Ой, как ломает, Передавило грудь, Ненавидишь, но безумно пытаешься всё вернуть. Растоптали, вывернули, поставили на колени! Так почему же в своих песнях вы мне об этом не пели?
Юля была злая. Очень. Пару дней назад ей приснился сон, растревоживший все её раны: ей снилось, что она снова с Лисицыным, что они приехали к ней, что они целовались, а потом… Как ни пыталась Соколова выбросить его из головы — не получалось. Ощущения были настолько реалистичные, что ей становилось тяжело дышать всякий раз, когда майор проходил мимо. Хорошо, что хоть совместных смен в последнее время не было, а иначе злость на саму себя и сон могли вылиться в крупный конфликт между Юлей и Костей. Дурное настроение Соколовой усугубилось поведением задержанного. Началось с того, что он с ног до головы облапал женщину, когда она пыталась его скрутить, умудрился разорвать её блузку и, облизываясь, уставиться на её грудь. Данилов, который был её напарником, поспешил предложить свой пиджак, чтобы майор могла доехать до ФЭС и переодеться. Но и допросной задержанный не успокоился. Бросал на неё похотливые взгляды, отпускал пошлые шуточки, от чего Соколова едва ли сдерживалась от ярости. И как только допрос был окончен, она пулей вылетела и промчалась по коридору. — Что это с ней? — удивлённо спросил Лисицын, которого она едва не сбила с ног. Данилов со вздохом передал события сегодняшнего дня. С каждым новым словом лицо Кости мрачнело, а руки сжимались в кулаки. Выслушав коллегу, он разрывался между желанием пойти проучить мужика в камере и поддержать Юлю. Учитывая, что, став майором, Соколова практически не позволяла себе проявлений слабости, он понял, что это его шанс быть в нужное время в нужном месте. А место, куда, собственно, только что сбежала Юля, он знал.***
Если это чувство Просто выброс эндорфина, Скажи, почему так больно сильно? Почему так больно сильно?
Соколова агрессивно била грушу. После того, как этот псих разорвал её блузку, ей пришлось поменять свой деловой костюм на обычную форму ФЭС. Сейчас она откинула курточку в сторону, встала в боевую стойку и ожесточенно отрабатывала удары. С каждом соприкосновением её кулака и снаряда она выбивала из головы мысли. «Животное! — удар. — Козлина! — удар. — Идиот похотливый! — два удара». Волосы падали на глаза, костяшки пальцев уже саднило от боли, и Юля остановилась. С одной стороны, хотелось перестать, вернуться к работе, ведь у неё ещё масса дел, но адреналин застилал глаза. Забыв обо всём, она продолжила бить грушу, не обращая внимания на первые капельки крови. — Бинты и перчатки использовать не пробовала? — вопросительный голос Лисицына заставил её вздрогнуть. Майор стоял за её спиной и протягивал снаряжение. Честно говоря, это было странно, обычно он неодобрительно относился к такому выбросу адреналина, особенно в ущерб работе. Но сейчас он пристально смотрел на Юлю: без насмешек, сарказма, участливо протягивая бинты. Она всё еще недоверчиво обмотала руки, он помог закрепить перчатки, и она снова развернулась к груше. В перчатках дело пошло лучше: удар за ударом, и вот уже груша раскачивается, как маятник. Лисицын сверлил женскую спину глазами, и от этого в крови поднимался градус. Он молчал, а такое поведение не свойственно Косте; обычно ему всегда есть, что сказать, а молчит он только когда сильно злится. Юля не понимала причину его молчания сейчас, а потому продолжила бить, выбивая ярость до предела. Треск за спиной заставил её обернуться. Лисицын также нацепил перчатки и стукнул ими друг о друга. — Иди сюда, — скомандовал он. Обычно она ненавидела его командный тон на тренировках, но сейчас беспрекословно подчинилась и подошла к нему. — Удары или спарринг? — Соколова пожала плечами. Было видно, что ей всё равно что, лишь бы выбросить напряжение. Костя, видимо, понял, что она витает в облаках, а потому лишь кивнул, выставив руку. — Джеб! Юля выбросила прямой удар, попав чётко в перчатку. Намеренно немного скинула силу, но нахмурившиеся брови Лисицына без слов сказали: «Не сдерживайся». — Джеб, джеб! Соколова повторно вскинула короткие удары, чётко попадая в Костину перчатку. — Что за детский сад? — прошипела она Лисицыну. — Джеб, джеб, кросс, хук, кросс, апперкот. Юля улыбалась, чувствуя, как она скучала по его командам, пусть даже таким простым, пусть даже на тренировке. Она безукоризненно выполнила связку, с гордостью заглядывая в глаза Лисицыну, впрочем он и не сомневался во ней. Удовлетворенно кивнул и, не предупредив, сам нанёс удар. Соколова такого выпада не ожидала, потому удар отразила криво. Увидела, как лицо Кости озарила коварная улыбка. Удивительно, но это завело её ещё сильнее. Она выбросила прямой удар в голову, который Лисицын поспешил отразить, подняв руки выше, а сама в этот момент подсела и нанесла быстрый апперкот в печень. Он