В погоне за скоростью

На часах не было даже половины седьмого утра, а квартира уже во всю кипела жизнью и шумом. Впрочем, причина тому была настолько весомая, что по другому сейчас и быть не должно. Несмотря на то, что прошло два года.. Да-да, ваше зрение вас не обманывает. Чуть больше двух лет прошло с момента описанных в прошлой главе событий. За столь внушительный в рамках истории срок изменилось одновременно не слишком то и много, но и не мало. Самое важное вы узнаете по ходу, а сейчас вернёмся к нашим героям. — Не хочу! Не буду! — почти детский вопль капризного Саши никак не вязался с его внешним видом и возрастом. Однако, это совершенно не мешало тому продолжать, действуя на нервы не хуже избалованного ребёнка. — Саша, блять. — Дима, верный своим привычкам, старался сохранять спокойствие до последнего. Насколько это вообще возможно в данной ситуации, естественно. Но даже его казалось бы безграничному терпению есть предел. Тем более в такой день. — У тебя сегодня, быть может, самое важное событие в жизни, а ты ведёшь себя как.. — он на пару секунд задумался, словно завис, но следом выдал одно из пришедших на ум сравнений. — Как придурок ты себя ведёшь, вот. Это заявление, как ни странно, заставило Александра оставить несчастный искусственный цветок в покое и даже опешить. Несколько мгновений он и правда хлопал глазами с недоумением на лице, то ли пытаясь переварить недавно услышанное, то ли придумывая план мести. Во второе, честно сказать, верилось куда больше. — Самое важное событие в моей жизни будет, когда я надену тебе кольцо на палец. — тот мечтательно вздохнул и на секунду представил, как сверкают глаза его возлюбленного при виде кольца на собственном пальце. — А это.. Такой себе повод переживать. Ганджа, мягко говоря не ожидавший подобных слов, медленно, практически со скрипом, поднял глаза на парня и окончательно сломался, требуя срочной перезагрузки. Последний, удовлетворённый произведённым эффектом, наконец отправился переодеваться, непринуждённо щёлкая пальцами и напевая себе под нос отрывок какой-то песни. Виталик, всё это время наблюдавший за их недо перепалкой, ставшей за столько то лет до невозможности обычным делом, таки ожил, положив руку на плечо друга. Точно знал, что именно это действие работает всегда и везде, словно длинноволосый впрямь робот. — Да ладно тебе, четыре года назад он вёл себя точно так же. — пара воспоминаний навязчиво возникли в его голове, отчего улыбка образовалась как-то сама собой. Диму этот факт может не очень-то успокоил, но заставил переключиться на другие размышления и вопросы. И того, и другого хватало, что называется, по самое не хочу. Одна только мысль о том, что парни несколько дней назад вытворяли вместо того, чтобы тихо мирно сидеть в квартире, спать, или, на худой конец, прогуливаться по городу, вызывала чересчур много противоречивых эмоций. Относиться к этому спокойно он просто не мог, хотя не первый год состоит в отношениях с человеком, который может захотеть ограбить банк, незаконно пересечь границу или сжечь свой паспорт. Часа так в два ночи. И аргументировать свои идеи абсолютно бессмысленным бредом. Несмотря на это, что мешает пережить тот вечер ещё раз, хотя бы мысленно? Верно, ничего. |три дня тому назад| В ночной тьме медленно крались два не менее тёмных силуэта, явно стараясь издавать как можно меньше звуков и даже дышать потише. Один двигался плавно, в какой-то степени грациозно, причём выглядело это максимально естественно, словно было у него в крови. Второй определённо уступал своему напарнику в ловкости и красоте движений, но очень старательно пытался повторить каждое движение и не отставать. Оставив одного из патрулирующих участок отдыхать, оттащив подальше, те, шёпотом о чем-то переговорив, направились вдоль стен здания. За поворотом их ждало специально открытое окно на втором этаже. Быстро посовещавшись