Ты большая в любви. Ты смелая. Я — робею на каждом шагу. Я плохого тебе не сделаю, а хорошее вряд ли смогу.
Альбус совсем не собирался ввязываться в легкую романтическую интрижку, которая по сути не нужна была им обоим, выглядела карикатурно, утратила всяческие моральные принципы и лишь тешила его изголодавшуюся по новым ощущениям душу и, возможно, чуточку самолюбие. Признаться, все пошло не по плану с самого начала и спокойный отпуск на юге Италии в тихом городке приобрел весьма неоднозначный финал. Конечно, сейчас он соврал бы, если бы сказал, что совсем не хотел ее. И вообще виною всему послужила пара лишних бокалов мартини. Вовсе нет. Девушка была слишком очаровательна: хорошенькая, чем-то напоминавшая маленького испуганного котенка, копна черных волос до плеч и зеленые-презеленые глаза, от нее словно веяло летом. Девушка, застывшая в саду с цветами в руках, долго не решалась сделать несколько шагов в сторону дома и ловила на себе лунные лучи, служившие — за исключением керосиновой лампы на веранде — единственным источником света. Он успел пробежаться взглядом по фигуре, заметив ссадину на чуть загорелой коленке и улыбнулся, совсем забыв, что сидит в кресле не в совсем подобающем виде: в руке недокуренная сигара, а рубашка полурасстегнута. Но оправдание у него было очень существенное: на дворе стояла глубокая ночь, большинство уже видели десятый сон в мире Морфея, лишь он один — да еще эта девчонка — страдал от бессонницы. Немного глупая, даже очевидная мысль — никотин в больших количествах и впрямь дурно влиял на его умственную активность — зародилась в голове. Наверное, нарушительница его уединения тоже жила в отеле Энтони Росса, правда среди постояльцев он ее ни разу не видел. Она сделала несколько шагов, чуть стушевалась, но потом быстро проскользнула мимо него в дом, оставив после себя приятный шлейф цветочных духов — каких именно Дамблдор не мог сказать, потому что в цветах не разбирался, да и не важно это было. Помимо аромата под кожу закралось какое-то давно забытое ощущение эйфории. На утро он встретил самого хозяина Энтони, — или как его все называли Тони — тот приветливо улыбнулся, и Альбус поразился некому сходству, что сразу бросилась в глаза. Может быть, она его дочка? Рассказав ему интереса ради о вчерашней оказии и о смущении незнакомой ему девушки, Дамблдор внимательно наблюдал за реакцией Росса, но тот стоял с нечитаемым выражением лица, а потом громко расхохотался. — Моя племянница — Минни, — пояснил он наконец. — Нарушила комендантский час: столько раз ей говорил, чтобы к десяти была дома! — Я бы не хотел стать причиной вашей ссоры, — виновато пожал плечами Дамблдор, сразу подумав о том, что теперь из-за его любопытства девушка получит выговор от дяди. Правда Энтони на роль строго опекуна мало походил, тем более раз не был в курсе того, что в двенадцатом часу его племянница еще не в постели. — Какая ссора? Эта девчонка слишком своенравная, все равно сделает, как ей в голову взбредет, — Росс попросил официанта подлить ему еще бокальчик шампанского. — Вся в свою мать. Изабель такой же была! — в зеленых глазах проблеснула некая печаль, и Дамблдор невольно подметил в ней плохо скрытые отголоски тоски. — Вот поэтому и ужиться друг с другом не могут… — а потом вдруг прервался и громче произнес. — А вот, собственно, и она! Минни, подойди-ка сюда. Девушка оказалась возле них довольно быстро, совершенно не припоминая их вчерашней встречи, по крайней мере, своим поведением она ничуть не выражала своего прежнего замешательства. Она скупо поздоровалась и тут же увлеченно разговорилась со своим дядей. Дамблдор, остро чувствуя себя третьим лишним, поспешно удалился и лишь на лестнице — черт его попутал обернуться — заметил слегка заинтересованный девичий