V-Dazzled

— О боже мой, — мягко говорит Питер Хейл, поднимая плюшевого пурпурного единорога с блестящим рогом и рассматривая его. — Что это за чертовщина? — Это не моё, — ворчит Стайлз. — А, — говорит Питер и снова роняет единорога. — Значит, он принадлежит ей? Скажи честно, милый, ты хочешь, чтобы я убил её для тебя? Я могу сделать так, чтобы это выглядело как несчастный случай. — Несчастный случай с зерноуборочным комбайном? — Я думал, что я немного более искусен. — Питер действительно выглядит обиженным. — Это убивает тебя, не так ли? Стайлз оглядывает тесное маленькое помещение, которое имеет наглость называть себя гостиной. Откуда, чёрт возьми, взялся этот тюбик розового блеска для губ? А записная книжка с Динь-Динь на ней? А сверкающая голубая укороченная шляпка, перекинутая через спинку дивана? Почему гостиная Стайлза выглядит так, будто она принадлежит диснеевской принцессе? Он ловит взгляд Питера и говорит: — Нет, всё нормально. Но, может быть, в конце этого утверждения есть невидимый вопросительный знак, и, возможно, Питер выгибает бровь, как будто знает, что он говорит полную чушь. — Всё в порядке, — снова повторяет Стайлз, на этот раз более твёрдо. Слушайте, Стайлз действительно не должен судить выбор Скотта в романтических партнерах. У Стайлза есть снобистский мудак, он же - сахарный папочка, который также является оборотнем с количеством тел, привязанных к его имени. Достаточно сказать, что сахарный папочка-оборотень тоже когда-то был сумасшедшим и пытался укусить Скотта и превратить его в оборотня... но теперь он намного здоровее. Есть много вещей, которые можно упомянуть, и Скотт достаточно порядочен, чтобы не упоминать их каждый раз, когда Стайлз говорит имя Питера, поэтому Стайлз действительно не должен судить, когда речь заходит о выборе Скотта. Вот только он ничего не может с собой поделать. Потому что Скотт встречается с девушкой, которая называет себя Пикси Спарклс, и нет, ей не семь лет, и она не трансвестит. Она восемнадцатилетняя первокурсница колледжа, которая одержима феями. Примечание: Стайлз встречал фей, и единственный раз, когда они сверкали, это когда они ухмылялись и показывали свои сверкающие клыки прямо перед тем, как схватить за горло. Буквально. У Стайлза есть очень здоровое количество уважения и страха к феям. Пикси Спарклз обосралась бы, если бы когда-нибудь встретила настоящую фею. Скотт, по какой-то причине, считает Пикси очаровательной и необычной. Из всех отношений, в которые он мог бы попасть после того, как они с Эллисон расстались, почему это должно быть с ней? Стайлз был очень рад разделить общежитие колледжа со Скоттом, но это было до того, как Пикси вторглась в его жизнь. Его единственным утешением было то, что Питер заплатил за шикарное общежитие с двумя настоящими спальнями, так что Стайлзу не приходиться видеть, что происходит между Скоттом и Пикси. Недостатком является то, что стены тонкие, как бумага, поэтому Стайлз проводит большую часть своего времени в своей комнате, стараясь не слышать, как Пикси блядски хихикает, когда они со Скоттом «учатся». Ему действительно нужно попросить Питера купить ему новые шумоподавляющие наушники. Срочно. И они должны быть примерно на тысячу процентов лучше тех, что есть у него сейчас. В конце концов, слишком много времени, которое парень тратит на сексуальное изгнание* в библиотеке. А Стайлз любит библиотеку. — Я ненавижу её, — говорит он сейчас, поникнув под понимающим взглядом Питера. — О боже, я ненавижу её огнём тысячи пылающих солнц, Питер! — Я знаю, милый, — говорит Питер, обнимая Стайлза. — Я знаю. Если бы кто-нибудь три года назад сказал Стайлзу, что тот сумасшедший оборотень в лесу, втайне окажется милым и успокаивающим, Стайлз бы рассмеялся им в лицо. На самом деле, он понятия не имеет, как они дошли до этого момента. Всё началось в ту