Элементарная математика.

…Несколько минут спустя, как Кейди позвонила в дверь, ей открыла мисс Джордж. Она бегло осмотрела девушку с головы до ног, и уже через секунду выдала штатную, широкую улыбку. — Привет! Ты кто? — это было ожидаемо. Особенно от нее. — Эм… Я Кейди, Кейди Хирон, подруга Реджины. — А! Та самая подруга, благодаря которой она месяц сидела дома с хомутом на шее? Вспомнила! — мисс Джордж заулыбалась пуще прежнего. Что было ещё более странно, так это то, что она упомянула страшный во всех смыслах эпизод с травмой шеи так, словно разговаривала о погоде. — Проходи. Кейди незамедлительно прошла в дом. Даже стыдно было, что она пришла сюда в простецкой одежде — здесь даже входной коврик, кажется, стоил больше, чем весь ее сегодняшний наряд. Мисс Джордж ускакала вглубь дома, уже что-то прибирала на столе. — Ты знаешь, по секрету скажу тебе, я была рада, что Реджина попала под автобус! Мы проводили с ней так много времени вместе! Как настоящая семья! — Ого… Как необычно. — Неловкость нарастала с каждой секундой, и, кажется, только для одной Кейди. Эта женщина действительно жила в каком-то своем, волшебном мире, далёком от мира настоящего. Но она решила остаться, культурно дослушать, что она хочет ей рассказать, а затем осторожно удалилась на второй этаж, к Реджине — собственно, за этим она и пришла. Осторожно приоткрыв двери в спальню родителей Реджины, она окинула взглядом типично-подростковый беспорядок, в котором тонуло помещение, пока не остановилась на светлых, как всегда идеально уложенных волосах, и прожигающих насквозь светлых глазах. — Кейди, привет, заходи, — пропела девушка, вновь опуская голову на подушку, а глаза — в телефон. — Почему ты так долго? Я уже заждалась. — Но я же пришла на пятнадцать минут раньше… Хирон уже чувствовала себя неловко. С выпускного прошли добрые две недели, и этой встречи она ждала чуть больше, чем ожидалось. По неясной причине ей хотелось остаться с Джордж наедине, может, узнать ее поближе; выяснить, что скрывается за маской роковой девушки. Мимолетные признаки того, что блондинка будет гостеприимной, слабо вспыхивали и снова угасали, и Кейди уже готовилась гоняться за ними и хватать за хвост на протяжении всей встречи. Она прошла внутрь, учтиво закрывая двери, и села на пол возле кровати, прижимая рюкзак к туловищу, как ребенка. Казалось, что никто в этом доме не умеет испытывать неловкость и стыд. Неудивительно, если ситуация находится под их личным контролем. — Да что ты как не родная? — вопрос заставил Хирон вздрогнуть. — Боже мой, расслабься, я не буду тебя убивать. — Очень благородно с твоей стороны… оставлять меня в живых, — девушка тихо усмехнулась. — Вот-вот. — Реджина отложила телефон, вскакивая с кровати и вскоре оказавшись прямо напротив Кейди с учебником по математике. — Теперь перейдем к делу. Пока Джордж листала страницы, окружающая их тишина постепенно размягчалась, переставала давить на уши. Даже положение тела выказывало, что блондинка не собирается плеваться ядом или провоцировать на перепалки. Пока что. Кейди одернула себя — совсем того не замечая, она засмотрелась на девушку, пока она этого не видит. Странные чувства утяжеляли дыхание, и Хирон, краснея ушами, перебирала все возможные варианты, почему это происходит. «У тебя же есть парень, почему ты так долго смотрела на ее губы? Или это нормально? Технически…» — Вот, смотри, — нежный голос не то, чтобы вырвал Хирон из лап навязчивых мыслей, скорее только усугубил. — Я торможу в этой теме. Не расскажешь мне поподробней… об этом? — Да… да, только… — она прокашлялась, и, выхватив учебник из ее рук, уперлась взглядом в текст. — Только дай мне пару минут. Я… сформулирую. — Конечно. — И тяжелый вздох. Конечно, Кейди знала каждую тему этого учебника как свои пять пальцев, и ей не составит труда рассказать сходу о чем угодно, но сперва ей было необходимо восстановить сбивающееся дыхание. «Лучше этому быть приступом паники». Реджина не сдвинулась с места. Поднимать на нее глаза было до стыда страшно. «Будто бы он тебе что-то сделает! Может, попросить у нее успокоительное? Если это действительно приступ паники». Математик будто давила в себе нечто нереализованное, сидящее внутри достаточно долго, чтобы называться частым гостем бессонных ночей, полных смутных переживаний; и теперь это волнительное «нечто» начинало биться в истерике, в надежде выбраться наружу. — Я никогда не была сильна в математике, — заговорила Реджина, наклонив голову набок. — То, как ты провела меня с протеиновыми