Он учился с тобой в одном классе,
***
— Томас Риджуэлл, к доске. — вызвала паренька к доске учительница по математике. Все начали перешептываться, недоумевая, кто это. — Друг, а кто такой этот Томас? — спросил меня один из моих лучших друзей — Пол. Он отличался от всех тем, что у него большие брови. — Понятия не имею. «Разве он у нас учится?» — спросил сам у себя я, и вдруг учительница заговорила: — Томас… а, вот ты, выходи. — вышел паренек с черными глазами, в синей толстовке и черных джинсах. Белые кеды… И ужасно пофигистичный вид. Хммм… — Реши этот пример… После ответа на твёрдую четверку, он сел на своё место и начал что-то чиркать в своей синей тетрадке.***
Любил рисовать, и не любил одноклассников,
***
После ответа по легкому примеру, я сел и решил что-нибудь нарисовать. Хм, нарисую-ка я своего хорошего друга —Эдда. Прозвенел звонок, но почему-то никто не уходит, а все только толпятся у моей парты и задают вопросы, будто я новенький. Учусь с ними девять лет, а они меня и не видели, ненавижу их. Я почти собрал портфель, но вдруг заметил, что моей тетрадки с рисунками нет. Быстро осмотрев толпу, я заметил «рогатого» паренька, в руках которого была открытая синяя тетрадка. Почему «рогатого»? Его волосы были как рожки, торчали вверх. Интересно, у него так всегда было, или он это специально сделал? — Фу, как ужасно. Сходи в художку, ботан. — прокритиковал он моё творчество (а: у меня тож самое один раз было, но в художку так и не отправили до сих пор), и ушёл с двумя своими друзьями из класса. Я только хмуро посмотрел в его сторону, собрал свой портфель и ушёл куда подальше от той толпы, которая что-то спрашивала у меня.***
На портфеле прицеплен значок, ждёт в коридоре звонок на урок.
***
Мы стояли у своих шкафчиков и жевали жвачку. Краем глаза я заметил того паренька, он общался с одним из оптимистов нашей школы — Эддом, и с одним нарциссом, которого я видел пару раз, так, одним глазком — не помню как его зовут, Мэтт? Вроде так и есть. Что интересно, так это то, что на портфеле черноглазого я заметил значок, чем-то напоминающий знак лгбт. Прозвенел звонок, и мы пошли на уроки, но у меня большие планы на Томаса.***
Хулиганы! Затащили после школы обманом…
***
— Хей, как там тебя… Томас. — на моем лице появился оскал, а этот паренёк поежился из-за него. — Чего тебе, Ларссон? — спросил он, смотря на меня хмуро. — Слушай, а ты не хочешь поболтать с нами? ~ — спросил я, обняв его за плечи так, чтобы он не мог отступить. — Не хочу я с вами «поболтать»… — он попытался вырваться из моей хватки, но я сжал его плечи, от чего Том пискнул. — Пройдём с нами за двор школы… — мы вышли из***
И на теле снова новые раны…
***
Торд, Пол, Патрик и ещё пара моих одноклассников пошли со мной за школу. Там рядом было одно место, где по слухам избивали ботаников. И видимо мы идём туда. — Ай! — меня грубо толкнули в стену и от этого я упал на землю, взявшись левой рукой за голову. В глазах немного потемнело. — Ты уже собираешься откинуть коньки? Ну уж нет, — прошипел рогатый и потянул меня за воротник, также враждебно продолжив — чего ж мы тебя раньше в нашем классе не замечали, монстр-с-черными-глазами? — на его лице появился отвратительный оскал, который я буду ненавидеть и любить всю жизнь. — Потому что вы слепые наверное, — прошипел в ответ я, и гневно посмотрел в сторону его «шайки», сам не зная почему. — а ты че такой дерзкий, а? — он отпустил меня и я опять упал на землю.***
Тушили о его запястья спички… Подростки самые жестокие обидчики.
