Седьмое мая.

Рональд Уизли — герой второй магической войны, один из лучших авроров, прекрасный друг, счастливый семьянин, любящий муж великолепнейшей Гермионы Уизли и отец трёхлетней Розы Уизли, так похожей на мать. Вы заметили, что в этом списке нет упоминания о том, что он прекрасный брат? Да, его нет и не будет. Потому что Рональд далеко не прекрасный брат. И стоя дома с бокалом огневиски, смотря, как жена взволнованно готовится ко встрече с двумя его братьями, ощущая волны печали, исходящие от нее, он понимает насколько он ужасный брат. Потому что даже сейчас, спустя пять лет их брака, когда он осознает, что разрушил жизнь жене и брату из-за своего слепого эгоизма, он ревнует. Он боится, и с каждым годом этот страх растет все больше, ведь каждый год, именно в этот день — седьмого мая — его изнутри гложет боязнь того, что она к нему не вернется. Конечно, он знает, что Гермиона — прекрасная женщина, которая никогда не давала и капельку повода для сомнений в ее верности, однако он боится этого шквала чувств жены, обычно сухой и всегда собранной, когда она видит его старшего брата-шалопая. Сегодня, седьмого мая, Гермиона, Перси и Фред отмечают второй день рождения последнего. Именно Перси и Миона сыграли значительную роль в спасении Фреда, когда он был тяжело ранен, будучи задавленным обломком одной из разрушенных стен Хогвартса в то злополучное второе мая 1998-го года. Спустя пять дней комы, в течении которых его (хотя, тогда еще не его) Гермиона не отходила от койки Фреда, старший брат все-таки проснулся, и ослабшим голосом пошутил что-то про то, что это его второй день рождения. Оттуда и пошла традиция этих троих каждое седьмое мая выбираться вместе куда-нибудь, отмечать только в строгой компании из трех человек, «второе рождение» Фредерика Гидеона Уизли. Сначала Рон бесился. Он знал, что далеко в школе — когда Гермиона была на пятом курсе, а Фред на седьмом — те встречались, но расстались по непонятным никому причинам. Уизли-младший не хотел пускать жену туда, где она будет с его братом, но без него. Однако однажды Джордж, который никогда не отлипал от своего близнеца, вдруг спросил младшего брата, прямо смотря тому в лицо. — Почему туда не прошусь я, Рон? Нас шесть братьев и одна сестренка, но не мне рассказывать вам, насколько из всех детей именно мы с Фредом близки. Он не хочет видеть никого постороннего, и ты должен уважать это.  Тогда Рональда впервые открыто обвинили в том, что он сделал. Разговор с Джорджем превратился в мордобойню, и младший никогда не смог бы забыть слова старшего брата, защищающего своего близнеца. — Так зачем ты им помешал? — Джордж в слепой ярости сдувает с лица упавшую прядь темно-рыжих волос, так непохожих на волосы самого Рона. — Зачем ты влез со своим предложением, если всю оставшуюся жизнь планировал ревновать ее к нему? Зачем ты испортил их жизнь? Зачем ты испортил жизнь своего брата, Рональд? Знаешь, почему весь год Фред мается туда-сюда по миру? Знаешь почему он не приходит на семейные посиделки в Норе? Ты знаешь, Рон, и мне жаль, что я не начистил тебе морду раньше. И Джордж оказывается прав, ведь он знает. Жаль, что принял свою ошибку поздно, слепо игнорируя то, что происходило. Рон должен был понять, что у койки «просто друга» или «старшего брата лучшего друга» так долго не сидят. Не льют так много слез, и не кричат так истошно, когда «просто друг» оказывается в смертельной опасности. Не заботятся так рьяно, не стараются поставить на ноги, не прикасаются так нежно и трепетно, не смотрят ТАК, не любят, не любят, НЕ ЛЮБЯТ! Хочется закричать в лицо жене каждый раз, когда камин загорается зеленым, и в комнате появляется старший брат, а она смотрит так отчужденно, будто не она