16 октября, 1912 год. 17:20.
«Это конец», — думала Эстер, сидя на краю кровати у себя в каюте. Со вчерашнего дня она никуда не выходила, ей было стыдно. Стыдно за то, что она позволила себе так дерзко говорить с капитаном. Она не переживала из-за увольнения, ей всё ещё было плевать. Она лишь жалела о том, что не смогла сдержать язык за зубами. Куда проще было бы спокойно уйти самой. Уволиться, не устраивая сцен и не разрушая вдребезги свою репутацию. Страшно было подумать о реакции дяди и отца, хотя, второй, скорее обрадуется, нежели станет скандалить. До прибытия в Нью-Йорк оставались считанные минуты, Адриатик уже вошёл в воды Гудзона и вот-вот причалит к берегу. Эстер всё это время не могла найти себе места. Она уже собрала все свои немногочисленные вещи и, поставив чемодан у двери, нервно поглядывала на часы, ожидая тяжёлого рёва судового гудка, который объявит о прибытии. С тяжёлым сердцем она мерила шагами свою крошечную каюту, желая раствориться. Исчезнуть. Или как-нибудь по волшебству оказаться на берегу, минуя встречи с капитаном. Что она теперь будет делать? Куда пойдёт? Кем будет работать? Ясно было, что на первое время ей придётся остаться в Нью-Йорке, снять здесь номер в гостинице и как можно скорее связаться с дядей. Может, на тот маяк ещё не нашли смотрителя. И если так, то всё ещё может закончиться неплохо. Нервно выкручивая пальцы, Эстер шумно выдыхала через нос. Её терпение было на исходе, поэтому, накинув пальто, она взяла вещи и направилась к выходу. Прежде чем выскользнуть в коридор, она осторожно выглянула из-за двери, и только убедившись, что путь чист, направилась в сторону прогулочной палубы первого класса. Эстер заранее позаботилась о своём внешнем виде и оделась по гражданке, при этом оставив свою форму в каюте — ей она больше никогда не понадобится. На корабле было не протолкнуться. Пассажиры лениво слонялись из стороны в сторону, вели привычные плоские беседы друг с другом и обменивались фальшивыми улыбками. Эстер, стараясь держаться непринуждённо и незаметно, двигалась к сходням палубы E, где за высадку пассажиров отвечал Джейми — единственный офицер корабля, который не отвернулся от неё после всей этой ситуации. Она знала, что тот не станет чинить ей препятствия и докладывать капитану о её самовольном уходе. Пробираясь через стены людей, Эстер не замечала ничего и никого вокруг себя. Вдруг чья-то рука схватила её за локоть и слабо дёрнула назад, вырвав из раздумий и толпы. — Думал, мы и не встретимся больше. Обернувшись на голос, Бэйли увидела того урода, назвавшего её потаскухой. — Как нос? — насмешливо бросила Эстер и, одёрнув руку, двинулась дальше. — Где твоя форма? — не ответил мужчина, идя следом. — Хотя признаюсь честно, так ты выглядишь куда лучше. Я Рик, — улыбнулся он уголком рта и протянул руку. Вздохнув, Эстер на мгновение обернулась, посмотрев на мужчину, словно на надоедливого ребёнка. — Серьёзно? — безрадостно усмехнулась она, обделив вниманием его протянутую руку. — Ты назвал меня потаскухой, а теперь знакомишься? — А ты чуть не сломала мне нос, мы квиты. — У меня нет настроения на тебя. Сойдя со сходни, Эстер поспешила прочь от навязчивого мужчины, но тот шёл следом, подстраивая свой шаг под быстрый шаг Эстер. Она решила обхитрить его и вошла в толпу встречающих. Людей было немного, но кажется у неё вышло оторваться и сбросить «хвост». На подъезде к порту стояла тьма такси. Бэйли зацепилась взглядом за свободное авто, но вдруг её глаза заметили знакомую фигуру, которая, кажется, шла ей навстречу. Прищурившись, Эстер невольно улыбнулась. — Не ожидала вас здесь увидеть, мистер Кейн. Усмехнувшись, мужчина подошёл ближе, забрав из рук Эстер чемодан. — Ваш брат написал, что вы проездом будете в Нью Йорке. Как плавание прошло? Освоились в новом коллективе? Эстер вздохнула, опустив плечи. — Не совсем. — Что-то случилось? — Давайте мы доедем до отеля, сначала я брошу чемодан, а потом, — Эстер выгнула бровь, — я расскажу вам всё за обещанным ужином, если он в силе. — Разумеется, мисс, — улыбнулся Филип, приглашающе протянув руку.16 октября, 1912 год. 20:10.
Рассказав о произошедшем, у Эстер словно камень с души упал. Настроение улучшилось, и она с большим удовольствием поедала курицу с картофельным салатом. С Кейном они нашли закусочную недалеко от отеля. Пусть и не самое хорошее место для ужина, но Эстер было плевать. Сейчас её голову занимали другие мысли. Филипа, кажется, даже немного обрадовало такое стечение обстоятельств. — Всё к лучшему, — сказал он. — Нет никакой пользы в том, чтобы мучить себя в море. Эстер знала, что он прав. Её сны и страдания были защитой от страха. Она, к своему большому ужасу, теперь не могла вынести и секунды в открытом море. Не могла плыть по водам, в которых ещё недавно умирала от холода вместе с Мёрдоком. — Я поеду на маяк, — сказала Эстер, пережёвывая кукурузу. — Стану смотрителем. — Мне кажется, — Кейн хитро улыбнулся, — женщин в смотрители не берут. — Как и в моряки. Всё когда-то случается впервые. — Это точно, — кивнул Филип, отпив немного холодного чая. — Почему ты не хочешь вернуться в больницу? Я могу помочь. Эстер фыркнула. — Ну уж нет. Я мечтала о море. И раз я не могу путешествовать, то хотя бы буду жить рядом. И вообще, — она откинулась на спинку стула, прикрыв глаза, — ты только представь, как красиво на маяке, как спокойно. Эстер видела перед собой бескрайнее море. Грезила об одиночестве, которое обещала работа смотрителя. О шуме волн и свежем солёном ветре. Это то, ради чего она отдала бы всё на свете. Продала бы душу дьяволу, чтобы оказаться на маяке вместе с Уиллом. И никто больше не нужен. Кашлянув, Эстер выпрямилась, вернувшись к своему ужину. Кейн, очевидно, заметил перемену её настроения. — Всё хорошо? — Да.