***
— Торд, тебе дать закурить? — спросил Пол, также спокойно смотря на меня, то на труп Томаса. Ох, нет, он ещё живой, хотя Патрик так точно не считал, и Пол тем более. — Н-да, пожалуйста. —я нечеловечески улыбнулся, от чего вызвыл у Патрика малую дрожь, а у Пола лишь негодование. После, я поднёс сигарету ко рту и взял зажигалку какого-то друга. После пары минут, уже закончив курить, я поднёс окурок к обездвиженносу и ослабленному телу Томаса. Взяв правую руку изуродованного тела моего одноклассника, которое было всё в синяках и разных порезах, в крови и грязи, я поднёс ещё немного горевший окурок и потушил его о запястье. Нет, это не жестоко, по отношению к нему. Или к кому то другому. Совсем нет.***
И на них синими полностью черными глазами смотрит
***
Я посмотрел на них. На этих тварей, которые преспокойно курят — ну не считая одного паренька конечно, Патрика вроде все думают о чем то своём. Наверное как придут домой — А может и приедут — и лягут со «спокойной» совестью спать. Просто ни о чем не думая. Им будет наплевать на меня, так же как и на всех остальных ботаников, которых они избивали до меня. А мне придется как-то встать и пойти домой. Через боль, но всё же. И никто меня не пожалеет. Никто.***
И о помощи уже не просит…
***
Если честно, этот Томас меня пугает. Он даже не просит о помощи. В основном все те, кого мы избивали, молили нас прекратить, а он не сдаётся. Даже не плачет от боли. Может ему не больно? Может у него есть супер способность и он какой-нибудь монстр, что не чувствует боли, и при рождении имеет черные глаза. Хм, это многое бы объяснило. — Что ж он живущий-то такой.?! — я откинул сигарету и пнул его в ребра, он схватился за живот и болезненно заскулил. Все же что-то чувствует.***
Не имеет права даже на слёзы…
***
Я никогда не мог плакать. Мне запрещали. Давали кучу поводов, но говорили: «не плачь». «Ты же мужик, ты не баба! Должен решать проблемы сам!» «Ты чё*, баба, что ли? Прощения просят только девчонки!» «Почему ты плачешь? Мальчики же не плачут!» Я ведь парень… Мне нельзя плакать… Попросить прощения или просить о помощи… Даже если я умираю? Н-да наверное… Лучше сдохну тут. Меньше на одну проблему станет. Это же круто, правда? По сути — если будет третья мировая, то я не буду ее переживать. А только наблюдать…***
***
Ведь мальчики не плачут!
Мальчики не плачут, ведь…мальчики не плачут…?
О-о-о-у.
Ты бей и издевайся, ведь мальчики не плачут… Ведь…
Мальчики не плачут.
О-о-о-у.
***
***
Весь истоптаный радужный свитер…
***
Я приехал в школу на своей Ferrari к третьему уроку. Меня всё равно не накажут. Всё, что смогут сделать — это отчитаться на пороге класса и попросить сесть на свое место. Так же и было сейчас. Я прошёл к своей последней парте третьего ряда и сел на неё, осматривая одноклассников высокомерным взглядом. Вдруг, я увидел знакомую пепельную макушку на четвёртой парте первого ряда. Том сидел в потрепанном радужном свитере, он свисал у него с одного плеча (?), оголяя его, показывая ключицы и разные пластыри с рисунками. Я не увидел какие именно, потому что он сидел слишком далеко. Вдруг, Томас посмотрел на меня. На его ровном и немного испачканном личике, виделись малые следы от ударов и куча пластырей, только обычные, без рисунков. Выглядел он довольно мило, но в то же время он сидел с хмурым лицом. Он остаётся для меня неинтересным ботаником, заучкой и в принципе, странным человеком. Ну вот нахера приходить в таком виде в школу?! Родители куда смотрят?! А учителям и так насрать. Придурок. И я даже не заметил, как прозвинел звонок, и он выбежал в коридор. Мне показалось, или он немного покраснел?***
В след прокричат: Вслед прокричат ему: "Ботан и пидор!" »
***
Я вышел, нет, выбежал в коридор, и покрылся краской. Быстро открыв свой шкафчик, и вытащив укулеле, я хотел быстро побежать на свое тайное место. — Пидор! — крикнул очень знакомый голос. Это Торд… — Фууу! — а это его друзья уже подключились… Знал бы ты Ларссон, как мне плохо…***
Верхний этаж — запирается в ванную, мама и папа, простите, я странный…
***
— Томми испугался и убежал? — спросил я сам у себя, попутно скалясь. — С какого это ты вдруг начал его «Томми» называть? — спросил меня Патрик, недоумевающе смотря на меня (?). — Ха-ха… Интересно, куда это он убегает? На запретный четвёртый этаж? — последнее предложение я спросил сам у себя очень тихо, чтобы никто не услышал. Он правда пошёл на четвёртый? Туда же нельзя соваться, узнают — убьют. — Я сейчас. — Ок. — сказал Пол, и продолжил общаться с Патриком. А я пойду на монстрика погляжу. Я прошёлся по коридору запретного четвёртого этажа. Дошёл я до конца, потому что в остальных комнатах этого заброшенного этажа никого не было. Я услышал мелодию… От укулеле? Красиво… Не уж-то это Том так играет на нём? Не думал, что этот ботаник и недоумок может на чем то играть. Вдруг он перестал. Я спрятался не далеко от двери и вдруг услышал очень грустные слова, такое чувство будто он… Заплакал. — Мам, пап… Простите, за то, что я странный.***