любила всем сердцем одного и отдала всю себя ему, но вышла замуж и подарила пустую оболочку себя другому. И брату тоже хочется хорошенько вмазать, ведь по лицу понятно, что он минимум жестко бухал трое суток, прежде чем так радушно появиться в доме женщины, которую любит, и начать играться с ее ребенком от собственного брата. Фред всегда задает дежурные вопросы Рону и делает вид, будто ему действительно интересно, в то время как Гермиона — исключительно по его собственной просьбе — приносит Розу из детской, чтобы он чуть поигрался с племяшкой, пока «подруга» готовится. Из года в год этот цирк начинает надоедать, хочется рвать и метать, хочется кого-нибудь убить, но он вовремя вспоминает, что виноват сам. Кто влез в счастье брата и лучшей подруги? Кто загубил вновь зарождающиеся между ними отношения? Рональд Уизли прекрасно понимает, что во всем виноват он сам. Не только в этот проклятый день, но и во все другие, когда он признается жене в любви, а та смотрит ласково, нежно, без малой толики огня в глазах, и отвечает заученными фразами. Когда Гермиона — подумать только, сама Гермиона Джин Грейджер-Уизли — мягко соглашается с его требованием уменьшить часы работы в министерстве и выполняет работы по дому, как сломанная заведенная игрушка. Когда она привычно заботится о нем, как делала это все годы дружбы, когда не думает даже о том, чтобы начать его ревновать и каждый раз мягким, но строгим голосом выдает: — Не думаешь ли ты, Рональд Уизли, что я тебе не доверяю? А самому ему хочется закричать, что она его НЕ ЛЮБИТ, а не доверяет. Но она послушно выполняет роль лучшей жены на свете, всегда о нем заботится, учитывает его мнение, создает уют и тепло в доме, в который каждый вечер стремится попасть муж, поддерживает все его интересы и начинания, заставляя все больше в себя влюбляться, но не любя в ответ. Дом для Рональда вот уже пять лет является тихой гаванью, куда он придет и сбросит груз проблем, где его всегда поддержат, поднимут настроение, дадут ему такой нужный покой. Гермиона всегда ухоженна и красива, разве что кончики пальцев, как и в детстве, перепачканы чернилами. Подростковая угловатость и неуверенность в себе давно прошли, теперь, в магическом мире, она является одной из самых желанных женщин, но раз за разом показывает (абсолютно точно не доказывает, ведь у Рона сомнений и не было) свою верность и уважение к мужу. Естественно, слово «любовь» вы не увидели и тут. А Фред играется с Рози, пока Гермиона стоит у зеркала и репетирует свой равнодушный вид снова и снова, боясь, что броня может дать трещину. Потом она выходит к ним с неизменно ласковой улыбкой, мягко целует мужа в уголок губ, пока тот всего на мгновение ловит затравленный взгляд старшего брата, и поцеловав в лоб дочурку, говорит, что готова. Рози всегда сидит на руках у Фреда, пока Миона целует дочь в лоб, и от этой картины Рональду становится больно. Всего на гребанное мгновение он видит ярко-рыжую девчушку в руках такого же рыжего брата, видит любящие взгляды женщины направленные на ребенка и мужчины — направленные на нее саму и от этой идиллии хочется выть.  Приходится напоминать себе, что во всем семействе ярко-рыжих Уизли только Фред и Джордж имеют темно-рыжий, почти каштановый цвет волос, и Рози абсолютно точно его собственная дочь — огненно-рыжие волосы тому доказательство. Фред вытаскивает из кармана и увеличивает очередную книгу с каким-то цветочным названием — в этот раз это «Фиалки по средам». До этого были «Вино из одуванчиков», «Черный тюльпан», «Камелия» и «Гвоздика», которые он так же приносил вместо настоящих цветов. Стоит ли говорить, насколько это понравилось Гермионе, и как увлеченно она эти книги читала. Она перечитывала их до