— Эй, Ромео, вернись в реальность, она уже минут пять как ушла, а ты всё стоишь, – Стараясь скрыть ревность, сказал Толя, пощёлкав ему пальцами перед лицом.
Не получив никакой реакции на щелчки, он ущипнул его, чтобы возвращался из своих мыслей об этой девушке в реальность, ведь ещё не факт, что у них что-то сложится всерьёз, есть вероятность того, что эта девушка ищет красивых мужчин, чтобы просто трахаться с ними, а Толя не понаслышке знает, как Аюев охуенен в этом плане.
— Да чего ты щипаешься? — радостные мысли по поводу этой девушки вмиг улетучиваются, ведь как бы хорошо Толик не скрывал свою ревность, у Кирилла есть шестое чувство, которое его никогда не подводило. Мужчина сошёл с места, направляясь назад в сторону остановки, не оглядываясь на Толю, ведь ему стыдно за то, что он ищет себе счастья в другой, зная, как он в него влюблён, даже ему в глаза как-то смотреть не хочется после того, что увидела тульпа.
— Ты стоишь, в облаках витаешь, а вообще-то дождь идёт, мне не надо, чтобы ты промок, — Толя шёл с ним рядом, всё равно он не мокнет, а Кириллу следовало бы поторопиться к остановке или заранее надо было посмотреть погоду на вечер, взяв с собой зонт. Его даме ещё повезло, что он успел проводить её до дома, и они не попали под дождь.
— Тебе только это так важно? — спросил Кирилл, засовывая руки в карманы глубже, ускоряя шаг, — Может, мне хорошо под дождём, — сказал Кирилл, стараясь перекричать ветер.
— Ты и так всё прекрасно знаешь и замечаешь, я просто не хочу говорить об этом, — Анатолий решил больше не надоедать Кириллу со своими чувствами, потому что тот уже нашёл себе девушку, которую полюбил, наверное так же, как Марину когда-то.
Борисов исчез. Просто спрятался где-то в глубине разума Аюева, стараясь не перебивать его мысли об Ульяне, ведь она действительно очень красива и достойна внимания Кирилла, в то время, как Толя просто тульпа, влюбившаяся в своего хоста и, судя по всему, мешающая своими чувствами, ведь изначально он был создан не для этого, а в скором времени вообще в нём не будет никакой необходимости.
Кирилл промолчал, лишь тяжело вздыхая, щурясь и смотря на дорогу. Ему в лицо дует ветер, развивает ему волосы, а в воротник проникает холод. С полностью пустой головой, он апатично идёт на остановку, а стоя на ней, думает о том, какие плюсы есть в девушке, а какие в тульпе. Уже сидя в автобусе, он пришёл к выводу, что Толю не должно волновать, есть ли у него пара, Аюев его изначально создавал, как друга, и он его не разлюбил, как друга, только эта мысль его успокаивала и давала повод не загоняться по поводу того, что он разбивает сердце несуществующего человека.
На улице уже был полный мрак, зима, полдесятого вечера. Кирилл пришёл домой не так, как обычно. Его настроение было подавленным и чуть обречённым, ведь жизнь меняется, а вместе с ней происходят и необратимые затруднения.
— Толь? Ты тут? — спросил Кирилл, сидя на полу, ибо он разувался. Недолго думая, он упал спиной на пол, разводя руки.
— Я всегда тут, я не могу от тебя отделиться, — Резко появился Толя, вставая над Кириллом и смотря на него сверху-вниз. – Ты такой счастливый. Как я понял, ты влюбился в неё по-полной.
Толя опустил пока что свои чувства на второй план, решив просто порадоваться за хоста, ведь для него первостепенное значение имеет его счастье, оно действитвует на тульпу как подпитка, делая их обоих счастливее вдвойне.
— Я? Счастливый? В данный момент? — спрашивает Кирилл, пусто смотря в потолок, обессиленно закрывая глаза. Мужчина знал, что это всё наигранно, что Толя радуется, в душе сломлен, тульпа уже готов убить эту девушку, толком о ней ничего не зная.
— Ты же нашел себе девушку, стоял мечтал о ней, когда она ушла, чего ты задумался? – Толя не хочет показывать насколько эта ситуация сломала его, но впадать в бездействие и депрессию нельзя, дабы не подвергать хоста ухудшению его психического состояния.
— Ты можешь читать мои мысли, зачем спрашиваешь? — от того, что Толя его всё мучает словами о девушки, ему только хуже, на подсознательном уровне он понимает, что причиняет боль, но на лице тульпы есть маска в виде улыбки, которая всё и скрывает.
— Не хочу лезть в твои мысли, обычно, когда я вмешиваюсь, ничего хорошего не происходит. Я могу стирать воспоминания, а если я увлекусь, ты вообще никого и ничего, даже меня, не вспомнишь, я исчезну в небытие. Так что сам расскажи.
— Ну ты же лазишь в моей голове, когда я чем-то занят, вроде помню всё, что нужно. Да и зачем мне это говорить, если тебе больно. Моральное убийство бывает хуже реального, ведь при маральном ты ещё жив и всё чувствуешь в трёхкратном размере, а при обычном всё заканчивается.
