***
Народ сейчас слишком занят, играют популярные песни, все одурманено трясутся под музыку не попадая в ритм. Девушки активно подходили к новому красавчику бармену, не столько за выпивкой, сколько за вниманием. Вываливая свои пышные декольте на обозрения мужских глаз, пытаясь тем привлечь Кима, который не первую минуту прожигает VIP место в зале голодным и диким взглядом. Весь флирт проходит вскользь Тэхёна, у него сейчас одна цель. Словно смола, черные волосы, длинными волнами развиваются от покачивания головы под бредовую песню. Изящные, невозможно длинные ноги, но в тоже время крепкие, обтянутые темной тканью джинс с множеством цепей, свисающих и обмотанных вокруг тонкой талии. Ужасная, огромная рубашка, которая не скрывает ничего, только дразнит, создавая видимость приличной одежды. Совсем один, также сверлит дыры в толпе, роковым взглядом. Добыча ищет своего хищника Этот взгляд запомнился на всю жизнь. Большие, лукавые глаза, темные, словно ночь с отливом красных огней клуба. Прожигают Тэхёна, разнося по лицу ухмылку одним уголком губ. Длинные локоны падают на глаза скрывая игривый взгляд, но Тэхён и так понял чего хочет его детка. Парень поднимается шагая вперед бесконечными ногами, из которых состоит 70% его фигуры. В голове Кима все смешивается, картинка перед глазами плывет, но только Чонгук остается в HD качестве. Сиденье скрипит под 65-тью килограммами совершенства. Беглый взгляд Тэхёна устраивается на Чоне, заставляя сердце вычеркнуть себя из списка органов человека. Бармен пытается создать эффект неожиданной встречи, но это лишь вызывает смешок и поблескивание жемчужно-белых зубов. — Что, всё так плохо, мистер? — выделяя последнее слово съязвил парень, растворяясь в желчи, которая создана для сегодняшней видимости недотроги. Чудесным образом, каждый раз, это всего лишь оболочка исчезающая с появлением рук на его упругой заднице. — Это ты про себя? До сих пор грезишь о моем члене у себя в попке, поэтому все так плохо? — актер, очень даже хороший, прячет свое желание схватиться мертвой хваткой по линии челюсти и растерзать эти блядско-идеальные губы-бантики, потерявшие свою форму в улыбке «не знаю что ответить, гадкий ублюдок». Чонгук издает легкий смешок, длинной в одну секунду и вглядывается в бар, не находя там любимого вина, показушно дует губы. — Я пью только вино. — Чон зачесывает челку назад, вспотевшую из-за дурного воздуха в забитом помещении. Пальчики не навязчиво пробираются по блестящей шее, заманивая попробовать ее на вкус. Глотка тяжело дергается, а руки становятся холодными. Тэхён ходит по краю, но в этот раз, он точно не проиграет младшему. — Желательно из моего рта, да, детка? — бросая взгляд на Чонгука с хитрой улыбкой на лице, Тэхен наклонился за любимым напитком. Оба флиртуют так, как будто в первый раз, но оба понимают — это всего лишь игра, чтобы скрыть чувства, которые не нужны никому. — Тебе 18-то есть? — Тэхен со звуком ставит бутылку красного, облизывая пухлые губы, кончиком языка, расправляя каждую складочку, пропитанную сладким осадком давнего алкоголя. — Надо было спрашивать об этом, когда трахал меня в туалете… Идиот. — Чонгук закатывает глаза и отклоняется вперед на столешницу, пальцы забитые татуировками, непривычно нежно пропускают завязки фартука бармена через раскрытую ладонь, шёлковая ткань приятно перекатывается по узорам ухоженных рук. — За все в этой жизни нужно платить Чонгук~а, но я за оскорбления денег не беру… А вот тебя я могу взять с удовольствием. — алкоголь водопадом скатывается по хрупким стеночкам бокала, тонкая ножка зажата между пальцами с большим количеством перстней, которые стоят целое состояние. Чонгук сгладывает собравшуюся слюну, наблюдая за напитком в полной власти Тэхена, жидкость перекатывается по всему объему бокала от легких движений руки, являющихся частью их бесконечной игры. Вино послушно укладывается на дно бокала, растекаясь наконец по губам младшего. Бокал выпивается залпом, Тэхен смотрит на Чона и ждет, когда тот протянет его за новой порцией. Чонгук останавливает его тяжелым взглядом из-под ресниц. Остатки скатываются в серединку и Чонгук трясет и размазывает снова по стенкам. — Я хочу, чтобы ты потанцевал со мной, прямо сейчас. — Чон растекается по стойке и стреляет глазами в Тэ, чтобы тот точно повелся на эти манипуляции. — Я не танцую с парнями. — бокал отставлен в сторону, и рука нежно обхватывает гладкий подбородок. Чонгук невольно поднимает слезящиеся глаза, в них пропали напускная стервозность и игривый сарказм, остались только чистые звездочки, скрывающиеся под этим грязным туманом. Лицо Тэхёна приближается близко, до касания носами. — Я их трахаю. — Это тоже не плохо… — более застенчиво чем раньше, Тэхён уже чувствует сладость победы, которая растекается довольной негой по венам. Чонгук закидывает ногу на ногу и с сексуальным закусыванием губы, произносит чмокающими губами, проведя пальцем по груди бармена. — У меня сюрприз для тебя. Чонгук прекрасен всегда, но от такой детки чертовски тесно в штанах. Изящный тактильный путь подушечками пальцев по бедрам и выше, к округлым ягодицам. Цепи звонко звучат от покачивания жаждущего тела. Тяжелые берцы обходят стойку, ощущение теплоты и будущего жаркого секса, рвут Чонгука на части. Большие ладони сжимают ягодицы до боли из-за жесткой ткани джинс. Стеснение покинуло тела вместе с разумом, два заведенных сердца пытаются поменяться местами через плотно прижатую кожу. Дыхание хена плавит его на глазах у всех. — 1:1, сладкий… — Тэхён собирает рассыпанные по шее угольные волосы, пропитанные духами и дымкой сигарет. Эти модные цепи мешают пройтись руками по бедрам и талии. Тэ тяжело выдыхает прямо в ухо, опаляя ушную раковину. Кончики ушей вспотели и длинные сережки отдаются в полную власть языку старшего. — Детка, что ты за оковы на себя навешал? — ноготки скребут