аж согнулся от удара, а скорее от неожиданности. Юля победно улыбнулась. — В чём дело, товарищ майор? Возраст уже не тот? Не успеваете? — Что ты сказала, майор Соколова? — Он резко выпрямился, а она закусила губу. Кто бы мог подумать, что ей так понравится слышать, как он называет её по званию. — А ну-ка повтори! — серьёзно произнес он, но в глазах плясали весёлые искры. Юля подошла ближе и встала в боевую стойку, выставив руки перед собой. Костя усмехнулся, повторил её позу и приготовился. Соколова не медля накинулась на него. Лисицын мастерски отражал её единичные атаки, отмечая, что техника Соколовой стала в разы лучше. Юля наносила короткие точечные удары, проводила небольшие серии, работая по разным ярусам, и только к середине спарринга Лисицын понял, в чём её план. Он изрядно измотался от уклонов, блоков, встречных контратак, а ей хоть бы что. Глаза горят дьявольским огнём, волосы растрепались, на лбу выступил пот, к которому прилипли прядки. «Юлька, какая же ты красивая!» — подумал Лисицын, отвлекаясь от поединка. И зря. Соколова чётким ударом в челюсть отправила майора на пол. — Ой, Кость, прости. — Она издала нервный смешок. Майор не спешил подниматься с пола. Расстегнул перчатки и потянулся рукой к ушибленному месту. Там всё горело, и он был уверен, что завтра будет синяк. Юля испуганно смотрела на лежачего на полу Костю. Видя, что тот не встаёт, она поспешно расстегнула перчатки и опустилась рядом. — Кость, ты чего? — напугано спросила она, осторожно дотрагиваясь пальчиками до места удара. Тот молчал и даже отвёл от Юли взгляд. — Лисицын, у тебя, что, болевой шок? — Молчание. — Костя, да в чём дело? Юля не на шутку перепугалась. Ну не могла же она так сильно ударить его, что тот в себя никак не придёт? Но тут же она вспомнила, что была в ярости, а потому всякое может быть. Она склонилась над ним, но в ту же минуту Костя потянул её за руку на себя, опрокидывая на спину, делая переворот и оказываясь сверху. Губы Кости вмиг слились с губами Юли, а руки расположились на груди, несильно её сжимая. Та выдохнула ему в губы, всё ещё не осознавая происходящее. — Костя, ты чего? — она попыталась отстраниться, но майор не дал ей этого сделать, схватив тоненькие ручки, заведя их за голову и снова впившись в губы. — К-Костя… — Ну ты же хотела расслабиться и выпустить пар, — хрипло выдохнул он, и прежде чем Юля успела что-то сделать, он потянулся к ней губами. Сначала Соколова пыталась отстраниться, в конце концов целоваться на полу тренировочного зала, куда каждый может зайти, рискованно. Но злость и возбуждение сделали своё, и она с яростью ответила на прикосновения Лисицына. Ни капли сомнения не увидел Костя в этих серых омутах. Скорее, наоборот. Какой-то дьявольский огонёк горел внутри. Она не сопротивлялась и положила руки ему на бедра. Они целовались, как сумасшедшие. Он срывал стоны с её губ, а она царапала ему спину длинными коготками. Такой страсти Лисицын давно не предавался где-то вне дома, а тут это чувство было чем-то новым и захватывающим. Юля вцепилась в его волосы, проводила рукой по голове, заставляя кожу покрываться мурашками, а он почти не контролировал себя, когда рукой провел по бедру, раздвигая ноги и опуская руку ниже. — Рискуете, товарищ майор, — выдохнула Соколова ему в губы, заглядывая в глаза, покрытые дымкой страсти. До Кости ещё пару минут доходило, а потом он резко встал на ноги, поднял Юлю, подхватил на руки и потащил в сторону раздевалки. Соколова не переставала покрывать поцелуями его лицо, отчего идти было сложно, а в штанах давно уже стало тесно. Войдя в комнатку и закрыв за собой дверь, Лисицын резко прижал Юлю к стене, коленом разведя её ноги и не позволяя встать на пол. Она застонала, поглаживая его по волосам и снова прильнула с жарким страстным поцелуем. Одной рукой Костя поднял её руки над головой, а второй продолжил поглаживать тело через одежду. Юля металась под его жадными поцелуями, не имея возможности дотронутся или хотя бы почувствовать его руки на своем обнажённом теле. А он дразнил, разжигая общее желание до предела. — Лисицын, хватит тянуть, — выдохнула Юля в губы после очередной попытки вырвать ручки из его захвата. — Товарищ майор! — она повысила тон, видя, что тот не реагирует, и это обращение помогло. С губ Кости сорвался стон: он любил, когда она так его называла. — Как же я скучал, Юлечка, — протянул он, наконец, отпуская Соколову и разрывая на ней рубашку, прижимаясь губами к груди.***
— Может, постучать и сказать, что Рогозина ждёт на летучку? — Данилов нерешительно топтался у двери раздевалки, откуда доносились приглушенные стоны Соколовой и Лисицына. — Уверен, что готов туда сейчас войти? — усмехнулась Власова, представив, что ждёт Стёпу, если помешать майорам в такой момент. — Ладно, пошли, скажем, не нашли их.