Утро после ночи

Утро. Тепло. Хорошо. Лучи света пробиваются сквозь тонкие шторы, скользя по телам мужчин на кровати, невесомо щекоча их кожу. Город постепенно просыпается. Начинают ездить первые машины, ходить пешеходы, нестись велосипедисты. Все вокруг оживает после черной, будто смоль, ночи. Каспер приоткрыл глаза, глядя в потолок. Мозг загружался медленно, но верно, приводя в порядок все остальные функции тела. Приподняв голову с мягкой подушки, мужчина оглянулся по сторонам, анализируя место, где он оказался. Такая знакомая квартира, вещи валяются на полу, вся кровать в крови, а рядом - хозяин квартиры. Спит сладким сном, тихо посапывая. Глядя на эту картину, Каспер невольно улыбнулся: спящим, Димитрий выглядит на редкость милым и мягким, что так и хочется обнять его как плюшевого мишку, хотя и сам Дима не понимал, что именно тут делает. Все было как нельзя лучше, даже воспоминания сегодняшней ночи оказались как можно вовремя... Память ударила в голову скрипача мощной волной, смывая все нынешние мысли и заполняя голову прошедшим. *** Тепло. Вечер. Лето. Тихие шаги двух мужчин нагло нарушают тишину, становясь все громче и громче по мере их приближения к двери квартиры. Через пару секунд зазвенели ключи, щелкнул замок, и дверь отворилась. Басист аккуратно втащил в квартиру в сопли пьяного скрипача, свободной рукой закрывая дверь на замок. Что делать с этим подарочком - неизвестно, но оставлять друга пьяным на студии, чтобы он спокойно мог самоубиваться дальше, Димитрию показалось не лучшей идеей. Пройдя внутрь квартиры прям в ботинках, мужчина бережно повалил друга на широкую кровать. Сам же Кас был в настолько невменяемом состоянии, что даже мычать не мог. - Эх, Каспер, Каспер, - басист покачал головой, вернувшись в коридор и, как порядочный человек, разувшись. Спустя пару минут Наскидашвили вернулся в спальню, в полном удивлении застыв в дверях. Каспер уже успел очнуться и даже начал шевелиться, однако Димитрия удивило не это. Скрипач тихо стонал, выгибаясь в спине и лаская свой торс руками, водя ладонями вниз-вверх, задирая футболку и царапая бледную кожу ногтями. Дима страстно закусывал губу, нетерпеливо выдыхал, шепча что-то невнятное. Длинные пальцы скользили вниз, к брюкам, теребя пряжку и стараясь ее расстегнуть. От увиденного у басиста на лбу выступили капли пота, а все тело охватило нереальным жаром. Сейчас ему казалось абсолютно неправильным то, что он сейчас стоит тут и смотрит на пьяного скрипача, который, по всей видимости, не очень-то себя и контролирует. Димитрий всем своим существом понимал, что надо уйти, но ноги будто вросли в деревянный пол. Услышав чье-то тяжелое дыхание, Каспер распахнул веки, перевернувшись на бок, слегка щурясь. Карие глаза так и излучали похоть, они скользили по телу басиста, словно раздевая его. Хищный взгляд поднялся к лицу и встретился со взглядом Димитрия. Тонкие губы скрипача исказились в ухмылке, а горячий язык смочил их слюной. Словно зачарованный, Димитрий медленно подошел к кровати, внимательно разглядывая такое близкое и, в какой-то степени, желанное тело друга. Приподнявшись с кровати, скрипач встал на коленях, схватив басиста за плечи и глядя точно в глаза. Мужчины медленно сближаются, и через секунду теплые, со вкусом алкоголя, губы Дмитрия переплетаются с губами друга, лаская его рот языком, словно изучая изнутри. - Ты с ума сошел? - отстранившись, спросил Наскидашвили, глядя на Каспера. - А почему бы и нет? - смешок. - Это неправильно, - отчаянно шептал он, не разрывая зрительного контакта, но уже ощущая, как ловкие пальцы скрипача лезут в его брюки. - И что? - чуть приподнял бровь, сощурившись. - Правда откажешься? - пальцы Димы, уже успевшие забраться в брюки партнера, аккуратно легли на член басиста, мягко поглаживая горячий орган. От удивления Димитрий широко округлил глаза, ну очень удивленно глядя на скрипача. Конечно, переспать с вусмерть пьяным Каспером - идея неплохая, но ведь утром он ничего не вспомнит, и останется Димитрий