The Sunrise

Pov Аой По пути домой мне стало значительно легче, но теперь все мои мысли были заняты только сегодняшним происшествием. Я не мог понять, как такое вообще могло случиться, почему я себя вел так по-идиотски. Мою душу разрывали тысячи вопросов, и я не мог положиться ни на одного человека в этом гребаном мире. Кроме Койё. Который не был раскрытой книгой для меня. Я не понимал, почему воспоминания не возвращаются ко мне, и почему Шима давно не рассказал все в подробностях. Мне страшно, что он переоценивает меня, надеясь, что я смогу все вспомнить. Как никогда я чувствовал себя сейчас одиноким настолько, что готов был просто позорно разрыдаться. На глаза навернулись противные слезы жалости к самому себе, я тут же попытался сморгнуть их, чтобы никто ничего не заметил. – Юу! – видимо, не в первый раз уже позвал меня Койё. Я поднял на него взгляд, и рыжий сам все понял, потому что медленно протянул ко мне руки, приглашая в свои объятия, несмотря на то, что в его глазах плескались страх и обеспокоенность. Я не стал ждать, пока он передумает, просто тоже протянул к нему руки, которые, как мне показалось, как-то привычно легли на его талию, а затем скользнули на худую спину. Я уткнулся холодным носом в изгиб его шеи, а Койё бережно обнял меня, тяжело вздыхая и прижимаясь щекой к моей макушке. Он мягко погладил меня по голове, заставляя шею покрываться мурашками, да и вообще держать Койё в своих руках настолько близко было приятно. Ноздри опять заполнял его запах, слегка затуманивая мозг, а пальцы только сильнее сжимались на худых боках. – Мне страшно, – еле слышно прошептал я, надеясь, что рыжий услышит. – Почему воспоминания не возвращаются? Я чувствую себя слепым. Он промолчал, лишь легко поглаживая меня то по спине, то по голове. – Что будет, если я ничего не вспомню? – Тогда ты сможешь построить лучшее будущее, – я вздрогнул от этого одинокого «ты». И мне совсем не понравилось, что он не пытался убедить меня в том, что я все смогу вспомнить, что он задумал? – Но я не хочу один, – я устремил свой умоляющий взгляд в красивые карие глаза рыжего. – И не надо одному, мы с Мику... – И его мне не надо, – раздраженно пробурчал я, снова спрятав лицо в шее Койё. – Он тебе не нравится, верно? Приглядись к нему, он помог мне, когда... – Шима замялся, а я напрягся, навострив уши, чтобы не пропустить ничего. – Когда ты исчез. – Чем это он помог тебе? – Юу, не относись к нему так предвзято. Он действительно хороший. Он поддерживал меня... Я раздраженно фыркнул. – Может, ему просто что-то надо от тебя... – и тут же замер, мысленно проклиная себя за подобную вольность, соскользнувшую с моего злого языка. Койё замер в моих объятиях, а я не знал, чего ожидать от него, поэтому посильнее прижал его к себе, боясь, что вот-вот, и он оттолкнет меня. Шима снова вздохнул, возобновляя свои поглаживания, а я успокоился. – Ничего ему не надо... И вдруг меня пронзила такая ревность, что буквально зачесались ладони. Почему Шима защищает его? И почему я должен делить единственного человека, который мне нравится, еще с кем-то? Единственного человека, который связывал меня с прошлым. – Поможешь мне? – спросил я, а чуть позже добавил: – Без всяких Мику там. – Помогу. Завтра после университета я свожу тебя к одному человеку, который тоже знал тебя. Интересно, к какому такому человеку, и почему Койё не сказал мне о нем сразу? Я глубоко вдохнул запах Шимы напоследок, чувствуя, что его объятия ослабели, а он готов был совсем выпустить меня. – Слушай, и... – я наверняка пожалел бы потом о своем вопросе, но все же почему-то решился: – Каким парфюмом ты пользуешься? Рыжий тут же встрепенулся, совсем отпуская меня и закатывая рукава, принюхался к коже на запястьях. – Что? От меня чем-то пахнет? – он удивленно вскинул взгляд на меня. – Я давно уже не пользовался какой бы то ни было туалетной водой, – затем он почему-то прищурился и спросил: – А что такое? Я не ответил, лишь, старательно пряча улыбку, ушел от разговора на кухню. *** Pov Уруха Сегодня Юу был крайне странным. И дело было даже не в вопросах и не в том, что он был очень подавлен. Это-то как раз можно было объяснить. Наверняка он чувствовал себя одиноко и потерянно без воспоминаний и зацепок о своем прошлом. Но помимо этого Юу почему-то ушел сегодня спать в гостиную, сказав, что ему нужно некоторое время побыть одному. Я не стал выказывать никаких эмоций, хотя, честно говоря, я расстроился. Волнуясь о нем, я пролежал долгое время без сна, мучаясь от бессонницы, в конечном итоге включил ночник и достал те самые фотографии, погружаясь в мир воспоминаний. Я буквально ничего не слышал и не видел, полностью растворившись в фотокарточках, поэтому только чудом заметил, как дверь тихонько отворилась. Меня