по шершавой ткани джинс, защищающих молочную кожу от царапин. Одежда лишает Кима прекрасных отпечатков его рук, расцветающих на коже голой детки в ночном свете луны в комнате для VIP клиентов. — Скрываю сюрприз для моего хена. — руки соскользнули с теплой влажной спины, которая так приятно грела холодные ладони. Переживая одиночество, отстраняется и проталкивает пальцы в узкий карман. Ключик бесхозно болтается на колечке, зажатом между синюшными, извитыми множественными тату, пальцами. Чонгук игриво потряхивает перед лицом Кима «волшебным куском металла», будучи прижатым к паху любовника. Рука сильно надавливает на поясницу, Тэхён словно зверь, раззадоренный сочным мясом, следит за покачиванием кисти с ключом от комнаты, в которой захочется раствориться. Металл раздражает рецепторы не природным терпким вкусом. Ключик послушно зажимается зубами Тэхёна, белые резцы крепко смыкаются на блестящей поверхности. Челюсть напряглась, создавая еще более сексуальный вид, в добавок к прямому взгляду на Чона, расплавленного в плену Кима. Младший обвисает, как украшение, обволакивая предплечье, рука Тэхена под телом каменная, ощущается твердо и надежно, заставляя тело откинуться назад. Воздушная шёлковая ткань рубашки свисает вниз под действием земного притяжения, расстегнутые пуговицы открывают вид на пышные мышцы груди. Темные бусины сосков, набухшие, выделяются через ткань, привлекая внимание шаловливой руки Тэхёна. Раскрытая ладонь очерчивает весь торс парня, уделяя внимание чувствительным местам. Ощущение рельефного тела под пальцами дарит эстетический оргазм. Ким готов верещать, как девчонка, глотая это желание, комок возбуждения бьет в область паха и растекается по мужскому достоинству приятным напряжением. Переизбыток дофамина и тестостерона в крови пульсирует, пуская по каждой клетке Чона разряд. Тяга поскорее попасть во власть мужчины пронизывает Чонгука с ног до головы. Так больше не может продолжаться. Тэхен смотрит в глубину омутов глаз, попадая под гипноз. Но рассудок и сильное напряжение в штанах не дают ему остаться так же стоять и ласкать податливое тело у всех на виду. Ловкие пальцы выуживают из тисков белоснежных зубов, ключик, не отрывая взгляд от Чона. Между ними сладкая зрительная связь с горчинкой вздернутой брови, всего на секунду, но этого хватает, чтобы выбить стон из расслабленной груди. Слабыми ногами тряпичной куклы, Чонгук идет за манящей рукой. Он очерчивает фигуру старшего, запоминая её линии. «Подобен богу» — проносится растекающимся дымом в голове, совсем дурманя. Возбуждение проглотило последние адекватные клетки разума, и тело погружается во тьму коридора. Тёплая рука Кима, слепо сгребает в свои оковы, обвиваясь вокруг талии. Чонгук чувствует жар старшего через легкую ткань классических брюк. Твердый фаллос упирается в бедро. Столь интимное касание через одежду будоражит уже и так потерявшего всякое терпение парня. Чон выгибается как кошка, потягиваясь, смыкая губы, от напряжения всего лица кислород сам вылетает томным мычанием в голову. Животные инстинкты управляют Тэхеном, полностью захватив его организм. Слюна скапливается во рту, темные глаза с расширенными зрачками в тусклом помещении начинают поблескивать, как у большого дикого хищника. Чонгук — добыча пойманная для сегодняшнего ужина, вдруг словила стокгольмский синдром и теперь плавится от надругательств над своим драгоценным телом. Дыхание сбилось с ритма, горячий воздух опаляет его шею подготавливая для чувства сладкой боли. Холодные зубы прикусывают кожу, захватывая на сантиметр больше, сокращают расстояние. Резкий вдох неправильно бьется о стенку горла коротким потоком, забирая остатки воздуха, Чонгук чувствует крепкую хватку на своих, налившихся семенем, яйцах. Так ужасно, но так ахуенно, ноги сами по себе подкашиваются.***
Ключ не с первой попытки попадает в скважину, открывая дверь в комнату. Костлявые руки поворачивают ручку, с приятным тихим звуком. Глухая, темная комната, раскрыта перед парой. Тэхен уже готов кинуть младшего на кровать и насладиться идеальным телом. Почувствовать подушечками пальцев каждый изгиб накаченного тела с множеством мышц под тонкой, бархатной кожей. Ким с ухмылкой шлепает по упругой ягодице, чувствуя волну напряжения в паху, заставляющую закусить губу. Воспринимая касание как зеленый свет, Чонгук уверенно перешагивает порог. Бедра покачиваются, призывно звеня цепями, Чона раззадоривает их звук. Тэхен захлопывает дверь и закрывает на ключ, чтобы младший чувствовал себя комфортно. Атмосфера давит на тело, приходит осознание того что происходит, сейчас уже не понятно кто первый предался соблазну. Разделив этот бокал на двоих, перепутали вино с кровью дьявола. Скрываясь за оболочкой ажиотажа, передали нотки соблазна сквозь поцелуй.***
Объемные биты сотрясают комнату, задавая особый ритм их действиям. Еле заметный запах тела скрыт под ужасной тканью, защищающей хрупкую кожу. Легкие пятна на шее от растворившихся засосов манят, невозможно сдержаться. Боясь выдохнуть, чтобы не растерять запах желанного, Ким проводит носом по потной шее, окольцовывая родинку. Каждое касание — мина сапера, которая вот-вот взорвется от ощущений влаги языка в ямке ключицы. Выделив лучшее место на кровати, Тэхен охраняет территорию вокруг своей детки. Колени все так же на полу, чтобы показать видимость поражения перед младшим, что очень льстит, словно это правда. Тэхен умело орудует руками, оглаживая бедра. Более мягкая ткань джинс у ширинки собирается складочками от сильного возбуждения Чона. Опустившись еще ниже, точно как послушный пес, Тэхен вдыхает запах мужских гормонов, концентрация которых зашкаливает ниже пояса, поглаживает длину от основания, все так же охваченную прочной тканью. Чонгук смотрит в потолок и думает, что он собирается падать, не о чем беспокоится, упадет потом, когда исчезнет ощущение