— Кирь, не обращай на это внимания, я всё равно не в праве решать с кем тебе быть, ты мой хост и ты можешь мой управлять, очисти разум, переделай меня. Я не хочу тебе доставлять дискомфорт своими чувствами. Хочешь,
я сам этим займусь?
— Я не хочу этим заниматься и не дам этим заниматься тебе, ведь всё может оказаться только хуже. Что с тобой станет? Ты и так пошёл под откос изначально, я не знаю, как так получилось, хоть я вообще не планировал добавлять тебе любовное влечение.
— Получилось, что я перехватил его от тебя, я сам не знаю, как так вышло. Тем более, я изначально был бракованный. Кирь, не обращай на меня внимания, моя задача не давать тебе сломаться и поддерживать тебя, а не приносить дискомфорт, будет лучше всем, и я не буду мучаться, и ты от меня тоже.
— И что ты мне сейчас предлагаешь? — Немного напрягшись спросил Кирилл, открывая глаза и приподнимаясь, испуганно смотря на стоящего рядом Толю.
— Переделать меня, убрать любовное влечение, чтобы мы были исключительно друзьями, либо позволить мне вычеркнуть себя из твоей памяти, чтобы ты не помнил, как меня создал, что между нами было, и что я в принципе существовал. Нам обоим будет проще от этого.
— Я знаю, что в обоих ситуациях тебе будет больно, особенно во второй. Я помню, как ты расплакался в автобусе, когда я ехал с собеседования, говоря, что не хочешь возвращаться в небытие, ведь тебе тут так хорошо.
— Ты уже нашел себе девушку, от любви к ней ты начнёшь забывать обо мне, потому что тебя любит живой человек, который рядом, который поддержит и может существовать отдельно от тебя, а я уже смирился со своей участью, можешь спокойно меня забыть, главное, чтобы ты был счастлив и не мучался, думая обо мне.
— Я тебя не создавал таким пессимистичным. От любви к кому-то не забывают своих друзей, наоборот, больше ждут встречи с ними. Неужели ты так быстро сдаёшься и не хочешь со мной дружить? — с небольшой обидой в голосе сказал Кирилл.
— Я очень хочу дружить. Я ненастоящий, я могу пропасть, если ты меня забудешь. Пообещай, что не забудешь меня. Пожалуйста, — Анатолий накинулся на Кирилла с объятиями и сжал его в них, уткнувшись лицом ему в грудь, сжимая его куртку сзади.
— Обещаю, — после этих объятий Кириллу становится легче, он чувствует, что его тело что-то отпускает. Он закрывает глаза, падает на пол, роняя тульпу на себя, лёжа и поглаживая его по спине. В квартире воцарилась тихая уединённая атмосфера.
Толя всё крепче обнимает Кирилла, вовсе не хотя его отпускать, потому что ему действительно нужно внимание своего хоста, просто потому что он банально боится быть забытым и просто исчезнуть навсегда.
Тульпа одной рукой гладит хоста по волосам, успокаиваясь, надеясь, что это правда, и с появлением Ульяны в его жизни он не оставит своего воображаемого друга.
Они ещё долго лежали на полу и обнимались, ведь хочется побыть в такой спокойной атмосфере, когда ни о чём не заботишься, а просто лежишь и расслабляешься. У Кирилла в какой-то момент затекла рука, на которой разложился Толя, именно в этот момент встал, снимая куртку и скидывая её пока что на пол. Тульпа уселся на колени, поджав ступни под ягодицы.
Аюев встал на четвереньки, потянулся рукой к его подбородку, поднимая его голову на себя, игривой украдкой смотря то в один его глаз, то во второй.
— Хочешь, я поучу тебя рисовать?
Тульпа слегка съёжился, моргнув глазами.
— Давай, я очень давно смотрел за тем, как ты рисуешь, но я понимаю, что так не смогу.
Кирилл встал с пола, подняв куртку и повесив её на крючок, идя за Толей в комнату, поправляя рукава на водолазке. За столом у него хранился мольберт, который он сам смастерил для своих сыновей, но Марина сказала, что из них будут художники от слова 'худо', поэтому отказалась его забирать. Мужчина поставил его перед Толей, который уселся на краешек дивана, взволнованно наблюдая за Кириллом, ведь ему очень нравится, когда тот его учит чему-то новому, будто он на несколько часов становится его ребёнком.
Аюев отнёсся к этому делу серьезно. Он подкрутил мольберт под рост Толи, полез на шкаф и достал оттуда блок для рисования с бумагой формата А3. Лизнув палец, он достал один лист и закрепил его перед своим учеником биндерами. Он ушёл в другую комнату в быстром темпе, а вернулся уже с достаточно большой и увесистой на вид коробкой из-под принтера. Оказывается, там хранились все художественные принадлежности Кирилла, которые лежат здесь уже очень давно, судя по пыли, которая начала неугомонно крутится в воздухе. Удивительно, что за пять или четыре года гуашь, акрил и масло не высохли и на них не образовалось плесени, но вряд ли они лягут на бумагу также, как новые. Карандаши было бы неплохо заточить, здесь есть даже пастель. Удивительно, откуда у него на это всё были деньги тогда, ведь сейчас художественные принадлежности стоят космических денег.
— Что выбираешь? Живопись или академический рисунок?