надолго с разбитым сердцем. - Скажи, и я прекращу, - Дмитрий все настойчивее продолжал ласкать орган друга. Наскидашвили тяжело дышал, ощущая, как жар наполнял комнату и туманил разум. Захотелось забыться и не думать более ни о чем... Ни о чем... Дальше Димитрий и сам не понял своих действий. Он резко подался вперед, впившись в губы скрипача настойчивым поцелуем, расталкивая языком податливые губы. Сильные руки мягко поглаживали выступающие тазовые косточки, спускаясь ниже, к бедрам. Пальцы легко перебирали по коже скрипача, лаская и забираясь под тонкую футболку. Дмитрий усмехнулся, выскользнув из футболки и постепенно опускаясь на кровать, увлекая за собой басиста, одной рукой продолжая дрочить его член. Каспер знал, что теперь басист точно уже не сможет сбежать. Упав на спину, Дима аккуратно освободил руки, твердо решив снять с басиста брюки. Сам же Димитрий был уже вполне готов. Возбуждение брало свое, отключая разум и оставляя лишь животные инстинкты. Перебирая пальцами по брюкам партнера, скрипач ловко расстегнул пуговицу, аккуратно потянув за собачку, расстегивая молнию. Еще пара движений, и брюки Димитрия стянуты вниз вместе с нижним бельем. На ощупь член басиста был довольно крупным, но когда скрипач увидел его своими глазами... Он просто офигел. По размерам половой член Димитрия можно было сравнить с баллончиком освежителя воздуха, не иначе! Вероятно, если бы Дима был трезвый, он бы явно не стал подобным заниматься, он бы вообще до такого не дошел, но... Судя по бутылке вискаря под сердцем, ему было уже на все плевать. Подняв взгляд на Димитрия, скрипач слегка улыбнулся, стрельнув глазами, словно приглашая басиста к действиям. Стащив с себя тесную футболку, Димитрий нагнулся к скрипачу, успокаивающе целуя в шею, ласково перебирая губами по нежной коже, так, что скрипач потихоньку обмяк, расслабляясь в крепких руках басиста. Он даже, кажется, немного протрезвел, но останавливаться был не намерен. Спустившись одной рукой вниз, скрипач расстегнул свои брюки, аккуратно стягивая их вниз, к тонким лодыжкам, затем и вовсе снял их окончательно, оголяя свой зад. На секунду глянув вниз, Дмитрий вздрогнул, прикрыв глаза и предвкушая то, как больно ему будет. Хрупкое тело снова напряглось, а сердце от страха застучало еще быстрее. Басист вздохнул, глядя на друга. Ему было даже в какой-то степени его жалко, но пути назад уже не было. Схватив с близстоящей тумбочки какой-то странный крем, Димитрий открутил крышечку, выдавив добрую порцию крема на свои пальцы. Отбросив тюбик куда подальше, басист аккуратно раздвинул ноги друга, мягко поглаживая его чистой рукой по внутренней стороне бедра. И вот, палец с прохладным кремом медленно входит в анус Димы, мягко нанося смазку изнутри. Скрипач лишь только охнул, дернувшись и зажмурив глаза. Щеки залились алым румянцем, а опьянения уже словно не было. Спустя секунду внутрь музыканта входят уже три пальца, аккуратно растягивая анальное кольцо для дальнейших действий. - Это будет больно? - тихо спросил скрипач, приоткрыв глаза, глядя на Димитрия. - Я постараюсь, - легко вывел пальцы из мужчины, аккуратно обтирая их об простыню. Чуть ободряюще улыбнувшись, скрипач аккуратно закинул ноги на бедра партнера, устроившись на кровати поудобнее. Димитрий вдохнул раскаленного воздуха, прикрыв глаза. Кровь бурлила и кипела, а рассудок медленно улетал куда-то далеко. Контроль над телом уже практически терялся, хотелось лишь скорейшей разрядки. Постепенно ему становилось все равно, насколько будет больно его лучшему другу от того, что хочет басист. Упершись руками в кровать несколько выше плеч партнера, Дима медленно подался вперед, приближаясь к заднице скрипача. Набухшая, пульсирующая головка члена уперлась в анус мужчины, который явно не был готов принять такое, хотя теперь мнение Каспера никого не интересовало. Ощутив как толстая головка проталкивается внутрь него, Дима широко распахнул глаза, дернувшись в судороге. О каком-либо "приятно" речи идти не могло и вовсе. Скрипач