взгляд. Она показалась сначала какой-то нелюдимой, совсем необщительной и отстраненной. Любительница ночных прогулок рано уходила и поздно возвращалась. Альбус невольно становился свидетелем ее возвращений, потому что бессонница, несмотря на лекарства, не отступала от него ни на миг. Она всегда здоровалась с ним, но не задерживалась больше, чем на одну минуту. О ее кратковременно присутствии говорил лишь шлейф цветочных духов. Даже хотелось уточнить название: уж больно приставучий был аромат. Но мужчина не придавал всему этому особого значения, но в один из дней все резко изменилось. Так и наложившийся всю ночь Альбус, решил с утра пораньше заглянуть в библиотеку, да застыл в дверях, потому что заметил ее. Девушка читала, устроившись на подоконнике — кто бы только мог представить! — ту книжку, которую он нашел интересной буквально на днях. Возможно, он ошибался, но уж больно знакомым был темно-синий переплет в её тонких руках. Можно было, конечно, уйти, но раз занять себя все равно нечем, а работа дописана и отправлена на усмотрение Фламелю, который непривычно тянул с ответом, то можно подыскать себе что-то еще. Он не был поклонником художественной литературы: больше предпочитал научную, но все же изредка разбавлял свой привычный список детективами и чем-то из классики. Вот только сейчас все-таки выбор не клеился: читать что-то романтическое уж совсем было невмоготу. Собственно, по возрасту тоже не положено. — Я забрала вашу книгу, сэр? — послышалось за спиной и Дамблдор обернулся, немножко удивившись внезапному обращению. Девушка, похоже, собралась уходить и застыла в нескольких метрах от него с «Гэтсби» в руках. — А почему юная леди решила, что забрала именно мою книгу? — он попытался вспомнить ее имя, которое так и вертелось на языке и буквально вчера было на слуху, но не удавалось. — На днях я нашла на одной из страниц закладку, — девушка чуть небрежно заправила выбившуюся прядь волос за ухо, — не припомню, чтобы раньше она была в книге, да и я закладками не пользуюсь… — она вдруг чуть усмехнулась и на этот раз прямо взглянула на него, а мужчина в свою очередь решил сократить расстояние. Рассматривая ее получше, он заметил черные дужки пышных ресниц, что глаза у нее намного насыщеннее и ярче, нежели, чем у ее дяди, и что ссадина на коленке так и не спешила зажить. — Да и вы так долго не можете определиться с тем, какую книгу взять с полки. — когда она протянула ему книгу и он коснулся до нежных ладоней, имя тут же вспомнилось: «Минни». — Что ж вы весьма наблюдательны, мисс Минни, — услышав свое имя из его уст, девушка нахмурила брови, качнув головой, словно он сказал что-то оскорбительное. — Минерва, — поправила немножко с долей строгости в голосе и поспешила удалиться. Вот так вот просто ворох черных кудряшек скрылся за дверью. Альбус хмыкнул. Впрочем, книгу оставила и на том спасибо. Их кратковременные встречи продолжались практически регулярно, они передавали несчастный томик Фицджеральда из рук в руки, иногда натыкались друг на друга в саду, а порою он видел ее в лесу, что раскинулся совсем недалеко от местного рынка. Она была в летнем платье и с распущенными волосами, невозможно веселая и, наверное, счастливая… Он не спрашивал ровным счетом ничего из того, что хотел узнать, правда один раз не удержался: — И не скучно целыми днями бродить одной? — в ответ Минерва пожала плечами, они встретились на дороге, ведущей в соседний городок, где сейчас проходила ярмарка. — А разве в компании не бывает грустно и одиноко? — задала она свой вопрос, сощурившись из-за солнца и чуть наклонив голову. В ней, определенно, было что-то кошачье. И дело тут обстояло не только в том, что гуляла она сама по себе. — Очень необычные размышления для девушки твоего возраста, — подметил