— Живопись, — Уверенно ответил Толя, зная, что он в равной степени не владеет ни одним, ни другим, поэтому начать он хочет с живописи, да и академический рисунок ему кажется скучным. – Я думал, мы будем на обычных листах рисовать, простым карандашом, а ты тут так подготовился и заморочился.
— Хочешь цветочки в вазочках порисовать? Или какую-нибудь другую композицию? Кстати, карандаши не могут быть простыми, они графитные. Есть ещё угольные, акварельные, пастельные, цветные, сангина. Простых карандашей не бывает. Они все по своему уникальны, — объяснял Кирилл, подтаскивая себе стул, раскладывая на него кисти и открывая все баночки с гуашью. Также он нашёл деревянную палитру, которая уже вся заляпана красками, но она выглядит сочно и живо, приподнимая настроение воспоминаниями о том, как он рисовал, когда-то даже эксплуатировал свою жену в виде натурщицы.
— Тебя хочу порисовать. Ну или хотя бы просто человека, — Изъявил своё желание Анатолий, глядя на Кирилла, словно прилежный ученик, готовый учиться всему, что будет говорить и показывать Кирилл, ведь он его учитель с самого момента создания.
— Чтобы рисовать людей, надо немного поучиться рисовать основы. Если бы я не рисовал твой образ в голове, а сразу мы пытался переселить тебя, боюсь, тебя бы не было, и меня после депрессии тоже, — Поучительно сказал Кирилл, откашливаясь и садясь рядом, обнимая его одной рукой за плечо, — Так что, цветочки или
форму поинтереснее?
— Цветочки, — Ответил Толя, улыбаясь и по-детски смотря на него, положив подбородок на его плечо. – Я рад, что ты меня создал, а сам остался жив и не самоубился, и с тобой в принципе всё хорошо. Давай рисовать?
Кирилл повернулся и начал думать, какую бы композицию составить, чтобы всё было красиво и легко для первого раза. Он взял стул, на который вешает свои шмотки, скинул их на пол и поставил правее от того, куда смотрит мольберт. Накрыв какой-то монотонной футболкой абрикосового цвета его сидение и спинку, он взял с подоконника два растения: сансевиерию и маленький кактус с двумя желтыми цветочками.
— Смотри, есть два способа: сделать карандашный набросок под рисунок, и нарисовать впечатлениями, когда ты полупрозрачным цветом рисуешь форму и от неё отталкиваешься на рисунок. Что ты хочешь выбрать?
— Карандашный. Как это делается правильно, может есть какая-то техника особая или способ держать карандаш? — Толя хочет чтобы всё было правильно, поэтому и будет уточнять каждый шаг, а то мало ли Кирилл ещё
разозлится.
— Для начала его надо заточить, — Кирилл взял карандаш средней мягкости, достал из стаканчика на столе канцелярский нож и принялся точить его на какой-то первый попавшийся листик. Перед тем, как вручить карандаш Анатолию, тот слегка коснулся острым кончиком его руки через балахон, отчего он пискнул, а Кирилл усмехнулся. — Держи как тебе удобно. В первую очередь ты должен выбрать, как ты расположишь лист, чтобы уместить всю композицию, чтобы она не выходила за рамки листа. В принципе, он у тебя уже закреплён правильно. Дальше. Тебе нужно штрихами, не одной сплошной линией, а маленькими полосками, наметить общий силуэт двух объектов. Не нужно их вырисовывать, они должны быть плоскими, нам нужна только форма в двухмерном пространстве.
Толя взял карандаш в руку, и, еле-еле надавливая на лист самым кончиком, начал потихоньку вырисовывать силуэт кактуса и его цветочков, стараясь сделать всё максимально аккуратно и красиво, чтобы ему самому и Кириллу понравился итог.
Конечно, линии выходили не совсем ровными, отрывистыми, Толе не нравилось, что получается, поэтому он брал клячку и стирал маленький кусочек, перерисовывая его заново, но в силу того, что ему от хоста совсем не передались способности художника, потому что этот навык приобретённый, а не врождённый, соответственно хотя бы до его уровня ему ещё учиться и учиться.
— Не бойся ошибиться. Это всего лишь набросок, самый первый этап в рисунке, он будет перекрываться и перекрываться, и все недочёты уйдут с новыми штрихами, — Кирилл стоял рядом, видя по движениям рук тульпы, что он волнуется рисовать перед ним, и кажется, кажется, если сейчас Аюев уйдёт, он станет увереннее, он боится быть перед Кириллом неидеальным. — Смелее.
Мужчина взял другой карандаш себе в руку и ловко штрихами наметил основную форму без пропорций, без перспективы, осей и других этапов. Он просто набросал основу, как он видит.
— Спасибо, – Толя постарался сделать детальный набросок более уверенно, делая линии не такими разрывчатыми и более ясными, но они всё ещё оставались дёрганными, ведь он всё ещё боится быть неидеальным, да и цветочки на кактусе как-то разъехались, горшок весь волнистый, да и в принципе всё криво и косо, что заставляет Борисова ещё больше корпеть над рисунком, не обращая внимания на то, что он ничего не умеет толком, но он надеется, что рано или поздно в нем откроются способности художника, как у Кирилла, но нет, такого чуда не произойдет.