и успев пять раз назвать друг друга идиотами, пара наконец обратила должное внимание на окно. Было решено, что первым полезет Саша, ибо, если на этаже вдруг кто-то есть, он сможет быстро и бесшумно его обезвредить. К счастью, этого не потребовалось: всё было чисто и на удивление спокойно. Следом должен подняться Дима, опираясь на помощь друга. Так, в целом, и выходило. По крайней мере, ровно до того момента, как парень осознал, что застрял. В, мать его, оконном проёме дома, где они оба не должны находиться. Замечательно, просто прекрасно. Паника начала подступать раньше, чем Бузе, разразившись длинной, хлёсткой фразой на двух языках сразу, вытащил светловолосого из этой сомнительной ситуации, уронив на пол с грохотом, что точно привлечёт внимание того или тех, кто здесь есть. Потирая пострадавший зад и недовольно ворча, парень теперь имел ещё один мотив ругать Сашу за эту дурацкую идею. — Жрать меньше надо, вот что. — поступил ответ, а следом еле слышная усмешка. И, оставив своего спутника переваривать это сенсационное заявление, он двинулся вперёд, словно вовсе не боясь наткнуться здесь на кого-нибудь. Остановившись около одной из многочисленных дверей, Смирнов замер, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Буквально пару секунд спустя тот подал знак, мол, это нужная дверь. Даже сам парень до конца не понимал как может настолько точно определять местонахождение нужных ему предметов или объектов. Досталось от предков, наверное. Они определённо были бы в шоке, узнав, чем сейчас живёт их потомок. За мыслями о неизвестном и далёком прошлом, Саша особо не заметил как оказался в тёмной комнате с огромной люстрой под потолком. В одинокое окно еле проникал таинственный свет луны, едва ли доставая до старого, громоздкого стола, который смотрелся тут абсолютно не к месту. Бегло пройдясь взглядом по обстановке, тот сразу зацепился за шкаф с какими-то папками и, по всей видимости, документами. Медлить было нельзя, поэтому, без потери времени на размышления, полки были атакованы и успешно захвачены. Следом, ворча себе под нос и недовольно пыхтя, как маленький паровоз, показался Ганджа. Без особого энтузиазма наблюдая за погромом, который рос прямо на глазах, он поднял с пола случайную книгу, открыв где-то в середине. Желание помогать другу магическим образом исчезло, но и мешать, путаясь под ногами, тоже не лучшая идея. Благодаря практически полному отсутствию освещения, понятное дело, ни черта не было видно. Поэтому Бузе приходилось то и дело метаться от шкафа к единственному источнику небольшого света, постоянно спотыкаясь о разбросанные повсюду книги. Наконец, вытащив почти всё его содержимое наружу, тот довольно воскликнул «есть!». Кинув какой-то лист на стол, он устало выдохнул, потирая ладони друг о друга. Из-за перчаток на руках это вышло чуть громче, чем хотелось бы. Конечно, на такие вещи внимание обращал только Дима, всё это время не проявлявший интереса к поискам. Прекратив строить из себя обиженного, парень сразу стащил карту прямо из-под носа Саши, скатав в трубку. Нечего тут смотреть верную дорогу, иначе какая же это будет справедливость. — Ну что, пошли отсюда? — светловолосый хотел было топать к выходу, но его остановили, ухватив за руку. — Ага.. — чуть насмешливо протянул Смирнов, по своему обыкновению усмехнувшись. — И что мы с этой картой без доказательств делать будем? Вопрос так и повис в воздухе, не получив ответа. В целом, он и не требовался, ибо парень сразу продолжил поиски, время от времени монотонно повторяя «доказательства, доказательства». Облазив все углы, заглянув в цветочные горшки и на люстру, да что там, даже в мусорку, свой оптимистичный настрой Саша быстро потерял. Ни клочка бумаги, ни следов, ни единой зацепки. Неужто это всё было зря? — Эх ты, сыщик недоделанный. — Дима, тоже не сидевший без дела, помахал маленьким ключом прямо перед