он, спрятав руки в карманах. Он преподавал много лет, казалось бы, такой огромный опыт, но натуру этой девчонки все еще не разгадал. — А откуда вы знаете, сколько мне лет? Да и что вообще такое возраст? В психологии столько дано определений этого понятия, что голова кругом идет, — уверенно говорила она, глядя прямо в глаза, немного с вызовом. Наверное, он задел ее своими словами, ненароком вызвав намек на то, что в ее беззаботные годы глупо так себя вести. И только из-за этого — как настойчиво старался убедить себя потом — он, несмотря на всяческие протесты, решил угостить ее мороженым. В конце концов, мужчине было на редкость скучно, а ее общество немного красило и разбавляло однотипные будни. Когда девушка закончила есть вафельный рожок, мысли невольно потекли в совершенно запретное русло и он счел ее больше «чем просто хорошенькой». Но все же, не считая приятной внешности и немного язвительного характера — в этом факте сомнений не возникало — в ней обитало что-то необычное. И как выяснилось потом, разгадать, заставить всплыть наружу не так-то трудно… Она смеялась, когда они смотрели на бродячих актеров, ставящих спонтанную комедию, прямо на площади. Если бы тогда Альбус понял, что увлекся, все стало бы проще. Но он не понял это даже тогда, когда поцеловал ее. А было все так.Все мне кажется, будто бы по лесу без тропинки ведешь меня ты. Мы в дремучих цветах до пояса. Не пойму я — что за цветы.
В один из вечеров за окнами лил ужаснейший ливень, небо заволокло темневшими тучами и заниматься было абсолютно ничем из-за накатывающих волн лени. Многие постояльцы съезжали, надеясь вернуться в бурный рабочий ритм, да и сам Альбус подумывал вернуться в Лондон. Сестра писала ему, что больно соскучилась и хочет поскорее встретиться. Читая последние строки, Альбус хмыкнул: очередная попытка помирить его с братом? Стоило отдать Ариане должное, она никогда не уступала и упрямством с примесью некой опеки, возможно, пошла в мать. Минерва нарушила его уединение в бильярдной в тот момент, когда он дочитывал письмо. Дверь предательски скрипнула, а ее черная макушка мелькнула в проеме. — Снова нарушаешь комендантский час? — лукаво подметил он, неосознанно перейдя на «ты» уже в непонятно какой раз, однако девушка никак не отреагировала. Лишь пожала плечами. — У меня просто бессонница, мистер Дамблдор, вы не против если я недолго побуду здесь? В комнате и библиотеке так скучно, а этот небольшой зал открывает весьма красивый вид из окна… — странно, но раньше Дамблдор и не задумывался о том, что стоит выглянуть в окно и перед глазами и впрямь раскинется живописный пейзаж. Девушка как раз и устроилась на подоконнике, право и наряд у нее был подходящий: клетчатая рубашка и брюки. В брюках он ее еще ни разу не видел… Компания была, скажем так, совсем не густая и даже стало немного досадно из-за того, что никто в этот вечер не заглянул в бильярдную. А, впрочем, неважно. В конце концов, Альбус ненадолго отлучился в бар за стаканом мартини, почти позабыв о присутствии Минервы, что вырисовывала узоры на запотевшем окне. Совершенно расслабившись и даже немножко развеселившись, мужчина с азартом принялся за игру, правда интерес быстро угас из-за отсутствия хорошего противника. Обычно, он играл как раз-таки с ее дядей, но Росс уже второй день пропадал непонятно где. — Минерва, ты не хочешь сыграть со мной? — спросил он, когда девушка проходила мимо стола, явно собравшись уйти к себе. — Я не умею, сэр, — ответила она, на ходу обернувшись, копна черных волос разметалась и он даже как-то залюбовался ею. — А научиться не хочешь? — почти настойчиво говорил он. — Мне часто говорили, что я неплохой учитель, — без тени скромности произнес он, улыбнувшись. Он не ожидал, что она останется. Но ошибся. Быстро же она