горячих рук на талии, когда Чонгук перестанет быть счастливым. Легкая дрожь предвкушения реакции старшего, когда тот бесстыдно лезет под рубашку. Сжимаясь кулаками на тонкой ткани, руки вытягивают полы рубашки из штанов. Тэхен закрывает глаза и прижимается к оголенному торсу. Все тактильные ощущения, кожа об кожу, выжигаются на внутренней корке мозга, стараясь запомнить все. Погладив руками ребра, губы направились посчитать каждый кубик пресса своего малыша. Но неприятный вкус ткани прерывает тёплый поцелуй. Сетка? Колготки? — Ммм, детка, ох… Твой сюрприз? — переплетенные нити колгот в крупную сетку чертовски привлекают только в комплекте с Чоном. Нет возможности сопротивляться белой сладкой коже кубиков, обтянутых капроном. Тэхен открывает глаза и глубоко вдыхает густой воздух, слюна во рту скапливается и крупный кадык двигается всё чаще. Безумная липкость языка ощущается тёплым мазком рядом с пупком, дорожкой поблескивая под светом луны, пробивающейся во тьму. Ему предоставлен только кусочек всего наряда, но хочется больше, насладится с полна. Цепи не дают дотронутся до твердых коленей на которых ткань тянется больше всего, ощутить на себе разницу текстур: шершавой и гладкой. Тэхен кусает шов джинс на внутренней стороне бедра и рычит, впиваясь руками в ледяные цепи, действительно как глупый хищник, не ищущий легких путей, только напролом сквозь силу, которая не поддается. Петли растягиваются от распирающей их силы, самое центральное звено сдается и отваливается, разделяя цепочку на две части. Чонгук уже не может сдерживаться и смеётся в голос, успокаивающе массируя и путаясь расписными пальцами в густых волосах Кима. Задорный смех возвращает Тэхена из возбужденного тумана, который захватил его полностью, глаза как у щенка смотрят на младшего. «Это тот же мужчина?» Чонгук обхватывает ладонями лицо Кима и тянет на себя откидываясь на кровать. Тэхен опирается руками подле головы Чона, слепо найдя губы. Младший целует жарко, прикусывая нижнюю губу, последнюю порцию кислорода он выпускает в раскрытые лоснящиеся губы, отдавая Киму свое тепло. Кончик языка ловким движением проходится по натянутому уголку губ старшего, слизывая вспенившуюся слюну и погружаясь обратно в горячую полость. Веки сильно прижаты, переживая напряжение в глотке, лёгкий бриз холодной руки Тэхена проходится по коже шеи. Чонгук расслабляется и томно выдыхает, растекается по кровати, медленно проваливаясь в смятые простыни, словно это зыбучие пески. Как между двух огней Чон просовывает руку между телами, стараясь меньше дрожать от лёгких покусываний груди, он щёлкает застёжкой своих оков, знатно пострадавших от рук Кима. Тихий звук металла об металл для Тэхена звучит как серена, он отвлекается и смотрит на младшего, который умирает от жара своего тела, оно пылает желанием и пахнет дымом из феромонов. Чонгук невольно закусывает губу и выгибается, запуская пальцы в шевелюру старшего, больно сжав волосы у корней. Все тело приподнимается и показывает новые изгибы, которые нуждаются во внимании. Тэхен целует мощную шею, ловя каждое содрогание трахеи. Пот скапливается и неприятно катится вниз, в волосы разбросанные по подушке невероятными узорами. Приподнятый таз над кроватью напоминает о себе болью удушающей обоих. Ким медленно расстегивает каждую пуговицу влажной рубашки, тонкая ткань неприятно прилипает к телу. Последняя пуговица не выдерживает неуклюжести пальцев и падает в горы смешавшегося постельного белья. Створы рубашки спадают с тела элегантно подчёркивая тонкую талию. Множество цепей варварски отстегнутые Чонгуком уже окончательно сдались под взором старшего, не преграждая путь настоящему владельцу этого сокровища. Пуговица, ширинка, все быстро поддаётся. Чонгук хнычет и сгребает ткани к себе, открывая рот в предвкушающем стоне, он высушивает полость, заталкивая простыни как можно глубже, чтобы скрыть своё поражение. Он слишком долго ждал этого и вести сейчас себя нахально как в прошлые разы нет сил, сильная привязанность и трепещущее сердце рвут его на части. Тэхен словно змей не моргающими глазами резко устремляет взгляд на скрывшееся прекрасное лицо. Хватает его под ребра, жёстко тянет на себя. Потное, блестящее лицо морщится, Чонгук пытается сфокусироваться на мужественном лице, но ему сейчас слишком плохо-хорошо. Он хватается руками за мощную спину и внимательно вникает в тихий хриплый голос. — Я сделаю всё как ты хочешь, тебе остается только подчиниться. — слова обожгли глотку и облетели Чона эхом, застревая в ушах. Младший пришёл в себя, нельзя давать волю чувствам именно сейчас, не время. Так же как желающая кошка переворачивается на живот и с расстёгнутым джинсами выгибается в спине, выгодно преподнося свои достоинства. Ким закусывает губу до алой крови, боль пронзает дикое тело, вены на руках набухают, мужская щетина сексуально приподнимается от такого возбуждающего вида. Сахар в крови взлетел, из-за сладкого мальчишки подле ног. Пульс барабанит в ушах сливаясь с отражающимся битом музыки в главном зале. Максимально вызывающий парень сейчас под ним выгибается и просит продолжения, кто Тэхен такой чтобы отказывать. Будоражущее касание приходится на ямки поясницы, Ким массирует углубление большими пальцами, разглядывая вид с зайди со всех ракурсов. Под любым углом младший вызывает дикое желание. Почувствовав власть и сладость доминирования, ладони собственнически спустились к рёбрам, надавливая и заставляя выпрямится. Чонгук чувствует сильную хватку на своих худых и нежных косточках, кожа которых перекатывается под длинными пальцами. Корпус резко выпрямился до хруста костей, Чон наконец может вдохнуть свободно. Холодный, потревоженный воздух приятно питает лёгкие. Одурманенность с приходом кислорода покидает организм, Чонгук дышит спокойно и не проявляет интереса, все так же стоя спиной к своему любимому. Тэхен