***
Тогда он уже смог выбиться из обыкновенных рабочих на серебряных рудниках и приблизиться к статусу аристократов, благодаря чему и наладил отношения с Теоданисом. Но Стилтон никак не мог ожидать того, что во время одного из приёмов герцог отведёт его в сторону и предложит составить ему компанию во время поездки на Гристоль. — Послушай, Арамис, — сказал он тогда с лёгкой неуверенностью в голосе, — я понимаю, что у тебя кипит работа на рудниках, но мне нужно, чтобы меня кто-то сопроводил во время путешествия к Белому Утёсу. Аббатство рассказывает про какие-то новые ресурсы, которые они нашли во время одного из своих очередных паломничеств и которые могут быть стратегически выгодны для Карнаки, так что мне нужно лично на это всё посмотреть. — Но почему именно я, герцог? — Тогда ещё юный Арамис не мог поверить своим ушам. — У вас же полный двор приближённых, которые наверняка мечтают о том, чтобы вас сопроводить. — Они мечтают о том, чтобы лизать мне пятки в надежде на повышение и лучшую жизнь, хотя худшую даже в глаза не видели. А ты видел. Я знаю твою историю про мать и несколько монет по одной на неделю, когда ты только приехал сюда, так что рассчитываю на то, что ты не станешь пресмыкаться предо мной, — тут он сделал небольшую паузу. — К тому же ты смыслишь в добыче ресурсов. И называй меня на «ты». Собственно, именно тогда Теоданис стал выделяться в глазах Стилтона. Герцог не относился к простым людям, как к скоту или же обыкновенному понятию «рабочая сила». Он видел в них свободных личностей, которых уважал и возвышал даже над своей свитой надушенных и напудренных павлинов. Корабль, на котором они отплыли из порта Карнаки, не отличался громадными размерами. Тогда юная императрица Эмили только-только взошла на престол под чутким присмотром своего лорда-защитника и не могла должным образом распоряжаться полномочиями, из-за чего в нейтральных водах развелись шайки пиратов. Поэтому большим кораблям лучше было особо не светиться, о чём прекрасно знал Теоданис. Первый день на корабле они провели в каюте. У Арамиса почему-то обострилась морская болезнь, которой он у себя ранее никогда не наблюдал (и в будущем о ней забудет), а герцог посчитал своим долгом скрасить недуг своего друга историями, коих у него набралось немало за все годы правления Серконосом. Поначалу это не особо помогало, но когда Стилтон стал понемногу вникать в суть рассказов, это действительно способствовало тому, что ближе к вечеру он забыл про чувство тошноты и даже смог пройтись по палубе до кухни и нормально поесть. Герцог в свою очередь был нескончаемо рад тому, что может не только подписывать бумажки и вызывать вымученный смех у дам с яйцом из волос на голове, но и помочь справиться с недугом. Весь следующий день они провели в беседах на палубе, наблюдая за тем, как синие волны тихо, ударяются о стенки корабля, разлетаясь потоками искрящихся брызг в разные стороны. В той поездке он впервые увидел китов. Не таких китов, как в порту — измученных, лежащих на камнях брусчатки в собственной крови и внутренностях, с порванными пастями и поломанными усами. Нет, Арамис увидел, как эти прекрасные животные свободно плывут вдоль корабля (удивительно, но они каким-то образом научились отличать обычные корабли от кораблей китобоев), извергают фонтаны брызг из своих спин, а затем взмывают вверх и почти тут же шлёпаются обратно в воду, вызывая у Теоданиса поистине детский смех. Уже тогда он ощущал к нему странное чувство, какого не испытывал ещё никогда и ни к кому. Арамис старался запомнить каждый момент, каждое слово Теоданиса. При виде его смеха живот наполнялся странным чувством, словно парень куда-то падает, сидя на месте и ловя на своих щеках солёные брызги, которые спустя года превратятся в горькие слёзы. А герцог в свою очередь словно забыл с ним свою должность, и даже весь тот экипаж корабля, который был там помимо них самих, странно поглядывал на то, как обычно серьёзный мужчина дурачится с едой или собственной одеждой рядом с этим рыжим пареньком, о котором год назад и знать никто не знал. Но, когда Стилтон ушёл вечером спать, а Теоданис остался поговорить с капитаном корабля, герцогу стало несколько страшно. Дело было в том, что капитан дал ему специальную трубу, через которую с помощью специальных линз можно было увидеть, что варит хозяйка на другом конце порта Карнаки. И Теоданис увидел, что прямо на их пути от края до края горизонта надвигается чёрный массив штормовых облаков. Он знал, что эта часть океана постоянно сотрясается из-за частых бурь, но даже не думал, что сам попадёт в одну из таких. — Что будем делать, капитан? — Спросил Теоданис, убирая прибор с линзами. — Обойти уже не получится — слишком большой массив и мы уже слишком близко подобрались, — бывалый морской волк поиграл усами, оценивая ситуацию. — Но мы можем попробовать пройти насквозь. То есть, через центр бури. — Что же ты нас, решил утопить в центре бури? — Нет, вовсе нет, милорд, — заторопился капитан, — просто ближе к центру оно, это самое… Крутит