встретил хорошего парня, — равнодушно говорит он. Сантана усмехается: — И что это за мифический Хороший парень, Ромео? Чего стоит удовлетворить твои строгие требования? Он с сомнением смотрит на неё: — Тебе правда не всё равно? — У меня перерыв, а телефон сдох, — отвечает она. — К тому же я ещё не выполнила ежедневный план по издёвкам. Рассмеши меня. И Блейн рассказывает ей. Он рассказывает, что хочет человека, которому можно доверять, которым он будет восхищаться, кто поцелует его на публике, расскажет про свой день в смс-ке и будет смотреть плохие сериалы по телевизору. Кто любит музыку и хоть раз за последние пять лет брал в руки книгу (или по крайней мере журнал). От встречи взглядом с которым у него бабочки будут порхать в животе. С кем он представляет себя в кровати — не просто секс, а объятия под тёмно-синим одеялом. С кем он захочет просыпаться до конца своих дней. Ладно, может, последняя часть — слегка чересчур. Что тут сказать? Он безнадёжный романтик, и никакие дурацкие свидания вслепую этого не изменят. Сердцем он верит, что где-то там есть идеальный для него мужчина: кто-то добрый, умный и чудесный, кто будет одаривать его комплиментами и бросать ему вызовы, кто останется рядом в трудные времена и сделает хорошие ещё лучше. Кто встанет как недостающий кусочек в пазл его жизни и завершит его. Кто… — Ладно-ладно, хватит, меня сейчас вырвет, — говорит Сантана, корчась. Она щёлкает ногтем по пустому стакану Блейна. — Ты всегда такой омерзительно сентиментальный или просто несерьёзный? — Всего понемногу, — признаёт Блейн. Он вздыхает. — Просто… Я знаю, что он где-то там, понимаешь? Я точно знаю. Мне лишь нужно найти его. Если для этого нужно перецеловать лягушек по пути… ну, значит, придётся вытягивать губки. Сантана фыркает: — Так и знала, что у тебя есть какие-то кинки. Блейн рассматривает тающий лёд на дне стакана и внезапно осознаёт, что только что вылил душу этой женщине, словно худший из грустных пьяниц. — Ты теперь считаешь меня сумасшедшим, да? — Нет, — говорит Сантана к его удивлению. — Вовсе нет. Блейн озадаченно на неё смотрит, ожидая едкого вердикта, но она лишь встаёт, отряхает себя и перекидывает косу через плечо. — Мой перерыв закончился, гель. До следующей недели. — Кто сказал, что я приду на следующей неделе? — говорит Блейн. Она хмыкает: — Конечно придёшь. Да. Конечно придёт.***
Свидание № 21 Несмотря на громкие слова о родственных душах и упорстве, правда в том, что терпение Блейна с этими многочисленными свиданиями иссякает. Сейчас он направляется на двадцать первое свидание за четыре месяца, что уже нелепо по всем стандартам. Это становится несмешно, если когда-то вообще было. Если и с этим Эриком ничего не сложится (а судя по статистике — вряд ли), он обойдётся малой кровью и поставит на этой затее крест. Может, ему просто суждено быть одному, по крайней мере пока. Он добирается в Il Canarino на пару минут раньше и удивляется, видя за стойкой администратора Сантану, которая уставилась на экран компьютера. Сама администраторша стоит чуть сбоку и кажется одновременно оскорблённой и запуганной, но всё равно доброжелательно улыбается подошедшему Блейну, и это мило с её стороны. Она всегда ему нравилась. — Привет, — говорит он. — Андерсон на 19:30? Наверное, нет надобности проверять, раз уж весь персонал его знает, но того требует этикет. — Ну неужели это наш неудачливый гей, — говорит Сантана, одаривая его беглым невпечатлённым взглядом. — Вернулся за очередным разбавленным коктейлем и разочарованием? — Ага, — отвечает Блейн, улыбаясь как можно радостнее. Вот такой он парень — делайте что хотите. Он машет рукой в сторону бара: — Знаю, я рановато пришёл, просто собирался… — Вообще-то, твой спутник уже тут, — перебивает его Сантана. Она подхватывает маркер и что-то отмечает на плане рассадки, по догадкам Блейна. — Повезло, сегодня ты в моей секции. Я тебя отведу. Администраторша хмурится, открывает рот и громко пищит, когда её лицо искривляется в гримасе боли. Блейн не успевает спросить, всё ли у неё хорошо: Сантана разворачивается, и видно лишь как длинная коса рассекает воздух ей вслед. Она жестом велит ему идти за ней, и Блейн может разве что бросить на администраторшу сочувствующий