ночь, когда Стайлз потащил Скотта в заповедник, чтобы посмотреть на мёртвое тело. Девушка была разрезана пополам - поступок абсолютного охотника. Великое сверхъестественное откровение произошло всего за несколько лет до этого, но Стайлз был потрясен им и жаждал узнать всё, что можно об этом, доселе неведомом, мире. Оборотни и охотники в его заповеднике? Это более вероятно, чем вы думаете! Так что он и Скотт отправились на совершенно необдуманную миссию в заповедник посреди ночи, и бум - сумасшедший оборотень в лесу. И Святое дерьмо, он шёл прямо на них! Сначала он бросился на Скотта, и у Стайлза появилось достаточно времени, чтобы прыснуть ему в лицо из своего баллончика с ядом аконита, что дало Стайлзу и Скотту шанс уйти. Как рассказывал Питер, он был очень озадачен, выйдя из комы, после того, как внезапный прилив силы Альфы поразил его, и еще больше озадачен, узнав, что он пропустил обнаружение сверхъестественного мира, и теперь даже тощие старшеклассники носили аконит. Как, блядь, это было справедливо? Но оказалось, что удар аконита в лицо вернул Питера к подобию здравомыслия или чего-то в этом роде. Вместо того чтобы носиться по лесу, пытаясь укусить подростков, он прокрался обратно к развалинам дома Хейлов, а затем, в течение следующих нескольких недель, очень осторожно и методично расправлялся с людьми, которые убили его стаю. Он убил их тихо и незаметно, как и подобает цивилизованному человеку. Как и следовало ожидать, Скотт пришел в ужас, когда однажды днём Питер появился на пороге дома Стайлза с букетом цветов. — Привет, Стайлз, — проурчал Питер, и Стайлз почему-то не захлопнул дверь у него перед носом. — Это тебе, в качестве извинения за мой... — Убийственный загул? — спросил Стайлз. Питер мурлыкнул. — Нет. Я вовсе не жалею об этом. Цветы должны извиниться за попытку напасть на тебя в заповеднике той ночью. — Ха, — сказал Стайлз, забирая цветы. — Ну что ж, извинения приняты. — Подожди, а почему ты не извинишься передо мной? — спросил Скотт. — Это меня ты пытался укусить. А где мои цветы? — И потом, когда Питер только ухмыльнулся и ушел, Скотт сказал: — Ну и мудак! Как будто это было плохо. Ладно, объективно это было плохо, но также это было невероятно чертовски горячо. Питер ухаживал за Стайлзом в своей жуткой манере мудака с того самого дня, и вот теперь они здесь. Питер всё ещё приносит Стайлзу дорогие подарки всё время, а также свой член. Стайлз очень сильно любит его член. Стайлз вздыхает и оглядывает гостиную. — Мне следовало бы переехать к тебе, Питер. Питер поднимает брови, и Стайлз слышит его невысказанное «я же тебе говорил». — Я имею в виду, — говорит Стайлз, глядя на плюшевого фиолетового единорога, — Это немного слишком много, верно? — Это действительно так, — говорит Питер. — А теперь пойдем в твою комнату, милый, и я посмотрю, что можно сделать, чтобы отвлечь тебя от этих мыслей. Стайлз протягивает руку, чтобы взять его за руку, а потом слышит, как поворачивается ключ в замке, и вдруг дверь открывается, и Скотт с Пикси входят внутрь. Скотт сияет как идиот - его типичное влюблённое выражение лица - и Пикси… Пикси одета в балетную пачку, розовые колготки и настоящие крылья феи. Улыбка Скотта исчезает, как только он видит Питера. — Здравствуй, Питер. — Скотт, — мягко говорит Питер. — Гм, — говорит Стайлз, чтобы сменить тему. — Вы, ребята, ходили на костюмированную вечеринку? — Нет, — говорит Пикси, хлопая своими блестящими ресницами на него. — Только до метро. А почему ты спрашиваешь? — О, без причины, — говорит Стайлз. Он не может сейчас смотреть на Питера. Он бы потерял его, если бы сделал это. Пикси, кажется, не замечает его борьбы, но это же Пикси. — В любом случае, — весело говорит она, хватая Скотта за руку, — у меня есть сюрприз для Скотта, так что увидимся позже! И она тащит Скотта в его комнату. Стайлз закрывает глаза