— Смотри. Не трясись, чего ты так, — Кирилл замечает все недоработки и косяки Толи, но он не ругает его, ведь все так начинали, незачем кричать, если он хочет его научить. Мужчина присаживается рядом и приобнимает. — Вытягивай руку и меряй, как ширина относится к длине у горшочков. Это называется способ визирования, когда ты переносишь реальные размеры предмета на холст. Когда померяешь, то меряй, как у тебя ширина относится к длине. Сейчас покажу тебе.
Кирилл протянул руку на один уровень с глазами Анатолия, сопоставляя её с большим растением. В ширину он получился длиной в стержень со сточенной частью, а в длину как две таких величины. Он принялся переносить эти данные на холст, в итоге он подправил длину, ведь та была немного велика.
— Теперь твоя очередь. Поработай над кактусиком.
Тульпа принялся намечать и мерить кактус таким образом, исправляя свои ошибки, поправляя его в размерах и форме, видя, как уже рисунок меняется в лучшую сторону.
— Смотри, получается, — парень радуется этому, как ребёнок, успокаиваясь и начиная вести карандаш по листу уже более уверенно.
— Хорошо, — с широкой искренней улыбкой похвалил парня Кирилл, добрым взглядом наставника смотря, с каким энтузиазмом Толя чертит линии. Они сделали эскиз работы, дав ему приятные глазу пропорции, сделав перспективу, эллипсы, наметив оси, слегка наметив драпировку и рисунок уже выглядел классно, осталось его раскрасить.
— Смотри. Сперва мы начинаем с основного объекта, потом переходим к фону. Не старайся за раз очень много всего нарисовать, не старайся делать всё детально, не бойся идти смелыми мазками, это ведь краска, её можно перекрыть. Сначала намешай основной цвет для сансевиерии. Не бери цвета прямо из баночки, ищи оттенки, тогда рисунок будет сложным и будто реальным, — Кирилл подал ему палитру и среднюю круглую кисточку, хотя посмотреть, как Толя видит эти вещи и как он подберёт цвета, ведь скорее всего тульпа видит всё немного иначе, ведь всё зависит от хоста, и если он отвернётся, то парень сможет видеть только ту картинку, которую успел запомнить, и тульпа будет видеть только её, а если в этот момент Аюев, всё ещё отвернувшись, поменяет цветы местами, то Борисов этого не увидит. Это очень интересное явление.
Кирилл на время отпустил Толю, хотя понаблюдать, как он будет смешивать краски, чем сейчас старательно занимается. Он даже не замечает того, что засматривается на движения рук тульпы, на его старательный взгляд, на положения его лица и то, как он мило сводит ноги в косолапки, опираясь на ножки мольберта.
Пока Толя мешал подходящие оттенки, он успел немного запачкаться краской, но он начал раскрашивать рисунок уверенными мазками, не замечая никаких особенностей. Хоть это было и уверенно, но он всё равно старался делать всё аккуратно, чтобы рисунок не выглядел грязно в отличие от него, который успел случайно провести себе кисточкой по лбу, оставив там хорошую полосу, но он продолжал, не обращая внимания ни на что, очень сильно желая, чтобы Кириллу понравилось.
Кирилл улыбался, видя это чумазое чудо, которое то и дело, что пачкалось в зелёной краске, вытираясь рукавом. Когда то уже нарисовал общей массой цветок без деталей, Аюев приказал ему раскрашивать горшок. Замешивая жженую умбру и оттенки красного, чтобы получить цвет кирпича, тот принялся класть краску, только у него не получалась собственная тень. Кирилл нежно взял его руку и принялся водить ею с кисточкой с тёмным цветом по левой стороне горшка зигзагообразно, делая более-менее похожую тень, которую надо дополнить.
Толя не ожидал, что Кирилл возьмёт его за руку и будет так нежно водить ей, вырисовывая тени вместе с ним, при этом приобнимая его сзади, но тульпе это очень нравилось и делало его счастливее, мотивируя рисовать дальше и стремиться, чтобы это было достойно для того, кто в прямом смысле кистей раньше вообще в руки не брал.
Пока Толя так увлечённо неприступно наслаждался плавными движениями его учителя по живописи, что он не заметил, как они дорисовали уже два горшочка и начали рисовать обобщенные черты растения. Спустя ещё "пару махов" кистью, а на деле прошло ещё полчаса, Анатолий уже закончил мазюкать листочки и цветочки кактуса. У него были довольно смелые мазки, что добавляло какого-то позитива и насыщенности картине, а на таком тёплом фруктовом фоне, читающимся полупрозрачным цветом, это будет вообще отвал всего естественного и нет. Когда они с ним вместе слепили фон на основе драпировки, то они ещё подобавляли деталей тонкой кистью и натюрморт был полностью готов.
— Мне нравится, — сказал мужчина, держа в своих руках лист, уже сняв его с мольберта, хотя положить сушить под батарею, но он всё никак не могу им налюбоваться, ведь чем дольше он смотрит на эту работу, тем больше рефлексий у него возникает.
— Спасибо. Без твоей помощи я бы его не нарисовал, — смущаясь, сказал Толик, ведь это правда, потому что он действительно ничего бы не смог без его помощи.
Борисов смотрит на натюрморт довольным лицом, ибо он действительно не ожидал, что сможет это нарисовать своими кривыми неумелыми тульповскими ручками.
