Смех и стыд

Все мы когда-то совсем по-детски мечтали о нежной трепетной любви. О такой, которая пахнет весной, звучит подобно благозвучной трели соловья и мягко ложится на плечи опавшими лепестками цветущего жасмина. Кондратию уже стукнуло 30, а он по-прежнему мечтает о такой любви. Работа уже давно не приносит ему удовольствия, а ведь, получая высшее образование, он искренне верил, что теперь его дела пойдут в гору. Жизнь же оказалась той ещё шутницей, и вместо карьерного роста и безмятежного времяпрепровождения ему приходится вкалывать сутки напролёт за сущие копейки. Нет, он вовсе не жаловался, такой расклад его вполне устраивал. Денег хватает на еду и крышу над головой, — а что ему ещё нужно? Второй половинки у мужчины нет, — с его любимой Наташей, в которой он души не чаял, посвящал ей стихи и всячески лелеял, их пути разошлись. Они познакомились ещё во время учёбы в университете и полюбили друг друга страшно. Однако так случается иногда: не сошлись характерами, вот и всё. Расставание для парня оказалось болезненным и мучило его ещё долгие месяцы, не позволяя мирно спать по ночам. С тех самых пор Кондратий зарёкся ещё когда-либо связывать себя романтическими отношениями, слишком уж хрупким оказалось сердце поэта. Да, он правда хотел бы ещё хоть раз полюбить и почувствовать себя любимым, но страх потерять любимого человека просто не позволял ему отвечать на игривые улыбки и кокетливые взгляды знакомых дам. Всё это кружило голову и путало мысли, хотелось пригласить всех этих милых девушек отобедать вместе, но он отчаянно избегал женских компаний. Рылееву взаправду начало казаться, что он сходит с ума, когда он понял, что также неравнодушен и к мужчинам. А когда он поймал на себе заинтересованный взгляд своего нового начальника, так и вовсе опешил и поспешил удалиться из кабинета со всеми своими вещами как можно быстрее. Николай — так звали нового главу отдела — был переведён в их контору за особые карьерные успехи на прежнем месте. Мужчина, как оказалось, был всего на год младше Кондратия и был весьма красив собой: статный профиль и ясные серые глаза выдавали в нём истинного аристократа, если не настоящего принца голубых кровей. В этих глазах Рылеев-то и потонул, как только заглянул в них. И всё бы ничего, да вот только начальник оказался не так прост. В первый же день на новом месте он вызвал Рылеева к себе, что несказанно напугало последнего. Остаться наедине с этим прекрасным обворожительным мужчиной — просто смех! Смех и стыд. Его восхищало и то, что, будучи младше него, мужчина смог достичь гораздо большего и неплохо взобраться по карьерной лестнице. Кондратий понимает, что не может оторваться от чужого лица, когда дверь за ним захлопывается, а сидящий перед ним Николай мягко улыбается и предлагает сесть рядом. *** Жизнь и правда любила повеселиться. В тот самый день оба почувствовали невероятное тепло, исходящее от собеседника, от чужих глаз не хотелось отрываться, и казалось, что время остановилось для них одних. Николай никогда не испытывал таких противоречивых чувств, смотря на человека. Что-то просто зацепило его в этом парне с лучезарной улыбкой и весёлым взглядом, и отпускать его совершенно не хотелось. Вечером того же дня они впервые встретились за пределами офиса. С того самого момента всё и закружилось, будто бы всю жизнь они только и ждали друг друга, будто самой судьбой предначертана была их встреча. Они встречаются уже 3 месяца. Свои отношения они стараются держать в секрете. Хоть Николай и глава отдела и выговор ни себе, ни Кондратию сделать не может, будет неприятно, если их служебный роман раскроется, поэтому они предпочитают встречаться у Романова на квартире или в любимой кофейне Рылеева, расположенной на приличном расстоянии от офиса, так что никто из знакомых и коллег не сможет их здесь увидеть. Кондратий не зря так любит это место и удовлетворяет свою большую любовь к кофеину именно здесь: шелест кофейных зёрен приносит душе какое-то необъяснимое спокойствие, а горьковатый аромат свежемолотого кофе отрезвляет разум. Эта кофейня оказалась тем самым оплотом его вдохновения, где рождались одна за другой его поэмы. Новая работа должна была быть посвящена Коле, — тому, кто впервые за очень долгое время смог по-настоящему растопить его сердце, но мужчина по-прежнему жил в страхе, что любимый человек отвернется от него, а посвящение этому самому человеку целой