дыр, оставляла пометки и выделяла какие-то слова или фразы из каждой книги. И в этот раз она скромно благодарит Фреда, оставляет книгу на журнальном столике и они прощаются. Рон знает, что с Перси они встретятся только через сорок минут, тридцать из которых они будут в молчании прогуливаться до парка, где назначено место встречи, а десять из них Перси предусмотрительно опоздает, чтобы они могли посидеть у небольшого пруда наедине. Разозлиться Рон не может, ведь ни любимая жена, ни старший брат не дают ни единого повода — ведут себя так, будто между ними не было этих отношений, будто не Фред стал ее первым мужчиной еще до свадьбы Билла и Флёр, будто не она вернула его к жизни. Уизли по-быстрому наведывается к Поттерам, чтобы отдать дочь Джинни и та забирает Розу без приветствий и слов. Друг так же не выходит встречать его и Рональд осознает, что именно в этот день злость Гарри слишком сильна для того, чтобы поговорить с ним. Он возвращается в абсолютно пустой дом и тревога внутри нарастает с невиданной ранее силой. «А что если…?» — крутится в голове и он никак не может от этого отмахнуться. Но Рональд успокаивает себя, что они вернутся. Вместо того, чтобы волноваться, он вспоминает все, что было, и с мазохистским удовольствием ищет свои ошибки и их счастливые моменты вместе. 1995 год, октябрь. На улице стояли холод, слякоть, опавшие листья были покрыты первым снегом  — одним словом был типичный октябрь Туманного Альбиона. Гарри, Рон и Гермиона спешили в «Кабанью голову» где должно было пройти первое собрание Отряда. Все на нервах, Гарри не знал что сказать, но инициативу вновь перехватила Гермиона. Она говорила честно, воодушевленно, смело и Рон заметил, как Джордж толкает локтем брата. Фред смотрел завороженно. Она договорила свою речь и бросила беглый взгляд на его лицо, после чего сама залилась краской. Фред начал самодовольно ухмыляться, подошел первым подписать свое имя и на последок бросил еще один внимательный взгляд на девушку. Джинни почему-то когда подписывала обещала подруге, что та не отвертится от разговора. С лица Гермионы не сходил румянец, а в разговор друзей она вообще не вслушивалась. Гарри мягко улыбался и не заваливал подругу вопросами, а Рон начал подозревать что-то неладное. 1995 год, декабрь. Был снежный декабрь, когда Рон и Гарри шли по коридорам в сторону библиотеки вместе с Ли Джорданом и Джорджем. Фреда, как и Гермионы, не было.  — А где Фред? — Поинтересовался младший, когда они уже прошли поворот и направлялись прямо в сторону входа к библиотеке. Ли и Джордж многозначительно переглянулись, но ответить не успели, ведь до парней донеслись крики мадам Пинс и задорный смех Фреда. — Выметайтесь! И чтобы я больше вас здесь не видела! — Гневные крики библиотекарши распаляли смех Фреда еще больше. — Вероятно, он выгоняется из библиотеки, — Сказал Ли и потянул раскрытую ладонь к Джорджу. Уизли закатил глаза и с недовольным лицом начал искать в карманах деньги. Для всех остальных это было не в новинку, ведь друзья любили спорить на деньги. — Мои пять галлеонов, сударь. — А с кем его выгоняют, раз Джордж здесь? — Подал голос Гарри, а потом глаза его вдруг загорелись осознанием. Он вопросительно посмотрел на Джорджа и тот утвердительно кивнул. Рональд не понимал ровным счетом ничего. А тем временем из библиотеки выбежал хохочущий Фред, с двумя сумками в одной руке, другой вытягивая из помещения извиняющуюся Гермиону. Парочка оказалась спиной к ним, потому не увидели парней и направлялись в ту же сторону, что и друзья.  — Фредерик Гидеон Уизли… — Гермиона уже начала было возмущаться, однако веселый Фред мягко приобнял ее за плечи, лишая девушку дара речи. — Да, дорогая? — Ребята затаили дыхание и неотрывно следили за разворачивающимся действием. Смущение девушки можно было почувствовать даже за такую дистанция и Ли с Джорджем переглянувшись, ухмыльнулись. — Нас выгнали из-за тебя! Я не успела доделать эссе, да и ты не дочитал параграф. — Принцесса, твое эссе сейчас аккуратно сложенное лежит у тебя в сумке, а я успел прочитать и докончить параграф. Ну, не будь Маленькой Всезнайкой, и не хмурься. Ты прекрасна когда улыбаешься. — Фред обворожительно улыбнулся. Гермиона высвободилась из его рук и хмыкнула. — Фредерик, для того, чтобы прочитать книгу, ее недостаточно только листать, ее ещё надо держать правильно, а не вверх-тормашками, как это делал ты предыдущие два часа. — Фред остановился на пол пути, стукнув себя по лбу, а его брат-близнец и лучший друг не сдержались и громко захохотали. Смущенная Гермиона позорно сбежала, не дожидаясь друзей, а старший брат стоял с улыбкой чеширского кота. 1996 год, март. Гермиона, только вошедшая в общую гостиную, сразу же подошла к своему парню, сидящему у камина с друзьями и положила руки ему на плечи. Фред вслушивался в рассказ Ли, но почувствовав руки своей девушки, мягко взял левую и поднеся к губам, спокойно поцеловал. Рон, сидящий с Гарри и Джинни закатил глаза, ведь терпеть не мог нежности между братом и подругой. Гермиона, если даже и смутилась, то значительно меньше, чем делала это только в начале отношений. Уизли не отвлекался от рассказа друга, но откинулся назад, чтобы физически быть ближе к ней. После того, как рассказ парня закончился, тот заметил все еще стоящую Гермиону и встал, обняв в качестве приветствия. Гермиона сидела с Фредом, Джорджем и Ли недолго. Она смущенно улыбнулась на что-то сказанное  на ушко Фредом и поцеловав его смазанно куда-то в шею, отошла от ребят. Впрочем, и с Гарри, Роном и Джинни она тоже сидела недолго, ведь Фред извинившись перед обеими компаниями, утянул свою девушку куда-то вглубь гостиной, на мягкий маленьки диван в углу. Грейнджер сразу же положила голову ему на грудь и стала что-то тихо бормотать, пока парень гладил ее по непослушным волосам. Только сейчас Рональд осознает, что Фред увидел в ней то, что сейчас ярко раскрыто и привлекает всех мужчин, намного раньше его самого. От этого и обидно и горько, ведь во многом брат его обогнал. 1996 год, апрель. Рональд помнил, как она ждала Джорджа и Фреда после наказания министерской жабы, как глаза ее растерянно залились слезами, при виде кровоточащих шрамов на руках близнецов, собирающихся в слова «Я больше не буду делать шалости». Гермиона дрожащими руками начала обрабатывать руку Джорджа, ведь тому, казалось, больше нужна помощь, но время от времени она бросала внимательные обеспокоенные взгляды на своего парня. — Сколько раз вы писали? — Голос ее звучал твердо, но руки все ещё дрожали. Близнецы переглянулись, не решаясь сказать честно. — Пятьдесят, принцесса. Но это пустяки, мы сами на себе проверяем свою продукцию, нам не страшно. — Джордж пытался не выдавать как ему больно и даже старался шутить, однако девушка молчала. Когда она начала обрабатывать запястье Фреда, спросила снова. Он начал уверять ее, что они писали всего 50 раз, однако когда она закончила и отпустила руку своего парня, тот увидел, в каком она состоянии. Джордж тактично ушел, утягивая с собой и Рона, но младший остался стоять у прохода на лестницу. Внутри закипала ревность, пока брат пытался успокоить девушку. — Не ври мне, Фред. У Гарри было наказание в 50 раз, это не настолько глубоко, это не должно так кровоточить. — Впервые он слышал такие панические нотки у Гермионы. — Сколько раз эта жаба заставила вас писать это? — Сто. — Близнец потупил взгляд, стараясь не пересекаться взглядами со своей девушкой. Но резко