решает это исправить. Тяжёлая щетинистая рука большим долгим касанием прошлась по мокрому голому торсу, под ладонью чувствуются острые ключицы. Крепко обхватив шею, Ким прижал голову младшего к себе прерывая его дыхание, Чонгук хрипит и смотрит на старшего блестящими глазами, похотливо отражающими свет пробирающийся, в комнату. Зрение начинает восстанавливаться в тёмной комнате, Чонгук видит как Ким закусывает губу, рука покидает шею оставляя красные пятна как следы преступления, теперь же, нежно оглаживая лощенную скулу. Младший великолепно красив, губы, словно кукольные, невинно тянутся за поцелуем, Тэхен тянет ближе, чтобы скорее распробовать всю сладость мармеладных уст. Первый раз такой нежный поцелуй тронул обоих, но кровь снова бушует, старший нагло отстраняется, больно зажимая твёрдые соски. Как птенец, застыв с раскрытыми губами, Чон выпускает стон. Сквозь сердце проходит и бьётся пульсацией внизу, Чонгук ещё более отчётливо чувствует твёрдый член, упирающийся ему в задницу. Он стонет ещё и подаётся назад, давя ухмылку сквозь блаженное выражение лица. Тэхену льстит такая не терпимость младшего, но руководить будет он. Развернув к себе, Тэхен впился в измученные губы, руки жадно оттягивают джинсы, чтобы наконец почувствовать морозность ягодиц. Сетка обтягивает пухлые окружности, которые бесстыдно пытаются выбраться из нее. Чонгук шипит, большие ладони сжимают половинки, от чего сетка врезается в кожу. Совершая месть, младший расстегивает дорогую рубашку, постепенно кусая каждый миллиметр кожи. Сладость возмездия смешалась с горьким парфюмом на языке. Резким движением Ким дёргает джинсы с объёмных бёдер. *Лучший наряд за историю* Чонгука хочется до самой тяжёлой стадии лихорадки, до крови из носа, до поджатых яиц и налитого члена. Скованное сеткой возбуждение Чона, обливается смазкой, из-за пламени руки, лёгкое прикосновение, чтобы не разбаловать, разочарованию младшего нет предела. Неловко установив зрительную связь блестящих глаз, сердца поймали общий ритм, сотрясая воздух в помещении, впитавший в себя все запахи тел. Легкие касания по плечам руками, покрытыми рукавами татуировок до самых плеч, Чонгук тянет рубашку с тела старшего, тяжело вдыхая сокрушающую ауру. Намагниченными полюсами возбуждения прижимаются к друг другу, бабочки в животе устроили концерт. Чонгуку плохо, выдержки не осталось в бездонном сосуде, стоны вырываются один за другим, младший валится на кровать выпрямляя ноги, словно в кандалах. Глаза жмурятся, а по голове бьет давление, от которого хочется смеяться и плакать одновременно. Легкий шок, обдает Тэхена своим перегаром, голову пьянит осознание того, что из-за него младший страдает в неутолимой жаждой секса. Маневренной рысью Ким спускается к стопам Чона. Тяжёлые ботинки с дерзкими завязками, с глухим стуком падают на пол. Аккуратная нога с маленькими пальчиками под сеткой выглядит очень сексуально, и Ким не может удержаться от соблазна посчитать каждый своим языком. Большой палец обволакивается горячим дыханием и погружается дальше, ближе к ярким ощущениям. Чонгук чувствует свободу и прохладу воздуха, но жар губ Тэхена выбивает его из расслабленного состояния. Мокрые пальцы безжалостно трутся о нити, подцепляемые зубами, словно струнки нервов Чонгука. Касания лепестками перелетают на другую стопу. Тэхен оглаживает пяточку и зарывается пальцами под штанину, он дразнит извивающегося Чона, тешит его массажем стоп, длинными пальцами, точно знающими самые чувствительные точки. Возбуждение держится одного уровня, прелюдия это неотъемлемая часть качественного секса. Тэхен знает и будет знать вечно, Чонгук как нежный цветок, не может без ласк и большого внимания, поэтому неторопливо покрывает поцелуями тазовую косточку и нежную кожу возле пупка. Чонгук изнывает, просит как ребёнок, беспомощно стягивая твёрдый пояс джинс с своих коленей. Ткань скатывается по изгибам ног, Чонгука разрывает изнутри, волосы разбросаны по всей подушке незатейливыми узорами. Желваки и кадык напрягаются. Тэхен оглаживает полностью растерянного Чонгука, идеальное тело под пальцами пульсирует, бушующая энергия льётся через край. Откинутые штаны одиноко поглощаются тьмой. Невесомые поцелуи, ощущаются словно касания пера. Чем выше Тэхен поднимается тем настойчивее становятся прикладывания губ, сменяясь укусами и оттягиванием послушной кожи. Легким шипением отзываются красные бутоны расцветающие в темноте на блестящем теле. Кима раздражает сетка под руками, так хочется уже вытрахать из Чона всю спесь. Младший не может прийти в себя, окружающая его обстановка заставляет скованный член течь и дергаться без воли хозяина. Тэхен нежно оглаживает фигуру Чонгука, очерчивая глазами рельеф. Сознание мутнеет и он не может понять кто лежит перед ним Аполлон или демон во плоти, возможно это даже не важно с кем предаться соблазну, главное получить удовольствие вместе, с тем кого ты любишь до беспамятства самой паршивой любовью — запретной. Их встреча кажется случайной, но это далеко не так, словно телепатией просчитан каждый шаг, чтобы спустя месяц сделать то чего так долго ждали, показать свое обожание на полную. Приютившись в это грязной, порочной комнате, ощущают себя блядской счастливыми, без единого сантиметра между телами. Победив притяжение сладко-липкой кожи, Тэхен переворачивает младшего под собой и весомо давит на поясницу. Чонгука прошибает словно током, когда он оказывается в такой пикантной позиции, колготы на голой коже ягодиц неприятно тянутся, заставляя выгибается в пояснице ещё сильнее. Игриво балуясь с нитями, Тэхен нежно похлопывает Чона по бёдрам, прожигая глазами ложбинку между половинками. Так сладко розовеет кожа, словно нагреваясь от взгляда, становится цвета спелого персика. Бархатная поверхность так и манит укусить кусочек, Тэхен бы съел его всего, проглотил бы целиком, но никогда себе