Большой и прекрасный

      О прославленных лабораториях ведьм знают все: стоит лишь упомянуть об этих величественных сооружениях, как в памяти слушателей всплывают огромные залы, дымящиеся котлы и склянки, мерзкие ингредиенты, которыми забиты стеллажи и увешаны потолки. Расположившись на специальных подмостках и скорчив устрашающие рожи, ведьмы с трагическим видом кидают в котлы тертые первые рога белых оленей, огненно-красные мухоморы, сушеный мак и перья трехглазой вороны: но задумывался ли кто-нибудь, откуда берут колдуньи все эти причудливые ингредиенты?       В длинных, сырых подвалах ведьминских лабораторий, там, куда незнающему существу соваться не просто глупо, а опасно до крайности, расположены мастерские, где с трупов драконов снимаются когти, выдерживается пещерный гриб, желтыми пауками под строгим контролем плетется шестигранная паутина и выделяется из ползучих тварей драгоценная желчь. Работать в мастерских трудно и рискованно настолько, что сами ведьмы не хотят подобным заниматься и нанимают часто туда работников: тех смельчаков других рас, которых не пугает перспектива на разделочном столе увидеть однажды своего сородича. Однако, дураки всегда находятся, и в мастерской, что расположена в одном не самом бедном, но и зажиточном портовом городе, на берегу холодного моря, работали двое: разыскиваемый за разбойные нападения эльф, и оборотень, которого в силу отталкивающей внешности отказались брать куда-либо еще.       Эклер, как называл себя эльф (настоящего своего имени он по понятным причинам не говорил), был бойким и дотошным молодым (по меркам эльфов) существом, обладающим способностью как расположить к себе любого, так и любого заставить себя ненавидеть. Оборотень же, носящий полностью подходящее его добродушному нраву имя Аура, в кругах ведьм города, которые еженедельно собирались в лаборатории, слыл нерасторопным и непонятливым медведем (в чем имелся смысл, ведь превращением Ауры действительно был бурый охотник), однако его не обижали: за невероятно теплые глаза и мягкий нрав его любили даже сильнее карикатурно-прекрасного эльфа. К работникам, ввиду их важности для лаборатории, относились с уважением, а между собой их связывали куда более глубокие и менее понятные отношения.       В день, о котором пойдет речь, в мастерские привезли на трех санях тушу дракона: темно-зеленая чешуя чудовища отливала благородным золотом, а из пасти торчали стесанные временем, но все одно мощные клыки. Дракон был стар, и, по слухам, издох самостоятельно, но охотники, притащившие его, все же получили положенную награду и отбыли, предварительно издевательски-сочувственно посмотрев на работников мастерской: им предстояло разделить тушу на сотни ингредиентов.       — Ну-у-у… сначала чешуя? — с присущей ему веселостью спросил Эклер и бодро пошел за мисками и скальпельными ножами. Аура проводил его взглядом, а затем снова посмотрел на дракона: особь была не самая большая, даже, пожалуй, маленькая, но работать с ним предстояло долго. Оборотень печально подумал, что, наверное, они провозятся здесь всю ночь: ведь нельзя, чтобы драгоценные драконьи кишки или поджелудочная протухли.       Через десяток минут работники устроились у разных сторон дракона и принялись за работу. Аура встал у головы, которая подозрительно смотрела на него желтыми глазами из-под приоткрытых век, а Эклер — у хвоста: им предстояло отодрать все чешуйчатые пластинки с дракона. В теории это было просто: нож требовалось просунуть под чешуйку, кончиком перерезать плотную кожу, которой пластинка присоединялась к телу, и, подцепив, отодрать ее с характерным бумажным шорохом, однако, тогда как ловкие пальцы эльфа прекрасно справлялись с этим, оборотню было трудно. Кроме того, что сама рукоятка ножа была слишком мала для его мощных ладоней, он не мог рассчитать силу, и то отрывал сразу несколько пластин, которые потом трудно и долго нужно было отделять друг от друга, то зацеплял только часть чешуйки, ломая ее. Пиком неспособности Ауры справиться с кропотливой мелкой работой стало то, что, дернув излишне резко, он насквозь пробил чешую и порезал скальпельным ножом собственную руку.       — Арх! — дернулся он и выронил нож. Его восклик эхом прокатился по подземелью.       — Что такое? — Эклер тут же оказался рядом, но, увидев рану, он с облегчением выдохнул. — Надо быть аккуратнее.       — Я стар-раюсь, — протянув «р», что он делал всегда в разговоре из-за выступающих изо рта мощных клыков, ответил Аура. Он хотел сказать что-то еще, но в одно мгновение его рука оказалась в руке Эклера и слова застряли где-то горле.       — Знаешь, — с прищуром смотря на оборотня, сказал Эклер. — Слюна эльфов, вообще-то, целебная. Хочешь я… — и вместо слов он поднес руку Ауры к своему рту, из которого юркой змейкой выскользнул рубиново-красный язык. Он почти коснулся жесткой ладони оборотня, покрытой мелкими шрамами и мозолями, но Ауре все же удалось выдернуть ее.       — Опять ты шутишь, — улыбнувшись, сказал он. — Я обр-работаю р-рану: я быстро. Не снимая с лица расслабленной вежливой улыбки, Аура отвернулся и пошел в другую комнату, однако на его душе стенала буря. Он, Эклер, всегда так вел себя: неоднозначно шутил, прикасался так, будто хотел заключить в объятья, а иногда говорил вовсе черную похабщину и предлагал ее же, будто подобные слова ничего для него не значили. Аура понимал, что, скорее всего, так и было: такой популярный и красивый эльф вряд ли отказывал себе в связях и партнерах, всегда искал чего-то нового — теперь вот хотел попробовать секс с оборотнем. Аура и сам не отказался бы от ночи с ним, но особенно мучительно и грустно было осознавать, что эта близость не будет ничего стоить.       Оборотню уже давно и глубоко нравился Эклер: его задорные шутки, открытость, темные волосы, которые он собирал в высокий пук на затылке и белая, бархатная кожа. Он с радостью и всем чувством хотел бы переспать с ним, и только обида за отсутствие у эльфа такой привязанности сдерживала Ауру от опрометчивого «Да!» в ответ на очередную пошлую шутку. Когда-нибудь оборотень хотел бы признаться: сказать, что заинтересован в долгих и глубоких отношениях, донести свою влюбленность, но как это можно было провернуть с существом, окруженным таким вниманием и популярностью? Аура был уверен — Эклеру признавались многие и часто, и, наступая собственным чувствам на глотку, оборотень убеждал себя, что не готов стать еще одним отвергнутым (ну, может пару раз использованным) бывшим для эльфа.       На скорую руку наложив повязку на руку, Аура вернулся в главный зал, к дракону и своим невеселым, но полным самых развязных мечт мыслям. Эклер его появлению улыбнулся и кивнул в сторону подсобки: там хранились разнообразные приспособления для получения ингредиентов.       — Я тут сам справлюсь, — с мягкой улыбкой на тонких губах заверил эльф. — Если мы не хотим, чтобы твое прекрасное тело пострадало, то тебе стоит заняться чем-то более подходящим. Например: отдели пока когти.       — Хор-рошо, — согласился Аура, вспомнив напоминающее гильотину устройство для перерубания драконьих костей.       — Только ножи там смени: прошлые совсем затупились.       Оборотень кивнул и, закатав рукава черной рубашки (которая тут была форменной) пошел в подсобку: приспособление, которое ему требовалось, габаритами лишь немногим уступало Ауре, а его необходимо было вытащить и подкатить к драконьей туше. На помощь Эклера не приходилось рассчитывать, ведь его тонкие пальцы и хрупкая спина едва бы справились.       Перетаскивая устройство, на плашке под лезвием которого было не одно отверстие, а три (для трехпалой драконьей лапы), Аура напрягал все силы, поскольку по каменному полу обшитое металлом дерево ползло с трудом. Он напрягал плечи и ноги: а Эклер, забыв о работе, во все глаза следил за ним, замирая от выступающих сквозь смуглую кожу узоров мускулатуры. Он давно присматривался к Ауре: и чем больше смотрел на его правильное лицо и потрясающее размерами и формами тело, тем иступленнее желал его. Эклер готов был завалить его в любой момент, но виноватая улыбка, с которой оборотень каждый раз убирал от себя его руки, заставляла сердце сжиматься, а все желания стыдливо отступать. Эльф на многое готов был пойти ради существа, которое ему нравится, и прекрасно осознавал, что принудить Ауру к чему-либо не сможет.       