посмотрел на нее, когда услышал сдавленный всхлип. — Ну что ты, принцесса. Со мной все в полном порядке, клянусь. — Тебе очень больно? — она всхлипнула вновь, а Фред притянул ее к себе, прижимая к груди. — Что мне сделать? Как я могу облегчить твою боль, забрать частичку? Фред выдохнул. Наверное впервые он был настолько серьёзен, впервые в глазах его не плясали чертята. — Будь рядом. Обнимай меня вот так же крепко, и мне все будет нипочём. Скажи, что будешь рядом, клянусь, я вынесу даже Круциатус с улыбкой на лице. — Он прочистил горло, однако голос все равно был хриплым от волнения. — Просто будь рядом, Миона. Я… Я люблю тебя. А дальше последовал поцелуй. Его смотреть Рон был не в силах, поэтому вновь сбежал наверх. ****** Потом был побег близнецов, открытие их магазина. На шестом курсе Фред приезжал на тайные встречи с Гермионой, а потом вдруг что-то произошло. Будто черная кошка пробежала между ними — они не упоминали даже имён друг-друга в диалогах с другими. На операции «семь Поттеров» она испугалась за него не в шутку, и обняла его при встрече так крепко, что их не оторвало бы ни ураганом, ни тайфуном. Вроде потом все стало налаживаться, однако Гермиона в подробности никогда никого не впускала. В целом, их отношения пытались как цветок, выросший в трещине крепкого бетона, выбраться к свету. Он помнит разговор сестры с Гермионой, который он подслушал за пару дней до свадьбы Билла и Флёр. В то утро Фред спустился на завтрак и набрал очень много еды и ещё две кружки ароматного чая. На вопрос куда это все, Джордж вдруг торопливо ответил, что они в комнате будут изобретать и поднялся с братом. Джинни тоже сказала, что ей лучше подняться и лукаво переглянулась с младшим близнецом. Молли Уизли окликнула ее уже когда все трое почти скрылись во втором этаже и спросила, где же Гермиона. Рон помнит как в ту же секунду прыснул Джордж и как Фред чуть ли не бегом убежал с подносом еды. Джинни сказала, что та читала всю ночь и теперь, наверное, проспит все утро. Все втроем они встретились с Гермионой и Рон помнит, как Фред всучил близнецу поднос и взял ее на руки. — Малышка, я тебе что сказал? В постели ждать завтрак, а не самовольничать, тебе нужно отдохнуть. — Возмущения девушки были успешно проигнорированы и все они направились в комнату близнецов. На последок Рон услышал хохот Джорджа и комментарий, который напрочь выбил почву из-под ног. — Фред, не переоценивай себя, якобы, после тебя девушкам нужно все утро отдыхать. — За что сразу же схлопотал подзатыльник от сестры. Вся красная Гермиона спрятала лицо в изгиб шеи старшего близнеца, а тот что-то жарко прошептал ей, заставляя краснеть. Джордж радостно улюлюкал. Гермиона оттуда вышла ближе к двенадцати, вполне свободно передвигаясь. Джинни, вышедшая следом, подтвердила догадки Рона, в этот раз абсолютно случайно оказавшегося невольным слушателем, и заговорила немного неловко. — Слушай, это не от грубости Фреда, просто в первый раз всегда так. Особо наслаждения не чувствуешь, да и в самом начале очень больно, но потом со временем вы привыкнете друг к другу. Второй раз будет лучше, третий — ещё. — Гермиона выглядела в край смущенной и тихо пробормотала ответ, от которого Рона начало мутить. — Фред был очень заботлив, и в первый раз, и во второй, просто это всё-таки впервые… Да и… — Она смолчала, отводя взгляд, а сестра наоборот- внимательно всмотрелась ей в лицо вопросительным взглядом. — Ну… Размер… — Она закрыла лицо руками, пока до Джинни доходил смысл слов. — Ну он же ведь тоже играет роль определенную, а тут… — О Мерлин, избави меня от подробностей размеров моего брата, имей совесть — Грейнджер засмущалась в край, полностью покраснев, а Джинни усмехнулась. — Вся ночь