носом парня и следом вставил его в один из замков на ящике того старого стола. Издав странный звук, замок таки поддался, с небольшим трудом открывшись. В ящике, на самом его дне, лежало одно единственное письмо с кучей штампов и неразборчивой подписью в правом нижнем углу. От бумаги пахло чем-то резким и немного противным, а сама она имела даже слишком белый цвет. Тем не менее, гораздо важнее сейчас было то, что на ней написано. Бузе пробежался глазами по тексту, чтобы точно убедиться в подлинности этого письма, и следом спрятал его куда-то в карман. Смотреть имя отправителя он не решился, ибо считал, что это будет лишним. Хотелось остаться в полном неведении, а интуиция лишь подсказывала о правильности такого решения. Где-то внутри он ощущал, что поступил честно. Из здания парни выбрались без проблем, тем же путём, что и заходили, то есть через окно. Вылезая, Саша холодно, не придавая этому значения, отметил: — За картиной около двери сейф. И так же непринуждённо спрыгнул вниз, ловко приземлившись на обе ноги. Откуда он так точно знал расположение сейфа? Честно, тот сам не мог дать себе ответа на этот вопрос. Чего уж говорить о Гандже, которому только и оставалось догадываться, строить теории и задавать поменьше вопросов. Как говорил сам Бузе «не пытайся понять того, чего не можешь». Уже на следующее утро это письмо оказалось у главного члена жюри, карта была сожжена ещё ночью, а все следы тщательно скрыты. Ох, знали бы друзья ребят, чем те занимались, точно убили бы. |настоящее время| Наконец, дверь спальни с лёгким скрипом открылась и взгляду предстал Смирнов во всей своей красе. Дорогой пиджак, идеально сидящие на нём брюки, чёрные блестящие туфли и, конечно же, ослепительная улыбка. Уж что, а такой официальный стиль ему жутко подходил. Дима, абсолютно не скрывая своего восхищения и в открытую любуясь парнем, лишь мог в изумлении хлопать глазами, слегка приоткрыв рот. — Эй, ты на связи? — Виталик, слегка встряхнув друга, щёлкнул пальцами прямо перед его носом, заставив придти в чувства. — Да ладно, скажи мне, что ты сам его в этом не хочешь. — всё ещё не в силах оторвать взгляда от своего возлюбленного озвучил свои мысли вслух светловолосый. Виновник такого состояния парня лишь самодовольно улыбнулся, разглядывая себя в зеркало. Кажется, ещё немного, и он начнёт разговаривать с собственным отражением, не забывая отвешивать в придачу кучу комплиментов. С самооценкой у него явно проблем нет уже давно. Вот только, несмотря на то, что образ и впрямь вышел сногсшибательным, повод для небольшого недовольства был. Саша просто понять не мог, зачем нужно сначала ехать на открытие в красивом костюме, а потом переодеваться. По его мнению, первую часть лучше пропустить. Будь его воля, вообще бы не стал участвовать, но, к сожалению, это обязательно. Кто-то слишком ленивый для подобных мероприятий, но очень любит потешить своё эго. Вот и приходится жертвовать парой часов сна ради себя любимого. — Саня, тащи свой зад на улицу, твоя машина подана! — послышался крик Серёжи ещё с лестничной клетки, а следом тот показался в квартире, приглашающе указывая на дверь. Бузе в последний раз пробежался взглядом по своему отражению и повернулся к Диме. Слегка улыбнувшись, тот оставил влажный поцелуй на его щеке и, склонившись к самому уху, тихо прошептал: — Мне уже не терпится увидеть тебя в том костюме, сладкий.. — и убежал вслед за другом, оставив после себя лишь приятный аромат парфюма. Ребята должны были уже полчаса как быть на месте, но, по самому настоящему закону подлости, всё пошло ровно не так, как они планировали. В честь такого грандиозного события некоторые улицы в городе перекрыли, а на остальных со временем образовались огромные пробки, в одной из которых и застряли светловолосый с Виталей. Скучающим взглядом наблюдая за тем, как медленно и лениво, словно издеваясь, ползла их машина