взгляд, потому что пытается поспеть за Сантаной. Для девушки на каблуках в десять сантиметров она идёт ну очень быстро. Сегодня ресторан кажется особенно забитым: повсюду парочки и семьи. Сантана ведёт его через весь зал, а потом внезапно останавливается у столика на двоих. — Мы пришли, сэр, — говорит она странным тоном. Она жестом указывает на свободный стул, и Блейн послушно его занимает, смущённый внезапной формальностью тона. Только присев, он поднимает глаза на второго человека за столом и тут же забывает, как дышать. Это GQ. У него свидание с GQ. — Наслаждайтесь, — говорит Сантана и исчезает, оставляя Блейна наедине с GQ, который смотрит на него (о боже) и улыбается (о божечки). Вблизи он абсолютно шикарен, словно произведение искусства. Блейн поверить не может, что он свободен. Какой идиот упустил такого парня? — Эндрю? — радушно спрашивает GQ. У него такая милая и предвкушающая улыбка, а голос такой приятный, что Блейну требуется несколько секунд, чтобы осознать, что тот сказал. — Ох, — говорит он, чувствуя, как у него сжимается сердце. — Нет. Я не… нет. Огонёк в глазах GQ потухает, и Блейн изо всех сил старается не ляпнуть что-то вроде: Шучу, я самый настоящий Эндрю! Или: Я буду кем захочешь! Или: Что думаешь насчёт свадьбы весной? — Я так понимаю, ты не Эрик? — спрашивает он вместо этого. Первоначальный шок исчезает, и Блейн чувствует поразительный холод. GQ качает головой: — Прости, Сантана, наверное… иногда ей как взбредёт что-то в голову, мы можем позвать другого официанта и объяснить… — Я Блейн, — прерывает его Блейн. Если у него есть всего один шанс, он хочет хотя бы представиться. — Блейн Андерсон. Не Эндрю. Хватит болтать. — Курт Хаммел, — говорит GQ… нет, Курт. Кажется, что он медлит, но добавляет. — Приятно познакомиться, Блейн. Даже если ты не Эндрю. — И мне, — отвечает Блейн и надеется, что его голос звучит убедительно нейтральным. Он осматривается в поисках того, что заставит его остаться за этим столиком и дальше болтать с этим до боли привлекательным парнем. — Ты знаешь Сантану? Курт закатывает глаза: — Она моя соседка. Ох. Ох ты. Блейн смотрит на прекрасное виноватое лицо Курта и его элегантные руки, которыми тот перебирает свёрток салфеток. Он думает о внезапном интересе Сантаны к его личной жизни и улыбке Курта, когда он его увидел. Будто он был искренне рад его видеть, будто он был благодарен, что пришёл не кто иной как Блейн. Он думает о разочаровании на лице Курта, когда он признал, что никакой не Эндрю. — Я… могу не уходить, — говорит он осторожно. Курт кажется сбитым с толку, и Блейн пытается придумать убедительную причину сказанному. — Просто… мы ведь уже сели, так? И все официанты очень заняты, и… и… Курт вскидывает бровь: — И?.. Блейн сглатывает: — И я хочу поужинать с тобой. Уголки губ Курта дёргаются. — Правда? — спрашивает он. — Ты бросишь бедного Эрика? — Не раздумывая, — говорит Блейн, возможно, уж слишком честно. Курт задумчиво его оглядывает: — И зачем тебе это делать? Что-то вызывающее в его голосе и какая-то застенчивость в наклоне головы сносят Блейну крышу. — Ладно, слушай, дело в том, что я раньше уже замечал тебя, — говорит он быстро. — Не то чтобы я тебя преследую, просто мы пару раз пересекались и… Я иногда вижу тебя в «Старбаксе», который рядом с Площадью Колумба. И как-то раз в Callbacks пару недель назад, и, честное слово, я не сталкер, просто ты самый потрясающий парень из всех, кого я знаю, и ты как бы застрял в моей голове, и, боже мой, да любой сталкер бы так сказал… Извини, я в этом просто ужасен, можешь не стесняясь сорваться с места и убежать, чтобы спасти меня от самого себя, в любую минуту. — Сию минуту, — говорит Курт. На его лице вновь появляется довольная и немного зачарованная улыбка, и он изучает лицо Блейна проницательным взглядом. Становится ясно, почему они с Сантаной дружат. Блейн делает глоток воды со льдом, чтобы сдержать поток оправданий, почему он не самый настоящий сталкер, хоть и говорит прямо как он. А потом ещё один долгий глоток, потому что чувствует, как краснеют щёки от взгляда Курта, и думает, что потеряет сознание, если в ближайшее время тот что-нибудь не скажет. — Я помню тебя из Callbacks, — наконец произносит Курт. Блейн