сопения Джорджа стоило ваших счастливых лиц, скажу честно. И я рада, что у вас с Фредом все налаживается. А теперь выкладывай, как это второй? Это поэтому Фред не давал тебе встать с кровати самой? — Ну, я не знала, что с утра им труднее сдерживаться — почти прошептала шатенка, а сестра громко рассмеялась. — О, думаю Фред был не против твоего незнания. Впредь учти — по утрам можешь довести его до белого каления… Рон помнит, как на свадьбе Билла Фред и Гермиона танцевали. Помнит, как старший брат по-хозяйски прижимал к себе девушку за тонкую талию, как что-то шептал ей, как оставлял смазанные поцелуи на макушке. Рональд видел девушку мечты в руках брата и завидовал. Он помнит, как на свадьбу заявились Пожиратели. Помнит, как Фред прижал ее к себе, крепко целуя, а потом подтолкнул ее в их с Гарри сторону. Она вдруг отказалась уходить, не слушая ни Гарри, ни Рона, пока Фред не прокричал ей уйти. Дальше начался ад. Целый год в бегах, в страхе, опасаясь за свою жизнь. Она прислушивалась к голосу Фреда по радио, когда тот вещал вместе с Джорджем и Ли Джорданом, каждый раз безошибочно определяя его голос. Этот год прошел ужасно. А потом было второе мая 1998-го года. Фред пожирал глазами Гермиону, но не подходил. Он следил со стороны, постоянно пытаясь быть уверенным в том, что она в безопасности. Когда Рон в порыве чувств поцеловал Гермиону в полуразрушенном коридоре, Фред стоял там же. Он стоял и смотрел, как пораженный громом, ровно так же, как и Джордж. Грейнджер тогда не отвечала на поцелуй, но со стороны этого было не видно, чему внутренне ликовал Рон. Потом, когда она заметила его брата, он сказал ей идти за ним быстрее, ведь Гарри скорее всего в Выручай-Комнате, и Рон знал, что это было решающим шагом. Она должна была либо пойти за ним и оставить Фреда без какого-либо объяснения, либо не идти к Гарри, но поговорить с Фредом. Рон знал на что давил. Его теперь мутило от собственной эгоистичности, ведь он знал, что правильная и честная девушка не сможет оставить друга в смертельной беде. Знал, что она последует за ним, но опять же, понимал, что для Фреда это будет выглядеть так, будто она ушла с Роном. И так и было. Когда Фред лежал в больнице, а Гермиона и Джордж не отходили от него ни на шаг, в Рональде вновь заворошилось беспокойство. Он наспех купил кольцо, которое особо и не выбирал, пытался сделать предложение. Но она постоянно была с Джорджем, везде ходила с ним, а если не было его — то с Ли. Седьмого мая Фред очнулся, девятого — семья перестала воспринимать это как праздник, который не должно омрачать ничто. Тогда он сделал ещё одну пакость. Он оставил дверь одиночной палаты брата чуть приоткрытой, ведь знал, что скоро придет Гермиона. Когда в коридоре прозвучал ее, общающейся с колдомедиком, голос, он наспех попрощался с братом, обещая скорый сюрприз, и вышел. Они стояли у двери. Рон, как и положено, встал на одно колено, толкнул речь о том, что подумал об этом, когда они убегали от Нагайны и предложил ей выйти за него. Ошарашенная девушка сначала не знала что сказать, а потом увидела через приоткрытую дверь Фреда, и что-то в ней в тот день надломилось. Именно после того дня в ее глазах пропал блеск. Она отказалась, а Рон, уже начинающийся злиться, что все не идёт по плану, попросил ее подумать. Он помнил взбешенного Гарри. Помнил, как друг два раза четким ударом врезал ему по носу. Помнил, как Джорджа остановила мама. Помнил, как мама неодобрительно качала головой, но ведь она же мать. Для нее были важны оба сына, поэтому сторону принять она так и не смогла. Точнее, Рональд знал, на чьей она стороне, и знал, что она откровенно не может эту сторону озвучить. Ему нравилось это чувство. Нравилось думать, что