сдалась. Альбус думал, что будет поинтереснее. Раньше, чтобы уговорить девушку предстояло выслушать, а то и выполнить нескольких капризов с ее стороны. Может быть, все дело в скуке? Если бы не дождь она бы гуляла себе, а так вынуждена была, как узница, коротать время в полупустом доме, да к тому же и родственник так бессовестно позабыл о ней, не говоря уже о том, что в этом тихом отеле мало ее ровесников. Девушка серьезно подошла к делу, внимательно выслушав его объяснения, но игра все равно не клеилась. Опытность давала Дамблдору явно бросающееся в глаза преимущество и Минерва, не привыкшая проигрывать, раздосадованно наблюдала за тем, как шары разлетелись по сторонам. — Не расстраивайся, лучше позволь показать, как правильно это делается, — мужчина возник сзади нее и, аккуратно накрыв ее руку своей, плавно направил кий. Неожиданно ситуация стала выходить из-под контроля, смоляные локоны, от которых доносился приятный аромат пряностей, мешались с цветочными духами, щекотали нос, а близость тела напряженно сковала мышцы спины, заставляя напрячься и, не успев нанести удар, он отстранился. — Что-то не так? — Минерва резко развернулась к нему, усложнив ситуацию в разы. И то ли дело было в выпитом алкоголе, то ли в обстановке, то ли в ней самой, но вдруг руки сами опустились на талию и сам того не осознавая, он осторожно накрыл ее губы своими, слегка наклонившись. С виду случившееся, скорее всего, походило на заранее спланированный ход, но Дамблдор правда даже не думал об этом. Минерва, явно не ожидающая такого поворота событий, стушевалась и слегка вздрогнула, широко распахнув глаза. Спустя несколько мгновений она неуверенно ответила на ласку с его стороны. Альбус чувствовал то, каким неравномерным стало ее дыхание и стал действовать настойчивее, углубив поцелуй. А потом, когда она прикрыла глаза, его руки чуть ближе притянули к себе хрупкую девушку, а затем повисли в воздухе, словно он испугался, что своим необдуманным жестом сломает ее. Чувствуя привкус, кажется, клубники на губах, он виновато мотнул головой. — Это было ошибкой, не знаю, что на меня нашло, — Минерва, не смотревшая на него все это время из-за румянца на щеках, вдруг через силу нашла взгляд его синих глаз, в которых перемешалось внезапное смущение с ожиданием и тревогой. И сама того не ведая, девушка усугубила ситуацию тем, что встала на цыпочки и потянулась к губам, оставив совсем кроткий поцелуй. — Да, это было ошибкой… — призналась она вслух и… Убежала. Просто взяла и убежала, оставив его наедине со своими мыслями. Весь следующий день девушка старательно избегала его, а Альбус не мог смириться с тем, что позволил себе чересчур много лишнего и кто знает, как бы все закончилось, если бы она осталась с ним еще на несколько минут. По крайней мере, хотелось попросить прощения, — признаться, делал он это совсем не часто — но Минерва ему и такого, казалось бы, сущего пустяка не позволяла. Но вины ее в этом не было, в конце концов, он годился ей в отцы и, возможно, ей было неприятно целоваться с ним. Подловить ее получилось на проспекте. Он узнал девчонку издалека по беспорядочно скатившимся по спине волосам, на ней было то самое платье, в котором он впервые увидел ее. Минерва просто смотрела на прохожих, что хаотично передвигались, а когда он еле слышно подкрался к ней, она слегка вздрогнула. — Может, поговорим? — мужчина доброжелательно коснулся ее плеча. Закрыв для нее все пути к отступлению, — правда она и не собиралась сбегать — он присел рядом. На объяснение и уж тем более на извинения их беседа мало походила. В конце концов, Минерва свела на «нет» все его попытки, сказав, что им лучше забыть. — Наверное, во всем виноват дождь, я понимаю ваше беспокойство, но не стоит, — шепнула ему Минерва и улыбнулась. Так