love is (not) easy

сынмину и минхо слишком сложно вместе. так, что уже и крики, и скандалы, и разбитые тарелки становятся рутиной. так, что сынмин уже не удивляется, когда минхо снова идет в спальню, достает из шкафа чемодан и начинает раздраженно кидать в него первые попавшиеся под руку вещи, громко сообщая о том, что съезжает. сынмин так делает тоже. с одним маленьким различием — его чемодан лежит в коридоре, потому что к выходу ближе. сынмину несложно вспомнить, как он в порыве злости разбил свой новый айфон и чуть не сломал дверь, а минхо ударил стену так сильно, что пришлось плевать на все обиды и везти его в больницу. сынмин отлично помнит тот вечер, когда минхо все-таки ушел, только вещи с собой, правда, не взял. но перед тем, как захлопнуть дверь, посмотрел на сынмина так, что он был уверен: минхо больше не вернется. они наконец-то все окончательно проебали. но минхо вернулся. на рассвете, в говно пьяный, с разбитыми костяшками и губой, но вернулся. он обнимал сынмина за коленки и долго шептал в них, что не уйдет никогда больше, и что кричать и ссориться не будет тоже, потому что сынмин для него — самое дорогое на свете, а потом целовал так отчаянно, прижимая к себе до хруста костей, что сынмин ему поверил. сынмин ему всегда верит. всегда, когда просыпается рано утром и поправляет спутавшиеся волосы минхо, падающие ему на лицо; когда в очень редкие для себя вечера минхо встречает его с учебы, и его глаза по-настоящему светятся от наступившей встречи; когда сынмин снова лажает с готовкой, и минхо, вместо того чтобы разозлиться, мягко и по-кошачьи улыбается и осыпает поцелуями мягкие щеки. а потом, после небольшого затишья — все ссоры и ругань по новой. феликс на его рассказы сочувственно качает головой и говорит: «перестаньте уже мучать друг друга». и сынмин не знает, честно не знает, стоит ли послушать своего лучшего друга. потому что у феликса с хёнджином все лучше намного — не идеально, конечно, не бывает такого, но у сынмина каждый раз встает ком в горле, когда видит их вместе. он хочет так же. а минхо в это время разбивает об пол последнюю в их доме кружку и выглядит так, как будто следующее, что будут сжимать его руки, это шея сынмина. они ругаются уже минут двадцать, и сынмин даже не помнит, из-за чего все началось, но как обычно им обоим плевать. только в этот раз сынмин чувствует — устал. и он готов сдаться. — ну давай, ненавидь меня! — шипит минхо, и это один из тех моментов, когда сынмин перестает его узнавать. — я ненавижу. он сдается. — и люблю. нет, ему не нужно так же, как у феликса и хёнджина, потому что он ни за что на свете не променяет то, как минхо сразу же остывает из-за его прикосновений, накрывает ладонью чужую руку, лежащую на своей щеке, и отвечает на поцелуй со всей нежностью, которая у него есть.