ради нее он пойдет против семьи, ради нее готов поссориться с братом. Но Гермиона до последнего тянула с ответом, будто ожидая чего-то. Фред выгнал ее из палаты однажды, когда они всей семьёй вновь решили к нему наведаться. Грейнджер вышла вся в слезах, а следом вышел Джордж. Он обнимал, тихо поглаживая рыдающую девушку по спине, шептал ей, что все будет хорошо. Четыре месяца она не выходила на связь. Четыре гребаных месяца она не отвечала на письма, не пускала никого к себе, закрыла камин маленькой съемной квартиры, и сидела там одна. Рональд подумал было, что все уже решено, что она не выйдет за него. Тогда Фред попросил помощи Джорджа и Ли и добрался до ее квартиры. Весь день и вечер, плавно перетекающий в ночь, его не было. Вернулся он лишь на следующий день, а спустя неделю пришла и она. И Рон попытал удачу снова. Поклялся в любви, сказал, что никого кроме нее никогда не полюбит, и после почти пятиминутного раздумья она согласилась. Уизли хотел сыграть свадьбу как можно быстрее, торопил события и выбешивал почти всех своим энтузиазмом. В доме многие на свадьбу готовились, как на траур. В преддверии свадьбы он подсмотрел, как Фред отдает рыдающей матери маленькую бархатную коробочку. Догадка пронзила его мысли, но он не спешил делать выводы. Он дождался, пока все будут достаточно заняты и пробравшись в комнату родителей, нашел ту коробочку. Внутри, как он и ожидал, лежало кольцо с одним аккуратно ограненным бриллиантом. Рональд выронил коробку, когда услышал голос отца за спиной. — Они с твоей мамой выбирали кольцо долго. Это было ещё когда вы учились на шестом курсе в Хогвартсе. Помню, как Молли порхала по дому, представляя умных, красивых, весёлых внуков. Ей действительно хотелось иметь Гермиону в качестве невестки. — Отец запнулся. — Ну, хоть и не совсем так, но можно считать, что ее мечта исполнена. Рональд промолчал. А Фред не явился на свадьбу. Гарри часто пропадал черт знает где, и как оказалось потом, он пытался вытащить Фреда вместе с Ли и Джорджем из запоя. Потом Фредерик заявил, что ему нужно путешествовать по стране, для того, чтобы набраться идей для их с близнецом магазина и пропал на долгие пять лет. Он не приходил на семейные праздники, не навещал родню чаще, чем раз в году. И неизменно каждое седьмое мая он оказывался у них в гостиной с очередной цветочной книгой для Гермионы. Рональд ненавидел себя. Но больше всего он ненавидел эту дату. Именно в этот день иллюзия счастливой жизни катилась в бездну, а он пытался не надраться в хлам, как последняя свинья, ведь она этого не достойна. Она достойна умного, изобретательного мужа, который будет дарить книги с цветочным названием вместо безликих букетов цветов, достойна не только быть любимой, но и горячо любить в ответ. Рональд любил делать себе больно, напоминая, что с Фредом Гермиона никогда не была бы такой безликой куклой. Она бросалась в спор, яростно что-то доказывая, пока брат пытался скрыть улыбку, она принимала аргументы и выдвигала ответные, в конце неизменно сдувая с лица кудряшку, в запале спора упавшую на глаза. Рон закрывает глаза и выдахает. Он сам испортил им троим жизнь. Он считал брата противником, но не учел одного. Фредерик был его братом. Старшим братом, который хотел только счастья ему. И естественно, Фред отступил, ведь Рон все подстроил именно так как ему нужно. Он сплел идеальную интригу, свой шедевр, который в результате привел к собственному несчастью. Рональд посмотрел на часы. Время было шесть часов вечера, а значит, они скоро явятся вместе с Рози. Фред все так же безмолвно проведет девушку до дома, вручит ее в руки супруга и исчезнет опять на год. Но прошло минут пять. Потом десять. Рональд успокаивал себя, что они явятся.