It's Our Secret, Angel Face

      — Привет.       Бакуго оторвал глаза от своей парты, задаваясь вопросом, какой хер был достаточно смелым, чтобы отвлекать его от дел. Его взгляд упал на дебильную морду половинчатого, которую он достаточно знал и так же ненавидел.       — Чего явился, ублюдок?       — Я хочу выиграть на экзамене. Я, конечно, могу победить без твоей помощи, но учитель Айзава сказал, что это командное задание, а значит оцениваться оно будет также.       Разве его слова не должны были заставить съебаться этого идиота в первую же секунду? Бакуго отмахнулся, будто то комара.       — Мне плевать. Я работаю один, — он показательно отвернулся, обозначая, что разговор окончен.       Тодороки высрал долгий вздох, и у Бакуго задергался глаз.       — Почему ты все еще здесь?       — Я не хотел этого делать. Но, так как ты отказываешься со мной работать, у меня не остается выбора. Я знаю. Знаю о тебе и Урараке.       Бакуго замер.       — Закрой свой рот! — прошипел он ему. Он оглядел класс на наличие подслушивающих крыс, но все были заняты своими делами и не обращали на них внимания. — Не понимаю, о чем ты говоришь, — пробормотал он, и весь его запал куда-то улетучился.       — Давай не будем тратить времени зря, просто говоря откровенно. Я знаю, что ты понимаешь, о чем я говорю. Я убеждался в этом все больше каждый вечер последних нескольких недель. Поверь мне, в этом нет ошибки. Я знаю.       Бакуго побледнел, потерял дар речи в первый раз в своей жизни. Конечно, он мог придумать несколько оправданий или, что больше в его стиле, послать его нахуй, но ничто из этого его бы не спасло. Если Урарака узнает, как Бакуго проебался в отношении Тодороки и их секрета, то она запаникует и прекратит все это. Мысль об этом заставила его живот скрючиться от боли, конечно, ведь у него снова было это гребанное напряжение.       — Итак, если ты хочешь сохранить свой секрет, а исходя из выражения твоего лица, ты этого хочешь, ты, будь добр, потренируйся со мной для экзамена, — он скрестил руки на груди, выглядя дохуя собой довольным. Бакуго желал только разъебать его лицо об стол.       — Я тоже знаю о тебе и хвостатой пизде, так-то если что, — он попытался применить его же оружие, но лицо Тодороки стало еще более каменным.       — Еще раз назовешь так мою девушку, и это тебе аукнется десять раз, — он уставился на него сверху вниз с искрами в глазах. Он понизил голос. — Я не знаю, что Урарака нашла в тебе, но она моя подруга, и даже если она хочет проводить с тобой время, я не буду возражать и воздержусь от твоего убийства, но если ты не захочешь мне помогать, то у меня, возможно, не хватит самоконтроля. И да, мне не важно, что ты слышал меня и Момо. Я не скрываю свои отношения ото всей школы, как некоторые.       — Ладно, ладно, просто заткнись! — запаниковал Бакуго. В двух метрах от них проходили люди.       — Не понимаю, почему ты это скрываешь, — сказал Тодороки. — Она слишком хороша для тебя. Ты должен быть благодарен за то, что она хотя бы посмотрела в твою сторону. Неважно. Я уверен, скоро она поймет, что заслуживает лучшего, — он уставился на другую часть класса, где сидела Урарака и мило общалась с Деку и Асуи. Он воздержался от того, чтобы кого-то ебнуть.       — Я буду, нахуй, работать, просто… Закройся, окей?       Он коротко кивнул.       — Тогда завтра. Утром. Мы начнем тренироваться.       — Бо-блять-жественно.