и стонет. *** ___________________ *Sexile - Изгнание соседа по комнате, желающего уединиться для интимной встречи – то есть сексуальное изгнание (sexual exile). *** — Стайлз, — говорит Питер, а затем повторяет это снова, потому что Стайлз носит свои старые шумоподавляющие наушники. Питер стягивает их с его головы. — Стайлз. Это у меня слух оборотня. Если кто-то и должен их носить, то это я. Стайлс вздыхает и плюхается обратно на свою узкую кровать. На ней как раз хватит места для двоих, если они прижмутся друг к другу. К счастью, это решение более чем подходит для них обоих. — Пожалуйста, заставь ее уйти, — говорит он. — Только не путём убийства. — Милый, ты же это не серьёзно, — мягко говорит Питер, проводя пальцем по нижней губе Стайлза. — Я мог бы напугать эту девчонку так, чтобы она и на милю больше не подходила к этой комнате в общежитии, но ты же знаешь, Скотту это не понравится. И хотя Скотт идиот, твоя дружба важна для тебя, и я никогда не хотел бы, чтобы ты выбирал между нами. — Тьфу. Если Скотт такой идиот, то почему ты пытался укусить его в тот раз? — Алло? Сумасшедший? Ты же не можешь себе представить, что я когда-нибудь сделал бы его своим первым выбором, если бы не был в тот момент совершенно не в своем уме, — фыркает Питер. — Пожалуйста, милый, поверь мне, что у тебя есть хоть какой-то вкус. — Ты такой мудак, — говорит Стайлз. — Виновен по предъявленному обвинению, — отвечает Питер, прихорашиваясь. Стайлз закатывает глаза, но они оба знают, что он не имеет этого в виду. — Ну, дорогой, — говорит Питер, — как насчет того, чтобы я отвез тебя на ночь в отель? Мы можем пойти куда-нибудь с гидромассажной ванной и обслуживанием номеров, и со многими роскошными поверхностями, на которых я могу трахнуть тебя? Член Стайлза отвечает немедленно, и он на мгновение прижимается к бедру Питера. — А там будут массажные масла? — Конечно нет, — говорит Питер с озорной усмешкой. — Мне не нравится их вкус, а я хочу облизать тебя всего, милый мальчик. А потом я хочу отсасывать тебе часами, пока ты не превратишься в рыдающий беспорядок. — Срань господня. — Стайлз вздрагивает, а затем реальность бьёт его по голове. — Я не могу, у меня рано утром занятия. В другой раз? — В другой раз, — соглашается Питер и целует Стайлза достаточно глубоко, чтобы поддразнить его и заставить по-настоящему сожалеть о своей трудовой этике. — А вечер пятницы тебе подходит? Мы можем продлить его на все выходные, и я действительно смогу испортить тебя. — Ты хочешь сказать, разрушить меня. Питер улыбается, показывая намек на клыки. — Это одно и то же, милый. — Момент. — Стайлз бросает взгляд на стену. — Они же прямо сейчас там ласкаются, не так ли? — Ты действительно хочешь это знать? — спрашивает Питер. — Ты прав, — говорит Стайлз. — Позволь мне жить в блаженном неведении, по крайней мере, до тех пор, пока она не начнет кричать. Она звучит как мышка, Питер, но на шестистах децибелах. Пи-пи-пи! Я не знаю, как Скотти может с этим мириться. — Честно говоря, — говорит Питер, склонив голову набок, — похоже, что в данный момент он надел её бедра как наушники, так что он, вероятно, вообще ничего не слышит. — Фу! — Стайлз шлёпает его. — Мерзость. Слишком много информации, Питер, слишком много информации! Ухмылка Питера внезапно исчезает, и он поднимает голову. — О, это не может быть хорошо. — Что? — спрашивает Стайлз. — Что не может быть хорошо? Прежде чем Питер успевает ответить, Пикси кричит. Сейчас она не похожа на мышь. В её голосе звучит ужас. Стайлз и Питер бегут в комнату Скотта. *** Пикси снова кричит, когда Питер распахивает хлипкую дверь и хватает её вычурную пачку, чтобы держать перед собой. Слишком поздно, потому что Стайлз уже увидел больше, чем ему хотелось бы, спасибо. А Стайлз-би, и хотя у него не было большого опыта общения с девушками, он уверен, что они не