поэмы стало бы точкой невозврата. Несмотря на все беспокойства, он всё же хотел запечатлеть возлюбленного в своих стихах и твёрдо решил, что займётся этим сразу, как только вернётся домой, пока воспоминания об их встрече ещё будут свежи в памяти. Парни всегда выбирают крайний столик у окна. В этом конкретном месте царит какая-то особенная, отличная от всего остального помещения, атмосфера. А может быть, это так только этим двоим казалось, но мир вокруг переставал существовать, стоило им сесть друг на против друга за небольшой деревянный столик. Коля заказывает латте, а Кондратий — две кружки эспрессо, потому что ночь обещает быть долгой и весьма продуктивной… — И какой умник станет называть ребёнка Кондратием в наше время?.. — Извини? Коля прервал размышления Кондратия так некстати, упомянув его имя так, что старший даже немного растерялся от подобного заявления. — Тебе что-то не нравится? — Совсем наоборот. С этим именем ты похож на какую-нибудь известную особу прямиком из 19 века. Я бы хотел увидеть тебя в бархатном сюртуке. Думаю, тебе бы он прекрасно подошёл. Сам того не понимая, Кондратий залился краской и остервенело отвёл взгляд в сторону окна, на что Коля только тихо хмыкнул. Его взгляд упал на тонкую руку Рылеева, что отбивала чутка сбитый от волнения ритм по поверхности стола. В ту же секунду он потянулся и взял его руку в свою. Медленно наклонившись, он поднёс его пальцы к своим губам, чтобы аккуратно, с неким трепетом, поцеловать. Его подчинённый не стал вырывать руку, хотя можно было понять, что ему очень неловко. Сплетя их пальцы, Николай и сам едва заметно покраснел, но его партнёр не мог этого видеть, потому что беспокойно бегал глазами по силуэтам за окном. Лишь услышав приближающегося к их столику официанта, он резко одернул руку и перевёл туманный взгляд на девушку-официантку с круглым загорелым лицом. Взяв с принесенного ею подноса две кружки, Кондратий одарил Николая хмурым взглядом и стал медленно отпивать кофе из одной кружки, сетуя на то, что напиток оказался слишком горячим. Он не любил нежностей на публике и всячески порицал Колю за его поползновения, но последний напротив никогда не терял возможности проявить всю свою нежность к любимому, как только тот становился открыт для «атаки». Но только когда был уверен, что их никто не увидит, конечно. За это он всегда получает недовольный взгляд в свою сторону, но не более, и все обиды быстро забываются. — Поехали ко мне? — внезапно предложил Романов, снова выбив Кондратия из его мыслей. — Я прекрасно понимаю, на что ты надеешься, и вынужден отказать. Я безумно занят этим вечером. — Сегодня последний рабочий день, завтра выходной, и у тебя будет полно времени для своего творчества, а я плачу за кофе. — Черт бы тебя побрал! — мысленно выругался Рылеев. Конечно, он всегда старался платить за себя сам, но, когда арендная плата поднялась, а ты едва сводишь концы с концами, не остаётся ничего, кроме как согласиться на такую жалкую попытку подкупа. *** Тёплые лучи солнца падали Кондратию прямо на лицо, отчего тот морщился во сне, переворачиваясь на другой бок и утыкаясь Николаю в спину. Ему-то хорошо, лёг подальше от окна и в ус не дует, что забыл задвинуть шторы. Мужчина снова остался у своего парня на ночь, как делал это каждую неделю. Романов, сонно зевнув, развернулся к любимому и сладко чмокнул его в губы. — Доброе утро, солнце. — Задвинь занавески и скажи то же самое мне. — Опять дуешься с самого утра. — Я не дуюсь. — Рылеев уже было попытался встать с кровати, но тяжёлая рука опустилась ему на плечо и притянула ближе к телу. — Пусти, солнце давно встало, нельзя целый день лежать в постели. — Давай полежим вот так ещё чуть-чуть, нам же никуда не надо идти. — Коля уткнулся носом Рылееву в шею и чмокнул его в ключицу. — Ладно, но только чуть-чуть! Весеннее солнце ласково грело тела парней, лежавших в обнимку, и окутывало их какой-то тёплой нежностью, с грузом которой на плечах совсем не хотелось шевелиться. Кондратий наконец-то почувствовал, что нашёл человека, которому безгранично верит, с которым готов провести всю оставшуюся жизнь, если только можно каждый день вот так беззаботно ласкаться по утрам на солнышке. Это та самая трепетная любовь, о которой он мечтал, в которую верил. Она пахнет весной и дорогим одеколоном, звучит нежным баритоном и ложится на плечи крепкими ладонями, обнимая, как самое дорогое сокровище.