— Всё бы ты нарисовал. Порой, когда мы не можем заниматься теми вещами, которые привыкли делать, мы начинаем делать то, что никогда не делали, открывая в себе новый талант, — сказал Кирилл, оторвавшись от столь прекрасной картины, нарисованной совсем не человеком. — Будь ты человеком, кем бы ты хотел быть?
— Музыкантом или художником, мне нравится искусство и творчество в целом, я бы хотел связать свою жизнь с этим, будь я человеком, — ответил Толик, продолжая смотреть на Кирилла с довольным лицом, ведь он не думал, что его так затянет рисование и ему это очень понравится.
— Я знал, что тебе понравится. А на каком бы инструменте хотел играть? Или ты был бы вокалистом? Тебе бы пошло, у тебя прекрасный голос, — Кирилл это говорил с искренностью в голосе, ведь что может быть лучше непосредственного разговора на ночь.
— Спасибо, я действительно очень хотел бы быть вокалистом, ибо им всегда достаётся большая часть славы, или на гитаре играть, тоже было бы неплохо, —Толя так воодушевлённо рассказывает о своих мечтах, совсем позабыв, что он весь испачкан в краске, которая успела подсохнуть.
— Тебе не хватает внимания? Будь ты вокалистом какой-нибудь группы, тебе бы отбою не было от фанаток, — поведал ему Кирилл, хотя он и так всё знает, но он проверил это на личном опыте, когда сам играл в группе и всё почтение шло именно вокалисту. — Ты, кстати, так обляпался. Такой чумазый чудик, — с доброй улыбкой сказал Кирилл, подходя к нему, беря за голову, хотя было стереть краску с его щеки, а в итоге растёр пятно только сильнее. — Может, сходишь умоешься? Могу тебя хозяйственным мылом натереть.
— Постой возле двери в ванную, а то я ж только в поле твоего зрения существую, — Толя встал с дивана и, взяв Кирилла за руку, направился с ним в ванную дабы умыться и не выглядеть, как поросёнок.
— Пошли, — Толя достаточно сильно тянул его в ванную, что ему было даже сложно идти самому, его потарапливает тульпа, хотя у него самого его мир полностью не "прогрузился".
Стоя в дверном проеме и опираясь на косяк, скрестив руки на груди, Кирилл наблюдал, как Толя умывается. Если бы милость была человеком, или, как правильней сказать, тульпой, то она бы выглядела, как этот парнишка. Последним шагом, который сделал парень, чтобы покорить все умилительные рецепторы Аюева, было то, что он убрал волосы, как ребёнок, двумя ладошками водя по вискам.
— Почему тебе двадцать шесть вот? Тебе должно быть на двадцать лет меньше.
— Хороший вопрос, наверное, потому что ты мне такой возраст дал, — ответил Толик, вытираясь
полотенчиком Аюева, сказал Толик, глядя на него своим довольным раскосым взглядом.
В этот момент Кириллу написала Ульяна, хотя с ним пообщаться вечером, а разговор она начала с простой фразы: «Привет. Как дела? Чем занимаешься?» Наверное, она одна из немногих девушек, которая пишет первая, не ожидая, пока это сделает мужчина.
— Вот тебе двадцать шесть, а ведёшь ты себя, как маленький миленький мальчик. В таком возрасте по-другому себя ведут, — Кирилл смотрел на него с улыбкой, смотря на его чистое лицо, но не очень чистую одежду. Он испачкал в краске каждый элемент своей одежды, а увы, одежда сама не отстирывается, как в играх. — Раздевайся.
— Зачем? Мне и так хорошо. Ты же тоже вроде натурал, а тут ты мне раздеваться говоришь, — Толик повесил полотенце на место, делая вид, будто не понимает, что к чему, будто не зная, что у него одежда перепачкана в краске, но он всё равно не хочет раздеваться.
— Ты как будто бы в чан с краской упал. Ты весь цветной и грязный. Я понимаю, что внутреннюю цветастость не вымыть, давай хотя бы твои шмотки постираем, — предложил ему Кирилл, притягивая к себе за рукав.
— А ты мне дашь свою одежду? Я голым ходить не хочу, да ещё и холодно. А ты вообще подумал, как ты будешь несуществующие шмотки стирать, а на несуществующего человека настоящие шмотки надевать?
— Тульпы же не чувствуют температуры. Как тебе может быть холодно, а, Толик-пиздоболик? — Кирилл улыбался, глядя, как на него с авторитетностью смотрит Толя. — Голым походишь.
— Нет! Тогда лучше буду грязным, чем голым, — Анатолий не хочет ходить голым перед хостом, ибо в противном случае он спрячется в вондер и больше не появится. – Не подумал, чтобы сделать мне несколько комплектов одежды?
— Да чего я там не видел. Я тебе вообще-то тело и создал, я его видел ещё до тебя, — Кирилл потрепал по голове своего недовольного самоотверженного тульпёнка, — Чего ты кричишь на меня, будто я тебя насиловать собрался? Ну не подумал я про одежду, давай мою попробуем, либо ты голым в вондере посидишь, она до завтра высохнет точно. Я вообще не знаю, как стирать одежду тульпы и не знаю, сможешь ли ты надеть реальную одежду. Ты же можешь держать вещи, значит одежду тоже сможешь надеть на себя.
