Those thoughts of Past lovers They'll always haunt me I wish I Could believe You'd never wrong me Then will you Remember Me in the same way As I remember you
Дазай не знает, что делать. Звучит неправдоподобно, ведь это Дазай, и он всегда знает, что делать. Но сейчас внутри завязался тугой узел, а в горле стоит ком. Это какое-то иррациональное, непривычное ему чувство, из-за которого нервно покалывают пальцы. Чуя в его руках дрожал. Его кожа была горячей, будто его засунули в кипяток, всё его тело подрагивало, и от этого Осаму нервничал ещё сильнее. Он, одной рукой крепко вцепившись в плечо напарника, прижимал его к себе, а в другой сжимал его запястье. Один. Два. Три. Он боялся пошевелиться, опасаясь, что если отпустит Накахару, тот снова потеряет контроль. «Останови меня через две минуты». Спасибо, блять, напарник. Этот ублюдок просто кинул через плечо эти слова, а после пошёл прямиком в разваливающее здание, которое было переполнено вооруженными мужиками, что готовы были пристрелить их в любую секунду. Дазай с самого начала знал, что эта миссия не из легких, но он как-то не ожидал, что под угрозу попадут все двадцать членов команды. Но Чуя вытащил их всех. И теперь весь отряд растерянно и испуганно маячил где-то сзади, пытаясь прийти в себя после… этого. «Останови меня через две минуты». Красные отметины, которые окольцовывали руки и шею, будто хотели убить. Растянутые в сумасшедшей улыбке губы, леденящий душу хохот, и Чуя, вокруг которого вихрь из костей и плоти. Может это его извращенные мысли, но в тот момент Чуя был прекрасен. Наваждение отпустило, стоило Накахаре начать харкать кровью. Дазай вздрогнул, и переполняющий его восторг вмиг сменился ледяным ужасом. Воздух вокруг его напарника дрожал, и исполнитель с трудом смог дойти до него. Когда Чуя свалился ему прямо в руки, Дазая захлестнула паника. — Сколько же от тебя проблем, коротышка, — подрагивающими губами прошептал шатен, когда Накахара отчаянно втянул воздух носом. Осаму прижался подбородком к рыжей макушке, не переставая считать пульс. Один. Два. Три. Чуя никогда не был в таком состоянии. Даже когда его тренировал Мори, его напарник выглядел нормально, из-за чего его боялись еще сильнее. Чуя умирал, и у Дазая внутри всё замирало от ужаса. Один. Два. Три. Чуя спас двадцать мафиози за раз, при этом умудрившись разделаться с врагом. Дазай не может не восхититься, пусть он сам никогда бы так не рисковал. Чуя — дикий зверь, необузданный, что скалит зубы на любого человека, в котором почует угрозу. Он склоняет колени перед Мори, но ломает кости любому, кто смеет его ограничивать. Он ураган, беспощадный, свирепый, что уничтожает всё на своем пути, но при этом в его глазах отражается безмятежность лазурного неба. Иногда, когда Дазай смотрит на своего напарника, чистый восторг захлестывает его с ног до головы, потому что Чуя, чертова псина, интересный. Он как открытая книга, казалось, выставляет все свои эмоции напоказ, но Осаму понимает — дело как раз-таки в том, что выставляет. А ещё, Чуя живучий, поэтому он просто не может сдохнуть. — Ты не можешь уйти раньше меня, чиби, — рассержено зашипел Осаму, сильнее сжав пальцы на его плече. Злость горячей лавой протекала по всему телу, да вот сердце предательски сжималось каждый раз, стоило рыжему дернуться. — Как же я тебя ненавижу… Один. Два. Три. Чую попытались от него отцепить, но он протестующие замычал и только сильнее прижался к горячему телу. Перед глазами — мутная пелена, а голова начала кружится, и Осаму на секунду растерялся. — Дазай-кун, — сильная ладонь потрепала его по плечу, и исполнитель несколько раз моргнул, попытавшись сфокусировать взгляд. — Дазай-кун, пожалуйста, отпусти его. — Хироцу-сан… — Вам надо в больницу, — мягко перебил мужчина, наконец отцепив его от Накахары. — Босс уже ждет вас. Дазай нахмурился, но покорно кивнул. Однако от Чуи он не отошел, крепко держа за запястье. Один. Два. Три.***