тепло, словно они говорили о сущей нелепице. Дамблдор снова купил ей мороженое, вновь убеждая себя, что таким образом лучше всего загладить вину. Но спокойствие невольно было утрачено и как бы голос рассудка не твердил, что тот поцелуй просто минутная слабость, он прекрасно понимал, что хотел большего. Осознание забавляло, ну, а что такого незабываемого он может испытать с этой неопытной, своенравной, но стоит отдать должное, очень хорошенькой девчонкой? Вроде бы жажда новых впечатлений от жизни успела сойти на «нет», что же пошло не так? Перспектива вступать в отношения, пусть и такие кратковременные, с юной девушкой не предвещали ничего хорошего. Но никто из них тогда не догадывался, что молчаливый побег друг от друга разожжёт пламя. Ее дядя уехал на две недели по делам, на дворе стоял душный август и постояльцы покидали отель, служивший тихой гаванью так стремительно, что всей суеты не хватало. Ариана прислала ему еще несколько писем, упрекала в том, что он ленится написать ей в ответ и что очень хочет увидеть. «Хотя бы ради племянника, приезжай пораньше, дорогой брат». Альбус усмехнулся. Его ангельской внешности сестренка, как оказалось, тот ещё манипулятор. Но уезжать ему не хотелось, какая-то неведомая сила заставляла продлить оплату номера до конца месяца. Лондон же никуда не денется со своими дождями и туманами. Во второй раз Минерва сама поцеловала его. Просто спонтанно развернулась и прикоснулась к губам. Он почувствовал снова клубнику и мысли как-то спутались, недокуренная сигарета затухла из-за ветра. Мимо них, кажется, кто прошел, но ее отнюдь не смущало присутствие посторонних. — Ну, и что это было? — он скептически вскинул брови вверх. Она с ним даже не флиртовала и на кокетку совсем не походила, чтоб вести себя так. Ее черные волосы непослушно колыхались, когда она пожимала плечами. — Не знаю… — но спастись бегством он ей не позволил, моментально ухватив рукой за локоть и целуя уже по-взрослому, привлекая максимально близко к себе. Ей, кажется, нравилось, несмотря на отчаянное смущение. У них закрутилось что-то вроде романа. Странного романа, который в любую минуту мог плохо закончиться. Альбус задавался вопросом, почему Росс совсем не обеспокоен тем, что видит их так часто вдвоем. Минерва пожимала плечами, говоря, что внимание ее дяди привлечь не так-то легко. — Тем не менее ты проводишь с ним все лето, — усмехнулся Альбус, они были в его номере. Он читал газету, бросая на нее редкие и задумчивые взгляды. Они просто целовались и говорили. Ничего противозаконного по сути, но его немного — нет, не немного — напрягала их разница в возрасте. Угораздило же записаться в соблазнители несовершеннолетних. Ей же больше семнадцать не дашь. — Все лучше, чем дома, — произнесла Минерва, заправляя прядь волос за ухо. Она сидела на подоконнике. И ей это, определенно, очень нравилось. — Тем более мне необходимо было побыть одной. — Альбус отложил газету в сторону, ожидая, что она продолжит, но Минерва не продолжала. Она распустила локоны, разрушив свою прическу. — Не очень хочу говорить об этом. — Я и не настаиваю, — понимающе кивнул Альбус. Он же про свои скелеты в шкафу еще ни разу не обмолвился. Вдруг ее глаза как-то азартно блеснули и она загадочно улыбнулась краешком губ. — А можно вас попросить кое о чем… Собственно, он не возражал и не препятствовал ее желанию. Фруктовое вино было не таким уж и крепким, к тому же он все равно следил за тем, чтобы девушка не перебарщивала. Минерва сейчас казалась какой-то надломанной и чуть взрослее. Глаза наполнялись искрящимся светом, она будто бы хотела от чего-то сбежать. Альбусу было знакомо это чувство. Ему было, наверное, столько же сколько и ей сейчас, когда родители разошлись. Кендра устала терпеть вечные пьянки