относительно дороги, оба потеряли всю надежду успеть захватить хотя бы часть открытия. А учитывая длину пробки, то как бы и на старт не опоздать. Наконец, спустя ещё больше получаса, им удалось добраться до огромного стадиона. Правда, немного помятыми и уставшими, о чём говорил один лишь внешний вид Ганджи. Зато Александр сверкал зубами, как заправская акула. То ли парад прошёл настолько замечательно, то ли всеобщее внимание к его персоне вновь поднимало его самолюбие. — Саша, мы всё проебали! — длинноволосый, не находя в себе больше сил стоять на ногах, кинулся к нему в объятия, вообще не думая о приличиях. — Если ты так расстроился, то вечером могу устроить для тебя отдельный показ своей натуры... — хитро улыбнулся тот, ловя парня в свои крепкие руки. Дима в ответ на это проворчал что-то не слишком цензурное, обещая откусить парню нос или ещё что-нибудь похуже, но потом удобно устроился на тёплом плече и успокоился, обвивая руками его шею. Виталик только махнул рукой и резво направился в сторону Серёжи, которого искал взглядом последние несколько минут. Стадион, поражающий своими масштабами, перемигивался огоньками и щелчками фотоаппаратов, как новогодняя ёлка. Отовсюду слышалась разноголосая речь на самых разных языках, туда сюда сновали журналисты и корреспонденты, таская за собой операторов и фотографов, многочисленный персонал постоянно носился с оборудованием, а множество гостей и участников либо сидели на местах, либо разбредались кто куда, обсуждая всевозможные вопросы. Играла какая-то музыка, на удивление везде слышимая одинаково хорошо, а голос диктора периодически повторял одно и то же сообщение, которое уже можно было выучить наизусть. В какой-то степени становилось жаль, что на открытии Летних Олимпийских Игр побывать не удалось. Оставалось только предполагать насколько красиво было в тот момент, а потом уже посмотреть в записи. И, несмотря на такое количество внимания и саму официальность этого события, парни чувствовали себя абсолютно комфортно и свободно. Ганджу успокаивали Сашины объятия, в которых, казалось, можно было спрятаться от всего мира и ощутить себя в полной безопасности. А последнему вовсе не привыкать, он ещё четыре года назад был на олимпиаде. Тогда, правда, золото досталось совсем не ему. Но сегодня всё просто обязано быть по другому. Шум стадиона и всеобщая суета усилились до оглушающих масштабов, что давало понять — вот-вот начнётся первый заезд. И правда, вскоре прозвучало объявление о начале и первом виде спорта. Участники уже собирались около старта, бросая друг на друга презрительные взгляды, а зрители находились в каком-то взволнованном ожидании. Александр, сидя рядом с ребятами в вип зоне, лишь преувеличенно громко вздыхал и фыркал похуже некоторых особо капризных лошадей у линии старта. Но, под осуждающе-строгим взглядом своего возлюбленного он быстро скис, без всякого интереса наблюдая картину внизу. Естественно, парню хотелось скорее оказаться на дороге, а не смотреть какие-то скачки. В нём бушевал чистый азарт и желание вновь попасть на дорогу, за руль, где он чувствовал себя как никогда уверенно. Саша уже не смотрел на начавшееся состязание, полностью погрузившись в свои мысли и воспоминания. Перед глазами мелькали события прошлых гонок, случаи и истории, когда он едва ли входил в десятку лидеров, но получал от гонки чистое удовольствие. За два года ребята объехали не один десяток городов и стран, а с каждой из поездок была связана хотя бы одна история, которая сразу приходит на ум при её упоминании. Дима, заметив, что внимание парня ускользает от них, лишь улыбнулся самым краешком губ, пряча подступающее волнение. Как не крути, ничто не сможет заменить Смирнову его любимое занятие и дело всей жизни. С годами светловолосый свыкся и стал воспринимать это как должное, а потом сам начал понимать наставника. Пока обучался и тренировался, он