Оказавшись в больнице шатен взглядом начал искать своего наставника. Тот нашелся сразу: мужчина стоял рядом с несколькими врачами и что-то им говорил, натягивая на себя халат. Краем глаза мафиози заметил, что Чую уже уводят. — Нет-нет, тебе сюда, — Рюро, мягко потянул его за плечо, когда Дазай дернулся за напарником. — Ты потерял много крови, а Чуя-кун сейчас в критическом состоянии. Ты будешь только мешаться. — Мне нужно к нему, — пробормотал Осаму, пытаясь унять дрожь в ногах. Перед глазами немного потемнело, а виски ломило от боли. — Вот когда босс закончит, тогда и пойдешь, — настойчиво ответил старик. — Давай, Дазай-кун, босс за упрямство по голове тебя не погладит. Мафиози кинул последний взгляд в сторону операционной, игнорируя ноющее чувство в груди. Это второй раз, когда Чуя использует Порчу. В первый раз он не просыпался неделю. Мори лично приходил в больницу и следил за его состоянием. Порча… Он не завидует Чуе. И даже знать не хочет, что испытывает его напарник, когда использует её. Беспокойство всё ещё царапало внутри, а под рукой мерещился угасающий пульс. Он не должен был оставлять Чую одного. А если способность снова выйдет из-под контроля? А если Чуя проснется, и его не будет рядом? Что если он… Дазай зажмурил глаза и позволил усадить себя на стул. Ему надо собраться.***
Прохладный ветер ласково прошелся по лицу, заставив невольно расслабиться. Последние лучи солнца окрасили небо в теплые оттенки оранжевого, а за облаками можно было разглядеть редкие, почти незаметные звёзды. Внизу шумела Йокогама. Дазай спиной навалился на металлические прутья, почти свисая вниз. Здание было не очень высоким, но если выбрать удачный угол, можно со спокойной душой спрыгнуть с крыши. Пусть это слишком банально, но может в этот раз ему повезёт. — Если ты свалишься, ловить тебя никто не будет. Осаму насмешливо хмыкнул и поднял голову, столкнувшись с равнодушным взглядом ярко-голубых глаз. — Первым же кинешься, Чу-у-я, — почти ласково тянет он, с наслаждением смотря, как кривится в отвращение лицо напарника. Они торчат здесь уже час, может больше. После очередной миссии возвращаться в штаб не хотелось, поэтому они наугад выбрали здание и решили передохнуть. Просто от всего. — Чего пялишься? — раздраженно спросил рыжий, когда Дазай слишком долго задержал на нём взгляд. — Да всё не могу понять — как эта шляпа с каждым разом становится всё отвратительней. Кулаки Накахары громко хрустнули, из-за чего на лице шатена появилась довольная усмешка. Злить коротышку было ни с чем несравнимым удовольствием, потому что тот отвечал живой яростью, заставляя мурашки бегать по спине из-за таких чистых эмоций. Чуя недовольно фыркнул, но подошел к нему, и облокотился об ограду. Дазай завороженно наблюдал, как обтянутые перчаткой руки открывают пачку сигарет. Руки у Накахары красивые, с тонкими пальцами, но всегда скрытые за темной тканью. Это всегда вызывало у него вопросы, которые он не озвучивал. И дело не в том, что ему не было интересно. Скорее, он не ждал ответа. Они работают вместе достаточно, чтобы он смог изучить напарника. Чуя сам не скрывал ничего, тем самым упрощая его работу, но есть вещи, которые до сих пор являются загадкой. Когда негромкий щелчок разрушил нависшую тишину, шатен потянулся к пачке в руках эспера, и вытащил одну сигарету. Карие глаза столкнулись с голубыми, и внутри всё захлестнуло волной удовлетворения. Чуя встретил его взгляд прямо, не сдвинувшись ни на миллиметр. Взгляд у него безмятежный. Сейчас его напарник не выглядел так, будто таскает на плечах целую гору, и его расслабленный вид будоражил. Мысль о том, что Чуя позволяет себе расслабиться рядом с ним будоражила. Осаму наклонился со слабо зажатой между губами сигаретой к зажигалке, не разрывая зрительного контакта. Чуя немного прищурил глаза, но через секунду сделал точно так же. Между ними — тысячи ссор, взаимная неприязнь, миллион невысказанных фраз и непонятное доверие. Безграничное. Но сейчас между ними всего несколько жалких сантиметров, и исполнитель буквально ощущает вкус чужих губ. Сейчас Чуя еле заметно улыбается, и сердце Дазая бьется.***
Когда Дазай пришел в себя, он почувствовал теплую ладонь на макушке. Его осторожно гладили по спутанным прядям, и через несколько секунд до него дошло, что это Коё. Шатен осторожно поднял голову и столкнулся с мягким взглядом Озаки, в котором нет-нет, да мелькало беспокойство. — Есть новости? — Осаму поморщился от сухости во рту, но продолжил требовательно смотреть на женщину. Та молча убрала руку и, покачав головой, кинула взгляд на двери операционной. То, что Коё его недолюбливала не было секретом, но в трудные моменты она всегда оказывалась рядом. Никогда ничего не говорила, но её молчание помогало лучше, чем что-либо. И никакая неприязнь ей не мешала