батончиками… это был хороший ход. — Да? Спасибо…? — неуверенность сочилась из слов Хирон, но она, все же, переступила через страх и посмотрела на Джордж в ответ, радуясь тому, как, на самом деле, легко это ей далось. — Надеюсь, ты расскажешь мне достаточно много, чтобы больше никто не смог меня запутать. А то, ты знаешь, у меня не должно быть слабых мест. Хирон нахмурилась. Вспоминать об истинной жестокости школьного социума было физически больно. То, как они все переобувались — что в случае с Реджиной, что с Кейди — оставалось неприятным осадком в глубине души. «Как хорошо, что все закончилось,» вздохнула она. По крайней мере теперь толпа перестанет относиться к Реджине, как к фарфоровой кукле без души. Частично. Советовать ей стать более открытой Хирон не решилась. Все-таки для начала куда безопасней будет нащупать почву. — Хотя, знаешь, на днях я сделала небольшое расследование… используя все свои знания в математике. — Д-да? — заискивающий тон блондинки и интриговал, и отпугивал. Все-таки ее «темное прошлое» имело свои отголоски, и Кейди показалось, что у этой девушки в глазах заблестело что-то особенное. — Да. Я много думала о том, как много стресса и потерь пережила моя персона, — Кейди чуть не закатила глаза, но сдержалась, — и тот факт, что я набрала пару лишних килограмм, усугублял мое состояние. — Но ты и так выглядишь хорошо! — слова вылетели сами собой. Реджина на секунду застыла с недоумением на лице, а затем расплылась в загадочной улыбке. — Я сейчас не напрашивалась на комплимент, но спасибо. Так вот, — хоть она и продолжала, Хирон не смогла не покраснеть и отвести глаза. — Я думала, ты сможешь мне помочь с этой проблемой тоже, поэтому и позвала тебя сегодня. Возникшее напряжение было невозможно игнорировать. Кейди тяжело сглотнула, все также не силясь поднять глаз. Это снова стало невыполнимой, труднейшей задачей — посложнее любого уравнения в книжке. На Эрона она могла заглядываться часами, что до отношений, что после — а на Реджину смотреть было невыносимо неловко и стыдно, даже при всем желании, которое, кстати, разрывало ее изнутри. — Исходя из моих вычислений, сжигать калории очень помогает секс… Ее сердце пропустило пару ударов. Подсознательно она представляла, к чему приведет этот странный разговор, но нахлынувших чувства вызвали негодование. — Ты же катила бочку на Дженис за то, что она, якобы, лесбиянка! — Был грешок. Но это ведь уже в прошлом, да? — она подползла ближе к Кейди, ухмыляясь. — Я пока даже думать о парнях не могу. Они причинили слишком много душевной боли. А ты… Могла бы помочь мне избавиться от нее… — Ты говоришь о душевной боли из-за лишнего веса? — …Кейди, блять! Конечно, она вставляет невнятные комментарии не в кассу, ведь волнение буквально заполняло голову, вытесняя любые другие, более адекватные мысли. Она даже забыла, что умеет перемещать руки или ноги, до того неожиданно, удивительно и желанно было все происходящее. Реджина опустилась на колени, затем на четвереньки, и, подмахивая бедрами в спортивках, прокралась к вмерзшей в пол Кейди; отлично понимая, какой эффект на нее производят подобные изощрённые, отточенные до идеала движения, Джордж уверенно сократила расстояние между ними, выдыхая в чуть приоткрытые губы Хирон. Взгляд девушки предельно затуманился, дыхание вмиг сбилось, и, ведомая одним только волнением, Кейди сама подалась вперёд, чтобы они, наконец-то, соприкоснулись губами. Как она и ожидала, губы у Реджины мягкие и во всех смыслах великолепные, как и она сама. — Молодец, Кейди, хорошее начало, — ядовито произнесла Джордж, как только в глазах Кейди прояснилась совесть и она испуганно отпрянула. — Но Эрон… — Послушай, дорогая. Я, конечно, не люблю нравоучения и все такое, но это же не измена! — Как не измена?! — такое громкое слово врезалось ножиком куда-то под ребро, заставляя совесть изнывать. — Ты мне помогаешь! Забыла? Мы не обязаны после этого тащиться под венец. Тем более, с тобой я бы под венец не пошла. — Это ещё что должно значить? — Кейди нахмурилась, подавив возникшее желание пихнуть Реджину в бок. — Я не хочу, чтобы об этом знала вся школа, понимаешь? — кажется, что Реджина уже устала объяснять на пальцах очевидные вещи незадачливой подруге, и решила скорее переходить к делу, снова придвигаясь ближе. — А раз мы уже поцеловались, то что мешает продолжить? «Много чего, идиотка,» — подумала Кейди. Реджина обладала характером, к которому просто невозможно привыкнуть; она — тот человек, который будет непреклонно