Притащив устройство к туше, оборотень облегченно выдохнул и стер со лба выступившие на нем блестящие капельки пота: сердце Эклера от этого зрелища пропустило удар. Эльф чувствовал, что от вида Ауры начинает возбуждаться, что его сдержанность в который раз покидает тело и вскоре, возможно, снова придется выдумывать причину для того, чтобы скрыться в уборной и, подпитывая внутренних демонов воспоминаниями, ублажать себя.       Потянувшись, Аура принялся снимать старое затупленное лезвие, и вида, который открыла приподнявшаяся от усердной работы руками рубашка оборотня, Эклер уже не мог выдержать: резко поднявшись, он взял полупустую миску с драконьей чешуей с твердым намерением отнести ее на склад и по пути несколько охладиться. Когда он проходил мимо Ауры, тот уже закончил с лезвием и, склонившись, проверял крепления нижней части устройства.       Не выдержав, Эклер весело бросил:       — Ох, какой прелестный вид! — и прежде, чем его разум успел обдумать действие, звонко шлепнул оборотня по отставленной заднице.       Это должно было быть невинным проявлением заинтересованности, но Аура вдруг потерял равновесие и упал вперед: точно в пазы оставленного открытым устройства. Приспособление покачнулось, вздрогнуло и в следующий момент паз для ножа рухнул вниз, закрывая Ауру словно в кандалы.       — Прости! — Эклер уронил миску с чешуей, поспешив на помочь оборотню, однако, на его лицо сама собой заползла улыбка: слишком уж забавно выглядел стоящий на четвереньках у деревянного устройства Аура.       — Хор-рошо, что ножа не было, — дрогнувшим голосом отозвался оборотень, пытаясь встать. В теории это было просто: устройство не должно было как-либо закрепляться в нижней позиции, но как ни пытался Аура, как ни тянул вверх Эклер — раскрыть кандалы не удавалось. — Это потому что кр-риво легло, — пояснил оборотень, пытаясь отдышаться от многочисленным попыток разжать устройство. Его левая рука была придавлена у запястья, тогда как правая — почти у плеча: из-за этого верхняя часть гильотины оказалась перекошена.       — Да какая разница из-за чего, — отозвался эльф, упорно тяня вверх. — Она не открывается!       Наконец, обессилив, он сел рядом с Аурой, у бока устройства, и тяжело выдохнул. Верхняя часть будто застряла намертво, но за гудящими от попыток ее выправить руками возбуждение, ранее окутывающее Эклера, пошло на спад.       — Может попробовать распилить? — спросил Эклер, утирая со лба пот.       — Чтобы потом платить за нее? Ну уж нет, — отозвался Аура, руки и спина которого начали затекать. — Давай попр-робуем одновр-ременно потянуть за левую сторону: должно ср-работать.       — Хорошо, — ответил эльф и, со вздохом встав, встал у устройства. Расположился он специально у стороны, с которой торчала голова Ауры, чтобы лишний раз не искушать и не испытывать себя, но сам оборотень внезапно запротивился:       — Встань с др-ругой стор-роны, — сдавлено попросил он, отводя взгляд. Пах Эклера сейчас был точно перед его лицом и из-за этого простого факта соображал Аура с трудом.       Заметив смущение оборотня, Эклер несколько секунд пытался сообразить, что его вызвало, а затем его красивое лицо залила краска. Он испытывал одновременно смущение и радость от факта, что Аура все же воспринимает его как мужчину (откуда по логике эльфа вытекало, что он воспринимает его и как партнера). Не отказав себе в удовольствии еще несколько мучительно долгих мгновений постоять неподвижно, наблюдая за выражениями смущения на лице оборотня, Эклер все же отошел, встав у другой стороны устройства.       Однако, и тут его поджидали поводы для беспокойства: вслед за широкой спиной и узкой талией, несколько поднятая вверх, тут находилась задница Ауры, как всегда притягательно округлая и сочная. Стараясь не смотреть на нее, однако, периодически скашивая все-таки взгляд, эльф встал на положенное ему место и взялся за верхний паз.       — На счет три, — предупредил Эклер и начал считать: — Раз. Два. И… три!       Но прежде, чем эльф успел приложить к неподатливой деревяшке хоть каплю силы, Аура мощно дернулся, пытаясь выбраться. Устройство пошатнулось, а вслед за ним потерял равновесие Эклер, начав заваливаться на спину. Судорожно пытаясь ухватиться за что-нибудь, рука эльфа проскользила по шее оборотня, его спине и, наконец, замерла раскрытой ладонью на его заднице.       Прежде, чем Эклер успел осознать произошедшее, или извиниться, с губ оборотня сорвалось громкое, полное наслаждения:       — М-м-мгх!       