должны так блестеть, верно? — Скотт? — кричит он, врываясь в комнату. — Скотти! Скотт лежит на полу своей комнаты, голый, как в тот день, когда он родился, свернувшись калачиком в позе эмбриона и изо всех сил пытаясь дышать. У него синие губы. Чёрт возьми. У него синие губы. — Ингалятор! — сипит Стайлз. — Скотти, где твой ингалятор? Скотт умудряется указать на свой ночной столик, и Стайлз рывком открывает ящик и роется в тайнике с презервативами и смазкой, чтобы найти ингалятор Скотта. Прошло много времени с тех пор, как у Скотта был приступ астмы, но Стайлз никогда не забывал, насколько они ужасны. И если они пугают Стайлза, то для Скотта они должны быть в сто раз хуже. Питер опускается на колени рядом со Скоттом. — Стайлз? Быстрее! Стайлз бросает ему ингалятор Скотта. Питер срывает крышку, засовывает ингалятор Скотту в рот и нажимает на кнопку. Один раз, потом два, потом три, потом четыре. Но Скотт всё ещё задыхается, цепляясь пальцами за ковёр, его глаза закатываются назад. — Это не работает, — говорит Питер. — Почему это не работает? Стайлз хватает телефон Скотта с ночного столика, его пальцы дрожат от внезапной паники. — Я звоню в 911. — Стайлз, — говорит Питер. — Не думаю, что у нас есть на это время. Пикси громко завывает. — О боже, — говорит Стайлз. — О боже мой! Что ты сделала? — Ничего! — Пикси переворачивается на кровати, и Стайлз получает ещё один неприятный вид на её ослепительное влагалище. Оно выглядит невероятно липким и блестящим, и Стайлза никогда не привлекали женщины меньше, чем прямо сейчас. Лицо Пикси искажается гримасой. — Я использовала эту штуку! Капсулу. Вы кладете её внутрь себя, и это делает всё сладким и блестящим! Какого хуя? Боже. Неудивительно, что его ингалятор не работает. Его лёгкие полны гребаного блеска. — А потом Скотт перестал дышать! — Пикси воет, как будто это у нее самая ужасная ночь на свете, а не у бедного Скотти. — Стайлз, — говорит Питер тихим и настойчивым голосом. — Стайлз, он не дышит. Имеется незаданный вопрос, но Стайлз не колеблется. — Сделай это, — говорит он Питеру. — Укуси его. Глаза Питера вспыхивают, его клыки удлиняются, и Пикси снова кричит. *** — Знаешь, — говорит Скотт неделю спустя, когда они со Стайлзом играют в Call of Duty, — быть оборотнем довольно круто. — То, что ты живой, вроде как, убеждает меня, — говорит Стайлз и проверяет свой телефон. Питер может зайти с минуты на минуту, чтобы забрать его на ночь в шикарный отель. Он любит портить Стайлза - и разрушать его - и Стайлз полностью согласен с этим. — Правда? — спрашивает Скотт с глуповатой ухмылкой. — У тебя есть новости от Пикси? — спрашивает Стайлз. — Нет, с тех пор как мы расстались, — говорит Скотт. — Но она написала мне, чтобы сказать, что у нее инфекция мочеполовых путей и грибковая инфекция. — С чего бы ей вдруг захотелось этим поделиться? — спрашивает Стайлз. Скотт пожимает плечами. — Понятия не имею, бро. Знаешь, я не думаю, что мы действительно подходили друг другу. Стайлз прикусывает язык. — У меня в классе биологии есть милая девушка, — говорит Скотт. — Её зовут Кира. Она кицунэ. Завтра мы пойдем есть суши. — Мило! — Стайлз бьёт его кулаком. — Надеюсь, она не будет пихать блестки туда, где им не положено быть. — Надеюсь, — соглашается Скотт. Телефон Стайлза издаёт звук, сообщая о пришедшей СМС, и он бросает свой контроллер на колени Скотта, когда вскакивает. — Надо идти! — Передай привет Альфе от меня, — говорит Скотт, и действительно, это никогда не будет странно. Стайлз хватает свой рюкзак, лежащий рядом с диваном. Как только он это делает, он замечает что-то, что было наполовину заброшено под диван. Он наклоняется, чтобы вытащить это. Это фиолетовый, блестящий, плюшевый единорог. Стайлз скорчил ему рожу и бросил в мусорное ведро у двери. Он надеется, что где бы сейчас ни была Пикси, у неё всё чертовски зудит.