Зеркальный алый

      В её чарующих гетерохромных глазах отражается эта ночь, чёрно-красное платье сидит просто бесподобно подчёркивая её элегантность и красоту, бледную кожу и белые волосы. Она прекрасна в этот вечер. В изящных руках, скрытых перчатками, она держит бокал вина, так походящего на кровь по цвету. Хоррор усмехается и медленно подходит к ней, а после жестом приглашает на танец. Им давно не нужны слова, всё и так предельно ясно. Где-то за окнами гремит гром, добавляя драматичности обстановке и они заводят танец под ритм оркестра. Рука охотницы покоится на её изящной талии, стянутой корсетом, что вызывает усмешку, разумеется эта леди не настолько глупа, чтобы сильно затянуть корсет в ночь перед убийством, поэтому сейчас он лишь подчёркивает её формы. Чёртова аристократка. На губах охотницы расцветает лёгкая, чуть хищная и хитрая улыбка.       Вальс — медленный танец и им обеим это безумно нравится. Сейчас совсем не хочется куда-то спешить. Они медленно кружат по залу. На её лице пока нет эмоций, кроме едва заметного предвкушения и совсем лёгкой, холодной и почти незаметной улыбки, а Хоррор улыбается думая, когда же она перестанет играть и наконец начнёт шоу. Ночь только начинается       Глаза охотницы сверкают алым, в отражается всё, но не в тех цветах, словно покрытое кровавой дымкой. От этих глаз просыпается нестерпимая жажда крови и, наверное, страсти. Даст не теряет внешнего холода, да и внутри пока не позволяет разгореться пожару. Этот танец слишком хорош, чтобы так варварски прервать его. Она знает, в у Хоррор припрятан острый, серебряный клинок с рубинами и резьбой на рукоятке. Она знает, что этим клинком её не ранят, на смерть по крайней мере точно. Не в эту ночь. Они вальсируют мимо огромного зеркала и в нём отражается только Хоррор, но люди слишком увлечены балом, чтобы заметить это. Это вызывает улыбку. Скоро она начнёт свой сольный танец. Тик-так. Бал ещё не кончился.       Они постепенно заканчивают свой танец. Звук виолончели стихает и обрывается. Музыка прекращается и вальс заканчивается. Наверное пришло время, верно? Даст мягко отстраняется и изящно проплывает к какому-то джентльмену. Хоррор уходит в тень зала наблюдая за всем происходящим. Лишь мгновение и острые клыки впиваются в шею пуская тонкие струйки крови и через пару мгновений человек обмякает и падает. Зал наполняется криками и визгами и её глаза сияют алым и кажется чуть светятся сиреневым. Она срывается с места и вскоре крики стихают, а она стоит среди груды холодных трупов. С губ стекает кровь, по изящным ключицам пару струек убегают куда-то под платье. Она облизывается и оборачивается. Глаза по-прежнему сияют и кажется от них правда идут струйки фиалкового пламени. Алая кровь и синий лёд, такое сравнение приходит на ум охотницы смотрящей в глаза вампира. Она выступает из тени и подходит к ней. Глаза светятся желанием и страстью. Убийца лишь усмехается и полностью поворачивается к ней застывая в предвкушении. Они обе знают, что сейчас будет.       На бледной коже расцветают следы от укусов чуть краснея. Она прогибается в спине и негромко стонет вызывая удовлетворённую улыбку охотницы и новый укус. Серебряный клинок легко проходит по обнаженному телу отражая лунный свет, но не оставляющий даже царапины. Но сложно не заметить как после этого напрягаются мышцы вампира. Даст хочет перевести взгляд на оружие, но её вновь целуют и всё внимание переходит на сверкающие глаза охотницы и она покорно отвечает на поцелуй. В замке холодно, большая кровать удобнее пола, но она всё же холодна, хотя убийце совершенно неважен холод, а тело Хоррор весьма горячее. Ей хочется прижаться к нему и почувствовать жар, но хватка на запястьях и предупреждающе поставленный у живота клинок не позволяют этого. Хоррор легко ведёт клинком по внутренней стороне бедра, поднимается дальше по лобку к груди в конечном итоге приставляет его к шее чувствуя напряженность тела под ней и разрывая поцелуй, чуть усмехаясь. Они обе знают, что не причинят друг другу вреда, но эта реакция так забавна. Даст усмехается и не обращая внимание на смертоносное оружие у горла вновь целует её закрывая глаза и полностью отдаваясь в руки охотницы. Обнажишь клыки для меня этой ночью?       Они давно не враги. Уже не счесть насколько давно. Они любовницы, но влюблены ли? Возможно это можно назвать любовью, весьма странной, порой опасной и извращенной любовью. Но охотница никогда не использует свой клинок, чтобы нанести раны своей вампирше, а Даст никогда не прокусит её кожу до крови чтобы не заиграться ненароком и не убить её.       А пока играет музыка и в алых глазах будет отражаться бал и леди в платье день не посмеет прервать их танец, а ночь всегда скроет своих дочерей от чужих глаз.