***

      Как будто работа с половинчатым ублюдком не была достаточным наказанием. Бакуго должен был смотреть, как дерьмоволосый флиртует с Ураракой все проклятое утро. Она как-то влияла на Кацуки. Как-то хреново. Он заметил, как пялится на нее в классе, и быстро отвел взгляд, прежде чем она могла его застукать. Он часто отвлекался на уроках Мика или Полночи на карие глаза Урараки, на ее улыбку или на то, что она творила в его спальне, и тогда ему приходилось заряжать себя яростью, думая о Деку или еще чем-то подобном.       Кто-то должен был его долбануть по башке. Почему она его так заботит? Она была просто очередной бабой, с кем можно было потрахаться. Это мог бы быть кто угодно.       За исключением случаев, когда она с ним болтала с таким светящимся лицом, будто была взволнована абсолютно всем вокруг. Она слушала и искренне казалась обеспокоенной, когда он просто рассказывал, как прошел день. Она хмурилась, когда просила помочь с домашкой, и это было так мило. Она не смотрела на него, как на тикающую бомбу. Она не боялась его. Она не просто сдалась на их матче на Спортивном фестивале, она боролась. Она могла победить его, она почти это сделала. Урарака отличалась ото всех девушек, которых он когда-либо встречал.       — Эй, Бакуго! Не отвлекайся! — лицо Тодороки внезапно появилось перед глазами, и у Бакуго тут же испортилось настроение. Они легко придумали невероятно мощную комбинацию, конечно, они ведь были лучшими в классе, но у Кацуки не было желания практиковать его, потому что Тодороки слишком много выебывался.       Он знал, что должен был выполнить просьбу этого тупицы, дабы тот не распиздел его секрет, но никто не говорил, что Бакуго это сто лет как всралось.       — Черт, ладно, половинчатый мудак.       Тодороки слепил изо льда еще одну тренировочную мишень, и Бакуго потер руки, чтобы снова сделать их супер-прием.       Это было просто, мощно и красиво. Когда Тодороки дал сигнал, он разогнался и побежал к манекену. Отходя в сторону, он от него оттолкнулся, оставив на том месте слой нитроглицерина, и меньше чем через секунду недоделанный поджег мишень.       Сопутствующий взрыв был просто огромный, и все их одноклассники остановились, чтобы посмотреть на это.       — Знаете, если вы сделаете так с реальным человеком, он, наверно, умрет, — слегка обеспокоенно сказал Каминари.       — Я буду только рад, — серьезно ухмыльнулся Бакуго.       — Возможно и нет, — Тодороки пожал плечами. — Класс В справится.       — Рад, что меня нет в том классе, — пробормотал Пикачу, и Мина закатила глаза в сторону Бакуго. Он игнорировал ее, как обычно.       Он опустил взгляд на Урараку, проверяя, в восторге ли она от его движений, но все ее внимание было сосредоточено на Киришиме. Он нахмурился.       — Еще раз! — сердито крикнул он Тодороки, и тот принялся создавать еще одного манекена, чтобы взорвать его. Бакуго снова посмотрел на Урараку и Киришиму, его глаза сужались каждый раз, когда она касалась этого ублюдка или, когда она смеялась над каким-то его высером, его лицо покраснело от злости, и он сжал руки в кулаки, чувствуя мелкие взрывы в ладонях.       Он хотел грохнуть этого туповолосого задрота.       — Бакуго! — голос Тодороки снова вернул его в реальность, и он побежал к мишени, крича от ярости. На этот раз, когда он оттолкнулся, он не просто оставил там нитроглицерин, но и еще запустил два взрыва, поджигая манекен и отлетая на тридцать футов назад. Он обернулся, чтобы снова разглядеть Урараку, уверенный, что на этот-то раз она будет смотреть на него…       Но она не смотрела. Ее голова была низко опущена, пока Киришима что-то шептал ей на ухо, и ни один из них не обращал ни малейшего внимания на то, что только что произошло, как будто они находились в своем собственном блядском мирке.       Бакуго выглядел бордовым.       — Не делай так! — половинчатый орал на него, но его голос звучал где-то далеко от ушей Бакуго. Он был готов приложить Киришиму о стену и взорвать его ебало, но он не знал, почему.Урарака не принадлежала ему, и, тем более, она не была той, о ком он заботился. Они не были даже друзьями.       Он терял свой чертов рассудок.       Тодороки появился рядом с ним без предупреждения, его глаза уставились на эту парочку прежде, чем он снова перевел взгляд на Бакуго.       Этот придурок засмеялся.       — Какого хера ты ржешь? — зарычал он на него, готовый к бою, потому что прямо сейчас он мог накинуться на кое-кого, и даже Киришима мог подождать своей участи.       — Ты ужасно очевиден, — просто сказал Тодороки. — Если ты пытаешься сохранить свои отношения в секрете, может тебе не стоит тогда пялиться на нее каждую секунду каждого дня?       — Это не отношения, — пробормотал Бакуго, бесясь от того, что его уши покраснели. — Мы просто трахаемся. Не преувеличивай.       — М-м, — протянул он в ответ. — Тогда, я полагаю, ты не злишься, что Киришима сегодня все время с ней? Если бы не Мина, из них бы получилась прекрасная пара, но ты же знаешь, какая Мина непостоянная. Ох, или, может, я назначу ей свидание с Мидорией, помнишь, как она раньше по нему сохла?       — Сдохни! — крикнул он, не задумываясь, его ярость просто сочилась изо рта. — Заткнись нахуй, — тихо пробормотал он, морща нос. Если кто-то сейчас смотрел на него, тот должен держать рот на замке. Бакуго почувствовал, как горячий стыд поднимался к щекам, и от этого ему стало плохо. Его крутило от одной мысли, что Урарака могла быть с кем-то, кроме него. Это бесило.       — Контролируй эмоции, Бакуго. Ты будешь все меньше злиться.       Бакуго хотел показать ему, каким, нахуй, злым он может быть, но он не успел. Его прервал очередной громоподобный удар, когда Киришима еще раз расхерачил землю в огромную дыру из-за его с Ураракой супер-движения. Они делали это все утро, и с каждым ударом глаз Бакуго дергался в раздражении. Вообще-то, он с ней мог бы сделать гораздо более мощный прием, чем просто тупая падающая глыба.       Он почти отвел взгляд, когда увидел, как Урарака в панике побежала к кратеру. Остальная часть класса тоже забеспокоилась и начала собираться вокруг. Хах. Этот идиот не причинил бы себе вреда. Он же сильнее этого.       Он обнаружил, что топает за Тодороки к яме, как все эти тупицы.       Лучше бы этого не случалось, потому что внезапно он почувствовал такую злость, которую не чувствовал никогда. Урарака почти уселась на этого долбоеба, обхватив руками его лицо и выглядя так, будто сейчас заплачет. Все звуки вокруг него упали в пропасть, и он мог слышать, как ее голос, который обычно называл его имя, сейчас жалостливо шептал: «Кири». Он больше не мог контролировать свои действия, себя и свой гнев, и он пустил большой громкий взрыв. Воздух вокруг него нагрелся, но его это мало волновало. Его мало волновали все, кто ему что-то пиздел, даже Киришима, этот мудак, который только что обосрался от взрыва, его не волновал. Он смотрел только на Урараку.       Она встретилась с ним взглядом, и все прошло. Киришиму доставал из дыры ленточный хер, и Урарака грациозно выплыла вслед за ним. Его тело снова его не слушалось, и он неосознанно зашагал прямо к ней, нуждаясь в ее внимании. Он хотел, чтобы все эти идиоты знали, что она принадлежит ему.       Он уже схватил ее за запястье перед всеми, прежде чем здравый смысл вернулся к нему.       Блять, что он делал?       Он чувствовал на себе взгляды их придурков-одноклассников, видел выражение ужаса на лице Урараки, когда она что-то ему говорила, а он не понимал, что. В паническом оцепенении он отпустил ее и ушел с поля, выкрикивая маты любому, кто мешал ему.       Он даже не осознавал, что Киришима увязался за ним.       — Бакуго! Чувак! Привет! Подожди, а!       Он проигнорировал это, зная, что если он обернется, то в конечном итоге отправит Киришиму в больницу.       — Давай, мужик, поговори со мной!       Бакуго глубоко вздохнул и остановился. Он ушел достаточно далеко, чтобы на него не палили, как на животное, но его все еще охватывала паранойя.       — Какого хера тебе надо? — спросил он его загробным голосом. — Я не хочу, блядина, даже видеть тебя.       — Оу, чел. Не будь таким. Я не пытаюсь забрать Урараку у тебя…       — Забрать ее у меня? Она, твою мать, не моя, — выплюнул он. — Можешь делать с ней, что хочешь. Меня не ебет.       — Я знаю, что это неправда. Если бы это было так, ты бы не был так взволнован, когда мы работали вместе. И да, это все, мужик. Мы просто работаем вместе, — у Киришимы всегда было такое невинное выражение лица, из-за чего Бакуго хотел ебнуть его еще сильнее. — Слушай, я знаю, что она тебе нравится. Можно ревновать, когда тебе кто-то нравится, но ты все не так понял. Мы просто партнеры по проекту, и мы хорошо ладим. Ты ей определенно нравишься. Я так говорю, потому что она вечно смотрит на тебя и…       — Подожди, блин, минутку, тупица. С чего ты вообще взял, что я влюбился в нее? — он прищурился. Слова Тодороки имели смысл, потому что они жили по соседству, но Киришима не мог ничего знать.       — Я имею ввиду, ты вроде как схватил ее, чел. Это было странно. Похоже, ты собирался поцеловать ее. Люди будут еще некоторое время об этом говорить, — он нервно потер затылок.       — Я не собирался ее целовать, я просто… — у него не было абсолютно никакого объяснения своим действиям, и теперь Урарака убьет его. Она, наверно, даже не придет сегодня к нему. Он все испортил своей глупой злостью.       — Я правда не думаю, что ты можешь объяснить это как-то по-другому, братан, — сказал Киришима. — Это было действительно странно. Говорю, как друг, который заботится о тебе, — быстро добавил он, чувствуя надвигающуюся ярость Бакуго.       — Я просто… Среагировал, — вздохнул он. — Мне она не нравится. Мы спим вместе, если тебе интересно.       — Немного больно, что ты не сказал мне этого раньше, мужик. Я бы мог дать тебе несколько советиков.       Бакуго фыркнул.       — Мне не нужны твои секс-советики.       Киришима поднял руки вверх, посмеиваясь.       — Однако серьезно. Тебе, вероятно, она нравится. Если бы какой-то чел флиртовал с Миной, я бы не стал так беситься и смотреть ей в глаза на протяжении тридцати секунд перед всем классом.       Когда он так выразился, это прозвучало действительно плохо.       — Также, — продолжил он, — честное пионерское, Каминари с Серо целый день будут это обсуждать. Ты, выражающий эмоции — просто лучшее событие в их жизни. Завтрашний обед обещает быть интересным.       — Я не выражал никаких блядских эмоций, — пробормотал Бакуго сквозь зубы, зная, что это ничего не изменит. Он по-королевски обосрался. На этом он закончился. — Я проебался — вот, что я сделал.       Киришима просто пожал плечами.       — Я так не думаю. Слушай, поговори с Ураракой. Скажи ей о своих чувствах.       — Блять, нет. Это худший совет, — он покачал головой. Сказать Урараке, что она ему… понравилась… было бы ужасной ошибкой. Она уйдет прежде, чем он успеет закончить предложение. Это она установила правила о «не любви к друг другу» и вся эта херня. Раньше это казалось простым правилом, которое он соблюдал, но то время, черт возьми, прошло.       Он должен был убедить Урараку в том, что она ему не нравится, что его сегодняшние действия были просто похотью в сочетании с адреналином, который заставил забыть его о правилах и здравом смысле. Он должен был.       Это было чисто сексуально. Его отношения чисто были чисто сексуальными.       — Мне нужно идти, дерьмоволосый. Завтра тренировки, да? — он уже и забыл свою злость по отношению к Киришиме.       — Да, мужик, конечно, — он выглядел обеспокоенным.       — Понял.       Он убедит Урараку, что между ними ничего не происходит, и будет надеяться, что в процессе сможет убедить и себя.