Доброе утро

— Подъём! — жизнерадостный голос Фосфофиллит безжалостно выдернул Киноварь из сладкого сна. Та перевернулась на другой бок: — Просто дайте мне умереть... — Фиг там! — не снижая жизнерадостности, заявила Фос, но почти сразу же ласково прикоснулась к её плечам: — Ты в порядке? — Нормально, — зевнула Кино, недовольно жмурясь. — Точно? — мягкие волосы пощекотали её щёку, и Киноварь приоткрыла глаза, чтобы увидеть перед собой обеспокоенное лицо Фосфофиллит. — Ты нужна мне, ты помнишь это? Ты делаешь мой мир лучше. Они обсуждали это недавно. Кино всегда казалось, что она бесполезна и делает только хуже, и Фос с самого начала пыталась её в этом разубедить — сначала действиями и глупыми шутками, а теперь, когда они повзрослели и обговорили некоторые вещи, вот такими серьёзными, пусть и сопливыми, фразами. Иногда это помогало, иногда не очень, но Киноварь любила Фос уже за попытку. Кино и просто любила Фос. Это мелкое недоразумение — давно уже не мелкое, с тех пор, как они познакомились, Фос вытянулась на две головы и теперь буквально возвышалась над Кино, когда они стояли рядом — раскрасило её жизнь новыми красками, пусть и не с первой попытки, — да и вообще, как Фос можно не любить? В груди потеплело, и Киноварь высказала то, что чувствовала (нетривиальное действие, между прочим): — Я люблю тебя. Но ненавижу утро. — Ну да, ну да, а не надо до ночи сидеть над подготовкой, — хихикнула Фос, чмокнув её в щёку. — Чёрт! — Киноварь дёрнулась, окончательно просыпаясь. — Сегодня же коллоквиум! — Вот-вот, сама просила меня разбудить, а теперь ругаешься, — в шутку надула губы Фос, но тут же улыбнулась: — Вставай. Мне сегодня ко второй паре, торопиться некуда, я даже кофе сварить успела! Киноварь потянула носом воздух: — По-моему, скорее спалить. — Ну, выкипело немножко, — Фос пожала плечами, всем видом пытаясь показать, как ей не стыдно. Киноварь рассмеялась, вставая с кровати. За окном было темно, рассвета до одиннадцати утра не планировалось, но комната была залита их радостью, словно солнечным светом. Иногда мир казался серым, как будто в нём нет и не будет ничего хорошего, но они были друг у друга, и это было уже прекрасно.