Персиваля, забрала Ариану и уехала. Позже к ним съехал и Аберфорт, а Альбус остался с отцом. Он не то чтобы шибко любил Лондон, но здесь были его друзья и учеба, в конце концов, отец. Альбус пил бренди в баре и вернулся почти под утро в опустевшую квартиру. — Я думаю, тебе хватит, — он сам допил ее третий бокал и, чтобы переключить внимание, бесцеремонно потащил танцевать. Ее макушка покоилась у него на плече, и Альбус думал, что она сейчас уснет. — Моя мама не любит меня, — прошептала ему Минерва куда-то в рубашку, когда он вывел ее на улицу и накинул на плечи свой пиджак. Она была порядком ниже его и смотрелась в нем забавно, он даже не смог сдержать улыбки. — Конечно, любит, — сказал Альбус, не воспринимая ее слова всерьез, однако Минерва лишь покачала головой в ответ. И ему не осталось ничего другого, кроме как понимающе кивнуть, а затем подхватить её на руки.Не годятся все прежние навыки. Я не знаю, что делать и как. Ты устала. Ты просишься на руки. Ты уже у меня на руках.
Она проснулась у него в номере и как только их взгляды пересеклись, извинилась за свое дурацкое поведение. Он ничего не сказал, только присел рядом, наблюдая за тем, как она заправляла прядь волос за ухо. Совсем ещё сонная. А ещё у неё, наверное, болела голова. — Тебе хоть понравилось? — Было довольно сносно, — Минерва мотнула головой, а потом рассмеялась. — Я хотела почувствовать себя свободнее что ли… Как нелепо… И она ему рассказала о непростых отношениях с матерью. Руки сами потянулись к ее волосам, находившимся в легком беспорядке. Невеселая история. Дамблдору стало жаль ее и, как оказалось, она намного чувствительнее, чем он думал. Его руки скользнули по плечам, слегка вырисовывая на них узоры. От нее по-прежнему пахло цветами. Чертовыми, въевшимися под кожу, цветами. — Я в вас, Альбус, кажется, влюблена, — призналась ему Минерва, когда они лежали на поляне в траве. Он ласково погладил ее по щеке и чуть усмехнулся, но не едко, а добродушно. — Тебе кажется, милая. Просто тебе сейчас необходимо кого-то любить, но, увы, я для тебя слишком стар, — Альбус бы хотел поцеловать ее, но этот момент был такой подходящий для того, чтобы поставить точку. Она была очаровательная, но… Ей семнадцать. А в семнадцать ей и без его любви больно сделали, не стоит картину усугублять. — Но это не на что непохоже, я раньше такого не испытывала даже к… — она прервалась, а потом отвела взгляд в сторону. — Неважно. Наверное, тогда она обиделась. Им предстояло наслаждаться обществом друг друга еще две недели. За эти две недели он узнал ее так, как не мог узнать за все то время, что осталось позади, еще в сладком июне. В субботу Альбус сам постучал в ее комнату, Минерва, полусонная и немножко рассеянная, открыла дверь не сразу. И он уже хотел извиниться, да уйти, но она пропустила его внутрь. — Я не хотел обижать тебя, ты не подумай, просто… — Альбус прервался, когда Минерва закатила глаза. Они сидели довольно близко друг к другу, и он рассматривал ее голые коленки. Ссадина зажила. — Я не обиделась, мне только интересно, что вы нашли в моих коленках? — она приподняла одну бровь вверх, склонив голову. — Ссадина наконец зажила, — усмехнулся Альбус и не устоял. Поцеловал. Контролировать свои желания всегда плохо получалось. Казалось, что капли того фруктового вина остались на ее губах. На этот раз он целовал не только губы, но и шею, девушка, оперевшись об его плечи, порывисто дышала и иногда стонала, совсем не пытаясь его оттолкнуть. — Значит, я для тебя не так стар? — весело спросил он, склонившись близко к ее щеке. Он поглаживал выбившийся из прически черный локон, кончик носа практические касался нежной кожи. — Люблю собирать антиквариат, — Минерва пожала плечами и улыбнулась. Вся её сонливость исчезла, уступив место загадочному блеску в глазах. Альбус рассмеялся. — А я ожидал что-то вроде «конечно, нет, Альбус» или «ты совсем не старый», или «а разве не важнее то, что я влюблена?» — он снова кротко коснулся ее губ. В конце концов, она сама затеяла игру с огнем. — Это было бы скучно, не так ли? — спросила она, позволяя усадить себя на его колени и скользнуть ладонью по бедру.Видишь, небо какое синее? Слышишь, птицы какие в лесу? Ну так что же ты? Ну? Неси меня! А куда я тебя понесу?..
