The Sunrise

Pov Уруха. Подниматься следующим утром было особенно тяжело. Я чувствовал, что теперь меня никто не контролировал и не стеснял, поэтому я не задумывался, как бы не попасться на том, что снова в мою голову закрались воспоминания. Сегодня было уже первое февраля, а значит, я был просто обязан взять себя в руки и встретить брата. Обычно в свой день рождения Така всегда с самого утра приезжал ко мне, и мы вдвоем отправлялись к нашим родителям. Поэтому я был уверен, что на этот раз будет так же, но ошибся.Когда я добрался до телефона, под нос репетируя радостную речь, при том усиленно стараясь скрыть совсем невеселые нотки в голосе, то разочаровался еще больше. Брат просто не брал трубку. Я звонил ему несколько раз, но тщетно. Это могло бы стать еще одним поводом для того, чтобы раскиснуть, но я не мог себе этого позволить, хотя бы потому, что подводить Мику мне было очень стыдно. Идти сегодня мне никуда не надо было, точнее, первые пары я успешно проспал, а от остальных сам себя освободил, ибо лучше вовсе не приходить, чем опоздать. Но я помнил про обещание заглянуть к Мику, как все наладится. Я был обязан ему, поэтому не хотел заставлять его ждать дольше. Мне не стало лучше и вряд ли стало бы со временем, но пора было прекращать быть таким эгоистом. Я собрался и уже через полчаса выходил из дома. Путь к дому друга занимал около пятнадцати минут быстрым шагом и лежал через крупный госпиталь, в котором я когда-то проходил практику. Мне нравилось находиться в парке, прилежащем к больнице, поэтому я частенько гулял по нему вместе с больными, которые очень просились на свежий воздух. Поэтому и в этот раз мои ноги сами понесли меня в то место. Я медленно брел, взрыхляя попадавшиеся комья снега и вдыхая еще морозный воздух глубоко в легкие. Обычно я всегда погружался в себя, находясь здесь, но в этот раз будто что-то заставило меня поднять взгляд, а затем я так и застыл на месте. На секунду сердце остановилось, а я вперил взгляд в знакомую фигуру брюнета, одиноко стоявшего посреди парка. Ветер трепал его черные гладкие волосы, они цеплялись за нацепленный на нос бордовый шарф, полы черного пальто время от времени приподнимались под сильными порывами ветра, казалось, будто фигура даже покачивалась от напора воздуха. Он стоял ко мне вполоборота, так что я прекрасно видел его лицо. Несомненно, это был Юу! Я ни с кем бы его не перепутал. Другое дело, последнее время он виделся мне слишком часто. Но этот Аой никуда исчезать не собирался, как многочисленные предыдущие. Он продолжал стоять посреди парковой аллеи, мешая прохожим и отчего-то одиноко уставившись себе под ноги. И тогда я решился. Ноги сами понесли меня к нему. Я боялся опоздать, не успеть схватить Широяму за руку, прежде чем он в очередной раз исчезнет. Я с разбегу заключил его в свои объятия, сильно стискивая и зарываясь носом под его шарф, ближе к шее. Юу немного пошатнулся, но все же устоял на ногах. Глаза нещадно жгло, горло саднило, сопротивляясь рвущимся наружу всхлипам, я продолжал обнимать его, моля бога, чтобы он не растворился прямо у меня в руках. Это было бы слишком жестоко! Я зарывался пальцами в его мягкие темные волосы, шептал в его шею о том, как долго искал его, а его руки продолжали плетьми висеть вдоль тела. – Боже мой! Ты цел и невредим. Я так переживал! Места себе не находил! –шептал я, совсем невесомо касаясь губами нежной кожи вблизи от уха. Его руки наконец поднялись, осторожно сжимая мои бока, и в ту же секунду он ненастойчиво прервал объятия, впрочем, не отпуская меня из своих пальцев. Но со следующими его словами вся радость от встречи будто рухнула в бездну. – Вы меня знаете? – он участливо заглянул мне в лицо, однако не проявляя каких бы то ни было эмоций, кроме легкого удивления и интереса, которые читались только в его глазах. Меня будто облили ледяной водой, тут же накатило такое смущение, как если бы я обнял совершенно незнакомого человека; я еле выпутал свои дрожащие пальцы из его волос, отходя на шаг. Определенно, этот Юу никуда не исчез, но от этого мне было легче только самую малость. – Простите, правда! – чуть помедлив, продолжил такой родной, но вмиг ставший незнакомым брюнет. – Извините меня. Я совершенно ничего не помню. Даже своего имени. – Он бегал глазами по моему лицу, очевидно пытаясь вспомнить. – Оно постоянно вертится у меня на языке, бродит совсем рядом, но поймать его я не в силах. Я слушал его, уже не понимая, смеяться мне или плакать. Хотелось осесть на землю, зарыться пальцами и просто-напросто поддаться нахлынувшим, заставляющим захлебываться эмоциями. – Широяма Юу, – на автомате произнес я, неопределенно махнув рукой. – Так зовут тебя. Подумать только, я наконец нашел его, но теперь даже не знал, как вести себя рядом с ним. Тот ли это Юу, которого я так долго ждал? Может быть, я вконец сошел с ума и бросился обнимать совершенно незнакомого человека? Мы стояли посреди парка, а я даже не решался поднять на него глаза, чтобы удостовериться, а нашел ли я. В свою очередь он прожигал меня своим взглядом, я чувствовал это на себе, будто