Эльф замер, не веря своим ушам и ощущениям: он заметил, что его рука сжимает такую желанную заднюю часть Ауры. Он, в общем-то, довольно часто представлял, как сжимает оборотня в объятьях и как тот от удовольствия стонет своим глубоким баритоном, но наяву услышать это было в сто, в миллион раз приятнее. Желание вновь услышать что-то подобное в несколько мгновений целиком захлестнуло Эклера, все страхи и опасения, что жили в нем до этого момента, разлетелись пугаными птицами, и в голове осталось только неконтролируемое возбуждение.       Аура хотел сказать что-то, извиниться или попросить помочь, но рука эльфа вновь сжалась на его заднице и все, что смог выдавить из себя оборотень, новый пошлый стон:       — Ар-р-ргх! — Аура ощущал, как тонкая ладонь эльфа сквозь ткань штанов скользит по его коже, и от этих прикосновений будто разряды молний прошивали все тело. — Прекрати! — сдавлено попросил оборотень, но эльф в ответ только усмехнулся:       — Тебе же вроде нравится? — и, снова сжав желанное тело уже обеими ладонями, Эклер уточнил: — Не правда ли?       — А-ах! — простонал оборотень и его голос эхом пронесся по подземелью. — Это н-не!..       — Это прекрасно… — не слушая его, прошептал Эклер, продолжая пальцами мять и лапать желанное тело.       С задницы его руки плавно переместились к спине и талии, откуда — к мощной шее и широким плечам. Склонившись, эльф поцеловал Ауру между лопаток, вызвав с его стороны еще один восторженный восклик, а его руки тем временем спустились к груди оборотня. С ласковой жадностью Эклер сжимал в ладонях мощную грудь, гладил четкие линии ключиц и игриво сжимал затвердевшие соски. Он пьянел от каждого прикосновения и уже не казалось реальностью то, что наконец-то после долгих месяцев наблюдений и мечт он может прикасаться к желанному телу.       От умелых прикосновений эльфа Аура плавился: он ощущал, как каждая его частичка тянется к Эклеру, который, казалось, знал все приятные точки и места. Его руки были холодными и хрупкими, но дарили какие-то особенные чувства, которых оборотень ни за что не достиг бы с другими, или сам. Он старался сдерживать голос, смущаясь того, как звонко он разносится среди каменных стен, но в иные моменты это было совершенно невозможно: собирающееся в паху возбуждение смертоносной волной проносилось по телу и, казалось, если не высвободить его стоном, оно перекроет сдавленным воздухом глотку. Внезапно с подтянутого живота Ауры руки эльфа спустились ниже, и он удовлетворенно хмыкнул:       — А ты говоришь, что не нравится! — Эклер резким движением обхватил стояк оборотня и несколько раз провел по нему. Аура выгнулся, насколько позволяло его стиснутое положение, и сквозь зубы выдохнул:       — Нам не стоит!..       — Отчего же? — игриво спросил эльф. — Кажется, мы оба всем довольны.       И, словно в подтверждение своих слов, Эклер прижался к заднице оборотня вставшим членом, что выступал через широкие штаны. Аура крупно вздрогнул от этого прикосновения, а затем глубоко выдохнул сквозь зубы: он никогда не предполагал, что окажется в таком положении, но оно, это положение, льстило и нравилось ему. Сейчас он не думал о том, что случится: только о тепле тела, нависшего над ним.       Внезапно кожи оборотня чуть ниже спины коснулся стылый воздух подземелья: его штаны оказались спущены до колен, что открывало прекрасный прямой доступ к заднице. Прежде, чем Аура успел удивиться, или смутиться этому, руки Эклера резво раздвинули его половинки, и между ними скользнул юркий язык. Изо рта оборотня вырвался глухой стон, он хотел возмутиться, но не смог сказать и слова против: всем телом он ощущал игривые прикосновения к его телу эльфа, который то дразнил дырочку Ауры кончиком, то проникал до неприличия глубоко.       Когда эта сладкая пытка закончилась, оборотень обмяк в своих кандалах. Его член, налитый, готовый излиться в любой момент, приятно трепетал, касаясь случайно ног или грубой ткани штанов. Вдруг у самой задницы он почувствовал что-то твердое и теплое: от предвкушения и желания тело вновь прошила волна удовольствия.       