не простит, что безжалостно расправился с младшим, до конца не распробовав все нотки его души. Шлепки становятся ощутимее, Чонгук посчитал перстни на руках Кима, что так больно припечатываются холодным металлом к липкой коже, бесполезно защищенной сеткой. Тэхен звереет, переходит порог и бьет сильно до истошных криков, что словно призраки удовольствия вылетают из лощенных уст Чона. Сзади послышался треск, старший впился рукой в лунки колгот, покрывающие ягодицы и часть поясницы, ровно по центру разорвались жалкие колготки, пропуская хозяина припасть к наконец голой мягкой ягодице. Чонгук неловко выпускает одинокий стон, ощущая теплую влажность. Мало, так мало освободившегося полотна для творчества, чувствуя себя художником выпускает все свои эмоции багровыми мазками засосов, доставляя удовольствие живому холсту с каркасом из мазохизма. Чонгук ухмыляется, от той жадности с которой Тэхен наслаждается маленькой частью его голого тела. Лопающийся звук обволакивает младшего пеленой предвкушения. Цепкими пальцами Тэхен дальше прокладывает путь, желая превратить колготы в ошметки. Узкая промежность раскрывается перед Тэхеном под таким изгибом, как никогда привлекательно. Сладкая узость выглядит, так, словно Чон девственник. Такой невинный днем, но извращенный мальчишка ночью, скулит и закусывает губу в ожидании заполненности. Ким сильно раздвинув ягодицы до предельного напряжения, легонько чмокнул в сжатое колечко. — Сегодня на сухую. — ужасно хрипло, после долгого молчания, будто хорошо выдержанный алкоголь, сексуальный голос захватил организм Чонгука, быстро разливаясь по капиллярам, даря слабость во всем теле. Коленки подрагивают, но Чон ёрзает на смятых простынях, укрепляя свою первую позицию на эту ночь. — Вылижи меня. — в начале более дерзко, но ослабший голос умирает к концу своей речи, нет сил от пожирающего возбуждения, которое не спадает из-за вечно медлящего Кима. — Умоляешь? — громко с ухмылкой бросает Тэхен, растягивая слоги, дабы раззадорить напряжённого Чона, позлить, чтобы тот с бешеным желанием отдался ему. — Позволяю. — такой дерзкий малый, сам не понимает что собственноручно спустил курок пистолета с пулей, приготовленной для его сердца. Словно осколки разлетевшегося снаряда, отбеленные зубы вонзаются в разгоряченные ткани, стараясь прокусить, наказать за брошенную колкость, которую нельзя было ожидать. Следы от зубов темнеют под тусклым светом, на озаряемых луной гладких, пухлых ягодицах. — Дерзишь, детка?! — насухую толкая палец в сжатую дырочку, уста также смыкаются болью на помеченной коже. Капелька смазки выступила на круглой головке от приятного раздражения между ягодиц. — Да. — заявил Чон, словно пришел забрать свой выигрыш, почему словно, он выиграл — ощущение заполненности и щекотание горячей спермы внутри. Рука обвитая змеёй, что так идеально оборачивается вокруг руки изящными узорами, широко раздвигает половинку. — Какой непослушный, малыш. — Ким просачивается через оскал, он начинает закипать от самоуправления Чона. Звонкий шлепок приходится по продолговатому тельцу змейки. Место удара горит, опускаясь и заворачиваясь в прохладный кусок простыни, рука крепко сжимает ткани до хруста суставов. Чонгук напрягает ягодицы и выпускает жалобный стон, когда чувствует укус прямо в гармошку мышц. Тэхен зализывает укусанное место немного расслабляя колечко, но снова заставляет все извилины напрячься из-за жгучего смачного шлепка, волнами расходящегося по выпуклости. — Плохой, плохой мальчик. — с каждым словом повышая тон, срывается на рык, который разносится эхом, отражаясь от стен. — Я вытрахаю из тебя всю грязь, молись чтобы я тебя не порвал. — резкие шлепки окрашивают яблочки ягодиц в пунцовый, Чонгук шипит и сжимает подушку в руках, склоняя к ней голову. Длинные локоны невесомо касаются нагретой собственным телом подушки. Тэхен одурел, он хочет заставить Чонгука умолять прекратить, но знает что ему это нравится. Мокрые спереди штаны примыкают к оттопыренным ягодицами, уже полностью навалившись на дрожащее тело Чонгука. Младший тяжело дышит пытаясь унять колотившееся сердце из-за большого наплыва боли. Тэхен специально громко выдыхает прямо в ухо, полость заполняется плотным кипятком воздуха, от чего у Чона закладывает уши и он млеет под тяжестью Кима, совсем расслабляясь. Закрытые веки подрагивают когда Тэхен проводит сухим пальцем по раскрытым блестящим губам, они на столько красные и использованные, что через просвет слюны можно увидеть мелкие капилляры, которые так легкодоступны для острых клыков. Ким вторгается внутрь, слегка царапая палец о выпирающие кроличьи зубы. Чон чувствует твёрдую длину, давящую ему на поясницу, прикрыв глаза, он полностью дезориентирован, поэтому слепо обхватывает флангу пальца бесцеремонно проникшего в рот. Тонкая кожа губ саднит от посасывания, но ещё больше заводит Гука давая ощущения того, что вот, вот она порвётся и окрасит липкий палец в красный, ощущение крайности, чего то запредельного, того что не происходило раньше — Тэхен соединит жидкости его тела у себя на коже, когда будет вводить смазанный слюной и кровью палец в его узость. Пленочка прорывается, волокна отходят друг от друга пропуская кровь наружу. Чонгук отстраняется обволакивая большим количеством слюны весь палец. Он поднимает глаза на Тэхена который кладёт мокрую руку себе на губы размазывая жидкости, кровь свертывается, выкрашивая доли в красный. Чон выдыхает наблюдая, с какой жадностью Ким проглотил частички его плоти, не давая случиться грязному и опасному сексу. Опускаясь по голой спине, старший покрывает бабочками всю кожу спины, собирая холодную испарину пухлыми губами. Большая ладонь ложится на половинку, раскрывая для удобства гладкую промежность. Тэхен играется, скребя ногтем и толкаясь в сжатое колечко. Чонгук потихоньку умирает, теряя последний воздух, слыша медленные