понимал, что это будет самым болезненным, что он испытывал в жизни. Наскидашвили толкается глубже, наконец, проникнув в тело друга, краем уха услышав, как Дмитрий громко заорал, ощутив огромный инструмент в своей заднице. Скрипач кричал, судорожно дергал ногами, выгибаясь в спине дугой и пальцами вцепившись в простыню, сжимая ее до побелевших костяшек. Но басисту было до фени происходящее на земле. Сейчас он был где-то далеко отсюда, а тут осталась лишь жажда. Медленно, но верно он продолжал пропихивать свой член все глубже и глубже в анус скрипача, невзирая ни на крики, ни на дерготню. Когда же член вошел до половины, Димитрий бросил неряшливый взгляд на Каспера, едва слышно усмехнувшись. Да, пожалуй, ему действительно доставляло удовольствие издеваться над партнером. Скрипач уже не кричал, он просто неподвижно лежал, крепко сжав в руке простыню. На остекленевших глазах наворачивались слезы, капая на кровать. Теперь Наскидашвили решился еще на один шаг, чтобы уж наверняка показать, кто тут главный. Прикрыв глаза и закусив губу, Димитрий разом вогнал в тело партнера все свои 28 сантиметров в длину и все 4 в ширину. Пожалуй, такого крика еще никто не когда не слышал. Каспер истошно орал, срывая голос. По щекам хлынули горячие слезы, а все тело дергалось, будто в судорогах. Из порванного ануса медленно потекла струйка крови, пачкая белую простыню, однако басист на этом не остановился. К несчастью Каса, Наскидашвили медленно вывел весь свой член из задницы партнера, и, не медля более, засадил его еще раз по самые яйца в окровавленный зад мужчины. От очередного крика, вырвавшегося из груди, скрипач абсолютно охрип, кажется, даже связки порвал. Он уже успел сам возненавидеть себя за дурацкие идеи, правда теперь ничего не мог сделать. Ему оставалось только пытаться шире и шире раздвигать ноги, лишь бы ослабить адскую боль, судорожно дергаться и пытаться кричать при каждом толчке партнера, который, кажется, вообще не планировал уставать. Он беззастенчиво насиловал задницу скрипача, грубо вводя и выводя член, толкаясь как глубоко мог, доставляя себе невероятные ощущения. Внутри скрипача туго и жарко. Хлюпающая от каждого толчка, кровь порциями выливается на кровать. Наконец, строптивая задница скрипача сдалась на милость насильника. Теперь вспухший от тесного анального прохода, и без того огромный член басиста спокойно скользил внутри Димы, то погружаясь в партнера почти до упора в какие-то жизненно важные органы, то снова выходя наружу. Так он мучил друга практически добрых полчаса, после чего наступил момент истины. Димитрий напрягся, твердо решив вложить всю свою силу в последние толчки, и, сказать, у него это получилось. Последние три толчка были просто чудовищно мощны, от которых по телу скрипача пробегали волна за волной, судороги. Последним аккордом пьесы стал фееричный оргазм. Мощная струя спермы ударила где-то в районе желудка, причем с такой силой, что Каспер жадно ловил ртом глотки живительного, и так необходимого в этот момент, воздуха. Длилось это все около минуты. Басист кончал долго и бурно. Доселе с ним такого еще ни разу не случалось. Удовлетворенно хмыкнув, Наскидашвили отстранился, вытащив свой окровавленный и забрызганый спермой член из разорванной задницы, владелец которой лишь тихо всхлипнул и обмяк на кровати, неподвижно застыв на ней. От мертвого его отличала лишь едва вздымающаяся грудь. *** Приоткрыв глаза, Каспер удивленно огляделся. Каким чудом он переместился на балкон - неизвестно, факт, что это было вполне кстати. Задница уже болела несколько меньше, правда, до идеала еще очень далеко. Взяв с небольшого столика пачку сигарет, скрипач выудил оттуда одну и зажал между зубами, ища зажигалку, как вдруг... Откуда-то из-за спины появилась рука с зажигалкой и аккуратно подожгла сигарету Димы. Теплые ладони легли на плечи друга, мягко поглаживая. - Доброе утро, - шепнул басист, улыбнувшись. - Самое доброе, - улыбнулся в ответ и прижался к Димитрию, глубоко затягиваясь сигаретой.