Эклер готов был взорваться в любой момент, наблюдая, как его любимый извивается от наслаждения. Однако, он крепился что было сил, лишь бы не ударить в грязь лицом в момент, которого он так долго ждал. Медленно двигая бедрами, и будто стараясь растянуть этот момент как можно дольше, эльф стал неторопливо входить в Ауру, резко через раз втягивая в себя воздух. Сначала оборотень вел себя тихо, но вот в один момент он вздрогнул всем телом и протяжно застонал: в этот момент Эклер не выдержал и вставил вошедший к этому времени только наполовину член полностью.       Тело Ауры на секунду напряглось, а затем вдруг расслабилось: он глубоко выдохнул сквозь зубы. Опустив руку к члену оборотня, эльф почувствовал вязкую жидкость: он кончил. Приободренный и одновременно возбужденный этим фактом, Эклер резко двинулся вперед, начиная размашисто, глубоко трахать оборотня, не обращая внимания на его сдавленные слова.       — Я ведь только что!.. — попытался сказать Аура, но эльф только крепче сжал руки на его талии и задвигался резче.       Оборотень не хотел признавать себе, что от этой грубости, силы, с которой его брали и непередаваемого чувства заполнености внутри он весь пылал, а возбуждение, только что, казалось, покинувшее тело, вновь с новой силой разгорается в его глубине. От глубоких толчков тело Ауры, насколько это позволяли кандалы, выгибалось, старалось подставиться под большее количество ласки и наслаждения в обход возможностям. Оборотню хотелось бы начать рассуждать здраво, попытаться что-то сделать в этой непередаваемо приятной ситуации, в которую он попал, но в голове вновь начинал кружиться белесый туман, который путал мысли и заставлял глотку издавать такие звуки, на которые в обычном своем состоянии Аура ни за что бы не решился.       Эклер чувствовал, что развязка близка, начиная рвано вбиваться в податливое тело. От проникающего в тело огненного воздуха до раскаленного тела под собой — все дарило новые, приятные ощущения, в которых удовольствием было забыться. Склонившись к Ауре, эльф обхватил его член, вновь начавший вставать, рукой, и начал медленно дрочить, собираясь кончить в одно время.       В момент, когда оба существа достигли пика наслаждения, глаза оборотня застелила пелена: этот оргазм не был похож на предыдущий, ведь теперь кроме собственного удовольствия Аура чувствовал, как небезразличное ему существо изливается глубоко внутри него. Чувства захлестнули оборотня, и прежде, чем он смог обуздать их, кандалы треснули: тело Ауры увеличилось, на плечах и спине появилась бурая шерсть. Не сумев сдержаться, он на секунду почти начал обращаться, но вовремя прекратил это.       Когда оба существа блаженно выдохнули, кандалы были разрушены. Аура, вернувшийся к прошлому виду, сидел на холодном полу откинув голову и пытаясь подобрать слова, которые не глупо было бы сказать сейчас. Только сейчас он подумал, что, возможно, совершил глупость, и хотел уже извиниться за нее, как Эклер внезапно оказался рядом и нежно поцеловал его в заросшую жесткой щетиной щеку. Оборотень посмотрел на него с подозрением, ведь он не думал, что к своим любовникам эльф относится с подобной нежностью, но прежде, чем он успел что-то сказать, Эклер опустился на его плечо и выдохнул:       — А я было думал, ты отшиваешь меня.       — Я?.. — хриплым голосом переспросил оборотень.       — Ну, не отвечаешь на мои признания, не даешь трогать себя… Я думал, пора сдаться, — смущенно продолжил эльф.       — Признания? — оборотень посмотрел на Эклера, который тоже поднял на него глаза. Их молчаливое переглядывание продолжалось несколько секунд, пока эльф не спросил:       — Так ты все-таки не понял?       — А что нужно было понять?..       — То, что я люблю тебя! Я же намекал, и не раз! — привстав, Эклер посмотрел в глаза оборотня с упреком. — Я писал на твоем шкафчике! И, и… И на пыльце на прошлой неделе! Я отдал тебе сердце сирены: это же во всех культурах признание!       — Да кто бы такое понял! — в свою очередь возмутился Аура. — О таких вещах! — он вдруг смутился и уже тише продолжил: — О таких вещах надо говор-рить пр-рямо и в лицо…       — Тогда я скажу прямо, — эльф поднялся и, взяв в свои ладони лицо оборотня, четко сказал: — Ты мне очень н-нравишься. Нет: я даже тебя люблю. Ты… будешь моей парой?       — Да, и… — Аура замялся, а затем приблизился и аккуратно поцеловал Эклера в щеку. — Я тоже.