удары своего сердца от одного взгляда через плечо на заинтересованное лицо Кима. Все словно в замедленной съёмке, язычок невыносимо долго скользит по губам, пока глаза нехотя моргают без желания терять безумный вид изогнутого любимого тела. Это может видеть только Ким Тэхен, только здесь, без лишних глаз, доводя Чонгука до стонов мольбы заполнить его. Палец медленно погружается, ощущая сильное давление со всех сторон, младший на столько глубокий, словно невозможно достать до конца. С хлюпом выдергивая до последней фаланги и входя снова, прибавив второй палец. Чонгук сопротивляется и кусает подушку, ему кажется будто все его тело взорвётся и разлетится на множество кусочков, невероятное удовольствие, которое чувствуешь всем телом, губит его. Он понимает, что должен вспомнить, как бороться с этим наслаждением, что словно не от мира всего, стало доступно человечеству. Неприятная пустота ощущается внутри. Скуление и стоны вырвались из горла, вытянутого над подушкой. Чонгук изнывает, тело за текло, все мышцы затвердели и пульсируют под кожей сбитыми комками. Холодная пряжка ремня подаётся рукам, нагреваясь от тепла ладоней, которые ощупали уже каждый изгиб, каждую сеточку колгот, эти касания навсегда остались на отпечатках пальцев. Ты в моём ДНК, детка. Трель железа звучит ели заметно сотрясая воздух, у Чонгука в голове же целый оркестр, он ждёт последние аккорды, ждёт того момента, когда его грубо возьмут и прижмут к кровати. Штаны с хрустом спускаются до колен под заинтересованный взгляд младшего. Темное пятно простирается на передней стороне боксеров. Из-за сильного сексуального напряжения обильно выделяется предэякулят. Чонгук тяжело сглатывает, когда видит очертания массивного члена. Орган покрыт тканью, головка сильно выпирает, показывая свою гладкую форму. Чон хочет прикоснуться, почувствовать твёрдость в руке, которая заполняет весь объем кулака, провести по всей длине, двигая за рукой податливую мошонку. Дикие глаза прожигают в чёрных омутах глубокие дыры, словно пробиваясь через терны к ярким звёздам в глубине тёмной гущи глаз. Тэхен смотрит по хозяйски ухмыляясь такому оценивающему взгляду на своё достоинство. Такой большой и ровный с множеством венок, из-за пульсирующей крови в стволе. Так мокро проскальзывает в меня, заполняя полностью. Только тебе это дозволено, только с тобой я чувствую себе использованным. Правильно использованным. До конца, без капли остатка, что дарит ощущение полёта и пуха под ногами. Давай сольемся в страсти наших тел. Мысли бьют спутанным комком, словно пряжа, которую невозможно распутать без ловких рук мастера. Тэхен — мастер, потерялся в голове Чона и выучил все его мысли наизусть. Мокрая ткань скользит по ногам, оголяя член, словно из фантазий, идеально подходящий для глубоко проникновения в узких мальчиков. Чонгук приподнимается на руках, горячим мазком проходясь по пылающей плоти. Ягодицы покрываются мурашками по красной коже, от ударов, словно на них расписывали багровые розы акварелью. От интимных прикосновений младший дрожит, мыча, что то не понятное себе под нос, словно мольбы самому Люциферу. Ты забыл мое имя, сладкий. Грузное тело волной накрывает, больно разводя ягодицы в стороны, Ким полностью раскрывает Чона. Словно пронзая, член входит в сухую дырочку. Руки слабеют, Чонгук валится с хриплым стоном, заглушая последние ноты в подушку. Стенки плотно охватывают толстый орган, растягиваясь до предела. В ушах звенит, пульс барабанит, в тихой комнате столько шума, словно Чон в пути по дороге в ад, никогда ещё не было так хорошо у ворот преисподней. Тэхен рычит и вонзает короткие ноготки в мягкую кожу задницы. Поверхность лопается вместе с колготками, которые не в состоянии выдержать давление которое переживают эти двое. Сумасшедшие. Выделив мизерную долю удовольствия из водопада боли, проглатывают росу кайфа. Кровать скрипит под мокрыми телами, двигающимися в унисон. Чонгук кричит, марая ткани под собой слюной из открытого рта. Тэхен наслаждается, стоны щекочут его слух, заставляя смазку выделяться на головке. Член скользит легче, Чон чувствует как жидкость размазывается по стеночкам, чавкая от сильных толчков. По наклонному торсу стекает пот с большим содержанием гормонов, ускоряя своё движение бьющимися членом о пресс. Младший не чувствует желание прикоснуться к себе, удовольствие тревожит каждую клетку тела. Ему так хорошо с каждым толчком, он стонет громче. Перечислив все маты которые знал, старший закусывает губу и замедляет темп, глубже погружаясь. Невероятные звуки хлюпанья смазки и тихие стоны из замученных губ, потерявших свой контур. В помутненном состоянии тяжело воспринимать окружающую картинку, только на ощупь Тэхен хватает Чонгука поперек груди, прижимая его к себе как можно ближе, выпрямляясь в коленях. В нос забивается странный чарующий запах, растрепанных волос, что качаются от толчков в горячую полость. Хочется получить больше вкуса и запаха, что постоянно мерещится везде, даже там где не было Чона целых 3 месяца. Ким обхватывает грудную мышцу, поглаживания и разминая ее в ладони. Ему ахуенно от ощущения накаченной груди Чона в руке и пухлых ягодиц у себя на бёдрах, так хорошо, что хочется откусить от него кусочек, такой нежный, сладкий малыш, выгибается от стимуляции простаты. Чонгук тает от настойчивых ладоней, что лапают его тело с большой похотью, ему нравится быть желанным, самым лакомым кусочком для своего мужчины, только для него. С ним он забывает, что нужно быть тише, забывает, что он вообще то парень. С хеном можно все, с хеном все правильно. Старший не может удержаться и прикусывает белую кожу шеи, втягивает сексуальную родинку, монотонно двигая бёдрами. Стоны заполняют всю комнату, Чонгук любит показывать как ему хорошо. Тэхен обхватывает его подбородок прерывая очередной сладкий высокий стон, такой любимый, с характерным