Blue

h a r r y Сегодня на ней был выцветший розовый свитер с рукавами, слишком длинными для ее маленьких рук, заправленный в ее испачканные чернилами джинсы. Мне так хотелось взять ее за руки, почувствовать кончики пальцев, почувствовать, какие они ледяные в этот жестокий холодный день. Обычно я смотрел на нее издалека, наблюдая, как она пишет или читает под дубом, или слушал, как она разговаривает со своими друзьями во время урока математики с ликованием в голосе. Сегодня все было по-другому, она сидела рядом со мной в художественном зале, и ее глаза сверлили мою душу. Она наносила металлические красные тени вокруг век, обрамляя ресницы черным, чтобы подчеркнуть синеву в ее глазах. Ее губы сегодня были потрескавшимися, сухая погода явно сказывалась на красных искусанных губах, которые так мило улыбались мне. Она пристально наблюдала за мной , когда я показывал ей свои движения с кистью , я был так рассеян, что мое обучение было хромым в этот холодный день, но она, казалось, вообще не замечала этого. Она просто смотрела, как заинтригованный ребенок смотрит фейерверк. Я жестом прошу ее повторить движения, которые только что показал ей, она кивает головой и сосредотачивается на щетке в своей маленькой руке. Она изо всех сил старалась подражать моей технике, но не могла схватить идею очень быстро, и я спорю с самим собой , как ей помочь. Коснуться? Я представляю, каково было бы, если бы я положил свои пальцы на ее, и холод просочился бы в мое тепло. Мое сердце заколотилось при мысли о том, чтобы прикоснуться к ней, заставляя меня сосредоточиться еще больше. Не трогать. - Посмотри на меня еще раз. - говорю я, и ее голубые глаза снова фокусируются на мне. - Держи пальцы на кисти вот так, и просто используйте нежные движения, как будто ты рисуешь на нежном цветке. -Хорошо. - она любуется кистью в своей руке , осторожно водя ею по чистой бумаге. - Вот так? - Да, это хорошо. - комментирую я с усмешкой. - Теперь, если ты будешь использовать мягкие и медленные движения, образ будет легче создавать. В отличие от спешки. - Верно. Мы провели остаток нашего часа, совершенствуя ее технику, все это время моя голова кружилась с голубоглазой девушкой. Она рисовала цветы на бумаге, добавляя в картину свою собственную душу, и я восхищался ею так задумчиво. Все, что она делала, было так прекрасно для меня, она была как эта вселенная звезд и планет, которые открывают себя через ее душу и тело. Каждый миг, который проходил мимо, мои легкие наполнялись ее ванильным ароматом, а душа сжимала ее алые губы с желанием и страстью. Каждый раз, когда моя рука касалась ее нежной кожи, я чувствовал шок, проходящий через мои кости. Я хотел, чтобы она оставалась дольше, я хотел быть с ней все больше и больше. Поэтому, когда она встала, чтобы уйти, я почти кричал ей, чтобы она оставалась еще пять минут. Я хотел большего. - Тогда увидимся завтра, Гарри.- она сияет мне своей идеальной улыбкой. - Увидимся завтра. - отвечаю я, с трудом скрывая отвращение из-за ее ухода. Она быстро обнимает меня за шею своими теплыми руками, это длилось всего десять секунд, но все это время я затаил дыхание. Я нежно прижимаю ее к себе, прикосновение ее тела заставляет меня жаждать большего контакта. Я вел себя так глупо, но, боже, она сводила меня с ума, и я не мог не думать об этой девушке. Когда она выходит из комнаты , я вскакиваю на ноги, чтобы взять принадлежности, кисти и краски. Следующие два часа я провел за картиной Лолы, у меня было так много деталей, что мне нужно было выйти за бумагу и показать миру красоту, которую я видел в этой девушке. Я использовал цвета ее голубых глаз, красных губ и бледной холодной кожи, чтобы создать образ ее вселенной. *** На следующий день я сидел в классе, заканчивая свой последний проект, мои коллекции картин состояли из темы, и это были голубые глаза и мягкая кожа , но никто, казалось, не связывал точки с Лолой. Я вытер руки о и так уже испорченные джинсы, и по бедру потекла океанская синева. Я вздохнула, любуясь картиной передо мной, она казалась мне такой потерянной и бессмысленной в этот момент, и я умоляла найти ответы, чтобы сделать мое искусство снова живым. Моя учительница миссис Робинсон подходит ко мне с улыбкой. - Гарри? -Да? Она садится рядом со мной, коротко улыбаясь моему творению перед ней. - В ближайшие месяцы местная художественная галерея проводит выставку, многие школы входят, и я хотел бы узнать, не хочешь ли ты показать одну из твоих работ? - ее тон был нетерпеливым, глаза умоляли меня сказать да. До этого я участвовал во многих конкурсах и галереях, многие игнорировали мое искусство, как не имея достаточного разнообразия. Из-за этих отказов я не думал о том , чтобы снова поступить, но что-то внутри подсказывало мне сделать еще одну попытку, прежде чем я закончу школу. Я соглашаюсь , и мой учитель загорается. - Отлично!- восклицает она. - Крайний срок для поступления - примерно две недели, надеюсь, к тому времени у нас что-нибудь будет? Две недели? На самом деле времени было совсем немного. - Да, конечно. - осторожно отвечаю я. Когда она уходит, я роюсь в своих мыслях о том, что я должен нарисовать для галереи , я так сильно хотел, чтобы это сработало и выиграло хотя бы один раз, но я не мог думать о многом, чтобы рисовать в этот момент, кроме моей обычной музы, конечно. Но мне нужно было больше. Казалось невозможным соединиться с голубоглазой девушкой так , как я хотел, я никогда не обнимал ее и не целовал так, как делал это во снах. Я должен был найти другой способ связаться с ней, проникнуть в ее душу и выяснить каждый изгиб и край, который она может предложить миру. Она была больше, чем голубые глаза и сердцебиение, и у меня был план, чтобы узнать, что было внутри нее. В тот день, когда Лола пришла в художественную галерею , ее глаза были опухшими и красными, щеки-в пятнах, а руки-хрупкими и дрожащими. Эти голубые глаза , в которые я влюблялась каждый раз при виде их, были тусклыми и содержали глубоко внутри определенную печаль, и теперь это был мой шанс. Когда она со вздохом села , борясь со слезами, я понял, что она пришла сюда искать утешения. Лола и я не были связаны, но она все еще приходила ко мне сегодня днем после того , как плакала о несчастье в своей жизни, она искала утешения у кого-то, кого она на самом деле не слишком хорошо знала, и это заставило меня понять, насколько одинока она была в этом мире. Я не спрашивал , я знал, что она не хочет говорить . - Давай нарисуем наши сегодняшние чувства и выплеснем их наружу. - это все, что я сказал ей, заставив ее слегка улыбнуться. Она действительно рисовала свои чувства в тот день, она выплеснула всю свою боль и печаль через краски на холсте. Мы едва произносили слова, выпуская то , что было необходимо через искусство и проецируя наши тревоги и страхи на белый холст, рисуя демонов, которые заставляли нас плакать. Она была грубой и реальной сегодня днем, и когда она ушла, я, наконец, подумал о Лоле как о человеке, а не как об ангеле, которым она должна была быть. Это вызвало во мне некоторое вдохновение, позволив мне просочиться в режим мечты о творчестве, чтобы овладеть произведением искусства, которым и была Лола.