гладить его по спине или макушке, позволять лежать на коленях в поисках покоя. В общем, причин относиться к ней с уважением у Дазая было. А Чуя её не только уважал, но и любил. Это отражалось в его жестах, в словах, во взгляде, в ласковом «анэ-сан». Во всем. И это неудивительно — Озаки занималась им всё это время и продолжает до сих пор. Женщина отвечала ему теми же теплыми чувствами, которые, по мнению Дазая, были сильнее. Ненавистные двери распахнулись, и в коридоре показалась высокая фигура Огая. Шатен подскочил с места, чуть покачнувшись, но его под локоть взяла Коё. — Осторожнее, — коротко бросила она, но всё её внимание было сосредоточено на Мори. Тот не заставил себя долго ждать и направился к ним, попутно стягивая окровавленные перчатки. Дазай старался на них не смотреть. — Всё нормально, — странно, как всего из-за двух слов внутри все затопило облегчение. Осаму незаметно втянул воздух, пытаясь унять дрожь в коленях. — Чуя-кун у нас крепкий, он молодец. Крепкий, ага. Чуть не сдох сволочь. — Хорошо, — прошептала рядом стоящая Озаки. Она провела рукой по лицу, задержав её на глазах. — Хорошо. — Он точно в порядке? Огай перевёл взгляд на него, и Осаму заметил каким усталым было его лицо. Мужчина размял шею и коротко кивнул. Потом снял с себя халат и внимательным взглядом прошелся по фигуре Дазая. — Как ты? — Всё хорошо, — отмахнулся шатен, — Меня просто потрепали. — Сколько наших погибло? — Ни одного, — Осаму поднял холодный взгляд на взрослых. — Он вытащил их всех. У нас только трое тяжело раненных. Между ними всё еще витало напряжение. Его, казалось можно потрогать рукой. Коё шумно выдохнула, а в глазах Мори промелькнуло мрачное удовлетворение. — К нему можно? Босс нахмурил брови, но Дазай упрямо посмотрел в ответ, игнорируя слабость во всём теле. — Не долго. Мафиози тут же поспешил к палате, стараясь не сорваться на бег. Беспокойство, что царапало внутри, осталось за дверью вместе с Мори и Коё. Всё его внимание было исключительно на бессознательном теле. Чуя бледный, почти сливался с больничной койкой. На руках — уродливые отметины, которые сойдут спустя несколько дней. Его лицо покрывали множество царапин, а рыжие волосы, что всегда полыхали ярким костром, сейчас потускнели. На его памяти, Накахара во второй раз выглядит настолько…мёртвым. Дазай осторожно сел на стул, не отрывая взгляд от парня. Тихий смешок сорвался с губ, и Осаму прижался лбом к кровати. Щека задела ладонь Накахары. Касание было почти неощутимым, но он наконец смог свободно выдохнуть, освободившись от оков, что туго сжимали его рёбра. Что он вообще здесь забыл? Чуя вряд ли будет прыгать от счастья, когда очнувшись увидит лицо своего обожаемого напарника. Шатен отчетливо представил хмурые брови и сморщенный от недовольства нос. Картина была настолько отчетливой, что он не смог удержать ухмылки. Дазай безразлично проследил за тем, как поднимается и опускается грудная клетка рыжего. Было непривычно видеть его настолько расслабленным. Плечи Чуи всегда были напряжены, спина — прямой. Иногда Осаму размышлял: связано ли это с тем, что он сдерживал Арахабаки? Удивительно, но способность Накахары была сплошным противоречием. Она защищала своего носителя, была его частью, но в то же время самой большой опасностью. Сплошная загадка. Совсем, как сам Накахара Чуя. Тишина наконец перестала давить на него. Под тихое сопение напарника Дазай закрыл глаза. В голове было пусто.***
Когда он проснулся во второй раз, голова не ныла так, будто ею стену сломали. Спина и шея затекли из-за неудобной позы, и в горле пересохло, но в целом Дазай чувствовал себя нормально. Он неуверен сколько времени прошло, но похоже Мори решил его не трогать, что только радовало. Осаму аккуратно выпрямился, устало провёл рукой по шеё, и столкнулся со мутным взглядом голубых глаз. Как Дазай и предполагал, его напарник не искрился радостью при виде него. Он безразлично уткнулся взглядом ему в переносицу, а шатен не рискнул двинуться или что-то сказать, тем самым разрушив нависшую тишину. Ему снова стало неуютно. Наконец, Чуя медленно моргнул, кажется, придя в себя. Он нахмурил брови, и Осаму приготовился к ругательствам, но вместо них из легких рыжего вырвался судорожный вздох. — Помоги мне сесть. Шатен невольно вздрогнул. Голос Чуи всегда был с хрипотцой, но сейчас он ощущался как сухость пустыни. Исполнитель