Он не спал с ней в ту ночь. Вернее, спал, но близости у них не было. Как бы странно это не звучало, бессонница тоже не мучила и проспали они до самого утра. Минерва обнимала его во сне и ее волосы красиво поблескивали на подушке утром, когда лучи настойчиво пробиралась в комнату. Они долго разговаривали утром и она совсем перестала смущаться его, а потом, когда встретили ее дядю, почему-то кинулась обнимать Росса. Альбус хмыкнул. Иногда она очень хорошо умела притворяться счастливой, хотя сейчас она и правда пребывала в приподнятом настроении. Дамблдор понял, что авантюризм сгубил его. Он к ней привязался. Она была сообразительная и забавная одновременно, с ней было легко. И поэтому так непросто наконец взять и отпустить нелепое чувство, оставив его позади. Перед тем, как попрощаться и закончить коротенькую летнюю интрижку, Минерва без всякого стеснения вдруг коснулась его руки и молча повела за собой по ступенькам наверх. И, не дойдя каких-то нескольких метров до двери, поцеловала его. — А разве возраст имеет значение, если ты мне нравишься и я хочу немного любви напоследок? — Альбус не смог отказать ей в такой искренней настойчивости. — Просто, чтобы у нас хоть что-то осталось. — Если только ты этого хочешь, — он коснулся ее руки, но заметив небольшое сомнение во взгляде, поспешил добавить. — Если бы я не испытывал того же, то вряд ли бы позволил всему зайти так далеко, Минни, — в этот раз она даже не стала так остро реагировать на сокращение своего имени. Она была красивая под ним, с растрепавшимися смоляными локонами и манящими губами. Такая юная… Принадлежащая целиком лишь ему одному. Он, как вор, ласкал её обнаженную шелковистую кожу, стараясь быть нежнее и сдержать порыв бешеной страсти, а она выгибалась навстречу и стонала чуть громче. Ее тонкие руки скользили по плечам, словно ища укрытия от нахлынувшего шторма, слегка царапали кожу и вызывали давно забытый трепет в груди. Словно возвращение в юность, где хочется пьянеть, целовать и все прекрасно, словно он еще совсем мальчишка, которому повезло встретить свою девчонку, а больше для счастья ничего и не надо. — Надеюсь, ты не будешь жалеть, — Альбус тепло приобнял ее на прощание, сунув в руку записку со своим адресом в Лондоне. Минерва чуть приподнялась на цыпочках, чтоб потереться носом об его щеку. — Не буду, — она улыбнулась, он вновь притянул девушку ближе к себе и накрыл её рот своим. Минерва жила в Эдинбурге, совсем неподалеку от Лондона, всего каких-то несколько часов и все, можно назначить встречу, да увидится, но Альбус не спешил. Возвращение целиком закрутило его в вихре кутерьмы, грядущий учебный год, да к тому же и несколько упреков от Арианы и тонна нелестных эпитетов о себе от Аберфорта. Словно ничего в его жизни и не изменилось. — У тебя пиджак, словно из цветочного магазина, — сказала ему сестра, крепко обнимая, но Альбус лишь лукаво качнул головой. Минерва написала ему под Рождество, он почувствовал себя несказанно счастливым и в середине января Ариана, мучившаяся от любопытства, поинтересовалась, почему теперь и пальто напоминает что-то жути цветочное. Он в ответ лишь пожал плечами. — Цветы, как оказалось, лучшее средство от бессонницы, — и рассмеялся, пряча в кармане письмо. «Я люблю тебя тоже», — думалось отписать в ответ.