меньше всего, а отсюда и меньше шансов на дно пойти. Далее герцог никогда не рассказывал ему, что было в разговоре. Наверное, из-за проблем с памятью, которые начали у него появляться с возрастом. Да и сам Арамис никогда этим особо не интересовался, потому как смутно помнил ту ночь, когда проснулся от воя ветра за бортом. О да, тот звук ему никогда не забыть. Ему казалось, будто сама ткань мироздания дала трещину, и Бездна захватила их корабль в бесконечный вихрь посреди пустоты. Соскочив с постели в своей каюте, Стилтон подбежал к маленькому окошку, чтобы посмотреть, что происходит снаружи, но почти тут же отпрыгнул из-за ударившего в стекло потока солёной воды. Как только волны отхлынули, парень увидел чёрное небо, в котором вихрились тучи, пронзая воздух и друг друга острыми вспышками молний. Спустя несколько секунд корабль начало сильно качать, и уже это Арамис понял не из-за видов за окном (хотя и там он видел, как вода иногда пропадает из обозримой части), но и благодаря тому, что его начало бросать из стороны в сторону. Во время одного из наклонов дверь в каюту распахнулась, и в свете внутрикорабельных фонарей он узнал Теоданиса. Он был растрёпан, в одной ночной рубашке и штанах, а в глазах застыла какая-то странная эмоция, которую Арамис до сих пор не может распознать, раз за разом пытаясь всмотреться в это расплывающееся лицо в собственном воображении. Герцог зашёл в его каюту, закрыл за собой дверь и стремительно приблизился к будущему барону, который сидел на своей койке. — Что происходит? — Выкрикнул Стилтон, пытаясь переорать вой ветра и шум волн за бортом. — Шторм. — Кратко ответил Теоданис, практически вплотную прижавшись губами к его уху. — И не факт, что мы сможем его пережить. Зависит от того, как сработает капитан. — И что нам теперь делать?! — С явной паникой в голосе и во всём своём виде спросил парень точно так же над ухом, при этом вцепившись пальцами в крепкие плечи мужчины. — Не знаю, как ты, но я хочу осуществить то, о чём думаю с самого того момента, когда впервые увидел тебя на получении прав имущества для рудника, и не отправиться в Бездну танцевать с Чужим с таким грузом на душе. После этих слов Теоданис не дал своему спутнику ничего ответить, а лишь прижался губами к его губам. Арамис сначала опешил, не понимая, что происходит. Но спустя пару секунд, когда он почувствовал, как чувство, не дававшее ему покоя весь день, внезапно эволюционирует в свою полную форму, давая наконец облегчение и вызывая некий трепет где-то в области груди, парень всё же ответил на поцелуй. Ответил и словно забылся. Забыл про корабль, шторм, капитана и команду на борту. Всё это просто на какое-то время перестало для него существовать. Стилтон позволил ему повалить себя на койку. Позволил повиснуть над собой. Позволил изучать своё тело, ласкать, целовать. Также он позволил Теоданису опуститься ниже и обхватить губами его член. Позволил трогать во время этого свою грудь, на которой с возрастом стала расти щетина. А после и занять положение между своих ног, обхватить оба члена одной ладонью и начать двигать тазом. Сначала медленно и плавно, но затем рьяно и резко. Ему нравилось чувствовать его жар. Мягкость кожи Теоданиса под пальцами. Нравилась пылкость его дыхания, смешанного с шёпотом прямо над ухом. Нравилось, как он изредка его покусывал, заигравшись с поцелуями. А также нравилось, как качающие корабль волны помогали им двигать тазом в одном ритме, вызывая лютый восторг. Но самым эффектным воспоминанием стало то, как в конце ему позволили взять инициативу в свои руки (если быть точнее — руку) и помочь достичь разрядки.***
Арамис уже в который раз прокручивал эту поездку у себя в голове. Он помнил, что на следующее утро они проснулись и увидели вдалеке белые скалы острова Гристоль. И с того момента практически не расставались. Теоданис стал для него опорой, поддержкой, другом и любовником в одном лице. Даже когда возраст начал брать своё, изрезая кожу морщинами и оставляя на ней пятна, Стилтон не переставал чувствовать этого благоговейного трепета в сердце, когда видел его улыбку и слышал всё такой же поистине детский смех. И вот, опустошив уже половину бутылки, он чувствовал, как очередной приступ рыданий начинает перерастать в очередной приступ кашля. Утерев слёзы с щёк, Стилтон также вытер и губы после кашля. На воротнике рубашки показались красные пятна. Всё-таки пыль в шахтах, когда он ещё там работал или спускался для проверки своего изобретения — маски для рабочих, не осталась просто так лежать в его лёгких. Она медленно убивала их. Отвернувшись от кровавых пятен, Арамис Стилтон обратил свой взор на серебряную статую Теоданиса Абеле, которую сам же и установил на одноимённой площади в районе Батиста. Герцог смотрел куда-то вдаль, подняв подбородок. Куда-то в чёрное небо, освещённое звёздами и громадной луной. И в лунном свете он казался будто живым, как в свои последние годы. По крайней мере так казалось Арамису издалека.Скоро мы вновь увидимся, Тео… Скоро мы вновь увидимся…