застали врасплох. Юу, совершенно не подозревая о том, чем я занят, поставил меня в нелепое положение. Я еле успел убрать ту самую, секретную. Быстро открыв ящик письменного стола, я запихнул ее в самый угол, надеясь, что Аоя такие манипуляции не смутят. Он тихо и плавно приблизился, становясь в круг света от ночника. – Можно? – зачем-то спросил он, а потом, видимо, думая, что обязан пояснить, продолжил: – Мне не спалось, я решил сходить попить, но увидел, что в твоей комнате горит свет, и предположил, что у тебя тоже бессонница. Я кивнул и глубоко вздохнул, стараясь, чтобы ни одна эмоция не отразилась на лице. Он залез с ногами на кровать, подползая к изголовью и усаживаясь в пол-оборота ко мне. Я тоже повернулся. Я внимательно смотрел на него и ждал, пока он начнет говорить. Но этого не происходило. Он так же в ответ смотрел на меня и не произносил ни слова. Мне казалось глупым вот так вот открыто пялиться, но я не мог отвести взгляд. Мне нравилось видеть перед собой такого старого и родного Аоя, иногда казалось, что я даже видел все тот же блеск в глазах. В мыслях я давно уже сказал ему то, что не успел тогда, то, что ответило бы на его чувства. На его исчезнувшие чувства. Именно поэтому я раз за разом проигрывал эту сцену в своем воображении и не воплощал это в жизни. Я понимал, что не было более подходящего случая, чем сейчас, чтобы признаться. Но я молчал. – Твои глаза... Они... – неожиданно начал предмет моих размышлений, но не смог закончить. Я молча вздохнул, пытаясь додумать окончание его фразы. – Кажется, будто они пытаются что-то сказать мне, – он почему-то улыбнулся, но совсем не весело, а к концу фразы с его губ сорвался смешок, и он продолжил: – Ты смотришь, будто говоря: «Ну же, Юу, ты должен знать это»... – брюнет замолчал, видимо, запутавшись в собственных мыслях, и просто продолжил всматриваться в меня, а мне казалось, будто он нараспашку открыл меня. Хотелось отвернуться и прекратить этот разговор, а главное, зрительный контакт. Теплая непрошеная слеза скатилась вниз по щеке, я чувствовал, как все содрогается внутри при его словах. Я быстро стер влагу, шмыгнул и глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. – Прекрати, – я слишком резко прервал его, надеясь, что это поможет мне скрыть от него хотя бы частичку. – Я всего лишь устал. Через некоторое время Аой снова нарушил тишину. – Ты считаешь меня дефектным? Глаза удивленно округлились, а из горла вырвался нервный смешок. – Нет-нет! Почему? – Тогда расскажи мне все. Почему ты упорно не рассказываешь мне самого главного? Я протестующе замотал головой, даже немного отодвигаясь от Юу. Мы стояли на месте, совершенно не желая открываться друг другу. Вроде бы мы и много разговаривали, проводили вместе практически все время, но я не мог сказать ему самого важного, я не мог поведать ему и половины воспоминаний, а он, в свою очередь, скрывался от меня. – С тех пор, как я очнулся... – начал он, опуская глаза. Судя по всему, ему было тяжело говорить, но он решился на шаг, скорее всего, ожидая ответной реакции. – Прошло уже три месяца. И... меня тревожит один и тот же сон. Он взглянул на меня из-под челки, будто удостоверяясь, что я слушаю, а затем продолжил: – Мне снилось, будто я находился в каком-то темном помещении, моя голова – или же все тело полностью, во сне трудно определить, – лежала на коленях у какого-то человека. Он гладил меня, а откуда-то, словно изнутри меня раздавалось мурлыканье, – он сделал паузу, а потом, потрепав себя по волосам, нервно улыбнулся. – Наверное, в этом сне я был котом, как бы странно это ни звучало, – он поднял глаза, внимательно вглядываясь в мои. – У того, кто гладил меня, были твои руки, Койё. Я не видел его лица, но хорошо запомнил руки и, когда ты показывал мне фотографии, я обратил внимание на твои пальцы и ладони, а потом, каждый раз наблюдая за тобой, только уверялся в том, что во сне были именно твои. Я молчал. Слова просто не могли покинуть пределы моего разума, я был шокирован услышанным. И снова был на грани – долго сдерживать рвущиеся наружу эмоции я не смог бы. – И в самом конце я слышал отчетливое «Я люблю тебя, Уруха», – я был поражен, его сознание само подбрасывало ему воспоминания, хоть и немного смешанные, а он принимал их за обычный сон. – Слова доносились изнутри меня, но я не понимал, кому говорю это. Я поспешно отвернулся, чтобы скрыть, насколько его слова задели что-то внутри меня. – Ты ведь знаешь, кто Уруха? – он склонил голову, заглядывая мне в лицо. Он сделал огромный шаг вперед, а я... – Первый раз слышу, – я прямо посмотрел на него, мысленно крича, чтобы он не верил мне. Чтобы снова рассмотрел все сам, пока я стоял перед ним, оголив легкие. Я снова скатился назад. В родное болото.