Female Robbery

      В салоне жарко, как в аду, и даже кондиционер не спасает ситуацию. От раскалённого асфальта исходит едва заметный глазу дымок, от которого дрожит воздух. По обе стороны от дороги лишь пожухлая трава да редкие деревья. Их сухие ветки тянутся к нашему авто, словно руки бездомных, просящих милостыню. Иногда на них садятся вороны и подолгу смотрят на нашу машину, и почему-то я чувствую себя незваным гостем. Солнце всё палит, а дорога не заканчивается.       Новый Орлеан уже как часа два назад остался позади, а я всё никак не успокоюсь. В голове гудит фантомная сирена полиции, а в зеркале заднего вида мне постоянно мерещится преследователь. Да ещё эта дурацкая игрушка под лобовым стеклом постоянно мотает головой из стороны в сторону, будто говоря мне: «Ты, Приятель, сгниёшь за решёткой». А я так и хочу ему ответить: «А тебя мне купил коллега по работе за два доллара, кто из нас двоих лузер?»… Удивительно, какие мысли начинают лезть в голову на втором часу дороги под солнцепёком. А ведь сейчас я должен быть в студии и сопровождать своими остротами стоящих в пробке работяг. Мне, по правде говоря, плевать, кто меня подменит, потому что в этот город я определённо не вернусь. — О чём думаешь? — я не свожу глаз с дороги, хотя мне и хочется на неё взглянуть. Ещё разок, чтобы убедиться, что она точно рядом.       Забавно, обычно Шарлотта ни на секунду не замолкает, а за эти два часа не издала ни звука. Может быть она уснула? Я всё-таки взглянул на неё, хотя часть меня прекрасно знала, что лучше оставить её в покое на какой-то время. В конце концов я должен быть благодарен за то, что она не кричит и не пробует выпрыгнуть из машины. Всё дело в воспитании — Чарли очень кроткая и послушная, просто чудесная девушка. Мистер Магне сойдёт с ума, когда узнает о её пропаже. Обчешет весь город, поднимет на уши всех знакомых полицейских, но все равно не разыщет её. Мы уедем так далеко, как только позволит мне этот новенький Кадиллак. Может быть даже в Нью Джерси, раз на то пошло. Ходят в слухи, что в Нью Джерси легально вообще всё. — Я не могу поверить, что ты правда так со мной поступаешь, — говорит она в полголоса, отворачиваясь к окну. Неужели ей теперь и смотреть на меня противно? — Каждый раз ты обещал, что исправишься, и каждый раз я, как последняя дура, тебе верила. Ты просто ненормальный ублюдок.       Да, Дорогая, я не спорю, хотя я не хотел слышать это от тебя. Теперь я не смогу сосредоточиться на этой хреновой дороге, потому что меня охватывает ярость. Такая вот у моего больного мозга защитная реакция. — Ты просто не понимаешь, — я крепко сжимаю руками руль. Мне кажется, что сейчас я вполне могу его оторвать. — Я делаю это для нас. Не веди себя так, словно я силой засунул тебя в это авто.       По правде говоря, я сказал ей, что хочу показать, где работаю. Она так обрадовалась, что я за эти два часа так и не смог признаться, куда мы едем на самом деле. Думаю, Чарли всё сама поняла, когда мы проехали табличку «Вы покидайте Новый Орлеан». Она не запаниковала, нет, но я увидел разочарование в её глазах. Чёрных и блестящих, совсем как у антикварных кукол. Господи, ты же знаешь, что я люблю тебя, зачем ты делаешь это со мной? — Ты делаешь это исключительно ради себя, — отвечает Чарли, обнимая себя за плечи. Она как будто мёрзнет, но как такое возможно при такой-то жаре? — Ты думал о том, что будет потом?       Конечно. У меня достаточно сбережений, чтобы раздобыть нам новые документы и купить красивый дом. Мы будем долго спорить о том, каким цветом выкрасить его стены, и я конечно же тебе уступлю, чтобы лишний раз посмотреть на твою улыбку. Потом ты захочешь завести собаку, но узнав, что я ужасно их боюсь, принесёшь домой кота. Мы будем гулять в парке по выходным, ходить в боулинг и заниматься прочей ерундой, присущей молодым семейным парам. Я клянусь тебе, что буду хорошим мужем. Даже начну ходить к психологу, если ты этого захочешь. Только прости меня в этот последний раз. Пожалуйста. Я же люблю тебя. — Я ненавижу тебя, Аластор. … Мы познакомились на ужине у Магне. Её отец — заместитель мэра нашего города. Я сам не знаю, почему там оказался той ночью. Нет, я конечно догадывался по письмам поклонников, что мои радиоэфиры весьма популярны, но не в таких же масштабах!       Я чувствовал себя немного неуютно на этом празднике. Все с чего-то решили, что я в жизни такой же отличный собеседник, как и на радио, и потому не давали мне прохода. Мой генератор шуток к двенадцати часам ночи стал барахлить, и мне срочно потребовалось выпить чего-нибудь крепкого. В моём случае — виски. К столу тогда никто ещё не притронулся, и я смог недолго побыть один. Я помню, что гости в тот момент разошлись по интересам: мужчины постарше столпились у столика со спиртным и весело обсуждали былые времена, женщины разошлись по маленьким группкам и мило беседовали о своих житейских проблемах, а их детишки неугомонно бегали по залу, игнорируя укоры старших. И, через пару глотков, я перестал чувствовать себя… здесь. Я просто наблюдал за всем, стал частью декора этого помещения. И мне было так уютно, что я чуть не уснул прямо за столом. Стоит добавить, что