молча помог парню принять сидячее положение, но не отошел, а присел рядом. Рыжий заторможенно моргнул несколько раз, а после уставился на свои руки. Дазай внимательно смотрел, как нахмурились его брови, а в глазах на секунду промелькнуло раздражение. — Миссия…? — Успешно выполнена, — короткая усмешка. Кто бы сомневался, что он спросит именно это. — Никто из наших не погиб. Ты об этом позаботился. — Хорошо, — кивнул эспер. Сколько раз Дазай уже слышал это слово? От него буквально начало воротить. Что хорошо? Что Чуя чуть не погиб? Что снова использовал Порчу, которая его убивает? Или что сейчас он вынужден торчать в больнице из-за собственной глупости и, как бы трудно не было это признавать, его, Дазая, медлительности? — Чуя, — имя, такое привычное, что отдавалось горечью на языке, испуганной птицей слетело с губ прежде, чем он успел осознать. Голубые глаза напарника, теперь уже ясные, уставились на него. Он мог бы отшутиться, поддразнить рыжего, вывести его из себя, тем самым разрушив нависшую над ними мягкую, непривычную атмосферу. Мог бы. — Ты напугал меня. Чуя молча уставился на него, а потом в его глазах промелькнуло удивление и растерянность. — Прости…? — Боже, коротышка, видел бы ты свою рожу. — Слышь, ублюдок… Он снова нахмурил брови, на этот раз от раздражения. На его лице появилось уже знакомое Дазаю выражение. Чую он всё-таки вывел из себя, и это уже привычная зона, он знает как себя вести, как реагировать. Ему не нравиться углубляться в эмоции, которые он не понимает, от них легче отмахнуться. Но сейчас атмосфера между ними всё ещё слишком мягкая, а Чуя напротив слишком живой. Что толку трогать ножкой омут, когда ныряешь с головой? Дазай наклонился вперёд, ртом словив удивленный вздох Чуи. Губы у эспера потрескавшиеся и сухие, ему наверняка хочется сейчас пить, но целовать его одно удовольствие. Карие глаза жадно впились в ярко-голубые, в которых промелькнувшее удивление сменилось лёгким снисхождением. Между ними никогда не было отношений, но оба готовы признать, что немного сходят друг по другу с ума. Теряются друг в друге, но даже не думают что-то менять. Это не первый их поцелуй, но внутри всё колотило от удовольствия. Чуя зарылся рукой в его волосы, притягивая ближе к себе. Дазай в ответ укусил его за нижнюю губу, а потом скользнул языком ему в рот. Чуя что-то замычал и первым прикрыл глаза, оставив победу за Осаму. Тот довольно усмехнулся и положил руку на его шею, пальцами погладив короткие пряди на загривке. Жар лавой затопил всё внутри, выбив воздух из лёгких. Когда Накахара дернул его за волосы, Дазай отстранился, попутно задрав рубашку. Он прижался своим лбом к его, чувствуя, как тонет, в чувствах, в напарнике. Тот шумно выдохнул ему в подбородок, а после потянулся к губам, до крови укусив нижнюю. Осаму наклонился ещё ближе. Шершавый язык прошелся по скуле, спустился вниз к подбородку, зализывая царапины. Чуя негромко рассмеялся себе под нос, вызвав глухое раздражение у суицидника. Шатен перешел на шею, оставляя короткие поцелуи, из-за которого у рыжего перехватило дыхание. Зубами оттянул кожу, широко лизнул языком, а после вернулся к губам. Безумие. Чистое безумие, что топит их обоих. — Ты же не собираешься трахнуть меня сейчас? — спросил Накахара, сделав акцент на последнем слове, когда Дазай рукой скользнул к его паху. — Ты же знаешь, чиби, я готов сделать это в любой момент, — насмешливо бросил Осаму, но послушно убрал руку. Ему надо в душ. Он возбудился от обычного поцелуя, но, блять, это же Чуя. Дазай снова прижался лбом к его лбу, вглядываясь в потрясающе-голубые глаза. В голове тихо, а сердце у него билось. Кажется, ему наконец спокойно.***
Смерть Одасаку забрала у него покой. Ему плевать на всё, и он может только двигаться по дороге, которую указал ему друг. Ода был одной из самых настоящих страниц в его жизни. Яркой, ценной. Страницей, которую Дазай не хотел перелистовать. Уходя из Портовой Мафии, о Чуе он почти не думал. Но знал, что вернётся к нему. Не к мафии, а именно к нему. В конце концов, они оба ведомые. Один из них принципами, другой — собственным эгоизмом. И оба, сколько бы не упирались, чувствами друг к другу.Эти мысли Бывших влюбленных Они будут вечно преследовать меня Хорошо бы Мне поверить Что ты никогда не думала обо мне плохо Будешь ли ты Вспоминать меня Так же как я Буду вспоминать тебя?