смог пройти и прочувствовать свой страх от начала и до конца, чтобы в итоге ощущать чистый восторг. И хотя первое время дела шли не шибко хорошо, а падения «в грязь лицом» были частыми и в большинстве своём нелепыми, со временем результаты стали улучшаться, потихоньку приходя в стабильность. Два учителя смогли найти нужный подход и извлекать максимальную выгоду из наставлений и тренировок. Зеленоволосый отлично помогал начинающему гонщику справляться со стрессом и тревогой, собираться с мыслями и унимать внезапную дрожь в коленях от волнения. А чемпион давал необходимую практику, советы и уроки. Медленно, но верно, плоды их трудов стали видеться, Ганджа стабильно входил в десятку, а иногда и пятёрку лидеров. Призовое место у него только одно — бронза, честно заработанная двумя годами неустанной работы. Наконец отвлекшись от воспоминаний, Дима осознал, что Бузе, пару минут назад сидевший рядом, уже успел незаметно исчезнуть в неизвестном направлении. Боже, да когда ж он успевает? Буквально на пару минут задуматься нельзя — его и след простыл. Оглянувшись, светловолосый, как и ожидал, результата не достиг, а Саша из воздуха не появился. Иногда правда кажется, что он делает это специально, и всегда в самый ответственный момент, когда нервы и так на пределе, а парень только подливает масла в огонь своими выходками. Тем временем чемпион, прекрасно осознающий, что оставленный в вип зоне Ганджа теперь проклинает его на чём свет стоит, тихо прятался за стеной в коридоре и даже дышал с интервалом в почти минуту. Недалеко от него, за поворотом разговаривали два очень важных и оттого подозрительных мужчины. Хотя, для Александра они таковыми были как минимум потому, что ни одного, ни второго парень не знал и никогда прежде не видел. Это довольно удивительно и даёт мотивы предполагать, что вышли они сюда далеко не поболтать как старые друзья. — Кто-то стащил у меня карту! Прямо из дома! — тихий возмущённый шёпот очень привлекал внимание. — Как стащил? Проклятье! — следующий же возглас был без стеснения громким. Саша же еле держался, чтобы откровенно не заржать, довольный своей блестящей, нет, просто гениальной выходкой. Теперь он знает, кто за этим стоял. Идеальное преступление, не иначе. А сейчас время делать ноги. Всё-таки не хотелось бы так глупо спалиться. Абсолютно непринуждённой и расслабленной походкой Смирнов направлялся к линии старта, где уже стояла его машина и Дима. — Я даже не буду спрашивать, где тебя носило. — длинноволосый, хоть и нервничал, но уже заметно меньше, чем в прошлый раз. — Молодец. — он поправил волосы и с улыбкой уселся на водительское сидение, любовно поглаживая руль. Было так приятно вновь ощущать это предвкушение, заряжающее уверенностью и чем-то таким особенным, что даже глаза блестели. — Давай, просто сделай это. — после уже привычной, можно сказать коронной фразы, Ганджа наклонился и незаметно поцеловал парня в щёку, скрыв это действие за жестом руки. И всё-таки небольшое смущение проскакивало на его и без того красных щеках. То ли это было связано со всеобщим вниманием, то ли с Диминой привычкой краснеть по поводу и без. В любом случае, как бы ему не хотелось оттянуть этот момент подольше и застрять в какой-нибудь временной петле, было пора уходить обратно в зрительскую зону. Парень ещё раз улыбнулся и уже почти повернулся спиной, как неожиданно (на самом деле очень даже ожидаемо). — Стоять. — Александр удержал того за руку, сохраняя хищный блеск в глазах, от взгляда в которые почему-то становилось жарко. И мы совсем не будем останавливать внимание на воспоминаниях о недавней ночи, так вовремя возникших в голове у обоих. — А теперь садись. — тот указал взглядом и кивком головы на пассажирское сидение. Казалось, эта минута длилась вечность. — А как же правила? — усмехается Дима, вспоминая, как этот же Саша не так давно твердил «нет ничего важнее правил». И