пить я не умею от слова совсем. — Пап, ты же обещал ананасовую пиццу, — я открываю один глаз, и вижу, что передо мной сам мистер Магне и, как я догадался, его дочь. Она стояла ко мне спиной, так что первое, что я в ней приметил — это светлые кудряшки, струящиеся по её спине. — Чарли, это извращение никто не ест, — поморщился мистер Магне. — Но тут есть ананасы, угощайся, Милая! — Вы очень неправы, — вдруг произнёс я, с трудом выпрямившись на стуле. — Я в жизни не ел ничего вкуснее ананасовой пиццы. Я тоже хочу, чёрт её возьми, ананасовую пиццу! — Вот видишь, этот мистер тоже хочет ананасовую пиццу! — воодушевилась Чарли. — И мама любит эту пиццу, она была бы так рада. Но ты как всегда… — Так, этот разговор окончен. Пусть этот парень купит тебе пиццу с ананасами, а на моём столе этого кулинарного греха не будет, — развёл руками мистер Магне и ушёл к гостям.       На трезвую голову я бы никогда не согласился на эту авантюру, но мой пьяный разум твёрдо решил купить этой девушке пиццу. Чарли повернулась ко мне лицом, смущённая и очень красивая. — Я Шарлотта Магне, а вы? — она протянула мне свою раскрытую ладонь, но перед моими глазами всё поплыло и я, кажется, так и не смог пожать её. — Вы в порядке, Мистер? — Я куплю тебе пиццу, — я по-идиотски улыбнулся, забыв ей представиться. — Только помоги мне подняться из-за стола.       Остальное я помню отрывками. Она действительно помогла мне встать и вывела через чёрный ход на улицу. Шёл ужасный ливень, но мы никуда не торопились. Оба промокли до ниточки, когда оказались под неоновой вывеской «Пиццы Джерри». Я попытался придержать для неё дверь, но в итоге ей самой пришлось придерживать меня. Сейчас, когда я вспоминаю об этом, понимаю, что тогда чертовски ей нравился, иначе она бы не возилась с таким сомнительным пьяным парнем. Тогда она мне тоже просто нравилась, и, сказать честно, это было самое счастливое время наших отношений. Мы бы могли остаться хорошими друзьями и время от времени вспоминать дурацкую историю нашего знакомства, но Чарли захотела шагнуть дальше. Она сказала, что любит меня. Не сразу, конечно, спустя где-то два месяца совместных ужинов и прочих свиданий, но это того стоило.       Но так не могло долго продолжаться, и мой здравый смысл умолял меня оставить её в покое. Я не здоров, и это всегда как-то отражается на моих близких. Чарли не знала об этом, и я очень старался, чтобы так было и впредь. Но, чем дольше она находилась в моей жизни, тем больше я терял самоконтроль.       Потом в моей голове родилась идея, что существует «Некто», который пытается забрать у меня Чарли. Таким образом я просто пытался оправдать то, как внезапно она стала от меня отдаляться. На самом деле проблема была лишь во мне — из забавного парня я вдруг превратился в ревнивый мешок с дерьмом, не отпускающий её от себя ни на шаг. — Отдай мой телефон, пожалуйста, — грустно просит Шарлотта, пытаясь выхватить его из моих рук. Ещё секунду, Дорогая, я просто должен проверить, не писал ли тебе Некто прошлым вечером. Может быть ты соврала о том, что была на ужине у своей семьи. — Аластор, так нельзя. Ты обещал, что больше не будешь, помнишь? — так, а это что за номер? Сука, я так и знал… — Я уйду, если ты сейчас же не вернёшь мне его! — не кричи, моя хорошая, или я разобью этот хренов телефон. Зачем он тебе вообще нужен, правда? Если его не станет, то нам обоим будет только легче. Ты избавишься от назойливых сообщений, а я буду точно знать, что этот Некто больше не сможет с тобой связаться.       И я его разбил. Кинул на пол и стал бить ботинком, превращая ровное стекло в паутину из трещин. Чарли плакала, но я просто не мог остановиться. Бил, пока от него не осталась лишь груда металлолома, и только тогда я смог спокойно вздохнуть. — Мне правда жаль, моя хорошая, я не знаю, что на меня нашло, — сказал я, прижав ей к себе. Она не стала убегать, ругаться или кричать, а только разревелась на моём плече. Чарли тряслась в моих руках, как напуганный крольчонок. Ну-ну, всё в порядке, я здесь, больше нечего бояться. — Я люблю тебя.       Размахнувшись, Чарли ударила меня по левому глазу. Больно особо не было, но от неожиданности я совсем потерял контроль над машиной. Нас сильно тряхануло, и я ударил по тормозам. Шины заскрипели, и нас вынесло на обочину. — Какого хрена? — ору я, схватившись за глаз. Ладно, я ошибся, похоже удар был всё-таки неплохим. — Какого хрена, Чарли?! — Я не люблю тебя. Это была огромная ошибка, — говорит она, прежде чем выскочить из машины.       Я выбегаю следом, а точнее, вылезаю. Вижу её перед собой, могу практически дотянуться, но она ускользает. Чарли убегает, попутно сбрасывая с себя туфли. Красненькие, с чёрным бантом — мои любимые. Они сверкают в лучах палящего солнца, а сама девушка бежит босыми ногами по жухлой траве. Я вижу её пятки, светлые кудри, завязанные в маленький хвостик наверху и даже отсюда слышу её сбивчивое дыхание. Она бежит, не чтобы спасти свою жизнь, нет, она бежит потому что считает, что лучше умереть вот так, чем остаться со мной. И это, какой никакой — выбор. Как опытный охотник, могу сказать, что пристрелить её в открытом поле — проще-простого.