придыханием, вылетающий из кукольных уст. Ким примыкает к нему, кусает за нижнюю губу, блаженно прикрывая глаза. Двигается медленно, тягуче растягивая удовольствие. Толстый у основания, немного уменьшает свой обхват в головке, член скользит всей длинной внутри Чона, заставляя сжимающиеся стенки точно адаптироваться к объёму. Так плотно обхватывает, обволакивая невероятным давлением весь ствол. Ягодицы мягко приземляются на бедра, сминаясь от вдавливания органа Тэхена в его дырочку. Полностью вливаясь в поцелуй, слишком мокрый и громкий, с приятными причмокиваниями и хлюпаньем густой слюны, оба как через толщу воды слышат громкие удары в дверь. Чонгук пугается и широко распахивает глаза, разорвав поцелуй с липким звуком. Тэхен лишь ухмыляется и зарывается носом в тёмную макушку, продолжая плавно двигаться в младшем. — Хен? — Чонгук поворачивается хватаясь правой рукой за шею старшего и тихо, словно шелест ветра зовёт его. На что тот мягко шикает, приставляя указательный палец к мокрым губам. — Ким Тэхен — ты мудак! — удар в дверь, более сильный, видимо ногой. — Я продам твой пиджак, и заплачу СЕБЕ за смену! — выделяя слово, с яростью кричал Чимин за дверью. — Ясно тебе?! — последний пинок в дверь и удаляющиеся шаги незваного гостя. — Кто это? — все так же тихо не унимался младший, с детским любопытством разглядывая улыбающегося Кима. — Никто, сладкий. — Тэхен укладывает обе свои руки на талию младшего, ускоряя темп. — Ну, кто? — милые канючинья и надутые губки, совсем не вписываются в происходящее. — Тшшш… — Ким скидывает свои штаны с икр, наваливаясь на младшего и сильнее вдавливаясь в тело. Остывшая подушка снова принимает щеку Чонгука в свои объятия. Он жмурится от резких медленных толчков, что обжигают промежность. Белые пятна образуются на талии Чона, повествуя о будущих синяках. Ломкая боль, залечивается мягкими поцелуями в область лопаток. Дырочка красная и растянутая большим членом, раскрывается от растягивания ягодиц, оставшихся совсем без колгот. Лёгкие ошметки болтаются на ногах, признав своё поражение, болтаясь в разные стороны от частых вторжений в мокрую узость. Чонгук на столько устал от возбуждения, что размазавшись по кровати, изливается под себя, густым семенем орошая простыни под собой. Жидкость не спешит впитываться, поблескивая в тусклом свете. Тяжело дыша, выдыхая громкие стоны, Чонгук дрожит. Зубки кусают подушку, переживая усилившиеся движения Кима в свое сверхчувствительное тело. Мелкими мурашками покрывается кожа, старший выходит и шлепает по холодным бёдрам, давая приказ перевернуться. Чонгук слушается, закидывает ноги на плечи Тэхена, чувствуя сразу надёжную поддержку под поясницей и крепко сжавшиеся пальцы на лодыжке. Чон тоже хочет подразниться. Два пальца погружаются в рот, умело орудующим языком Чонгук покрывает все фаланги густой слюной. Её так много, она такая блестящая и липкая. Открывая рот от наступающего удовольствия, младший касается себя. Обводя головку прижатую животу, мокрыми пальцами, стонет от приятных покалываний в пальцах стоп. Тэхен сходит с ума, но проявляя выдержку только тихонько постанывает, глотая вязкую слюну. Чон чувствует на себе взгляд, до краёв заполненный желанием только его одного. Это безумно льстит ему, до поджатых пальцев, до сбитого дыхания и приторной сладости, комком застрявшей в горле. Рядом с друг другом доходят до собственных рамок, за которые не смогут ступить по одиночке. Мокрый член ощущается в руке тяжестью. Играя с твёрдым органом, Чонгук закусывает губу и из-под опущенных ресниц смотрит на Кима, вены на шее того набухли, покрывшись бусинами пота. Такой чертовски сексуальный. Тэхен позволяет младшему управлять игрой, ведь он такой раскрепощённый, оттягивает крайнюю плоть и проводит пальчиками по головке. — Заполни меня до краёв. Скорее… — сквозь зубы с огнём в глазах шепчет младший, призывно раздвигая половинки синими пальцами. Пульсирующая дырочка сжимается вокруг пустоты, жаждя горячий член внутрь. Что же ты творишь. Зубы стискиваются до упора, скрипя. Так ужасно гудит все тело, пугающая сила и животная страсть наполняет вены. Дрожащая рука скользит вверх по тяжело вздымающемуся торсу. Еще раз внимательно посмотрев в глаза, спокойно прикрытые, кожа лица переливается от холодного света, Чон выглядит по блядски с раздвинутыми ногами, расположенными на плечах старшего. Тэхен входит, кожа члена, раздраженная и чувствительная, ощутимо трется, погружаясь. Крепкая хватка на шее перекрывает дыхание, даря дурацкий кайф. Под глоткой чувствуется жжение, слюна скапливается без возможности ее сглотнуть. Рука Кима надавливает еще сильнее, с каждым толчком все ближе ощущается конец. Словно в бреду от пустой зеркальной поверхность черепа отражаются утробные рыки. Набухший член словно раздирает полость, двигаясь туда сюда внутри. Веки распахиваются взмахом пушистых ресниц до предела. Немой крик застыл на лице, когда Чон чувствует растекающеюся сперму по собственной узости. Семя хлюпает от фрикций бьющихся в глубь Чона в оргазменном шоке. Чонгук чувствует полное опустошение, тело наливается кислородом, как рука покинула его шею. Орган выскальзывает из дырочки в белой пелене, Тэхен рукой проводит, собирая сперму, по длинным пальцам так тягуче скатывается на напряженный живот младшего. Так хорошо никогда не было, оба тяжело дышат, слившись телами. Ким падает рядом, слезая с обессиленного Чонгука, давая ему вернуть свою, покинувшую тело, душу. Ноги все также раздвинуты. Легкие поцелуи в ключицу и вытекающая сперма между ягодиц, ощущения грязные, но такие ахуенные.***