боится поперхнуться водой во рту. Сегодня ему и правда несказанно везёт. — Правда?.. — Ты пел Кэти Перри. — У Курта вырывается смешок. — Ты забыл слова Кэти Перри. — Оу, — выдаёт Блейн. — Это… Это твоя вина, вообще-то. Улыбка Курта становится шире: — Хочешь, открою секрет, Блейн Андерсон? Он заговорщицки наклоняется ближе, и Блейн следует его примеру, бесповоротно попав в плен сверкающих голубых глаз. Конечно хочет. Он хочет услышать абсолютно всё, что Курт намеревается сказать. Курт нарочно переводит взгляд на губы Блейна, затем опять на глаза и говорит вполголоса: — Знай я тогда, что ты свободен, набросился бы на тебя сразу, как ты сошёл со сцены. В ресторане как всегда шумно из-за гула разговоров и звона приборов, но Блейн уверен, что все на сотни километров вокруг слышат мультяшный «дзынь!» его сердца. Сначала он не в силах ответить: просто сидит и светится, как идиот, пока вокруг его глаз собираются морщинки. Но Курт, кажется, совсем не против. Он улыбается в ответ с розоватыми щеками, и это так красиво, он сам так красив, и Блейн не чувствовал ничего подобного ни с одним парнем. А потом его мозг включает зажигание, и он задумчиво хмурится: — Стой, ты думал, что я занят? Почему? Его встревожила мысль о том, что всё это могло произойти несколько недель назад. Он пропустил целый месяц улыбок Курта. — Я думал, ты со своим другом, — говорит Курт. — С блондином. У Блейна отвисает челюсть: — Сэм, что ли? Нет, Сэм, он… он гетеро, прям супергетеро. — С такими-то волосами? — скептически уточняет Курта. — Супергетеро, — повторяет Блейн. — Боже мой, это какая-то космическая шутка. Сэм — мой лучший друг, он… боже, именно из-за него я ходил на эти ужасные тупые свидания с придурками, которые не были тобой. Возможно, не стоило говорить последнюю часть вслух. Глаза Курта увеличиваются в несколько раз: — Так это ты, — выдыхает он и выглядит ошеломлённым. Блейн вновь хмурится. — Я… кто я? О чём ты? — А затем до него доходит. В жилах стынет кровь. — Ох. О нет-нет-нет, прошу, скажи, что Сантана не… Курт машет рукой: — Нет, она ненавидит это место и никогда не говорит о работе. Но Дэни… о, милый, успокойся, ничего такого. Она просто упоминала пару раз, в основном рассказывая о лузерах, с которыми тебе пришлось проводить вечер. О тебе только хорошее, поверь. Она никогда даже имени не называла. Мозг Блейна в эту секунду может обрабатывать только две мысли: Курт знает о его унизительных свиданиях и Курт только что назвал его «милый». И он без понятия, из-за какой краснеет больше. — Если от этого тебе станет легче, я всегда думал, что ты заслуживаешь большего, чем все те парни, — предлагает поддержку Курт. Кажется, ему немного стыдно, будто он жалеет о том, что вообще поднял эту тему. Но совсем не похоже, что он сейчас с криками убежит прочь, так и какая тогда разница? Может, даже лучше, что он уже знает. Теперь Блейну по крайней мере не придётся ломать голову над тем, как это преподнести. Блейн заставляет себя сделать глубокий успокаивающий вдох. — Да, что ж, — говорит он. — Кажется, с недавних пор мне стало везти. Нежная улыбка возвращается на лицо Курта. — И мне, — он закусывает губу, а затем отодвигает стакан воды и кладёт руку на середину стола ладонью вверх с очевидным приглашением. Блейн опускает руку на ладонь Курта. Она слегка мокрая, и у Блейна трясутся пальцы, но это ничего, потому что у Курта — тоже. Они переплетают влажные ладони и трясущиеся пальцы. Блейн нежно сжимает его руку. Курт сжимает в ответ. «Ох, — думает Блейн с облегчением. — Вот ты где». Внезапно он осознаёт, что ответственная за всё это женщина куда-то пропала. Он осматривается и не находит Сантану, но замечает Дэни, откровенно пялящуюся на них из дальнего угла зала. Она улыбается от уха до уха и показывает ему два больших пальца вверх, когда замечает его взгляд. Он застенчиво улыбается в ответ и возвращает взгляд к Курту. — Может быть, уйдём отсюда? Не в обиду твоим подругам, но я не хотел бы делать это на публике. И наши настоящие спутники объявятся в любой момент. — Ты мой настоящий спутник, — говорит Курт с небрежной уверенностью, отчего у Блейна сжимается сердце. — Но конечно, куда? — Тут недалеко есть кофейня. У них днём живая музыка, я играл пару