ждать, что к ее условиям все будут подстраиваться сами, а если нет — то зачем ей такие люди вообще нужны. Тут не помогут ни оскорбления, ни нотации, ни, упаси боже, драки — ее уже ничто не остановит. Хирон знает, что сейчас ее руками заведует не она, а именно Реджина — как кукловод, дёргает за ниточки. В ином случае Кейди не может признать настоящую причину, по которой ее руки так уверенно сжимают изящные плечи, прижимают расслабленное и податливое тело к себе, а мозг будто переходит на автопилот. Тяжёлое дыхание совсем скоро наполняет комнату. Если Кейди целоваться умеет с натяжкой, то вот Реджина знает в этом толк на все пять с плюсом. Безмолвно утягивает ее за собой в пучину похоти и разврата, удачно соблазняет одним только взглядом из-под дрожащих, пышных ресниц. Язык толкается внутрь, и напряжённую тишину красивыми бусинами украшают сладкие, пошлые звуки, а тяжёлое дыхание непроизвольно превращается в стоны. Ладони Реджины мучительно медленно и предельно нежно исследуют тело Кейди — как будто делают своеобразный массаж для расслабления. Приятное тепло уже полностью овладевает девушкой, и она льнет навстречу, посильнее закусывая губу; на языке остался приятный, косметический привкус ее помады. В теории, она была бы совсем не против провести ещё несколько часов, бездумно слизывая эту помаду с нежных губ. — Надеюсь, ты понимаешь, во что втягиваешь нас… — задыхаясь от эмоций проговорила Кейди, подавив стон для этого. Глаза Реджины блестели голодом, похотью, желанием. Кто бы мог подумать, что однажды эта хищница, занимающая вершину пищевой цепи, будет смотреть на нее не как на очередную жертву, а как на объект желания. — Все однажды происходит в первый раз, — говорит она, беззастенчиво улыбаясь. Тогда Кейди, не сдерживаясь, наваливается на нее, а руки пускаются хаотично гулять по телу, нажимая и поглаживая, а губы бесконечно прикусывали, засасывали и зализывали молочную кожу. Тогда Кейди чувствовала себя так, будто жизнь готовила ее к этому моменту. Сладкий стон и по-кошачьи выгибающаяся поясница заставляли усомниться в своей вменяемости, ведь руки начинали жить сами по себе, стягивая с красивого, подтянутого тела домашнюю майку, а за ней и кружевной бюстгальтер. Кейди могла бы смотреть на обнаженную по пояс Реджину вечность, только ее созерцание прервали настойчивые прикосновения на шее, притягивающие ближе к телу. Дотрагиваться до горячей, мягкой кожи, слышать тяжелое, но размеренное дыхание, изредка прерываемое стонами желания. Целовать ее, вслепую находя особенно чувствительные точки и наслаждаться звуками, слетающими с розовых губ. Прижиматься ближе, и бездумно оттягивать резинку спортивок, заползая дальше, минуя мешающую одежду. Реджина направляла ее — «быстрее, ниже, сильнее» — но здесь не было манипуляции. Кейди хотелось даже сказать спасибо, за то, что Реджина не оставляет ее одну в такой ответственный момент, но возбужденные от происходящего стоны мешали. В голове была сплошная каша. Трудно думать, когда слух ласкает такой нежный голос, а по телу гуляют такие мягкие, аккуратные ладошки. Теперь Хирон понимала, почему парни очередями выстраивались, но втихую, потому что страшно — а вдруг не получится укротить хищницу высшего порядка. Волосы Джордж красиво разметались по ворсу белого ковра, взгляд затуманился. Кейди почувствовала, как ее пальцы сжимают изнутри, все сильнее с каждой секундой. Вновь и вновь пробуя на вкус ее помаду, она еле сдерживала улыбку, ведь в голове вертелось гордое: «Кто бы мог подумать, что вновь оказаться на вершине пищевой цепи будет так приятно?» Издав жалобный, громкий стон, Реджина затихла, распластавшись на полу; Кейди остановилась, и, наконец-то, улыбнулась, понимая, что решила эту задачу правильно. — Видишь… это было просто, — с придыханием сказала блондинка, смотря куда-то в потолок. — Я же математик, — гордо ответила Хирон, и, осмелев, снова целуя подругу. — Это было элементарно. — Может почаще будешь приходить, будешь заниматься… репетиторством. — Кокетливое подмигивание заставило девушку неистово покраснеть. На языке вертелось много отговорок, глупых шуток, нелепых отмазок. Много чего хотелось спросить, а еще внутри оставалось недоумение. Разве она не должна чувствовать вину, или жалость, что сделала это не с Эроном, а с его бывшей? Много мыслей роилось в голове, но улыбка Реджины заставляла забыть обо всем, и невольно хотелось улыбнуться в ответ. Легкий флер азарта и предвкушаемого веселья воцарился в ее сознании, и она ответила: — А почему бы и нет?