— Давай попробуем, — тот не хотел гадать, поэтому снял с себя балахон и футболку, пока что не снимая с себя джинсы, ведь хост ему ещё не принёс, во что переодеться. — Чего ты? Принеси, пожалуйста, во что мне переодеться, пока я здесь.
Кирилл на пару секунд залип на грудь брюнета, ведь за это время, что они есть друг у друга, Толя появлялся перед ним без футболки раза три. Он поспешил удалиться к шкафу, доставая своё любимое худи «obey», неся его Анатолию. Так как он по комплекции меньше его, то это худи скроет и его ягодицы, и бедра, так что он может не стесняться снять джинсы.
— Держи. Не стесняйся блин, у тебя классное тело, а ты ещё стыдишься его показывать, хотя кроме меня его больше никто не увидит.
— Как же мне это помогло, охереть просто, — Толя оскалил зубы, взял худи в руки и надел на голое тело, закрываясь им, не давая Аюеву насладиться своим творением в полной мере. — Спасибо за худи.
После этого тульпа снял джинсы, радуясь, что худи ему длинновата и хост увидит лишь его ноги, которые тот сделал достаточно худыми.
— Почему ты такой злой и непокладистый стал? Я к тебе с любовью, уважением, а ты блин меня отвергаешь. С каких пор это так? — Кирилл собрал все вещи парня себе на руки, смотря на него с небольшой, но неявной обидой в глазах.
— Просто, твои слова из категории «нечего стесняться» не помогают и всё, ещё ты нервничаешь много в последнее время на работе, попей успокоительного и помни, что твоё состояние напрямую влияет на меня. Ещё мы круассанов так и не поели вместе, ты ведь девушку себе нашел, — Толя сделал акцент на последних словах, решая высказать всё, пока на эмоциях, ведь ему не хватает внимания Кирилла и банальных обнимашек, если бы он его хотя бы раз в день секунд по десять обнимал, они оба были бы счастливее. – Может, обнимемся?
Кирилл наклонился за Толю, кинув всё шмотки в тазик, возвращаясь в своё изначальное положение. Он положил руки на плечи парня, крепко вцепившись пальцами, смотря на его губы, прислоняясь лбом к его лбу.
Он чувствует всю энергетику, исходящую от тульпы, всё его желание делать так, чтобы хост был счастлив и не думал о плохих вещах. Одно это чувство заставляет питать эту энергию и будто подлетать на месте, настолько она сильна и могущественна.
Аюев вздыхает, поднимает голову и обнимает Толю за талию, прижимая к себе чуть крепче, чем обычно.
Толя так же крепко обнимает Кирилла за спину, кладя голову на плечо мужчины, улыбаясь, чувствуя своего хоста всем свом сердцем и чистой душой, которой тот его наградил, не дав ему изначально негативных качеств. Они оба чувствуют, насколько сильно они хотят, чтобы они были счастливы, а Борисов и так счастлив в данный момент, ведь он так давно так не обнимался с Кириллом, чтобы чувствовать, как его грудная клетка то поднимается, то опускается от дыхания, как сердце бьётся в его шальной груди.
Простояв так секунд тридцать, Борисов убрал голову с плеча хоста и, не удержав себя в руках, поцеловал его в губы, прикрыв глаза, не зная, как мужчина отреагирует на это, что заставляло тульпу немножко поволноваться.
Кирилл обеими руками берёт парня за нижнюю челюсть, приподнимая к себе, дабы ему было легче и приятнее сминать такие нежные, невесомые, воздушные, ни на что непохожие губы, однако он всё равно чувствует их дрожь и осадок непринуждённой жантильности.
По факту, сейчас Толя его потенциальный любовник, причём потрясающий, которого не нужно прятать в шкафу. Его хочется в один момент залюбить до звёзд в глазах, чтобы он навсегда это заполнил, но застенчивость Аюева никогда не даст ему набросится на него горячо и страстно без лишних рамок, поэтому они и любят друг друга взаимно короткими перебежками.
Пару секунд спустя, Кирилл повернулся с тульпой к стене и прижал к ней, трепетно разгуливая по его бёдрам рукой.
Толя не сопротивляется его ласкам, улыбаясь, перед каждым поцелуем крепче держась за его за шею, стоя на носочках, дабы доставать губами до губ хоста.
Он не хочет отрываться от него, ему нравятся такие кроткие проявления любви, такие поцелуи в ванной или на подоконнике на кухне, да где угодно. Совместный просмотр фильмов, обнимашки перед сном, делают их обоих счастливее, давая силы на новый день и позитивный настрой.
Борисов может управлять снами Кирилла, поэтому после тяжелого трудового дня он старается сделать его сон максимально приятным и запоминающимся, чтобы и просыпался он с хорошим настроением.
Кирилл своей крепкой рукой хватает того за бедро и поднимает одну его ногу, передвигая вторую руку на его тонкую талию, продолжая целовать уже более активно. Ведёт хост себя при трезвом уме и ясной памяти довольно странновато, хотя он обычно себя так не ведёт, видимо, ВД его одурманил как-то через голову. Ещё немного, что он начнет поднимать его худи, которое на данный момент является единственным элементом его одежды кроме белья.