раз, и там достаточно спокойно. — Он решается провести большим пальцем по костяшкам Курта. — Они делают прекрасный мокко. Тебе понравится. Курт вскидывает идеальную бровь. — Ты знаешь, какой я пью кофе? — интересуется он, и Блейн тут же хочет провалиться сквозь землю. Но Курт кажется скорее удивлённым, чем встревоженным, и он не отпустил руки Блейна. Так что Блейн собирает по кусочкам своё достоинство и говорит: — Ну конечно. Он старается звучать как очаровательный вежливый джентльмен, а не пугающий тайный поклонник, получивший шанс на миллион. Если делать выводы по ухмылке на губах Курта, они уж точно получат номера друг друга сегодня. Курт подыгрывает Блейну, отпускает его руку, пару раз сжав, и грациозно поднимается. Он даже позволяет Блейну помочь с пальто, которое, разумеется, сидит на нём великолепно. — Это Balmain? — впечатлённо спрашивает Блейн. — Да, — подтверждает Курт. Он повязывает шикарный кашемировый шарф вокруг своей объективно шикарной шеи и довольно глядит на Блейна. — А у тебя хороший вкус. Блейн смахивает невидимую пылинку с плеча Курта. — О да, — соглашается он, смотря на Курта из-под ресниц. Они так и стоят, застенчиво улыбаясь друг другу, пока Сантана, пронёсшись мимо, не велит им убираться из её секции, иначе настоящим посетителям станет тошно. Блейн не забывает попрощаться с администраторшей. Что-то подсказывает ему, что он вернётся очень и очень нескоро.***
Свидание № 1 На улице идёт снег, когда они выходят из кофейни. Блейн почти этого не замечает: его внимание целиком и полностью приковано к Курту (23, ассистент редактора Vogue.com, выпускник НЙАДИ, самый идеальный мужчина на Земле). Метеор мог бы упасть прямо перед ними, а он бы и не заметил. Они выходят на крыльцо и поворачиваются друг к другу, стоя на пару сантиметров ближе, чем позволено этикетом. Кажется, что Курт хочет что-то сказать, но Блейн вот уже несколько часов пялится на него, заворожённо наблюдая за движениями губ, и физически не может больше себя сдерживать. — Прости, — говорит он, — я просто должен… — Он поднимает ладонь, чтобы коснуться подбородка Курта, и целует его прямо там, около кофейни. На улице холодно и ветрено. Потоки воздуха носятся вокруг них, хлестая снегом по спинам, но Блейн не чувствует ничего, кроме тепла мягких губ Курта на своих и прикосновения кожаного материала, когда рука Курта в перчатке ложится на его щёку. Он понятия не имеет, сколько это длилось. Вот они целуются, а через секунду он ошеломлённо моргает, видя перед собой широкую улыбку Курта, одной рукой обнимает его талию, вторую мягко положив ему на грудь. Курт возится с хвостиками на крае шарфа Блейн, осторожно обвивая их вокруг шеи Блейна. Его щёки приобрели чудесный розовый оттенок. — Пойдём ко мне? — говорит он, играя с воротником куртки Блейна. — Чтобы поболтать… и так далее. — Он дарит Блейну смущённую и одновременно разрушительную улыбку. — Я пока не готов тебя отпустить. «Тебе же хуже, — думает Блейн. — Ты больше ни за что от меня не избавишься». — Ладно, — отвечает он. — Да. Конечно да. С радостью. Курт вновь его целует, коротко и мило, но этого достаточно, чтобы почувствовать счастье на губах. Рука Курта опускается, чтобы сплести их пальцы вместе. — Нам сюда, — говорит он, и они рука об руку уходят в темноту снежного вечера. ________________________________________ Примечания …должен начаться последний курс в АМДА… — Блейн учится в Американской музыкально-драматической академии, реально существующем вузе в отличие от НЙАДИ ...за просмотром «Мам в танце» с пачкой попкорна... — реалити-шоу, состоящее из восьми сезонов и начавшееся в 2011-м году. Оценка IMDb — 4,6. Он приезжает в Il Canarino… — с итальянского название ресторана переводится как «канарейка». Можно считать отсылочкой к Паваротти :) И не обижайся, Яркая Радуга… — персонаж серии мультфильмов, представленный компанией Hallmark. …не понимает республиканцев Деревянного домика… — организация, которая отстаивает равные права для ЛГБТ-американцев в рамках Республиканской партии. …топить горе за просмотром «Настоящих домохозяек Атланты»… — американский реалити-сериал, который начался в 2008-м году и продолжается до сих пор. Оценка IMDb — 4,3. Блейн и правда любит плохие сериалы :)