сейчас он опять делает всё в аккурат наоборот, противореча своим же словам. Похоже, он всё-таки идиот, а не гений. Ну или гениальный идиот. — Я за правила. Их хорошо соблюдать — и ещё лучше нарушать. — Александр говорил это таким тоном, будто имел ввиду совершенно не правила гонки. А может, так и было. Но мы конечно никогда об этом не узнаем. Следующие мгновения проходят для обоих как в тумане, да ещё и с эффектом замедленной съёмки. Вот уже звучит сигнал, дающий начало гонке, и больше десятка машин стремительно сорвались с места, за считанные секунды набирая внушительную скорость. Смирнов был более чем уверен, что на фоне остальных его машина выглядит не менее охуенно, чем её обладатель. Но, честно, сейчас ему даже это было не важно. Ведь рядом сидел Дима, а где-то там переживали за ребят их друзья. Саша чувствовал их поддержку и просто понимал, насколько много для него значит присутствие в жизни этих людей. Это и есть истинное счастье. Не те попытки заполнить пустоту внутри наградами, кубками и многочисленными выигрышами. Не тот во многом наигранный эгоизм. А люди, которых парню так не хватало года три назад. Настоящая любовь, поддержка, забота и дружба. Это сейчас и всегда будет важнее и нужнее побед, медалей и денег. Но это не значит, что Бузе так просто позволит каким-то недоделанным гонщикам победить. В конце концов, чемпион здесь только один. К внутренней уверенности прибавилась и та самодовольная улыбка. Ну любит Саша чувствовать себя лучшим. И никто не имеет права запретить ему это. В пару нелёгких маневров и один красивый, профессиональный занос ему даётся выход на вторую позицию. В данный момент это максимально выгодное положение. Александр ведь добился всего сам. Своим трудом. Имеет ли он право получить за это заслуженную награду? Определённо да. И он уже её получил. Однако, титул олимпийского чемпиона уж очень манит его, чего уж таить, огромное эго. Поэтому все предыдущие размышления просто вылетают из головы после очередного поворота, а Саша лишь сильнее сжимает руль, имея полный контроль над ситуацией. Последний круг. Здесь, по классике, лидеры должны уходить в отрыв, а отстающие пытаться обойти их со спины, особенно в последние двести метров дистанции. Но сегодня классика сменяется на рок, отчего в голове возникает желание покраситься в несколько цветов сразу и вновь проколоть губу, а Саша выходит вперёд ещё в самом начале круга, применяя очень хитрый и отчасти не совсем честный приём. Он «лавирует» то вправо, то влево, отсекая все попытки противников обойти его. Безусловно, это значительно увеличивает шанс столкновения и аварии. Но по другому было бы слишком скучно. А Смирнов скучать не любил. Именно поэтому он отрывается подальше, немного теряет управление и описывает два идеальных круга вокруг своей оси. Под оглушительные аплодисменты и другие звуки восторга он финиширует, ощущая себя королём этой гонки. В ушах до сих пор шумело, Дима повис у парня на шее, где-то пытались пробраться к друзьям Виталик и Серёжа, повсюду суета, шум, восклицания и щелчки фотоаппаратов. А Саша просто улыбался и думал, какой же он счастливый. И совершенно не потому, что выиграл сегодня. Ну ладно, и поэтому тоже. Дальше их понесла карусель, среди которой они только и успевали улыбаться и ставить подписи. Поздравление на самых разных языках, крики фанатов, улыбки друзей, вновь аплодисменты, фотографии, интервью, автографы и опять поздравления, которым сегодня просто не было конца. Саша, наверное, ещё даже не до конца успел осознать, что именно произошло. Ему на это требовалось время наедине с собой и своими мыслями, а в такой обстановке, естественно, обдумать всё было просто нереально. Он был рад, очень даже искренне. Просто пока не совсем понял значимость этого события в своей жизни. Но решение уже давно принял, хоть и неосознанно. Приближалась церемония награждения. А у