В этих глазах отражалась вся моя жизнь — Сотни цветов, сотни слез готов сложить к ним
А потом он помнил лишь дуэль со смелым зеленоглазым юношей. Она произошла так спонтанно и внезапно, так резко, что мотивация парней скрылась за желанием боевого мага наконец-то развеять скуку от постоянного пребывания в лесу. Световая вспышка накрыла темнотой взор, и руки чародеев блуждали по телам друг друга, будто в страхе темноты. Ник почувствовал, как Адам ухватил его за горло плаща, рассерженно притягивая к себе, а тот рефлекторно впился тонкими пальцами в одежду рыжеволосого. — Не так быстро, негодник! Мы еще с тобой недостаточно близко знакомы, — пошутил ослепший Ник, а затем его обостренный слух уловил тяжелый недовольный выдох соперника. Ах, он бы все отдал, лишь бы увидеть эмоции третьекурсника в этот момент. Лишь бы увидеть его глаза.Только тебе, не кому-то еще. Кажется, я далеко зашел И не хочу, чтоб меня кто-то спас в изумрудном лесу этих бешеных глаз
Когда боевым магам объявили, что дежурство по ночам будет проходить в Академии, у Ника появилась призрачная надежда на то, что их спонтанные встречи с Адамом продолжатся. Разумеется, это было просто мимолетное чувство и он не был намерен вламываться к парню или, допустим, домогаться. Хотелось просто еще раз бесследно утонуть в манящих глазах. И Николас никак не ожидал, что его надежды обернутся в нечто большее.Дальше глубже — тони, задыхайся, молчи Одержимость и сны — все смешалось
Ночная тьма окутала академию даже изнутри. Источниками света в полумраке служили редкие безмолвные статуи, на руках которых магически, еле слышно, потрескивало голубое пламя. Казалось, будто весь мир застыл — настолько было тихо. За колонной, в совершенной тени, скрывающей от случайных свидетелей, прижимались друг к другу два чародея, слившихся в страстном поцелуе. И невозможно было определить, кто же был ведущим: оба парня каждое мгновение старались перехватить инициативу друг у друга, показывая характер. Ник с трудом оторвался от чужих губ и прильнул к шее студента, в ту же секунду ухватившегося за лацканы черного плаща, чтобы то ли не упасть, то ли притянуть мага к себе еще ближе, а, может, и то и другое. Адам прижался лбом к плечу парня, сбивчиво шепча что-то сладострастное, лаская уши Николаса. Тот, в свою очередь, порядком опьянел от доверчивого юноши, чье тело он сейчас так бесстыдно исследовал, медленно спускаясь от лопаток к ягодицам, оглаживая податливые изгибы сквозь одежду. Холодная ткань плаща никак не успокаивала беспокойный разум рыжеволосого, а почувствовав, как его бедра грубо сжали, притягивая к себе вплотную, и вовсе, казалось, потерял рассудок. Губы все еще терзали адамову шею, прикусывая жаркую кожу и оставляя ярко-багровые засосы. Перед глазами полыхали вспышки, несмотря на то, что парень зажмурился от удовольствия, сжимая пальцами чужие плечи. — Тише, золотой мальчик, нас могут услышать, — внезапно прошептал Ник. Похоже, что Адам и сам не заметил, как собственное тяжелое дыхание переросло в глухие стоны.Ну расскажи, кто в тебя поместил малахит? Ты все молчишь. Нам встречаться нельзя, нельзя Все решено. За тебя все сказали глаза
И уж тем более Ник даже не понял, как так получилось, что этот далекий и манящий зеленоглазый парень внезапно станет причиной нарушения собственного дежурства. Он убегал с поста, чтобы понежиться, как казалось, всего несколько мгновений в объятиях друг друга, а потом, чтобы ненароком не выдать себя, поспешно уходить.Дальше глубже — тони, задыхайся, молчи Одержимость и сны — всё смешалось И я снова здесь, у тебя, заставляешь гореть
Впрочем, Адам тоже сам от себя не ожидал, что с какого-то момента он каждое занятие будет сидеть как на иголках и ни о чем не думать, кроме следующей ночи. Когда к нему придет его Николас, и, вдоволь насладившись друг другом, укрывшись по грудь в одеяло, он будет нагим шептать рыжеволосому что-то о любви. С тем же сумасшедшим темпом, каким развивались их отношения, менялся и окружающий их мир — жертв, павших от теней, становилось больше и больше с каждым новым днем. И после каждой ночи патрулирования, прижимаясь к Николасу с большим страхом потерять любимого, Адам невесомо очерчивал точеными пальцами только ему знакомые линии на чужом оголенном плече, уходя в собственные беспокойные размышления. — Мне страшно, Ник, — через некоторое время признался Адам. — Не за то, что нас могут раскрыть — на самом деле, это никогда не представляло угрозы. Мне страшно за тебя, ведь я не знаю, что может произойти в лесу на дежурстве, — закончил свою мысль рыжеволосый и больше не хотел об этом рассуждать в своей голове — столько ужасных мыслей вилось в ней, когда студент, будучи на уроках, не мог даже мельком взглянуть на своего любовника. Но мысли, к сожалению, не поддаются контролю и сказав что-то вслух, ты ненароком представляешь свои опасения и страхи в жутких красках. Оттого они и пугают больше. — Не переживай, — пальцы Ника медитативно перебирали волнистые рыжие пряди. — Зачастую, дежурство представляет из себя безумно скучную вещь, — нежным голосом произнес чародей, успокаивая то ли юношу рядом с ним, то ли себя самого. — И тем не менее, от рук теней все равно гибнут люди! Преподаватели, ученики, даже ваши маги — им все равно, что поглощать! — в панике рассуждал Адам и ему самому стало немного легче от того, что поделился своими переживаниями. — Я знаю о чем говорю, ибо не один раз дрался с ними и не один раз видел, как они высасывают жизнь, — возмущение юноши постепенно переходило в сонный бред. — Ну ты и фантазер! Тебе правда не повезло, если ты видел это много раз, но, золотой мой мальчик, — бархатисто растянув полюбившееся прозвище, с нежностью закутывая чародея в одеяло, отвечал Николас, — но мы, — очевидно, он имел ввиду всех боевых магов, защищающих академию ценой своей жизни, — были готовы к такому инциденту с тенями. Правда, ты беспокоишься на пустом месте. — Меня не волнуют другие. Ты сам готов? — с трудом держа веки открытыми, произнес маг из последних сил, перед тем как заснуть. — Готов, — с усмешкой, пряча собственный страх во благо спокойствия Адама, прошептал Ник и поцеловал того в лоб.Я готов, дай мне лишь на тебя посмотреть