Когда все пошло не по плану

Сторибрук, первая жизнь       Генри было как-то неуютно в это вечер, вроде бы все спокойно на магическом фронте, исключая то, что сегодня родительское собрание. Хотя Эмма уже вроде бы все знает и не должна опять сильно ругаться. Он хотел узнать кое-что и не рассчитал последствия. Генри и сам понимал, что так поступать нельзя, да и не хотел, чтобы весь класс оказался под действием зелья правды. Сколько всего нового и необычного все узнали о себе и друг, о друге.       Юноша уже осознал, насколько неправильно он поступил, эти действия напомнили ему его мать ещё до снятия первого проклятья. Ему следовало просто поговорить, а не прибегать к зелью. К тому же, он совершенно не соблюдал осторожность, и весь класс оказался в это вовлечён. Однако, когда трое из членов семьи — маги, каждый день, видя, как они используют волшебство, соблазн порой слишком велик. А если учесть неплохую лабораторию Эммы и Реджины…       Во входную дверь позвонили, и Генри пошел открывать, сегодня он был один. Эмма и Снежка в школе, а Дэвид в приюте. Хоть он и удивился — зачем звонить, если есть ключи? — юноша все же открыл дверь. Миллс сразу же понял, что не зря его интуиция весь день подвала сигналы. В дверях стоял весьма недовольный Румпельштильцхен. — Здравствуй, Генри, — сказал маг, входя в квартиру. Он действительно не понимал, почему, имея столько возможностей, Эмма и Генри живут в таком месте. Они могут снять любое жилье, неужели считают, что он не обеспечит жильем своего внука и его мать, особенно когда ему принадлежит почти вся земля города? Мальчик должен жить в лучших условиях, и вообще у него дома их всегда ждут их комнаты, почему бы им не переехать? Пожалуй, ему эта мысль нравится. Но он оставит ее на потом. — Привет, дедушка, — пожалуй, как бы он не был рад видеть его, ничего хорошего этот визит не предвещал. — Никого из взрослых нет… — Я к тебе. Был на родительском собрании. И хорошо, мне они высказать претензии не стали, — криво улыбнулся Голд. — Но Генри, это вовсе не значит, что ты можешь творить подобные вещи…       Разговор был, конечно, не из лёгких, но и ужасным его назвать было нельзя. Дед не повышал голос, просто разложил все по полочкам, привел примеры, которых у него хоть отбавляй. Но Генри чувствовал, что ему хочется спрятаться куда подальше, ему было неприятно, что маг о нём такого мнения, юноша и не подумал о том, что подвёл своих матерей. Ведь с них спрос особый, что с бывшей Злой Королевы, что со Спасительницы. Почему он раньше не подумал о последствиях и пошел по, как ему казалось, лёгкому пути? А в качестве наказания он теперь будет помогать Голду в лавке, а то, как выразился дед, у него слишком много энергии и свободного времени.       Тут послышался звук открывающейся двери, и в квартиру вошла его мать. Поприветствовав гостя, она поплелась в сторону кухни, где они вместе поужинали. За столом речь в основном шла о Генри, и мысль о подработке она одобрила. Женщина так устала, что не стала заморачиваться и при помощи магии убрала посуду, а затем села на диван передохнуть, где буквально через минуту, даже не заметив этого, уснула. А, когда проснулась, было уже темно, свет не горел, и рядом, в кресле напротив, дремал колдун. И все это время, пусть даже и с ограничителем, эта связь не давила, а наоборот, была отчасти приятной. Своими движениями она разбудила ростовщика. — Прости, что разбудила. — Ничего страшного, я остался, потому что хотел поговорить. — О чём же? — подозрительно спросила Спасительница. — Я хочу предложить тебе быть моей ученицей.       Это предложение прозвучало как гром среди ясного неба. Из рук блондинки выпала чашка, в которую она собиралась налить чай.       Привычным движением руки она остановила чашку в сантиметре от пола, вернула её назад на стол. Это становилось так естественно — использовать волшебство. И иногда это получалось совершенно неосознанно, как сейчас. — Ты это серьезно? — дрожащим голосом спросила Спасительница. — А что, похоже, что я шучу? — несколько раздражённо спросил мужчина. — Ну, я не собираюсь становиться ведьмой. И к тому же, что ты потребуешь взамен? — Эмма, я и не рассчитываю, что ты сменишь сторону, ведь это, боюсь, весьма затруднительно, после ритуала. А что насчёт оплаты, так мы что-нибудь придумаем. — Нет, нет и ещё раз нет, я больше в подобных сделках не участвую. Извини, Румпель, но я, пожалуй, откажусь. Я понимаю, что ты вряд ли много кому такое предлагаешь, но я не могу пойти на такой риск. Я уже научилась управлять своими силами, так что не стоит тратить на меня свое время, — Свон и сама не слишком понимает, что она говорит. И она боится, ей так страшно от того, что это просто очередная ловушка, что ее снова предадут. Ведь они только наладили отношения, немного, но все же наладили. С Киллианом женщина училась доверять, но вот она снова одна, и, возможно, сейчас упускает шанс на что-то большее. Но после всего, что произошло, так тяжело рискнуть.       Отказ, пожалуй, то, что он ждал и одновременно нет. Его собеседница достаточно практична и прагматична, чтобы ухватиться за этот шанс. Ему неприятно где-то глубоко внутри от ее слов. Он считал, что они достаточно сблизились, чтобы… Чтобы что? Румпель сам же думал над ее убийством, в случае, если это поможет вернуть силы. Что ж, сам виноват в таком недоверии.       Особенно в отношении Спасительницы, которую опять предали после всего, через что она пошла ради этого мерзкого пирата. Почему он счастлив, а они страдают? Тёмный начал злиться, но понял, что это совершенно бесполезно. К тому же, мужчина вовсе не собирался сдаваться. — Эмма, я понимаю, что этот вопрос не решается так быстро, обдумай все для начала, прежде чем решить окончательно. — Хорошо…— еле выдавливает волшебница, глядя в глаза собеседника, и что-то в них не даёт сделать отказ окончательным, она соглашается подумать.       Все же когда Спасительница соглашается подумать, она видимо не понимает ещё, что попала в его ловушку. И когда она просит его не уходить, он доволен. А ещё может сказать, что впервые им не снятся кошмары…