он ставил на мне метки разгоряченной кочергой. – Я здесь уже три месяца. За мной так никто и не пришел. Меня никто не искал, – зачем-то произнес он. – Прости, я думал, ты погиб, – при последнем слове слезы закапали из глаз, я тут же судорожно начал вытирать их рукавом, низко опустив голову и все еще боясь посмотреть в глаза. – А больше ты практически ни с кем не был знаком, – всхлипывая, продолжил я. Голос срывался, но я знал, что обязан сказать ему. – Ты не из Токио. Мы снова замолчали, но я не двигался с места. Только не сейчас. Я не мог просто так уйти сейчас, когда Юу стоял на расстоянии вытянутой руки от меня. Он вдруг положил руку мне на плечо, я вздрогнул всем телом, встрепенулся, поднимая взгляд на брюнета и встречаясь с его глазами своими, нарушая этим негласно установленное мной правило. – Не плачь, пожалуйста, – он улыбнулся мне, так по-доброму, с прежним прищуром глаз. – Я уверен, у меня получится вспомнить, если ты мне поможешь чуть-чуть. – Вернись, пожалуйста, домой, – совершенно неконтролируемо и вместе с тем как-то жалобно вырвалось у меня, а затем, чтобы пресечь возможную неловкую ситуацию, я быстро проговорил: – Мы снимали вместе квартиру, так что я очень хотел бы... – Хорошо, – перебил меня брюнет, спасая от возможных неловких объяснений, а во мне все замерло в ожидании чего-то. – Наверное, именно этого врачи и ждали, держа меня так долго здесь,– добавил он себе под нос. *** У меня оставались документы Юу, поэтому никакой проблемы в том, чтобы брюнет ушел из больницы со мной, не возникло. Доктора, напротив, были очень рады, что у так ничего и не вспомнившего пациента внезапно оказались люди, способные оказать ему помощь. Насчет последнего я сомневался. Я был не в силах сам себе помочь, что уж говорить о других. Но я очень хотел оказаться полезным брюнету, хотя сразу же с новостью о том, что Аой абсолютно ничего не помнил, в моей голове глубоко засела мысль, что, может, это все и к лучшему? Забыв все, он обрел второй шанс на то, чтобы построить более правильную жизнь. Без прежних ошибок. А уж в этом я мог ему помочь. Надо перестать быть эгоистом и закрыть глаза на собственные желания, какими бы сильными они ни были. *** До Мику я так и не дошел тогда, зато по прибытии домой вместе с Аоем я обнаружил его именно там. Видимо, он так и не смог дождаться, когда сам приду к нему, и решил удостовериться, все ли в порядке. К слову, он вот так часто без спроса мог приходить ко мне домой, у него был дубликат ключей. Я доверил Мику не только их, но в каком-то смысле я доверил ему себя немного ранее. Только мы переступили порог квартиры, как из кухни послышался бодрый голос Мику. Акихару всегда при мне старался выглядеть счастливым, радостным, видимо, полагая, что таким образом у меня будет с кого брать пример. Я знал, каких трудов Мику стоило держаться, особенно когда на все его действия я не отзывался положительными эмоциями. Он хотел заразить меня, а вышло наоборот. Он мало по малу стал терять веру в то, что я могу справиться с тем, что свалилось на мои плечи. Мне было ужасно стыдно за то, что он таскался со мной, не унывал ни на день, помогал мне, тратил свои моральные и физические силы на такого, как я. А еще мне было не по себе от того, что Акихару знал, в чем причина моей так надолго затянувшейся хандры. И теперь, когда Юу вернулся, я боялся реакции Мику. Ведь фактически из-за Широямы он так настрадался со мной. – С возвращением, Койё! – приветливо улыбнулся мне Мику, появившийся в проеме двери. Он вытирал руки полотенцем, но как только заметил за моей спиной Юу, льняная ткань с тихим звуком выскользнула из его рук. Его рот приоткрылся, а глаза недоверчиво прищурились, было видно, что он шокирован. Я загородил собой брюнета, а Акихару вспыхнул. – Шима, что происходит?– совсем тихо поинтересовался он. – Мне лучше будет уйти? – раздался тихий голос Юу из-за моей спины. Мику перевел взгляд с меня на него, было видно, что Акихару недоволен. Но блондин промолчал, лишь поджав губы. – Проходи в гостиную, Юу, – боясь встретиться глазами с Мику, проговорил я. Как только Аой скрылся в комнате, я снова устремил свой взгляд на Акихару. Он сложил руки на груди и уставился на меня, ожидая объяснений. – Как он смеет после всего заявляться обратно с таким безмятежным лицом?! – зашипел блондин, а я увидел в его глазах столько непонимания, что мне стало еще стыднее. Я тяжело вздохнул, а затем совсем тихо пробурчал: – Он ничего не помнит, Хару. – Это не умаляет всех его грехов! – возмутился он. – Но ты должен понять и меня тоже, – устало произнес я. – Ты же сам все прекрасно знаешь... Ты был со мной все это время. Мику, кажется, чуть охладили мои слова, но раздражение все еще чувствовалось во всем его существе. Он пару раз глубоко вздохнул. – Ладно, – он устало кивнул. – Хорошо, я понимаю,– он натянуто улыбнулся и положил руку мне на плечо, скорее пытаясь сам успокоиться, нежели привести меня в равновесие. Я же был ему безмерно благодарен. Он хотел снова уберечь меня от потрясений, особенно сейчас, когда у него почти получилось вернуть меня назад.