бесстрашного Александра вдруг начали трястись руки. Но это происходило не только от понимания самого факта того, что он стал олимпийским чемпионом. Скорее, немного от другого, что заставляло переживать куда больше. Друзья знали истинную причину, поэтому лишь понимающе улыбались и пытались хоть чуточку ободрить чемпиона, в целом очень даже разделяя его волнение. Впервые в жизни, наверное, Саша не слишком ждал своей очереди и очень радовался, пока награждали других. Вот же штука. Он вроде и вполне уверен в себе и своём решении, ведь принял его очень тщательно всё продумав и взвесив. Но всё равно где-то внутри поднималась паника и тупой вопрос, которым парень ненавидел задаваться. «А вдруг что-то пойдёт не так?». Возможно, конечно, Бузе преувеличивает, уже представляя себе чёрт знает что. Но сейчас, как и всегда в подобных случаях, он боялся, нервничал и пытался искать отвлечение в чём угодно. Наконец, настал Сашин выход. Парень старался держать вид уверенного и даже отчасти безразличного человека, ведя Диму под руку. Поскольку они выиграли вместе, то и на пьедестал могут встать в компании друг друга. — Саня, язык не проглоти! — напоследок кинул Виталик, с восхищением в глазах глядя на друзей. Под торжественную музыку, щелчки фотоаппаратов и гром аплодисментов они уже стояли на верхней ступеньке, сверкая счастливыми улыбками. Олимпийский уровень это, безусловно, что-то новое. Тут всё сделано по лучшим стандартам. И даже речь маленькая и не нудная. Музыка сменилась такой же торжественной, но приятной на слух мелодией, а в поле зрения показалась девушка, несущая заветную медаль. Подумать только, сколько лет Саша добивался и ждал этого. Честно, он прямо сейчас был готов расплакаться и это была бы самая искренняя реакция. Большая золотая медаль теперь украшала его шею, пока её обладатель еле сдерживал слёзы. Дима, конечно, всё видел и понимал. Он был искренне счастлив за любимого человека. И его грело осознание, что Саша это чувствует. И вот, после ещё миллиона поздравлений, наставлений и прочей чепухи, которую терпеть не могли, кажется, абсолютно все, Александра попросили сказать речь. На этот раз, впервые в жизни, он готовился. Потому что ему определённо было, что сказать. — Во-первых, хочется сказать огромное спасибо всем за поздравления и поддержку. — он улыбнулся, слушая очередной шквал аплодисментов и восклицаний. — А во-вторых.. — пришлось сделать небольшую паузу, собираясь с мыслями. — Знаете, я долго был уверен в том, что мои победы, награды, деньги и богатство сделают меня счастливым. А потом, когда всё это появилось у меня, счастье почему-то не приложилось в комплекте. Я был один. Всю свою жизнь я тратил время на карьеру, тренировки, себя и пополнение собственного состояния. У меня даже друзей не было. И глубоко в душе, за маской эгоизма и высокомерности, я ощущал себя самым несчастным человеком на всей планете. — он поднял опущенные глаза и наконец увидел, насколько внимательно его слушают. Кажется, это успех. — Но около трёх лет назад в моей жизни многое изменилось. Я наконец обрёл друзей, настоящих и верных, любимого человека, который разглядел во мне черты, что я до этого не замечал. И только тогда, вместе с близкими людьми, я получил истинное счастье. — Сашин тёплый взгляд зацепился за Виталика и Серёжу, поймав их улыбки. Они гордились им. И это радовало даже больше медали на шее. А покрасневший Дима по привычке прижался ближе, заставляя улыбнуться ещё сильнее. — Именно тогда я понял одну простую, но очень важную мысль. Никакие деньги и достижения не могут сделать меня счастливым, пока я один. Потому что настоящее богатство вовсе не в этом. Счастье заключается в близких и дорогих людях, которые любят меня любым. И им не важно, сколько миллионов у меня на счету, сколько наград и медалей я имею. Они просто любят меня, а я их. — он приобнял Диму, а относительная тишина вмиг