Анатолий не останавливает хоста, а наоборот поддается ему, ведь он помнит их ночь, когда они оба поддались страсти и переспали. Он помнит, как Кирилл прекрасен в этом плане, помнит, что стонал, как последняя шлюшка, и если бы его слышал кто-то кроме Кирилла, то соседи бы позавидовали горячей ночке Борисова с этим молодым человеком.
Хоть тульпа и понимает, что второго раза не будет, но он старается не упускать момент, наслаждаясь им как можно дольше.
Аюев второй рукой берёт его за ногу и одним ловким движением поднимает в воздух, прижимая к стене и руками подлезая под одежду, ловкими пальцами обыскивая его торс, будто в надежде что-то найти. Да, он нашёл, но намного ниже, большими пальцами обводя подвздошную кость и одним лёгким быстрым маневром оказываясь в трусах Анатолия, обводя большими пальцами лобок.
— Так и манишь, чертовка, — на ухо тульпе прошептал Кирилл, продолжая делать свои неоднозначные движения пальцами, совмещая это с поцелуями и движениями бёдрами вверх, чтобы тот не падал, хотя со стороны кажется, будто они уже начали свою любовь в раскрытой форме.
Толя обнимает ногами талию Кирилла, целуя его всё страстнее, всё с большей любовью, постанывая через поцелуи. Он запрокидывает голову назад, чувствуя его мужественные сильные руки на своём теле, на котором уже не будет даже худи, а останется он в одном белье, хотя он уже готов отдаться Аюеву целиком и полностью.
Процеловавшись так ещё секунд десять, Кирилл спустил его со своих рук, оставляя в одежде стоять возле стены. Смотря в полные ошеломления глаза Толи, мужчина улыбался, ведь по одной реакции видно, что он ожидал большего, а тут его обламывают по всем фронтам даже несмотря на то, что он пытался одурманить Кирилла своей красотой.
Тот развернулся, невозмутимо включил воду, набирая её в тазик и насыпая порошок.
Толя знал, что Кирилл его обломает, но не в такой момент. Он стоял возле стены, разминая в руках низ худи Аюева, смотря на него, как он собирается замачивать одёжку своей милой свинюшной тульпы, которую он так вероломно обломал, одурманив вначале своими пошлыми фразами, движениями по его телу и, безусловно, жаркими поцелуями.
Кирилл, замочив его шмотки, перед этим застирав места, которые больше всего были подвержены влиянию горячей непредсказуемой кисточки Толи, оставил их лежать, завтрашним утром он ещё раз их ополоснёт, пока он разворачивается, смотря на смущающегося Толика.
— Чего ты? Такой подавленный, как будто не разрешили на ночёвку к подружкам, — сказал Кирилл, чухая по голове юношу, который откинулся на стену и скромно сминал шов толстовки аюева. Мужчина выключил свет, ещё раз с улыбкой глянул на тульпу в темноте и пошёл в комнату.
Толик ходил рядом с Кириллом, потому что он не хочет возвращаться в вондер, а хочет побыть с ним, может даже полежать на нем, когда тот ляжет спать,
если он ему разрешит.
Вернувшись в спальню, мужчина, сложив оставшиеся краски, оставил их на этом же стуле, он за эту неделю слишком устал, завтра уберёт, у него ведь выходной. Успев лишь выключить свет, он мертвым грузом упал на диван, решая, что будет сегодня спать здесь, он буквально прирос к подушкам и был уже не в состоянии банально встать и перелечь, хотя он довольно часто здесь спит, ибо ему здесь нравится больше. Атмосфера уютнее, ведь это некогда была детская. С того момента всё поменялось, он даже сделал небольшой ремонт, чтобы эти светлые обои и рисунки на них ни о чём не напоминали, заставляя его жалеть о содеянном.
Нащупав рядом с собой телефон, чтобы посмотреть, сколько часов они потратили на рисование, мужчина увидел уведомления от девушки. Он немного взбодрился, перевернулся на другой бок и открыл диалог, ведь так приятно переписываться со своей второй половинкой перед сном и ложится с прекрасными мыслями спать.
Кирилл Аюев, 0:23
— Доброй ночи
— Чего ты так поздно не спишь?
— Со мной всё в порядке, порисовал немного, сейчас одежду замочил
— А ты как?
Кирилл писал это ей с широкой улыбкой на лице, чувствуя, как у него в животе порхают бабочки, будто он влюбленный старшеклассник. Либо это его желудок бунтует, что он не поужинал. Вероятнее всего.
Ульяна Разумовская, 0:25
— Я хорошо, почти закончила ещё один ост к игре, которая выйдет летом, сейчас в душ схожу и буду спать ложиться
— Что, кстати, рисовал? Покажешь как-нибудь?
Толя не посчитал этичным залезать к Кириллу на маленький диван и читать его переписку, ведь он не хочет сделать себе больно своими подглядываниями, поэтому лучше воздержится от такого шага.
«Интересно, а если я пропаду, худи Кирилла останется или пропадёт вместе со мной?» – Думает тульпа, забыв, что хост может читать его мысли, хотя его сейчас это не волнует, он лишь хочет не мешать ему и исчезнуть обратно туда, откуда и пришел.