Холодный рассвет заполняет комнату. Свет отражается от кремовых простыней, волнами покрывающие ноги и поясницу Чонгука. Он лежит на Тэхене, сейчас просто необходимо чувствовать тепло. Тела остыли, воздух в комнате осел, создавая прохладный шлейф. Тэхен греет его прижимая ближе. Нежно поглаживая поясницу под покрывалом, чуть плотная кожа такая нежная и приятная под пальцами. Ладони получив некоторую часть драгоценного тепла, ползут выше по спине, оставляя словно проталины, мурашками покрывающиеся на коже Чона. Локоны разбросанные, щекочут грудь. Тэхен ведёт носом по тёмной макушке, вдыхая естественный запах перемешанный с нотками фруктового шампуня. Наполняя лёгкие самым приятным ароматом, глаза сами прикрываются. Усталый взгляд наблюдает за игрой с волосами. Пряди переливаются серебром от преломляющихся свежих лучей света. Старший зарывается пальцами в волосы Чона, мягко массируя голову. Пухлая щечка придавлена к торсу Кима, смешно выпирает, Чон полностью расслаблен, ему так хорошо, он почти засыпает под стук сердца под ухом. На языке крутится, не даёт покоя, он должен это сказать. Проиграл навсегда, первым сдался. Самое верное решение, то, что сделает его счастливым. Тэхен слышит озабоченный выдох младшего, это заставляет его беспокойно открыть глаза. Бережно сгибая чёлку в пучок, задирает его выше. Старший смотрит на безобидное лицо, с надутыми губами, от позы в которой Чонгук лежит, словно ребенок. Свет попадает на лицо, ресницы подрагивают. — Детка? — Чонгук улыбается, мило чмокает губами, щурится, но открывает уставшие глазки. Легонько поглаживая ребра старшего, Чон смешно вытягивает шею, дабы не давить острым подбородком. — Ммм?.. — мычит, с трудом разлепляя веки, Тэ наблюдает как сужается зрачок от яркого света, что почти не заметно из-за темноты глубинных очей. Столь потешное и ребяческое лицо Ким обхватывает руками, щёчки идеально помещаются в ладони. Вздернутые волоски бровей, разглаживаются большим пальцем. — Тебя что-то тревожит, а, малыш? Я и так знаю ответ, достаточно лишь взглянуть в твои глаза. Но услышать это из твоих алых губ, что так чувственно сминали мои. С недавних пор, стало моей мечтой. Неважно кто первый поддался чувствам, кто первый нарушил эти глупые правила. Не влюбляться. Я это сделал ещё когда только наши взгляды встретились. Я проиграл игру, но выиграл жизнь. Жизнь полную боли, разлуки, тоски по тебе. Идеально для меня. Главное что ты знаешь. — Я просто люблю тебя. — Чонгук искрит улыбкой, глаза светятся ярче звезды. Он прикладывается щекой к сердцу и слышит неровные толчки.***
Громкая трель телефона разрывает их связь. Чонгук подскакивает и бежит на звук. Вместе с откинутыми джинсами пищит смартфон. Входящий звонок. Чонгук под звук запрыгивает в джинсы, очень быстро натягивая их на порванные колготки. — Да… — его голос прерывается, а руки ели удерживают телефон. — Почему тебя нет дома в столь поздний час? — отец звучит надменно, чётко проговаривая каждое слово. — Я…я остался у друга. — Чонгук говорит заикаясь, его голос предательски дрожит, он выдаёт то, что первое пришло в голову. — У Сокджина? — в памяти отца нет других знакомых его сына, у кого он мог бы остаться. — Да-да… — Чон тянет, и совсем соглашается, отец сам уже все додумал за него. — Выходи, Мансок отвезёт тебя домой. — звонок обрывается, оставляя после себя одинокие гудки. Он даже не дожидается ответа сына, потому это ему не нужно. Все равно все будет так, как он велел. Чонгук смотрит на дисплей и молча выключает телефон. Подтянув штаны и застегнув ширинку, он прячет смартфон. В мыслях уже прикинул, что бегом до дома Джина минут пять. Рубашка, отброшенная на комод, подцепляется и надевается на тело. От нее веет запахом того, кто лежит сзади и пристально смотрит. Чон быстро застегивает пару пуговиц и спешит к двери. Она заперта, а ключ воткнут в скважину. Щёлкнув замком, он шагает за порог, останавливается, в надежде что подойдёт и обнимет, хотя бы попрощается. Нет. Он все также лежит на спине прикрытый одеялом. Его чёлка прикрывает глаза, в которых только безразличие. Так будет лучше. Ещё пару секунд он удерживает с ним зрительный контакт, шагает дальше, пытаясь сглотнуть проступающий комок обиды. Слезы так и норовят пролиться по щекам. Ты так ошибаешься. Киму также больно, но он знает, если подойдёт, прижмёт ближе, будет больнее в сто крат. Словно магнитом притянет к телу, он не сможет оставить, подвергая себя и его опасности. Кто знает, что будет если узнают. Кима убьют, но это самое лёгкое, что старший может сделать. Это легче для него, но не для Чонгука. Они не смогут друг без друга. Поэтому приходится переживать разлуку, любить и бояться. Первый раз Чон произнёс эти слова, и тут же пожалел. Зачем, ведь Тэхену это не нужно. Почему все так сложно. Невыносимо. Чонгук бежит, стирая пот тыльной стороной ладони. Вот он дом, осталось только успеть забежать во двор. Бедро приятно покалывает из-за вибрации. Чон в смятении, останавливается в двух шагах от дома. Посреди тротуара и улыбается экрану. «Я думаю ты все понимаешь, почему я не подошёл к тебе. Ты пьянишь меня, я бы просто не смог бы оторваться от тебя. Ты бы опоздал к отцу. Ты же знаешь. Я мучаюсь каждый раз, когда ты молча уходишь, мне кажется что от меня оторвали часть. Я чувствую фантомные боли по всему телу, там, где были твои касания. Твой отец убьёт меня если узнает, поэтому я храню свою жизнь для тебя. Для нашей любви. Я люблю тебя, Чон~и.» Кажется что Чонгук уже не на земле, на экран капают слезы и он не может написать ответ, руки трясутся, он просто будет ждать следующую встречу, чтобы сделать ее незабываемой. — Чонгук-щи. -Голос водителя пускает по нему молнию, он быстро прячет телефон в карман. — Хен…не говорите отцу, пожалуйста… — Чонгук смотрит и тут же опускает голову в виноватом жесте. — Я знаю…садитесь в машину, я отвезу вас домой. Фонари выключены, уже ранее утро, лёгкая роса осела на стёкла машины и собирается в мелкие капельки. Любовь не запереть даже за тысячу замков. Она рвётся наружу, даже так Чонгук чувствует себя счастливым. С каждой редкой встречей их любовь крепнет.Игра окончена, навсегда.