заполнилась всеобщим восторгом, настолько громким, что хотелось даже закрыть уши. — Подождите, подождите. Есть ещё в-третьих. Признаться, я до сих пор очень переживаю. Я долго думал, старался понять, как мне будет лучше. И решил, что на этой олимпийской медали я завершаю свою карьеру. — по всему стадиону прошёлся сначала неуверенно тихий, а потом довольно громкий гул из голосов. Только Ганджа совершенно спокойно продолжал обнимать своего чемпиона, а где-то в зрительской зоне Виталик и Серёжа активно поддерживали решение друга. — Но не думайте, что вы так просто от меня отделаетесь. — Саша усмехнулся. — Я собираюсь стать тренером и передавать свой опыт, навыки и знания своим ученикам. — в конце концов, один ученик у него уже есть. Первые несколько секунд зрители явно пребывали в шоке от столь неожиданного заявления. Но потом многие просто стали вставать с сидений и аплодировать. Всё больше и больше людей присоединялись к этому порыву отдать честь и уважение Смирнову, отчего у чемпиона в который раз за час на глаза наворачивались слёзы. А ведь когда-то давно, ещё в детстве, он и мечтать о подобном не мог. Олимпийский чемпион, завоевавший признание миллионов и покоривший сердце одного светловолосого парня, ставшего для Александра любовью всей жизни. Счастлив ли он? Какой глупый вопрос. После церемонии уже всех четверых ребят всё не могли отпустить, продлевая их пребывание на стадионе и осыпая искренними поздравлениями, звучавшими буквально ото всюду и, казалось, на всех языках мира, пожеланиями на сто лет вперёд и блестящими разноцветными конфетти. Саша не мог не улыбаться, сидя на балконе и наблюдая за праздником на улице. Не зря говорят, что Рио — это город, который никогда не перестаёт праздновать. Это в очередной раз подтверждалось красочным парадом, карнавалом и настоящим взрывом из эмоций, красок и сногсшибательной красоты как самих улиц, так и людей. Дух захватывало от одного только взгляда вниз, где поток людей, кажется, не имел конца. И даже не зная языка, можно легко понять, что там царит веселье и счастье. Подумать только, насколько люди тут живут атмосферой города. И, что ещё более удивительно, они готовы от чистого сердца радоваться и праздновать победу Саши. Потрясающие люди. Вообще, Александр изначально планировал побыть на балконе один на один с собственными мыслями и чашкой холодного чая, ведь здесь даже ночью было чертовски жарко. В целом, шум и музыка внизу нисколько этому не мешали. Отвлекаясь, он подсознательно расслаблялся и просматривал прожитый день по кусочкам. Странно, но в голове не всплывало тех раздражающих вопросов, как раньше. Всё ли он сделал и сказал правильно? Вместо сомнений возникал другой вопрос. А какая разница? Смирнов сказал, сделал и чувствует себя замечательно. Ничего уже не изменишь, тем более менять совершенно не хочется. Балконная дверца тихо скрипит и показывается Дима. Забавный пучок на голове, Сашина футболка и широкая улыбка. Разве есть в этом мире что-то более милое и трогательное? — Ты прекрасен. — озвучивает свои мысли Бузе, следом оказываясь в тёплых объятиях родного человека. Они стоят, тихо покачиваясь и глядя на мерцающие огни города. Многое хочется сейчас сказать, но оба предпочитают словам молчание. Иногда оно может передать куда больше, чем хоть сотня тысяч слов. Простая близость до сих пор одновременно волнует и успокаивает, создавая ощущение полного комфорта. В небе взрывается салют и вновь раздаются восторженные возгласы людей. — Не хочешь присоединиться к празднованию своей победы? — прерывает молчание Ганджа, поправляя надоедливую прядь собственных волос. — Нашей победы. — тут же исправляет его Саша, следом целуя в щёку. — И я определённо хочу стать частью всего этого. Уже через несколько минут квартира снова остаётся пустой, а парни убегают на улицу, создавать очередное и далеко не последнее совместное воспоминание.