Кирилл Аюев, 0:25
— Какая ты прилежная
— Я хотел тебя завтра пригласить погулять, всё равно мне особо делать нечего
— Ты не против?
— Отвлекись от работы над музыкой ненадолго
— Я покажу тебе любовь в одно касание
Каким бы Кирилл не был похуистом внешне, а когда он влюблён, он может выдать несуразный несвязный бред, но он будет связан с любовью, которую он выражает к собеседнику. Также и здесь.
Ульяна Разумовская, 0:26
— Какой ты романтик
— Я абсолютно не против погулять.
— Во сколько встретимся?
Ульяна давно не была так счастлива, ведь ее первая любовь была, мягко говоря, неудачной, последующие парни тоже думали не головой, а головкой, после чего она не хотела никаких отношений, думая, что все мужчины одинаковые, но встретив Кирилла, она поняла, что есть исключения, ведь он оказался таким добрым, любящим, романтичным, понимающим и искренним, чаще звал её именно погулять по городу или за его пределы в тишине и спокойствии, показывая места своего вдохновения, а не по клубам или барам, после которых болит голова и не хочется доделывать дедлайн, чтобы потом гулять со своим молодым человеком сколько угодно, а просто умереть, позабыв обо всех.
Кирилл Аюев, 0:27
— Днём, как выспишься
— Я хочу с тобой в парке прогуляться, а потом мы можем ко мне пойти
— Я хочу с тобой печеньки испечь
Кирилл улыбался от одних только своих сообщений, понимая, что в восьмидесяти процентах случаев она согласится, ведь она любит необычную романтику, а не банальщину в виде букета цветов и ресторана. Он за это время в неё влюбился, но в её сердце все ещё хранится догробная привязанность к жене и детям, но он готов отдать себя другому человеку, хотя он реально не понимает, кого он любит, ведь в его жизни и сознании существует, живёт и любит Толя, а любить он может лишь Кирилла. Пока он об этом не задумывается, в его мыслях Ульяна и завтрашняя прогулка с ней, представления о том, что они будут делать, не предусматривая то, что тульпа может им управлять.
Ульяна Разумовская, 0:28
— Хорошо, я тебе тогда напишу
— Уже жду нашей встречи
— Спокойной ночи, печенька 🍪
Девушка уже предвкушает их с Кириллом завтрашнюю прогулку, ведь ее никто ещё не звал погулять, а потом поехать к нему не для пошлостей, а чтобы просто приготовить вместе печенье.
Толя уже давно пропал вместе со своей одеждой, с которой он попробует разобраться в вондере, а худи Кирилла упало на пол, ведь эта вещь реальна и она не может исчезнуть вместе с нереальным человеком.
Борисов видел все мысли хоста о его дневной прогулке с девушкой, отчего ему становилось больнее, но он старался это не показывать, ведь счастье Кирилла делает его сильнее и энергичнее, хотя в данный момент он уже хочет просто не существовать.
Кирилл продолжал улыбаться, пожелав девушке таких же сладких снов, как печеньки, которые они завтра приготовят, назвав её сладкой булочкой в ответ. Парень перевернулся на другую сторону, смотря на неубранные краски, на многоцветную палитру, на засохшие кисточки, в которые въелся пигмент. Вздохнув, с его лица сошла улыбка, а глаза его наполнились чередой волн тяжёлого зимнего коматоза. Он положил руку себе под голову и перед тем, как закрыть глаза, глянул на пол, где неаккуратно валялось то худи, которое он дал тульпе. Зарисовав эту картину в своей памяти, его накрыло грустью и виной ещё сильнее.
—
Спокойной ночи, Толь, — благодушно сказал мужчина, натянув себе на лицо маску радости и счастья. Он знает, что скрывать от тульпы бесполезно и он ещё полночи будет рыться в его мыслях, пусть.
— Да, спокойной, Кирь, — Толя специально появился на секунду, но в своей одежде, ведь оказалось, что стоило ему исчезнуть, как его одежда появилась на нём, чистая и сухая, вот и появился он уже одетый только ради того, чтобы поцеловать его на ночь в щеку, а сделав это он опять исчез. Хост засыпает, а в таком состоянии Борисов не может существовать в реальном мире, да и желание туда возвращаться отпало напрочь.
Он понимает, что хоть Кирилл и солнышко, но светит оно не ему, он просто тульпа, просто воображаемый друг, которого Аюев вряд ли полюбит не как друга. Толя понимает, что ему нравятся девушки, что он заново влюблён в идеальную для себя, но хоть тульпа и питается счастьем, его душа разрывается от осознания печали, от того, что он по итогу останется отвергнут. В голове кроются мысли о том, что хост его забудет, забудет их посиделки, забудет, как он учил тульпу ходить, как разговаривал с ним, чтобы тот был более осведомлён внешним миром и мог ответить, забудет, как он учил его прикасаться к предметам, чувствовать запахи, забудет всё, словно это стёрли шифт делитом без корзины. Эти мысли заставляют Борисова плакать и загоняться, чувствуя себя ненужным, с ведь он помнит, как Аюев буквально пару месяцев назад обещал не бросать его, обещал не забывать, обещал быть рядом, но сейчас зародились сомнения о том, что эти слова были правдой.