Влюбился. Не было ни ночи, где и не снился. Тот кудрявый парень, что глумился…
***
Как можно быть таким жалким? Полюбить собственного врага. Хах, как это смешно. Только я могу так влипнуть. Надолго и серьёзно, но так тепло и влюблённо влипнуть… — Как же мне плохо…я неудачник. — не знаю, кому я это сказал, но сказал я это очень охрипшим голосом. Мне плохо. Я сейчас плачу. Главное, что никто меня не видит в таком ничтожном состоянии и виде. Шорох. А мне насрать. Он мне снился. Были мокрые сны с его участием. Ох, там я был пассивом. Я совру, если скажу, что те сны были ужасными, и он мне до сих пор не нравится. Ёбаный Ларссон. Чтоб ты подох там, со своими подонками-друзьями. Я решил уходить из своего места. Всё должны были уйти. Но его компашка осталась. И их взгляды были устремлены на меня. Где же рогатый упырь?***
От его ботинка рана — сложно любить своего хулигана…
***
И что с ним творится? Но зато есть повод нормально поиздеваться над ним. Надо бы опередить его, хотя можно пойти за ним хвостом. Если парни ещё не ушли. Я скрытно вышел со второго этажа, вдруг учителей увижу. Сзади подошёл к Патрику и напугал его. Он смешно съежился, от чего я заржал в голос. Я рассказал план ребятам, после чего мы пошли за Томасом. Зажали его в том же углу, как в прошлый раз, он так же злобно смотрел на меня. — Делайте дело, а я покурить. — выплюнул и подошёл к Полу, чтобы тот дал мне сигу и зажигалку. Я спокойно курил и смотрел за ребятами, которые в свою очередь пинали Тома. Через несколько минут избиения все выдохлись и решили уже идти домой. Я сказал, что тоже сейчас пойду, но перед этим ударю на последок Риджуэлла. Я ударил его прямо в лицо, от чего он сильно съежился. — Знаешь… Кхе, кхе… Сложно любить своего хулигана… — он немного рассмеялся, от чего меня бросило в дрожь. С ним точно всё хорошо..? Бррр, да меня даже не от смеха бросило в ступор. Слова. Он любит меня? — Фу, педик… — тихо проговорил я, и ушёл подальше от этого монстра.***
***
Сложно любить своего хулигана, сложно любить своего хулигана…
О-о-о-о-у
Ведь мальчики не любят! Мальчики не любят, ведь… Мальчики не любят.
О-о-о-о-у
Не может быть иначе. Ты бей и издевайся, ведь, «мальчики не плачут».
У-у-у-уу…
Ведь мальчики не плачут, Мальчики не плачут, Ведь…
Мальчики не плачуТ
***
***
Я прокрихтел и попытался встать. В глазах плыло, ничего не могу увидеть или услышать даже… Меня кто-то поднимает. Мне очень больно. Болезненно стону, на что человек аккуратно кладёт меня на землю. Я обливаюсь кровью. Она стекает у меня с головы и струйка со рта на подбородок. Руки в царапинах и синяках, в грязи. Мне больно. Хочу умереть. Даже Ларссон сказал: «Фу, педик». Я никому не нужен. Просто застрелите меня. Вдруг знакомый голос: — Ну, ты хоть попытаешься встать? Или сдохнешь тут? Я пытаюсь, значит, помочь тебе, а ты даже мою помощь не принимаешь. Так и делай добро людям. — Торд? Кхе, кхе, ч-что ты тут д-делаешь? А т-твоя, кхе, кхе, компания?.. — Ох, слушай, насрать мне на них, а ну давай. — он помог мне встать. Так мы дошли до моего дома. — Ну, уже лучше? — спокойно спросил Торд, перевязывая мне руки. — Лучше. Но почему ты мне помогаешь? — хрипло спросил я у него. — Агрх, ты всегда такой тугодум?! Черноглазый мудак… — он быстро поцеловал в лоб, от чего я покраснел. — А ты милый, когда смущаешься. — З-заткнись, коммунист! — пропищал я и закрыл свое лицо руками. — Ха-ха, старый глупый Томми~***
— Ух ты! Папочка, какой крутой рассказ! — вопила на весь дом маленькая Элизабет, у которой был один глаз серый, а другой полностью чёрный. Она мило прыгала и говорила, какая это история милая, и что она уже хочет найти свою истинную, ну или истинного. — Дорогая, хватит носится по комнате! Я же ещё не дорассказал историю! — сказал взрослый Торд, который ждал пока его дочка не успокоиться и не сядет на место. — С того момента, я понял, что очень люблю его и дорожу им всем сердцем. И что мальчики тоже могут плакать, и вообще не нужно сдерживать эмоции в себе. — Круто, круто, круто, круто!!! — прокричала девчушка лет десяти и вдруг остановилась. — Что-то случилось, тыковка? — с беспокойством спросил папа Элизабет. — А я слышала похожую песню, прям она так подходит под эту историю. Показать? — Конечно, я бы послушал, милая! — с энтузиазмом ответил Ларссон.***
***
И то, только когда повзрослев и услышав песню Алены Швец, я понял всё до конца. Тупая ты, судьба.
Спасибо тебе за это.